6 глава
На следующее утро Джеремайя проснулся от стона боли, эхом разнёсшегося в воздухе. Его глаза медленно приоткрылись. Его руки всё ещё сжимали тугой комок, который был его родственной душой. Брюса трясло, дыхание было прерывистым и неровным, его светлая кожа покрылась потом.
Джеремайя быстро обнажил руку Брюса, надеясь, что там нет дополнительного отёка. Хотя перелом не пробил кожу Брюса (к счастью), это не значит, что другие последствия могли вызвать проблемы, с которыми Джеремайя не был готов справиться.
Перевязка Брюса не выявила вторичных проблем. Итак, - «Брюс, в чём дело? Что случилось?»
С губ Брюса сорвался болезненный стон. Его глаза были плотно зажмурены, а рука потянулась, чтобы схватиться за рану, но была остановлена рукой Джеремайи.
«Что случилось?» - повторил Джеремайя.
«Больно. О, чёрт. Боже, больно, Джеремайя, больно!» - Из горла Брюса вырвался всхлип.
Брюс, должно быть, дёрнулся во сне, вот почему. Может быть, сломанная кость давила на нерв? Черт, у Джеремайи была степень инженера-механика, он не был врачом. Если бы он был врачом, он бы точно дал Брюсу все обезболивающие и опиоиды в мире, чтобы вылечить всё, что болит.
Но у него этого не было!
Ещё один болезненный стон, перешедший в всхлип, вырвался у Брюса.
Брюс открыл глаза. По лицу Брюса стекали блестящие дорожки слез, его глаза неистово искали глаза Джеремайи. Молодой человек произнес только одно слово.
«Пожалуйста.» - Голос его был хриплым, а за мольбой последовал содрогающийся всхлип.
Нет, нет, нет, нет. Джеремайя не хотел, чтобы Брюсу было больно, не так. Не когда он ничего не мог с этим поделать.
«Укуси его, укуси его горло, выпей из его артерии. Выпей это, ему станет лучше. Мы станем сильнее. Связь будет крепче.»
Так не должно быть.
Джеремайя не должен так поступать с Брюсом. Да, конечно, он делал с Брюсом много сомнительных вещей. Но пить из Брюса, словно он был обычной уличной кровавой шлюхой. Нет, нет, нет, Брюс был особенным. Он заслуживал лучшего - не говоря уже о его родственной душе - которая могла ему дать. Брюс не хотел быть укушенным, не в таком состоянии.
Вампир слышал, как быстро бьётся сердце Брюса, как приливает его кровь, и, Боже, как пульсируют его клыки.
Инстинктивно Джеремайя почувствовал, как растут его острые клыки. Он был вампиром не более года. Более взрослые и сильные вампиры могли контролировать это. Однако у Джеремайи уже несколько месяцев не было свежей пищи, и он всё ещё был сравнительно новичком в жизни нежити.
С тяжелым сердцем и свинцовыми ногами Джеремайя встал с кровати и вышел за дверь спальни. Крики Брюса усилились, теперь из его рта вырывались стоны боли.
Даже когда Джеремайя мчался на первый этаж, отчаянно нуждаясь в подпитке из своего тайника с кровью, он все еще слышал стоны Брюса. Мужчина не остановился, пока не распахнул дверь в свой кабинет и не бросился к ящику, где хранились запасы, любезно предоставленные Экко. Джеремайя не стал разогревать напиток и не налил себе его в бокал. Вместо этого Джеремайя проткнул клыками пластиковый пакет и стал жадно пить из него. Пакет тут же начал сжиматься в руках Джеремайи, когда он выжал из него всё до капли.
Он не испытывал такой жажды с тех пор, как его впервые обратили. Обычно, когда вампира обращали, рядом находился второй, более опытный вампир. Второй вампир, как правило, заботился о новообращенном и кормил его до тех пор, пока тот не насыщался.
У Джеремайи такого не было. Экко пыталась, но, будучи обращённой на следующий день после Джеремайи, она могла сделать лишь немногое. Конечно, оставлять несколько своих жертв на виду было несколько опрометчиво, но Джеремайя никогда ещё не чувствовал себя таким могущественным.
В воздухе пронзительно завыл ветер. Застонав, Джеремайя сделал ещё один глоток несвежего, безвкусного, холодного, отвратительного напитка. В конце концов ему придется вернуться к Брюсу и исправить то, что причиняло ему такую боль. Он надеялся, молился, что, утолив голод, не почувствует непреодолимого желания наброситься на Брюса при первой же возможности.
Когда Джеремайя услышал следующий хнык, он отозвался эхом. Это было слишком, запах крови Брюса постоянно витал в воздухе. Ни один вампир не смог бы устоять перед этим. Джеремайя поперхнулся при следующем глотке, он уже привык к его вкусу, но это не помешало ему чуть ли не блевать каждый раз, когда он пил несвежий напиток.
«Что, если мы заставим его умолять об этом?» - Нет, нет, Брюс был не в том настроении, и всё, что он сказал, было бы просто мольбой прекратить боль.
«Но тогда он сам попросит об этом.» - Ты не хуже меня знаешь, что принуждение, приводящее к травмирующим последствиям, - это так же плохо, если не хуже.
«Он сам виноват в том, что стал таким. Он использовал тебя, использовал нас. Он заслуживает боли, и если мы сможем получить то, что хотим-»
«Заткнись!» - Пронзительный крик Джеремайи разнёсся по воздуху. Болезненные звуки наверху немного стихли, хотя он всё ещё слышал тяжелое дыхание Брюса. - «Чёрт,» - пробормотал он.
Он не хотел соглашаться с голосом брата, это означало бы признать, что Джеремайя так же безумен, как и Джером. Однако мысль была привлекательной. Брюс испытал бы эйфорию, прекратив свою боль. И Джеремайя, что ж, Джеремайя получил бы то, чего всегда хотел.
Но какой ещё у него был выбор? Брюс будет корчиться от боли несколько месяцев, пока кость не заживет? Джеремайя даже не знал, в чем дело. Чёрт, всё оказалось гораздо сложнее, чем он думал.
«Если бы он просто не шевелился. Если бы он не пытался нас обмануть. Если бы он с самого начала делал то, чего мы от него хотели - сидел там и выглядел симпатично, ничего бы этого не случилось. Это его вина.» - Голос зазвучал громче, и Джеремайя принял решение.
В следующее мгновение Джеремайя уже стоял у кровати Брюса. Молодой человек свернулся калачиком, и с каждым вздохом из его рта вырывались тихие всхлипы. Брюс держал его за руку, без сомнения, только сильнее возбуждая
«Брюс,» - произнёс Джеремайя как можно мягче. Брюс всё равно вздрогнул, и в воздухе раздался еще один высокий стон. - «Брюс, у меня есть идея.» - При этом признании глаза Брюса распахнулись, слёзы продолжали стекать по щекам густыми ручейками. Джеремайя вытер следы рукавом. Брюс всё ещё был грязным после вчерашней... борьбы. Пыль покрыла бледную кожу Брюса.
Джеремайя мысленно пометил идею почаще выводить Брюса на улицу.
«Что это?» - Наконец спросил Брюс, его голос был полон слёз и боли, прежде чем он снова скорчил гримасу.
«Ты мне доверяешь?» - Очевидно, нет, подумал Джеремайя. Он перефразировал вопрос. - «Ты веришь, что я буду действовать в твоих интересах, даже если это будет включать в себя то, чего ты не хочешь?»
Брюс судорожно кивнул. Это было признание, которое Джеремайя делал уже несколько раз.
«Расслабься, мой дорогой, я сниму твою боль.» - Джеремайя стоял на коленях на кровати, наблюдая за настороженной фигурой Брюса. Улыбнувшись, Джеремайя прикрыл глаза Брюса одной рукой. Молодой человек вздрогнул от прикосновения холодных пальцев к его лицу. Другой рукой Джеремайя осторожно стянул покрывало, торс Брюса всё ещё оставался голым после того, как Джеремайя сорвал с него одежду.
Джеремайя видел, как участился пульс Брюса.
Вампир с любовью в сердце позволил своим клыкам высунуться ещё дальше, почти прокусив нижнюю губу. Несмотря на то, что он только что выпил, Джеремайя почувствовал невообразимую жажду.
Без всяких колебаний, чтобы мораль не помешала, Джеремайя припал губами к наполненной кровью артерии Брюса.
————————————————————————
Джеремайя расхаживал по комнате, пока Брюс спал. Он слышал его дыхание и пульс, а также то, как он ворочается под одеялом.
Вампир с гордостью отметил, что сделал всего два глотка, прежде чем отстраниться. Похоже, это сработало, Брюс перестал стонать в тот момент, когда Джеремайя приник к нему. Укусив Брюса, он оставался в сознании почти десять минут, прежде чем его настигла усталость.
Теперь возникла другая проблема.
Это было так вкусно.
У Джеремайи никогда не было такой сочной, такой чудесной, такой вкусной крови. Возможно он был необъективен, но кровь Брюса была лучшей из всех, что он когда-либо пробовал. Обычно Джеремайя оставлял своих жертв на земле, как мусор, или высасывал их досуха. Но только не Брюс. Нет, Брюс на вкус был как мед и сахар, смешанные с алой кровью и соусами.
Не говоря уже о том, что Джеремайя никогда не чувствовал себя таким сильным. Он слышал о вампирах, пьющих кровь из своих родственных душ, но никогда не представлял, какой силой они обладают.
Всё вокруг стало намного чётче, что он мог слышать что-то из доков Готэма, если сосредоточиться, и ощущать запах загрязнённого города.
Он хотел большего. Ему нужно было больше. Но он не мог больше терпеть. Эндорфины, переполняющие чей-то организм, разрушают рецепторы в мозге, поскольку они не так нужны. Однако, если эти эндорфины внезапно исчезнут, это может вызвать у кого-то невообразимую боль и ломку. Ломку после укусов вампиров было нелегко преодолеть, и очень немногим удавалось добиться успеха, перейдя на «холодную индейку».
Первая реакция на укус вампира может быть разной у каждого человека. Невозможно было предугадать, в каком состоянии окажется Брюс, когда очнётся.
Кстати, из-под одеяла донёсся пронзительный вой. Джеремайя пересёк комнату и опустился на колени на кровать рядом с Брюсом. После утренней прогулки Джеремайя избавился от своей рубашки. Она была грязной и заляпанной, поскольку он ходил в одной и той же одежде со вчерашнего дня... и по другим причинам. Но эти причины Брюса не касались.
«Брюс,» - ворох одеял зашевелился, явно с определённой целью. - «Брюс, дорогой, ты меня слышишь?»
Одеяла зашевелились, раздалось всхлипывание - «Ты накачал меня наркотиками.» - Его речь была невнятной и сбивчивой, укус ещё не совсем прошёл.
«Да, да, дорогой, я так и сделал. Тебе было больно.» - Джеремайя не был глупцом, в тот момент Брюс выполнил бы несколько требований даже Джерома, если бы это означало, что боль прекратится.
«Это, это действительно было больно.» - После короткой паузы Брюс осторожно выбрался из-под одеял, показав своё лицо. Джеремайя не мог полностью разглядеть последствия укуса. Прежде всего, его зрачки расширились так, что в них осталось лишь тонкое цветное кольцо. Не говоря уже о том, что большая часть его рук покрылась мурашками.
Он будет находиться в таком состоянии некоторое время. Благодаря биологическому действию эндорфинов эффект будет длиться до восьми часов, хотя с шестого часа он начнёт ослабевать. Это было не так, как, например, героин или другие опиаты, когда они расщеплялись в организме. Если опиаты расщеплялись в процессе метаболизма, то вампирские эндорфины были созданы для того, чтобы оставаться в организме как можно дольше, не поддаваясь нормальному обмену веществ.
К тому же Брюс терпеть не мог укусов вампиров. Слава богу, у Джереми хватило выдержки отстраниться, когда он смог. Был определённый порог, который необходимо соблюдать, когда кусаешь кого-то с девственно кровью. Слишком мало - и человек ничего не почувствует, что позволит ему оставаться в сознании и бодрствовать. В большинстве случаев такой сценарий случается только с новыми вампирами. Слишком много - и человек может быть истощён и умрёт. Однако недавно были проведены исследования о том, что некоторые люди могут получить передозировку от укуса вампира.
Джеремайя должен действовать осторожно. Он боится, что Брюс будет презирать его после того, как действие эндорфинов закончится.
Он знал людей, которых можно было укусить, и они могли относительно нормально функционировать в течение дня. Однако обычно это происходило через несколько недель после укуса.
Голова Брюса моталась из стороны в сторону, словно пытаясь избавиться от кайфа, который он испытывал. Джеремайя с восхищением наблюдал за происходящим, ожидая, какими будут следующие слова Брюса.
Однако молодой человек ничего не сказал, а только провел рукой взад-вперед по одеялу. При этом движении раздалось что-то вроде свистящего звука.
Свист, свист.
Свист, свист.
Джеремайя осторожно взял руку Брюса в одну из своих рук без перчаток, надеясь, что это то, чего он хочет. Прошло несколько секунд, прежде чем Брюс, с всё ещё закрытыми глазами, осознал, что произошло. Молодой человек застонал, потянув Джеремайю за руку.
«Холодно.»
Джеремайя провёл свободной рукой по щеке Брюса, - «Я знаю, дорогой. Потерпи немного, и тебе станет легче.» - К его удивлению, Брюс потянулся на встречу прикосновению.
«Ты тёплый.» - заметил Брюс
«Да, да, тёплый.»
«Почему?»
Джеремайя наклонил голову, смутившись. - «Почему?»
«Да, почему ты тёплый?»
«О,» - Джеремайя был немного шокирован тем, что Брюс задаёт подобные вопросы, но он полагает, что сможет ответить на них. - «Когда вампир получает свежую кровь от кого-то, кровь этого человека может течь через него какое-то время. Она будет течь по венам вампира в течение нескольких часов, вызывая кратковременный, но эффективный гомеостаз. Это заставляет вампира чувствовать себя довольно сильным.»
«Хм,» - промычал Брюс. - «Всё ещё... всё ещё холодно.»
В голове Джеремайи промелькнуло короткое, но впечатляющее видение, его лицо вспыхнуло, а по шее потекла кровь, которая была не совсем его. Уверенными, но осторожными движениями Джеремайя скользнул под одеяло к Брюсу. Брюсу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что произошло, Джеремайе потребовалось чуть больше времени, чтобы осознать, что он всё ещё держит Брюса за правую руку.
Однако, к счастью, молодой человек, похоже, не возражал. По крайней мере, он не очень-то и протестовал. Вампир, напротив, оставался совершенно неподвижным, как будто движение хоть на дюйм могло нарушить временный и хрупкий мир между ними.
Когда напряжение - по крайней мере, для Джеремайи - спало, он осторожно приблизился к неподвижной фигуре рядом с собой. Все было иначе, чем прошлой ночью - меньше слёз и злых, обвиняющих слов. На таком близком расстоянии Джеремайя чувствовал тяжёлое дыхание Брюса на своей обнажённой груди. Вампир похвалил себя за то, что не забыл снять рубашку, прежде чем приползти к своей родственной душе.
Это был не первый раз, когда они были вдвоем, и даже не второй, и не десятый раз, когда они делили постель. У Джеремайи вошло в привычку прокрадываться в комнату Брюса в поместье, когда он ещё притворялся. Всё ещё под маской, которую он так тщательно для себя создавал. Какая-то часть его самого была убеждена, что если бы Брюс проснулся и увидел Джеремайю - без макияжа и с ясным намерением в глазах, - то Брюс принял бы его всем сердцем.
Иногда (чаще всего) Джеремайя оказывался достаточно близко, чтобы почувствовать мятное дыхание Брюса на своём лице, достаточно близко, чтобы пересчитать блеклые веснушки, и достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться его век, губ, кончика носа, скулы. Бывали моменты, когда Джеремайя отстранялся, едва не зайдя слишком далеко.
В других случаях, ну, Джеремайя не любил признаваться, что раз в полгода он проскальзывал в ванную или гардероб Брюса, или брал что-нибудь из его комода, чтобы облегчить растущее давление в паху. Он должен был быть полностью окружен запахом Брюса, его слабым одеколоном. Если Брюс и заметил, что из его гардероба пропало несколько предметов одежды, то, похоже, не придал этому значения. К тому же, Джеремайя сомневался, что его родственная душа обратит внимание на пару чёрных рубашек или водолазок из десятков исчезнувших вещей.
Он знал, что у Брюса были некоторые условия по поводу титула "родственная душа", но это было правдой. Это не был разовый сценарий. Нет, родственные души - это навсегда. Джеремайя читал легенды о том, что вампиры могут умереть, если их человеческая родственная душа скончается.
Брюсу придётся просто привыкнуть к этому. Джеремайя планировал обратить Брюса в течении следующих шести месяцев, надеясь, что к тому времени хотя бы часть враждебности младшего ослабнет. Впрочем, у них было всё время мира.
Может быть, Джеремайя подождёт, всего год или около того. Несмотря на то, что Брюсу было девятнадцать, Джеремайя сомневался, что он полностью вырос. Не говоря уже о том, что Джеремайя был старше, когда его изменили в возрасте двадцати двух лет. Однако он был не против того, чтобы Брюс сохранил оставшиеся черты своего подросткового возраста, навсегда запечатлев поворотный момент между ребёнком и взрослым.
Но даже это само по себе было ограничением. Джеремайя, разумеется, сделает всё, что в его силах, чтобы Брюс дожил до возраста, подходящего для обращения. Тем не менее его дорогой оказался склонен попадать в несчастные случаи. Лучшим решением этой проблемы для Джеремайи было... спрятать Брюса до тех пор, пока он не будет готов к обращению. Может быть, в лесу? Но там водятся медведи и ядовитые змеи. Может быть, если бы Джеремайя ограничил Брюсу свободное передвижение на территории их нового дома? К сожалению, это заброшенное поместье было лучшим, что он мог сделать на данный момент. Как только они соединятся с материком, они с Брюсом смогут поговорить о разных домах.
Вампиру придётся начать поиски, если он хочет поскорее переехать. Возможно, в какое-нибудь тёплое место, Джеремайя никогда не был поклонником суровых городских зим. Тем не менее, Брюс выглядит довольно эффектно в длинных пальто, которые придают ему немного драматизма. Хм, ему надо пересмотреть эту идею.
Джеремайя замер, когда пальцы коснулись его груди. Брюс был полностью сосредоточен, пристально вглядываясь в бледную кожу, выводя невидимые узоры на груди Джеремайя. Его брови нахмурились - Джеремайя признаёт, что это было довольно очаровательно, - когда он натыкался на шрам за шрамом. К несчастью для Джеремайя, несмотря на его развитые способности к исцелению, эти надоедливые шрамы так полностью и не исчезли.
Пожилой мужчина терпеливо ждал, ожидая реакции Брюса. Возможно, он оттолкнёт его с отвращением или подавится. Однако, пока мысли Джеремайи лихорадочно метались, Брюс переключился на другую часть своих узоров.
Может быть... может быть, это сработает. Может быть, Брюс привыкнет к такому образу жизни. Гордону, Пенниуорту и мисс Кайл в конце концов придётся прекратить его поиски. Конечно, они никогда не смогут уехать дальше, чем на несколько штатов (за исключением дворецкого, что-то в нём вызывало у Джеремайи беспокойство). К тому времени, когда правительство, наконец, восстановит связь между грязным городом и материком, они будут уже далеко.
Брюс был милым, когда хотел. Жаль, что такое случалось редко. В конце концов, Брюс согласится с идеей жить вечно и рядом с Джеремайей.
И Джеремайя будет готов, когда это произойдёт.