Хоть трава не расти...
=6=
Стройка завода шла полным ходом. Около 100 гектар территории - сплошное песчано-гравийное поле. Пыль витала над огромной площадкой, как в фильмах о вестерне и ковбоях. Сотни рабочих. Десятки единиц спецтехники. Ударная стройка.
Уже построенный АБК используется как пункт отдыха рабочих. Кабинет на четвертом этаже, дверь по коридору, ближе к западной лестнице. В кабинет просачиваются солнечные лучи и строительная пыль, от которой грех не зайтись в приступе чихания. Приличный дубовый стол. Сервант. Три стула, один свободный. Директор предприятия сидел в своем кабинете, напротив него - главный инженер Юрий Федорович Давыдов. На столе стопка документов, в центре - генеральный план завода. Инженер сверлит взглядом то Быкова, то генплан, иногда нервно поглядывая в окно.
– Валерий Алексеич... Давайте все же обратим внимание на важный аспект.
Быков поднял взгляд и пристально посмотрел в глаза инженеру. Давыдов все понял. Быков не хочет обсуждать эту тему. Но как директор может так наплевательски относиться к проблеме всего производства?!
– Послушайте, Валерий Алексеевич, это серьезная проблема, хоть ее и трудно заметить, но... я не знаю, просто посмотрите в документ!
Давыдов протянул папку директору. Тот вздохнул и закрыл глаза, оперевшись о локоть.
– Юрка, ну что ты как не родной. Я тебе русским языком сказал: да забудь ты про эти фильтры! Мы их с высоты 3 метров уронили, Юр, ты же знаешь что такое оборудование выдерживает нагрузку побольше чем твои гребанные 3 метра. Они были во-первых в ящиках, во-вторых оборудованы стальным каркасом. Тем более упало в такой инертно-сыпучий материал, как песок строительный. Будь проще, - Быков еще раз вздохнул, переводя дыхание, - тем более, ты вообще помнишь, за сколько мы 10 таких фильтров закупали? Наш бюджет и так уже сгорает. Сейчас достраивают гидролизный, почти закончили ТЭЦ, скоро будет пропарочный и перегонный. Эстакады провели вот тут, тут и здесь. А трубопроводы!
Он заострил внимание на этом слове.
– А трубопроводы уже смонтированы, и в них уже встроены фильтры. Нам делать больше нечего, кроме как выкапывать эти треклятые трубы и заменять дорогостоящие фильтры? Юр, я тебя уверяю...
– Валерий Алексеич...
– Что, Валерий Алексеич, ну что?!
– Любой просчет в таком тонком производстве, как это, приведет к последствиям. Вы ж помните как это было на Хорском биохим...
– Помню, Юрка, помню. Они банкротами были и неудачниками, а у нас все схвачено. У нас не завод будет, а комбинат. Хороший, здоровый, исправный комбинат. Семьдесят тысяч тонн, Юра, семь-де-сят. Мы не можем застопорить работу ни на день.
Инженер с досадой здохнул. Директора не переубедить. Давыдов был инженером со стажем и прекрасно понимал проблему таких производств. Даже при наличии исправного и качественного оборудования, малейший просчет в проектировании или эксплуатации может привести к серьезным последствиям. Есть тысячи случаев, когда на производствах случались катастрофы из-за просчетов в системах, неисправного или недоработанного оборудования. Он сам лично сталкивался с такими случаями.
– Больше вопросов нет? - с ухмылкой спросил Быков. Он выглядел спокойно и рассудительно, хотя изнутри Давыдов его уже конкретно достал. Вообще между ними были какие-то комично-бытовые отношения.
Так, например, когда Валерий Алексеевич, сонный после работы, просил заварить чаю, Юрий Федорович неохотно поднимался с дивана комнаты отдыха и ставил чайник на комфорку. Наливал горячую воду в чашку и приносил директору. Без заварки. Валерий Алексеич неглядя делает глоток и внезапно для себя обнаруживает отсутствие вкуса!
– Это еще что...
Приметил отсутствие заварки.
– Давыдов, ты что? Заварку забыл?!
– Какую заварку? Вы же просили горячей воды!
– Да всмысле, Давыдов! Я ж просил чаю.
– Валерий Алексеич, извините, вы правда попросили горячей воды, я точно знаю! Вы сонный и уставший, наверное хотели чаю?
Быков потупил. Он действительно был сонный, не понимал, что происходит вокруг. Очень тяжелый день, приходилось руководить целой бригадой "олухов", как называл инженеров и строителей Быков. Да, строили не только квалифицированные профессионалы, но и различные гастарбайтеры и наемные рабочие, которыми было очень трудно управлять, но все же они строили быстро. Конечно им не доверяли основные и важные проекты, а только мастерские и АБК.
***
– Поднимаем груз, поднимаем! Вверх, вверх б*я!
Ящик поднялся на высоту трех метров. На стенках красовались черные пометки и надписи, предупреждающие о хрупкости и важности груза. Кран поднимал ящики с фильтрами сразу по 5-10 штук на широкой платформе, чтобы ускорить работу. Крановщик-оператор, Виктор Сазанов, управлял машиной уже 2 года, еще не профи, но и не новичок. Груз поднялся и начал перемещаться, разрезая горячий воздух. Пристально глядя на груз, Сазанов плавно тянул рычаг. Слепящее солнце было жестоко, было очень сонно, особенно после 5 часов работы. Уже близился конец смены, но работу нельзя было оставлять вот так. Глаза начали сами закрываться. Виктор зашторил старинной, пыльной, выцветшей занавеской правое окно, откуда безжалостно палило медленно заходящее солнце – еще не оранжевое, но низкое к горизонту. Сазанов зевнул и потянулся за спасительной чашкой кофе. Позабыл о рычаге и грузе! Вдруг чернющий натяжной канат стрелы дернуло, будто огромный монстр потянул за него мощными лапами. Жуткий грохот. Услышал крики. Сазанов выплюнул кофе и резко посмотрел вниз. Крановщик увидел ужасную картину – ящики разбросаны по песку, некоторые разбились, один-два фильтра лежали на земле. Огромная железная платформа лежала пластом на земле вместе с массивным крюком крана. Нет, не оборвало, слишком легкий груз. Просто сильно потянуло. А люди-то, люди! Никто не пострадал. Так ведь? Вроде бы...
– Твою-то мать бл*дь! Ой-ей...
Сазанов взялся за голову и заулюлюкал. Катастрофа, катастрофа, несчастие, увольнение! Сазанов был напуган и побаивался начальства, особенно Быкова. Человек ошибся, но он ли один? Посмотрим на ситуацию поближе. Все таки был один подвох – грузы бы не упали, если бы были вообще закреплены. Даже канатами не перевязали, не то что специальным креплением. А куда наше грозное начальство смотрело? Куда? Федорович же был где-то, ходил по территории, смотрел все. Почему не проконтролировал? Халатность на производстве обходится очень дорого. А виноват ли Давыдов? Быть может, есть кто-то еще? Были ведь где-то и другие инженеры, замы, люди все видели! Почему никто не сказал? Отвечающий за крепление и проверку грузов вообще сидел и пил чай в админблоке... В итоге, Сазанов всего лишь жертва обстоятельств! Да, он технически уронил груз, врезав его в стены гидролизного цеха, но все же халатность "выше стоящих" предрешила событие. Груз мог бы запросто упать и без помощи Сазанова.
А теперь вопрос: кому на Руси жить хорошо?
***
– Уася! Тащи брат, тащи! Да!
"Уася", глава бригады, волок по песку кусок трубы, а толпа рабочих, хихикая, наблюдала за действом.
– Ну, ребята, полно уже! Сука... Фу-у-ух!
Василий Геннадиевич размял спину, уперев руки в бедра.
– Уасили Геннадич! Добро, спасиба!
– Ой пацаны, зачем меня то заставили?!
– Ну так ви жи проиграли спор!
– Ой! – Василий отмахнулся и засмеялся.
Один рабочий подбежал и обнял главу.
– Нууу, ты че! Всего лишь трубу таскал! Ахаха!
Бригада снова захихикала. Они любили Василия Геннадича за свой легкий и добрый характер. Он всегда как-то поощрал рабочих и старался как можно лучше руководить бригадой. Те, кто руководили толпой таджиков, поймут.
Жасур, один из рабочих, снявши каску, постукивал пальцами по ней. Видимо, уже хотелось поработать, а не веселится. Теплое майское солнце жарко палило головы, слепило глаза, но работали, работали не щадя рук. А как тут не работать? Ведь за такую масштабную стройку платили вполне крупные суммы, даже несмотря на условия труда. Вдруг Жасур почувствовал руку на плече. Он обернулся и увидел Юрия Федоровича.
– Юри Федорыч! Вы что!
– Так пацаны! Чего стоим, не работаем? Перерыва еще не было.
– Мы работаем! – хором ответили все.
– Вижу я как вы работаете, вперед за дело! – твердо, но с улыбкой приказал Давыдов.
Рабочие медленно и лениво разошлись, оставив Василия один на один с Давыдовым.
– Что-ж ты меня Васька подставляешь, а? – не срывая улыбки спросил Юрий Федорович.
– Проспорил этим мальчуганам, никак не хотели отставать, все бегали за мной, работать не работали, сказали что сначала спор. Как дети все, ей богу!
Давыдов хихикнул.
– Ладно, Вась, дай им план, пусть выпогняют. Только не перепутай! Давай.
– Будет сделано!
Давыдов улыбнулся и взглянул на стройку. Страшные, монементальные, серые цеха и трубы возвышались бетонными монстрами над песчано-гравийным адом. Скоро все это станет превратится в производство государственной важности. Скоро, скоро народ познает хорошую жизнь. И все будут счастливы вновь.
...
Всё меньше нетронутых мест на планете.
По тундре разлиты озёра из нефти.
И вихри враждебные вьются из труб...
Живая природа - уже полутруп.
Поставил её человек на колени.
Всё дальше на север уходят олени...
Мы денег побольше хотим огрести.
А что после нас?
ХОТЬ ТРАВА НЕ РАСТИ.
(А. Усачёв)