Бедный Бенни!

Ночь. Абсолютная пустота в застывшем от ожидания городе. Слышны лишь порывы игривого ветерка, гуляющего по узким усталым улочкам. Листва забавляется с этим ветерком, напевая свою легкую песенку.

В такое время можно увидеть все, что угодно, ведь ночь открывает свободу действий разным существам. Но только вот автора все смущает один единственный человек, сидящий на краю крыши старенького облезшего домика.

-Мы все когда-то умрем...Ведь так? Я не могу поверить в то, что такая близкая и в то же время далекая смерть вот-вот настигнет и меня.

На крыше домика сидел мальчик. Он не отличался особой внешностью, был простецким, даже на улице его едва можно было бы заметить... Но было в нем что-то вселенски притягивающее, что-то неподвластно чарующее.

Он сидел и смотрел на небо, вопрошая каждое мгновение к мифическому собеседнику.

-Я не выбирал себе такую жизнь, веришь? Я не пытался строить ее похожей на ту, что есть у знаменитостей или ближайших успешных родственников. Я просто хотел рисовать и наслаждаться ветром у моря, криком чаек, освежающей волной брызг у обрыва... Все эти годы я пытался бороться с пустотой в душе... А когда нашел то, что заставляет сердце биться в миллионы раз быстрее, захватывая дыхание, то потерял возможность испытывать чувства...

Бенни, так звали того мальчика, был невероятно талантлив. С детства у него проявились способности к рисованию. Но в семье Бенни считали, что музыка лишь должна куражить юнца, лишь скрипка с ее сводящими с ума взвизгами.

-Я не имел право голоса последние два года... За меня всегда все решали родители, будто я их марионетка, подвешенная возле кровати. Я не хотел идти на скрипку и говорил им об этом, но меня же все так слушали... В них столько злобы на их собственное прошлое, что они забыли про  настоящее. В них столько ненависти к свободе, что они забыли про радость. Я каюсь, не был никогда приличным ребенком. Меня ругали учителя, меня гнобили за мою позицию и из-за этого часто тревожили родителей, ведь я говорил какой-то бред... Но разве я не имею власти над своими решениями? Разве я не могу выбрать то, что мне нравится? Разве я был рожден лишь для игр родителей?

Бенни взглянул в окно матери и отца. Свет в их комнате уже давно не горел, лишь блекло переливался сквозь оконное стекло ночник. На лице мальчика появились слезы. Он зажмурил глаза и перестал дышать на мгновение. Пульс бил по ушам, голова закружилась. Бенни открыл глаза и вдохнул свежий прохладный ветер. Его аромат напомнил запах только что скошенной травы на лугу. Бенни приподнял подбородок, чтобы устремить взгляд к звездам, которые были его верными друзьями и слушателями последние несколько лет, и вновь начал рассказ.

-В прошлом году я попал в больницу. С каждым днем мне тогда становилось плохо. В четверг, я помню, стал синим и свалился в обморок на виду у всего класса. Задира Джош смеялся, пока другие пытались привести меня в чувства. Он сказал, что я притворяюсь, чтобы привлечь внимание. А я правда не был на Земле в тот момент... И вот оказался я в больнице. Помню лишь свет неприятно холодный и плитку на стенах в плесени. Доктора быстро поставили диагноз. Главный зашел ко мне в палату, оглядел таким суровым бездушным взглядом, будто я уже не жилец, и огласил врачебное решение... В первый раз в жизни я тогда услышал от отца о чувствах. Мать ревела, сидя на стуле и уткнувшись лбом в холодную спинку. А я... Мой мир переворачивался со скоростью света и в момент рухнул. В ушах звон и лишь зацикленные фразы доктора: " Путь будет нелегким! Надеюсь, он выживет."

По щеке мальчугана стекала огромная, как виноградная гроздь, слеза. Он ссутулился от холодности воспоминаний и ушел глубоко в себя.

По улице гулял все тот же игривый ветерок, остужая нагревшуюся за день от бесконечной спешки землю. Листва уже не так задорно пела свои песни. А небо казалось бездонным в своей пустоте.

Бенни поставили очень страшный диагноз- рак. И мальчик, так до конца и не понявший, что значит это слово, был в полном отчаянии. Никому он не мог рассказать о своих печалях. Родители были убиты горем и видели только бытовуху. Последние месяцы вообще перестали обращать внимание на сына, будто он уже увял, как засохший цветок на полной жизни клумбе. И только указывали Бенни о том, что нужно сделать, куда пойти и с кем погулять...Напоследок...

-Раньше я тоже пытался с ними бороться. Я говорил, что это моя жизнь и решать за нее буду я. А они твердили, что произвели меня на свет, и я должен быть им благодарен. Но ведь я не просил их об этом! Они и в больнице за меня решили. Врачи оставили меня на четыре месяца для терапии, хотя можно было и дома ее проходить. Но родители будто устали от меня и пытались избавиться. И когда я лежал на сырой постели с кучей трубок в теле, встретил старика Генри. Он мне рассказал, что вот-вот покинет мир, поэтому хочет оставить свою историю напоследок. А я жадно вслушивался в каждое его слово, в каждую интонацию, в каждый звук... Генри сказал, что в мире нет добрых и злых. В нем есть лишь пустые и наполненные жизнью. И если ты относишься ко вторым, то тебе будет сложно, безумно трудно доказать прекрасное во всем, что создано. А если пустой, как большинство, то ты непременно когда-нибудь станешь лидером, возможно, и будешь вертеть всех остальных ради собственной выгоды.

Генри умер от болезни две недели спустя, как Бенни отправили на домашнее лечение. Новость о старике расстроила мальчика до безумия. А родители неумолимо пытались закрыть рот своему сыну, когда тот хотел излить свои чувства, свою боль.

"Ты в своем уме? Тебе о себе нужно думать, а ты об алкаше каком-то. Лучше бы ты так переживал, когда мы тебе за таблетками ездили в соседний округ,"- говорила мать, разъяренная на сына.

"Бенни, ты меня выводишь! Хватит вести себя, как тряпка! Мне до твоей болтовни нет дела, я занят!"- твердил отец.

-Они меня бросили! Одного.... Понимаешь, бросили! Без права на семью я родился, без права на детство, без права на жизнь! Они лишь только заботились о себе. Всегда...

Бенни втянул раскрасневшимися ноздрями прохладный воздух и задержал дыхание на мгновение, готовясь дальше передавать звездному небу свою исповедь.

Бенни не реагировал на игривость прохладного осеннего ветра еще секунду. После он открыл глаза, наполненные глубочайшим разочарованием. Казалось, что капилляры стремительно краснеют на белесом глазном яблоке. Кровь заливала все лицо Бенни, будто какой-то гигант схватил его за горло и стал душить со всей яростью безумца.

-В классе втором я был самым мелким... Тогда мне понравилась одна девчонка, Белль Гилморо. Она была самой крутой в школе. Все ребята пытались добиться ее внимания. А я ведь неприметный, серый, тусклый. Мне стать возле каменной стены и не заметят... К ней все заискивал Джош Питтерсен. Разбойник, каких свет не видывал! Дарил ей сорванные цветы с соседской клумбы, отбирал сладости у ребят помладше, чтобы засунуть ей в рюкзак на перемене, даже в кино с ней ходил на боевик какой-то... Чудила! Девочки же романтику любят, а кишки и кровь никак с ней не связана.

Щеки Бенни облились приятным румянцем. Пальцы стали отогреваться только лишь от скользящей мысли в голове. Мальчишка держал скромную улыбку и целиком погружался в то время, когда его будущее еще не было предначертанным.

-Знаешь, что Белль ему ответила? Она сказала, что подобного глупца в жизни не видела, и что лучше она будет делить воду со свиньями в одном тазу, чем еще раз послушает истории про отражение Джоша в зеркале.

Бенни рассмеялся. Его легкий возглас разбудил дремавшую собаку, которая тут же стала неистово лаять на мальчугана. Бенни махал рукой, надеясь на успокоение животного. Собака все громче рычала и гавкала, поглядывая на мальчика снизу-вверх. Наконец, Бенни закинул свисающие ноги на крышу, в момент ускользнул подальше от края и притаился, дабы собака не разбудила родителей.

-Чертова псина! Вечно портит мне вечер. Еще и родителей могла разбудить. Тоже мне, друг человека!

Нападки собаки стихли. Улица вновь пропиталась таинственностью и тишиной, холодящей душу привыкшего быть в центре событий человека. Небо чернело. Звезды пропадали. А ветер все сильнее холодел, заставляя воздух изо рта превращаться в туман.

-Белль Гилморо... Я готов был отдать последний обед, последние тапки ради ее лучика внимания. Белль была такой ясной. Ты знаешь, насколько прелестным бывает присутствие человека просто в другой стороне кабинета? А я чувствовал всю ее прелесть, всю ее бархатность...Она одарила меня вниманием... Когда Джош со своими дружками-придурками вышел в школьный двор, чтобы полакомиться страхом слабых ребят из параллели, я сидел на лавочке и украдкой разглядывал новые сережки Белль. Никто их не замечал. А я знал, что их только-только купили, что она их надела в магазине и сошла с ума в одну секунду, очутившись на Марсе в своей голове... Я сидел и глядел. И думаю, все, пришло время заявить о себе этой чудовищно прелестной девчонке! Встаю с лавочки и направляюсь в ее сторону. Колени предательски трясутся, голова кружится, дыхание перехватывает... Я подхожу на расстояние вытянутой руки к Белль, уже готовлюсь ее окликнуть и начать светскую беседу о том, как чудесна она в дневном свете, как вдруг... Мои шнурки злодейски цепляются друг за друга, будто танго двух дьяволят, и я со всей силой бухаюсь на землю возле ее великолепных ног. Белль смотрит на меня растерянно, даже с сожалением, а Джош... Джош швыряет огрызок от яблока и весь двор закатывается злобным смехом гиен в каньонах... Болван! А дома родители даже не хотели выслушивать меня. Они просто кивали головой, занимаясь своими делами. Мне было больно и обидно, но когда отец все-таки решил услышать мои слова, его противный басистый голос разлился в издевательском смехе. Он смеялся надо мной, да. Как над неудачником. Как над дурачком. Будто я не его сын!

Бенни подтянул колени ближе к груди и обхватил их дрожащими от холода и страха руками. Глаза были словно стеклянные от слез, но мальчишка продолжал свой рассказ...

-Невыносимо больно, когда твои родители бросают тебя при рождении. Когда лупят и ругают за малюсенький грешок. Когда дома они даже не вспоминают про тебя, не знают, ел ты сегодня или нет, а в гостях у кузины просто вываливают из себя слащавость хороших отношений... В ту ночь я рыдал, лежа у себя в комнате на полу. На холодном деревянном полу. Мой плач можно услышать за километры, и никто из них ко мне не подошел, не успокоил, об извинениях я уже молчу... Даже мой собственный отец считает меня неудачником, недостойным жизни. Горько стало на душе от этого противного ощущения, словно ты ничтожный. Даже не ноль, а лишь половина ноля. Я проклинал своих родителей и до конца моих дней буду! Я буду чертовски прав в этом, ты уж поверь!

Бенни рассвирепел. Вскочил с охладевшего шифера. Сжав кулак так, что на внутренней стороне ладони остались кровавые следы от ногтей, он разъяренно всадил по шуршащей ветке. Дерево, будто осознавая свою боль, закачалось и стало походить на живое. Бенни в ужасе наблюдал за происходящим. Страх заполнял его маленькое, ослабевшее, бешено бьющееся сердечко. Дыхание стало торопливым, воздуха не хватало в легких, мальчик начал задыхаться... Но внезапно весь оглушительный страх исчез. Бенни вдохнул поглубже свежий воздух и выпустил клубы пара. Сердце перестало куда-то убегать, а голова остыла от тревожных воспоминаний.

-Отец плохой. Мать глупая. А я рос брошенным и пустым. Во мне ни капли человеческого. Я больше похож на камень, что валяется у сельской дороги. Отец меня оставил в младенчестве на капоте машины. Прямо в детской люльке. Я лежал там один и плакал, пока он нес продукты в дом. А знаешь, почему он меня забыл? Потому что думал про финал чемпионата, на команду хозяев поставил все свои гроши, заработанные на дурацкой работе. А я лежал на капоте, вдыхал запах бензина и гари, плавился на уже уходящем, но не менее злом солнце... Мне было всего-то пару месяцев! А что до матери? Она как-то швырнула в меня бокалом с вином, ведь я так громко стучал ложкой о края тарелки с супом. С самым гадским супом во вселенной! И это не все моменты, которые я помню. Их очень много. Очень. Ты даже не представляешь, сколько блокнотов бы пришлось тебе исписать, слушая мои истории... Был июль, я бегал возле двора и играл с мячом. Вдруг ко мне подошел взрослый загорелый мужчина. У него были длиннющие усы, выцвевшие от солнца. Он наклонился и спросил меня, как пройти в прачечную. Я тревожно отнекивался от ответа и пытался шажками двигаться к двери. Мужчина схватил меня за руку и прикрыл рот своей. Я завопил от страха и выдергивал свои хилые конечности от этого маньяка. Из дома неторопливо вышла мать и, как обычно, с сигаретой в руках произнесла: " В чем дело?". Мужчина отдернулся от меня и стал выдумывать ахинею, будто я попал мячом по его клумбе с цветами. Мать кивала и затягивалась крепким табаком. А потом указала мне пальцем на дверь и распрощалась с мужчиной. Я стал объяснять ей всю суть дела, а ей было будто бы плевать. Она не слышала меня. Она закрутила головой, чтобы сбросить весь груз моей новости и ушла в дом. "Кому ты нужен? Воровать тебя... Была бы возможность, я бы тебя, сказочника, отдала и сама."

Бенни залился слезами. Он упал на живот, забил кулаками по шиферу и стал кричать от боли. Дождь обдал крышу ледяной водой. Гром заговорил своим басом. А Бенни все кричал и плакал, сжираемый горем.

-Я не достоин такой жизни! Я ее не выбирал! Я не хотел рождаться! Меня заставили. Им всегда было наплевать на меня! Им всегда было некогда. Я говорил им еще давно о слабости, о боли внутри груди. Я задыхался, пока они с друзьями распивали новый папин ликер. Я молил всех богов о том, чтобы они избавили меня от крови во рту. А родители...

Бенни не успел дорассказать то, что его тревожило. Сердце билось настолько сильно во время его крика, что едва походило на человеческое. Легкие натужно пытались гонять кислород, но болезнь никак не способствовала этому. Сосуды стали набухать на его шее. Глаза залились кровью и начали выпирать из глазниц. В момент Бенни слишком сильно затянул свою песнь и его воспаленное от болезни тело, его молодой ум, его еще светлая и желающая жизни душа ушли в небытие.

Мальчик скончался.

Он лежал на крыше, забиваемый каплями дождя. Гром и молния сопровождали его последний вздох.

Сердце стучит. Сердце стучит. Сердце...остановилось.

* * *

Бенни был бедный. Он испытал все тяготы жизни на себе еще в самые юные годы.

Нежелание родителей воспитывать ребенка, дарить ему теплоту и любовь, пытаться помочь и привести в жизнь погубили душу маленького ангелочка.

Бенни не родился в богатой семье. Он донашивал чьи-то вещи, заштопывал старые кеды и ходил в одном пиджаке четыре года.

Бенни был бедный, потому что ему не хватало самого дорого в этой жизни-родителей!

И даже болезнь, травля в школе, попытка украсть мальчугана, разбитые коленки, одиночество не сломали бы его твердое намерение быть в семье.

Да, он ненавидел своих родителей публично, для своих верных слушателей-звезд. Но он любил их всем своим маленьким сердцем и готов был терпеть, чтобы наконец испытать ту самую крепкую теплую родительскую любовь!