Реакция персонажей Блич на Т/И

Пс. ПРИЕМ ИДЕЙ ОТКРЫТ. МОЖЕТЕ ПИСАТЬ ИХ В КОММЕНТАРИЯХ

Ичиго Куросаки
Тьма. Холод. Давящая тишина.
Т/И не чувствовала земли под ногами только бесконечное падение сквозь слои разбитого бетона и ржавых арматур. Где-то вверху мерцал бледный лунный свет, но он лишь подчеркивал бездну под ней.
Развалины завода, вокруг них был запах окисленного металла. Девушка осторожно ступала по шатким плитам, прислушиваясь к странному гулу в воздухе.
"— Здесь что-то есть"
Ее пальцы непроизвольно сжали рукоять дзанпакто. Внезапно пол под ногами затрещал, и мир перевернулся.
Очнулась она от пронзительного холода. Что-то скользкое обвивало запястья, вытягивая силы. В полумраке шевелились силуэты остатки Гаргуанты, все еще жаждущие плоти.
"— Двигайся, надо двигаться"
Но тело не слушалось. В глазах темнело.
Грохот. Вспышка. Знакомый голос, перекрывающий вой ветра:
— Т/И!
Она приподняла голову и увидела его, пламенеющий меч, разрывающий тьму, и те золотистые глаза, в которых читался немой укор.
—Опять, - прошептать она, но Ичиго уже подхватил ее на руки, прижимая к груди так крепко, что боль от ран смешалась с теплом его рейацу.
— Ты идиот, - хрипло сказала она ему в плечо.
— Зато живой идиот, - парировал он, но его руки дрожали.
Внизу, в глубине руин, тени наконец утихли.

Урахара Киске
Шкатулка была прекрасна. Слишком прекрасна для подвала, заваленного пыльными свитками. Черный лотос на крышке будто дышал, притягивая взгляд.
— Урахара-сан, что это? - девушка потянулась к шкатулке.
— Опасная игрушка, - ответил Урахара, не поднимая глаз от разобранного мода-души. — Не тр..
Щелчок. Мир вспыхнул алым.
Первое, что она осознала, вкус меди на языке. Второе, что не может пошевелить пальцами. Где-то рядом звенел разбитый сосуд, а по ее руке ползли черные прожилки.
"— Я умираю?"
— Ай-яй-яй, - над ней склонилось знакомое лицо в тени шляпы. Но сегодня в его улыбке не было привычной легкости. — Придется тебя немного переделать.
Боль от укола заставила вскрикнуть. Последнее, что она запомнила, его пальцы, стирающие каплю крови с ее щеки.
Очнулась она под тяжелым одеялом. На тумбочке дымилась чашка чая, а на стене красовалась новая дыра от кулака.
— В следующий раз будешь слушать? - раздался голос с порога.
— Нет, - хрипло ответила Т/И.
Урахара рассмеялся. В этот раз искренне.

Бьякуя Кучики
Белый. Все вокруг было ослепительно белым. Снег, деревья, даже кровь на ее рукаве казалась бледной.
Т/И знала, терять след нельзя. Четверо мятежников, четверо убийц. Ее меч уже вкусил крови двоих, когда лес вдруг взвыл метелью.
Удар в спину. Предательский хруст снега под ногами преследователя. Она упала лицом в сугроб, чувствуя, как холод заменяет боль.
"—Как нелепо"
— Безрассудство.
Сквозь пелену в глазах она различила белое хаори. Бьякуя стоял над ней, словно воплощение самой зимы. Его рука сжала ее плечо и вдруг стало тепло.
— Почему вы, ‐ пыталась говорить она, пока он нес ее через бурю.
— Молчи, - прервал он. Его плащ укрывал ее от ветра.
На следующий день в рапорте значилось: "Задание выполнено. Потери нулевые". Ни слова о том, как капитан шестого отряда три часа ждал у ее постели.

Кёраку Сюнсуй
Сакэ было горьким сегодня. Как и предчувствие Т/И, когда она увидела, как капитан неторопливо разматывает шнур своего дзанпакто.
— Давай сделаем это интереснее, малышка, - Сюнсуй подмигнул, и мир взорвался красками. Небо стало фиолетовым, а земля шахматной доской.
"— Он не может быть серьёзен..."
Но первый клинок, прошедший в сантиметре от шеи, доказал обратное.
Т/И отчаянно парировала, но тени будто знали её движения. Рана на боку горела огнём.
— Неужели сдаёшься? - голос Сюнсуя звучал со всех сторон.
— Никогда! - выкрикнула она, сплёвывая кровь.
И тогда поняла, что это, не тренировка. Он забылся в игре.
Теневой клинок вошёл в живот с мокрым хлюпом. Она увидела, как глаза капитана внезапно стали ясными.
— Т/И?!
Мир рухнул обратно в реальность. Он поймал её раньше, чем она коснулась земли.
— Ты чёртов садист, - прошептала она, лёжа в лазарете.
— Знаю, - он накрыл её руку своей. Впервые за годы его пальцы дрожали. За окном цвели сакуры. Словно ничего не случилось.

Айзен Соуске
Лаборатория пахла стерильностью и старостью. Т/И щурилась от голубоватого света Хогёку, лежащего на ладони Айзена.
— Вы уверены, что это безопасно? - спросила она.
— Совершенно, - улыбнулся он. Ложь звучала так мелодично.
Когда камень коснулся её груди, боль превзошла все ожидания. Кости трещали, кожа покрывалась трещинами.
"— Почему я не видела этого раньше?"
В глазах Айзена не было раскаяния, только научный интерес.
— Интересно, сколько продержится, - пробормотал он, записывая наблюдения.
Девушка поймала его взгляд. И вдруг что-то дрогнуло.
Его перчатка сжала Хогёку так, что треснули костяшки.
— Жаль, - прошептал он, останавливая реакцию. — Ты могла стать совершенством.
Когда он нёс её к выходу, его шаги были необычно быстрыми.
Очнувшись, она нашла на тумбочке книгу по кэйдо. Вложенная закладка отмечала главу "Этика применения силы".
На полях аккуратным почерком было написано: "Ошибка учтена".

Гриммджо Джагерджак
Уэко Мундо встретило её воем ветра. Гриммджо восседал на троне из обломков, щёлкая зубами в знакомой ухмылке.
— Ну что, куколка, потанцуем?
Он не давал передышки. Каждый удар был на грани смертельного, но не переступал её.
— Давай же! - рычал он, ломая ей ребро. — Разозлись!
Её кровь брызгала на песок, рисуя абстракции.
Когда она рухнула на колени, он замер. Что-то в её глазах, не страх, а разочарование?
— Тьфу, - плюнул Гриммджо. — Сломалась.
Но руки его уже подхватывали тело.
— Зачем? - хрипела она, когда он нёс её к Харрибел.
— Заткнись, - буркнул он. Но пальцы невольно сжали её плечо чуть бережнее.
Через неделю она вернулась с перевязанной грудью. Гриммджо ухмыльнулся:
— Ну что, второй раунд?
Но в этот раз, его удары не задели ее ни разу.