Заключение
Для США пришло время выработать и применять комплексную, всеобъемлющую
и долгосрочную геостратегию по отношению ко всей Евразии. Эта необходимость
вытекает из взаимодействия двух фундаментальных реальностей: Америка в
настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия - центральной
ареной мира. Следовательно, изменение в соотношении сил на Евразийском
континенте будет иметь решающее значение для мирового главенства Америки, а
также для ее исторического наследия.
Американское мировое первенство уникально по своим масштабам и
характеру. Это гегемония нового типа, которая отражает многие из черт,
присущих американской демократической системе: она плюралистична, проницаема
и гибка. Эта гегемония формировалась менее одного столетия, и основным ее
геополитическим проявлением выступает беспрецедентная роль Америки на
Евразийском континенте, где до сих пор возникали и все претенденты на
мировое могущество. Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для
Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без
участия Америки или вразрез с интересами Америки.
Каким образом Соединенные Штаты управляют главными геостратегическими
фигурами на евразийской шахматной доске и расставляют их, а также как они
руководят ключевыми геополитическими центрами Евразии, имеет жизненно важное
значение для длительной и стабильной ведущей роли Америки в мире. В Европе
основными дей-
[231]
ствующими лицами останутся Франция и Германия, и главная задача Америки
будет заключаться в укреплении и расширении существующего демократического
плацдарма на западной окраине Евразии. На Дальнем Востоке Евразии, вероятнее
всего, центральную роль все больше и больше будет играть Китай, и у Америки
не будет политического опорного пункта на Азиатском материке до тех пор,
пока не будет достигнут геостратегический консенсус между нею и Китаем. В
центре Евразии пространство между расширяющейся Европой и приобретающим
влияние на региональном уровне Китаем будет оставаться "черной дырой" в
геополитическом плане, по крайней мере до тех пор, пока в России не
завершится внутренняя борьба вокруг вопроса о ее постимперском
самоопределении, в то время как регион, расположенный к югу от России, -
"Евразийские Балканы" - угрожает превратиться в котел этнических конфликтов
и великодержавного соперничества.
В этих условиях в течение некоторого периода времени - свыше 30 лет -
вряд ли кто-либо будет оспаривать статус Америки как первой державы мира. Ни
одно государство-нация, вероятно, не сможет сравняться с Америкой в четырех
главных аспектах силы (военном, экономическом, техническом и культурном),
которые в совокупности и определяют решающее политическое влияние в мировом
масштабе. В случае сознательного или непреднамеренного отказа Америки от
своего статуса единственной реальной альтернативой американскому лидерству в
обозримом будущем может быть только анархия в международном масштабе. В
связи с этим представляется правильным утверждение о том, что Америка стала,
как определил президент Клинтон, "необходимым" для мира государством.
Здесь важно подчеркнуть как факт существования такой необходимости, так
и реальную возможность распространения анархии в мире. Разрушительные
последствия демографического взрыва, миграции, вызванной нищетой,
радикальной урбанизации, а также последствия этнической и религиозной вражды
и распространения оружия массового уничтожения могут стать неуправляемыми,
если развалятся опирающиеся на государства-нации основные существующие
структуры даже элементарной геополитической стабильности. Без постоянного и
направленного американского участия силы, которые способны вызвать
беспорядок в мире, уже давно бы стали господствовать на мировой арене.
[232]
Возможность развала таких структур связана с геополитической
напряженностью не только в современной Евразии, но и вообще в мире.
В результате этого может возникнуть опасность для мировой стабильности,
и эта опасность, вероятно, будет усиливаться перспективой все более
ухудшающихся условий человеческого существования. В частности, в бедных
странах мира демографический взрыв и одновременная урбанизация населения
приводят не только к быстрому росту числа неимущих, но и к появлению главным
образом миллионов безработных и все более недовольных молодых людей, уровень
разочарования которых растет внушительными темпами. Современные средства
связи увеличивают разрыв между ними и традиционной властью и в то же время
все в большей степени формируют в их сознании чувство царящей в мире
несправедливости, что вызывает у них возмущение, и поэтому они наиболее
восприимчивы к идеям экстремизма и легко пополняют ряды экстремистов. С
одной стороны, такое явление, как миграция населения в мировом масштабе, уже
охватившая десятки миллионов людей, может служить временным
предохранительным клапаном, но, с другой - также вероятно, что она может
быть средством переноса с континента на континент этнических и социальных
конфликтов.
В результате возможные беспорядки, напряженность и, по крайней мере,
эпизодические случаи насилия могут нанести удар по унаследованному Америкой
руководству миром. Новый комплексный международный порядок, который создан
американской гегемонией и в рамках которого "угроза войны не существует",
вероятно, будет распространяться на те части света, где американское
могущество укрепляется демократическими социополитическими системами и
усовершенствованными внешними многосторонними структурами, но также
руководимыми Америкой.
Американская геостратегия в отношении Евразии, таким образом, вынуждена
будет конкурировать с силами турбулентности. Есть признаки того, что в
Европе стремление к интеграции и расширению ослабевает и что вскоре могут
вновь возродиться европейские националисты традиционного толка.
Крупномасштабная безработица сохранится даже в самых благополучных
европейских странах, порождая чувство ненависти к иностранцам, что может
привести к сдвигу во французской и германской политике в сторону
[233]
существенного политического экстремизма и ориентированного вовнутрь
шовинизма. Фактически может даже сложиться настоящая предреволюционная
ситуация. Историческое развитие событий в Европе, изложенное в главе 3,
будет реализовано лишь в том случае, если Соединенные Штаты будут не только
поощрять стремление Европы к объединению, но и подталкивать ее к этому.
Еще большая неопределенность существует относительно будущего России, и
здесь перспективы позитивного развития весьма туманны. Следовательно,
Америке необходимо создать геополитическую среду, которая благоприятствовала
бы ассимиляции России в расширяющиеся рамки европейского сотрудничества и
способствовала достижению такой независимости, при которой новые суверенные
соседи России могли бы полагаться на свои собственные силы. Однако
жизнеспособность, к примеру, Украины и Узбекистана (не говоря уже о
разделенном на две части в этническом отношении Казахстане) будет оставаться
под сомнением, особенно если внимание Америки переключится на другие
проблемы, такие, например, как новый внутренний кризис в Европе,
увеличивающийся разрыв между Турцией и Европой или нарастание враждебности в
американо-иранских отношениях.
Возможность окончательного серьезного урегулирования отношений с Китаем
также может остаться нереализованной в случае будущего кризиса, связанного с
Тайванем, или из-за внутреннего политического развития Китая, которое может
привести к установлению агрессивного и враждебного режима, или из-за того,
что американо-китайские отношения просто испортятся. Китай в таком случае
может стать крайне дестабилизирующей силой в мире, внося огромную
напряженность в американо-японские отношения и, возможно, вызывая
разрушительную геополитическую дезориентацию в самой Японии. В этих условиях
стабильность в Юго-Восточной Азии, конечно же, окажется под угрозой, и можно
только предполагать, как стечение этих обстоятельств повлияет на позицию и
единство Индии, страны, крайне важной для стабильности в Южной Азии.
Эти замечания служат напоминанием о том, что ни новые глобальные
проблемы, которые не входят в компетенцию государства-нации, ни более
традиционные геополитические вопросы, вызывающие озабоченность, не могут
быть решены, если начнет разрушаться основная геополитичес-
[234]
кая структура мировой власти. В условиях, когда на небосклоне Европы и
Азии появились упредительные сигналы, американская политика, чтобы быть
успешной, должна сфокусировать внимание на Евразии в целом и
руководствоваться четким геостратегическим планом.