Сломленный феникс [18+]

Дэниель

Я хочу увидеть как он захлебнется в собственной крови.

Ее слова все еще крутились в моей голове. Когда я кивнул и предоставил ей это. Потому что она нуждалась в этом. Она желала увидеть как последняя капля крови покинет его тело.

Как только я увидел ее, мое сердце сжалось и в него словно вонзали нож. Эсме исхудала, черные круги под ее глазами можно было разглядеть за километр, а нездоровый цвет кожи заставлял переживать меня еще больше. Мне даже не хотелось возиться с этим ублюдком, я просто хотел увести свою девочку домой, где она могла уткнуться в мои объятия, и не выходить.

— Детка, ты уверена что хочешь видеть это? — хотел я дотронуться до ее лица, когда мы потащили его в подвал и связали, но она увернулась от меня. С той самой минуты как Марко вырубил его, Эсме словно пытается создать барьер между нами, тот самый, который мне с трудом удалось снести. Она отдалилась. Неужели, то что видел в ее глазах до похищения, я неправильно понял. Она так же укорачивается от моих прикосновений. Возможно она все еще в шоке, что нам удалось найти ее.
— Да, я хочу видеть как он будет мучиться — ее голос холоден как метал, она сейчас больше похожа на ту Эсме, которую знают все.
— Ну что, готовы? Какую смерть предпочитаете? Кровавую? Пытки? Яд? Или...
— Яд, но чтобы он подыхал медленно, мучительно — перебивает его Эсме и ее взгляд устремлен на только опухавшего Алонзо.
— Малыш, может быть нам выбраться из этого места, Марко позаботится обо всем, обещаю — хочу взять ее за лицо, и вновь она укорачивается. Моя рука сжимается в кулак и опускается. Видимо я не смогу наблюдать как он умирает и сам его прикончу.
Срываюсь с места и бью этот кусок дерьма по лицу, кровь хлещет с его рта.
— Нет! — Эсме встает передо мной и я хмурюсь не понимая, почему она выгораживает его
— Уже защищаешь меня птичка, я же говорил что ты при... — не удается ему докончить, как она взяв отвертку, которую Марко разложил на стул, вонзает в его бедро, рядом с артерией, что-то мне подсказывает что она специально промахнулась и не желает его быстрой кончины.
— Заткнись тварь. Я просто хочу быть уверена, что ты будешь в себе, когда будешь подыхать. Я своими глазами должна видеть, как твое тело гниет, а ты в это время разрываешься в агонии. Марко мне нужен цианид.

Мы переглядываемся с ним и он наблюдает за моей реакцией, я незаметно киваю ему, давая понять что бы он отдал ей то что она желает.

— У тебя отличный вкус Эсме. Я бы предложил что-то на подобии амотоксина или...
— У меня нет столько времени. Я хочу чтобы он начал действовать моментально, а не через двенадцать часов.
— Ты шутишь ведь так птичка, у тебя кишка тонка — произносит он, Эсме лишь ухмыляется и берет белый порошок, похожий на сахар, с виду он такой безобидный, но достаточно совсем маленькой дозы чтобы прикончить человека. Когда он замечает в ее руке яд, то улыбка исчезает с его лица.
— Что молчишь? Птичка больше не в сраной клетке, куда ты ее запер, она теперь на воле — она хочет взять его за подбородок, но я останавливаю ее.
— Нет, довольно, я не позволю чтобы ты прикасалась к нему.

В ее карих глазах непонимание, но вдруг она начинает громко смеяться, словно я сказал что-то смешное, ее хохот становится все громче и громче и я понимаю что у нее истерика, возможно шок, ее разум может быть пока не принимает все происходящее в серьез.
— Не позволишь прикасаться к нему? — ее вопрос звучит странно, но горечь в ее голосе разрывает мне сердце. Это я виноват, я не уследил за ней, и этот сукин сын ее похитил. Это все моя гребанная вина, я никогда не прощу себя, но буду умолять до конца своих дней чтобы Эсме простила меня.
— Нет, не позволю — я все еще не разрываю зрительный контакт, и замечаю как ее глаза блестят. Черт, это слезы, она хочет плакать. Клянусь если хоть одна слеза скатится по ее щеке сейчас, я воткну эту отвертку ему в трахею и не только.
— Ты чуток запоздал, малыш — кряхтит он.
Я вырываю из рук Эсме порошок и заставляю его открыть рот, он сильно кусает меня, до крови, но мне все равно, содержание пакетика сыпется на его язык, и я закрываю его рот, чтобы он не смог выплюнуть.
— Нет! Ах ты сукин сын! Ну убьете вы меня, потом? Ты уверен, что после этого, она тебе будет нужна? — он кивает на нее и кровь стучит в моих висках, при одной мысли что он причинял ей боль. Он сплевывает, но это ему не поможет.
— Чтобы ты знал, ты ничего не сделал с ней, ты не знаешь какая она сильная — смотрю на Эсме, но сильная это последнее слово чем можно ее сейчас описать. Она потеряна, напугана, зла, но не сильна сейчас.
— Ты еще долго будешь вспоминать как я трахал тебя птичка, как заклеймил... — я вновь ударяю его и он не сразу поднимает голову. У него начинается отдышка.
— Думаю как раз в этот момент яд начинает действовать. У него отдышка, и через секунду начнутся головные боли, он может вырвать, отойдите от него, потому что следующим симптомов будет тошнота.
— Сукины дети — слова даются ему с трудом.
Глаза Эсме бегают по инкрементам для пыток и она выхватывает ручную пилу. Этот инструмент может быть миниатюрным, но неправильное пользование и можно распрощаться с пальцами или еще чем-то.
— Эсме....
Она меня не слышит, толкнув его, он падает вместе со стулом. Он стонет, ведомо от боли или от того что он не может вздохнуть. Эсме пытается снять с него штаны.
— Что...не в терпеж уже? — с трудом и кряхтением удается ему произнести.
— Заткнись тварь! — моя обуви врезается в его лицо, хотя я не хочу чтобы он потерял сознание — Стой, детка — я оттаскиваю ее от него — Ты не слышала?
— Пусти! Он должен почувствовать эту боль! Пусти, я клянусь, я засуну эту пилу ему в задницу — она брыкается в моих руках и пытается оттолкнуть меня. Я прижимаю ее спину к своей груди, поднимая за талию, она исхудала еще больше, она весит словно перышко.
— Он почувствует эту боль, я клянусь тебе — мой шепот обделяет ее кожу чуть ниже уха и я замечаю красное незажившее пятно, под халатом. —Эсме...что... — мой палец касается участка рядом с раной и она резко отдергивается
— Нет!
— Нам надо в больницу, срочно! У тебя ожог

— И не один — слабый и охрипший голос доносится с пола, словно это его последние секунды, что и является правдой.
— Нет я должна видеть как этот сукин сын подыхает — боль и отчаяние в ее глазах убивают меня. Сколько всего она натерпелась, пока я искал ее, пока я находил всех этих посредников, которые привели меня к ней.
—Ты увидишь — делаю я шаг к ней, она в то время делает два назад и это причиняет мне еще больше боли.
—Ты увидишь это гораздо быстрее Эсме, как например сейчас — нас перебивает Марко, который кивает в сторону ублюдка, который все еще лежит на боку.
Эсме направляется к нему и присев смотрит ему в глаза, ревновать и ярость бурлят по мне, мне не хочется, чтобы даже его грязный взгляд касался ее.
— Я могу чувствовать твою боль даже на расстоянии, и знаешь это превосходно — он начинает задыхаться, его глаза расширяются от нехватки кислорода и грудная клетка поднимается и опускается слишком часто. — Прямо сейчас уверена твои легкие борется с ядом, который в твоем организме, но тебе не удастся выкарабкаться в этот раз. Ты больше не обидишь ни единую девочку — я прикрываю глаза и чувствую, как ее голос дрогнул. — Гори в аду, тварь! — горечь так и выливалась с ее уст. И как по щелчку дыхание этого сукиного сына останавливается. Его глаза широко раскрыты и наконец безжизненны.
— Эй, малыш теперь мы можем идти домой, твое возмездие совершилось. — хочу взять ее за руку, прижать к себе, но что-то мне подсказывает что она вновь не позволит.
— Мое возмездие? — с ее уст срывается смешок, он тоже пропитан горечью и болью — Мое возмездие не совершится, будучи он даже в аду. А теперь я действительно хочу домой — мое сердце хоть и секунду успокаивается, ведь я сделаю все возможное и невозможное чтобы психическое и душевное состояние Эсме пришло в норму, но ее последние слова обливают бензин на и так не потухший пожар в моей груди — На Сицилию...

____________________

Думаете это больно? НИ-ХРЕ-НА!! 

Потому, что следующая глава разорвет ваше сердце, нет не разобьет, а именно разорвет...