Кот
Тьма города растворялась за стенами штаба JK — мрачного особняка на отшибе, где каменные стены, холодные, как ненависть, впитали запах металла, крови и приторного сигаретного дыма, висевшего, как призрак. Коридоры, едва освещённые тусклыми лампами, гудели напряжением. Рейн шагал по ним, его двухметровая фигура отбрасывала длинную тень, словно клинок. Шрамы — рваный след от брови через висок, змеящиеся линии на груди и руке, скрытые под чёрной водолазкой и кожаной курткой — были картой его войны. Серо-голубые глаза с тёмными вкраплениями, острые, как лёд, горели не от света, а от мыслей о ней — Рейне. Её дерзость, её коды, её пламя въелись в его разум, как вирус, от которого он не хотел исцеляться. Он дал ей три дня, чтобы принять его предложение — стать частью JK, стать его. Но в глубине души он знал: она будет принадлежать ему, даже если придётся разнести её мир в щепки.В комнате, где мониторы заливали пространство синим светом, Макс, IT-гений JK, склонился над ноутбуком. Его пальцы, быстрые, как молнии, ломали очередной цифровой замок. Увидев Рейна, он откинулся на стуле, его 190-сантиметровая накачанная фигура напряглась, а ухмылка, резкая, как бритва, вспыхнула на лице. — О, наш тёмный король! — протянул Макс, его голос сочился сарказмом. — Уже поймал свою птичку? Или Рейна всё ещё водит тебя за нос, пока ты мечтаешь о её... талантах?Винни, двухметровый громила с татуировками, извивающимися по шее и рукам, хмыкнул, полируя нож с почти любовной тщательностью. Его глаза, тёмные, как безлунная ночь, сверкнули предупреждением.
— Заткнись, Макс, — буркнул он, его голос был как гравий. — Помню, как ты шутил про Рейна. Потом неделю жевал кашу.
Рейн шагнул ближе, его глаза сузились, хищный блеск в них был как клинок, готовый резать. Потёртый кожаный браслет на его запястье — память о первой пролитой крови — скрипнул, когда он сжал кулак. Макс раздражал, как помехи в коде, и Рейн был готов это исправить. — Макс, — сказал он, его голос, хриплый, с ядовитой насмешкой, был пропитан театральной угрозой — Сколько раз ты ловил пиздец за свой язык?— Пять, — буркнул Макс, не отрываясь от экрана, его пальцы продолжали танцевать по клавишам.Кулак Рейна врезался в плечо Макса с глухим ударом. Тот скривился, потирая ушиб, но в его взгляде мелькнула искра уважения.
— Теперь шесть, — хмыкнул Рейн, его ухмылка была острой, как лезвие. — Ещё слово, и будешь считать зубы на полу, милый.
Эндрю, коп JK, сидел в углу, сжимая кружку кофе, его погоны тускло блестели в полумраке. Он ненавидел шум, его глаза были как пустыня, но связи в полиции делали его незаменимым. Он кивнул, не вставая, словно весь этот спектакль его не касался. Макс, потирая плечо, вернулся к экрану, его пальцы снова заплясали. Через минуту он выпалил: — Есть! Андреа, 34 года. Убийца. Любит резать женщин. Тёмная, 13.Винни оскалился, его нож поймал свет монитора, как предвкушение крови.
— Этот будет скулить, — прорычал он, его татуировки словно ожили в ожидании.Рейн натянул капюшон, тень скрыла его шрам. Его ухмылка, холодная, с торренсовской дерзостью, обещала хаос. — Идём, Винни. Пора дать этому ублюдку его финальный поклон.
Заброшенный дом на Тёмной, 13 вонял сыростью, кровью и страхом. Гниющие доски скрипели под тяжёлыми ботинками Рейна, воздух был густым, как яд. Андреа, худощавый псих с безумным взглядом, стоял над своей жертвой — молодой женщиной, чьи запястья кровоточили под верёвками. Её глаза, полные ужаса, молили о спасении. Ярость Рейна вспыхнула, как адский огонь. Он бросился вперёд, его кулак врезался в челюсть Андреа, кости хрустнули, тот отлетел к стене. Винни добавил, его кулаки били, как молоты, кровь Андреа пятнала пол. Они связали его, как скот, и утащили в подвал JK.В подвале, под тусклой лампой, Рейн скинул водолазку, обнажая шрамы — карту его ада. Андреа очнулся, его глаза расширились, пот стекал по его лицу. — Кто ты? — прохрипел он, его голос дрожал.Рейн наклонился ближе, его серо-голубые глаза горели, губы растянулись в ухмылке, холодной и ядовитой, как у Торренса, наслаждающегося игрой. — Рейн, — шепнул он, его голос был как лезвие, с театральной насмешкой. — Для тебя, малыш, я — твой последний занавес. Готов к финалу?Он взял нож, его лезвие сверкнуло, как приговор. Первый надрез — тонкий, вдоль предплечья Андреа — заставил того взвыть, кровь капала на бетон, как чёрная краска. Рейн резал глубже, в плечо, поворачивая лезвие, хруст костей был как музыка. Крики Андреа эхом отдавались в подвале, но стены глушили всё, как могила. Рейн вырезал куски плоти с его груди, медленно, наслаждаясь хрипами, как художник, создающий мрачный шедевр. Глаза Андреа стекленели, но Рейн не торопился. Последний удар — в горло — оборвал его жизнь. Кровь залила руки Рейна, её запах смешался с металлом. Это была справедливость, выжженная в костях.Тем временем Рейна сидела в своём деревянном доме за городом, пахнущем сосной и одиночеством. Её русые волосы, собранные в небрежный пучок, падали на плечи, чёрно-белая одежда подчёркивала хрупкость, но серые глаза горели упрямством. Она шифровала данные для клиента, пальцы летали по клавиатуре, но мысли путались. Голос Рейна, его глаза, его шрам преследовали её, как тень, ломающая её стены. Её убежище трещало под его давлением.Телефон завибрировал. Саша. Его голос был пропитан злобой: — Думаешь, можешь кинуть нас? Я нанял людей. Они знают твои хакерские делишки. Верни деньги, или тебе конец.Рейна замерла, сердце сжалось. Её серверы мигали красными ошибками, часть данных исчезла. Не Рейн — какой-то крысиный детектив, нанятый Сашей. Затем позвонила мать, её голос сочился фальшью: — Рейна, я больна! Мне нужны деньги на лечение! Как ты можешь бросить семью?Рейна сжала кулаки, волосы упали на лицо, скрывая слёзы ярости. — Хватит лгать, мама, — отрезала она, её голос был твёрдым, как сталь. — Я не вернусь.Она рвала нити с семьёй, но это делало её уязвимой. В отчаянии, дрожащими пальцами, она набрала номер Рейна. — Рейн... мне нужна помощь, — её голос был тихим, но в нём звенела решимость.Рейн стоял над телом Андреа, кровь капала с его ножа, её запах смешивался с адреналином. Его ухмылка, тёмная, с торренсовской дерзостью, была как вызов. — Птичка, — протянул он, его голос, хриплый, был пропитан ядом и обещанием. — Ты знаешь мою цену. JK или ничего. Хочешь, чтобы я выжег твоих демонов? Стань моей.— Я не твоя марионетка, — прошипела Рейна, но её голос треснул, как ломающийся лёд.— Два дня, милая, — сказал Рейн, его глаза сузились, представляя её лицо, её огонь. — Или я приду за тобой. И поверь, выбора у тебя не будет.Рейна бросила трубку, но Рейн знал: она в его паутине. Саша нанял детектива, укравшего её данные. Её мать лгала, вымогая деньги. Они ломали её, но Рейн был ближе. Он взглянул на часы — 22:40. Тело Андреа — куски плоти в мешках, пропитанных химикатами — было готово. В лесу, под воем ветра, он закопал его, земля глотала грехи, как всегда. Но его мысли были о Рейне. Её коды, её бунт, её пламя. Через два дня он вернётся. И она будет его — или сгорит.