Проснись
Голоса казались неразличимым сумбуром незнакомых языков и звуков. Было больно дышать, горели глаза, но она все равно заставила себя открыть их – и встретилась взглядом с незнакомым лицом.
Или... или нет. Она знала эту загорелую кожу, знала эти золотые кудри, высокую прическу с вплетенным в пряди дорогим жемчугом. Она хорошо запоминала людей – тем более, тех, кого отпихнула с дороги чудовища.
— Гарантии, Лидиа?
От звука родного голоса Неста словно вспомнила, как дышать. Чуть поодаль стояла ее Шеэмин, собранная, маленькая и обеспокоенная.
— Гарантии есть, - сказала Лидиа, поднимаясь. — Она очнулась.
Теперь Неста понимала, что незнакомка не была такой уж и незнакомой. Все слышали о солнечной ведьме из пальмовой рощи, о той, кто помогает найти силы и может исцелить и успокоить. Но она не успела ничего ни сказать, ни подумать, потому что Шеэмин немедленно сгребла ее в объятиях.
— Неста!
— Видишь? Выглядит она хорошо, — Лидиа отступила на шаг и закопалась в свои травы, недовольная. У нее такое лицо, вдруг поняла Неста, – надменное, странное. В отличие от нее, Шеэмин кажется образцом открытости эмоций.
— Как ты себя чувствуешь? – Шеэмин отпустила ее только затем, чтобы взять за руку.
— Я не знаю, — Неста ответила еще до того, как полностью прислушалась к своим ощущениям. Выработанная привычка, необходимая модель поведения. Она — будущая кассида и должна владеть собой.
Она рассеянно погладила Шеэмин по руке. В голове вертелись вопросы, к которым она не знала, как подступиться. Не могла сформулировать даже для себя.
– Что... что случилось?
Шеэмин неуверенно оглянулась на целительницу, но та ей не ответила и покинула комнату, оставив их наедине.
— Я не знаю. Мы... никто наверняка не знает, Неста, — регент-кассида вздохнула и устало оперлась о колени, зарывая пальцы в седовато-голубые волосы. — С тобой будто бы все хорошо, но эта вещь... штука... чем бы оно ни было... ох.
— Не торопись, — собственный голос звучал словно издалека. Неста не верила, что это она сейчас успокаивает регента.
Шеэмин кивнула, пристыженная.
— Конечно, мы обязаны знать, что выбредает из пучины, но такое я вижу в первый раз. И никто ранее не оставлял... знаков. Не метил тех, к кому прикасался. Ты же знаешь — обычные чудовища из воды, мелкая напасть, не хуже диких зверей. Но это...
Нимнесте пробирает мороз. Никогда еще регент не была такой растерянной, не терялась в словах, не позволяла волнению накрыть ее с головой. Образец самообладания и уверенности в ситуации, она была маяком, образцом.
Взгляд серых, всегда густо зачерненных глаз Шеэмин останавливается где-то в районе груди Несты.
— Неста, я не знаю, но оно рассеялось, когда тебя коснулось. То чудовище. Не осталось и следа на волнах. А ты... мы еле тебя откачали – и, по правде говоря, мы и не смогли.
Что?..
Неста сама не поняла, как коснулась груди, как осознала кое-что, чего до этого так легко не замечала.
Ее сердце не билось.
Она соскочила с кровати и бросилась к зеркалу. Она не чувствовала ничего неправильного, не видела ничего необычного. Это ее смуглая кожа оттенка темного шоколада, это ее светло-карие глаза, теплая карамель с золотыми искрами, ее буйные кудри медно-древесным ореолом обрамляющие лицо. Ничего в ней не изменилось, она чувствовала себя хорошо — как обычно, будто бы ничего не случилось. Но ее сердце не билось, и она не понимала, как это возможно.
Она прижимала к груди ладонь, смещала, искала, но не находила ни признака. Она все еще теплая, все еще живая и ничем не отличающаяся от обычной себя, но ее сердце не откликалось! Словно его и вовсе не было, словно она превратилась в одно из тех существ, что, по преданиям, населяли мир в древние времена.
Реликты, рожденные не из плоти и крови, существа иных форм и природы. Те, кому никогда и не требовались сердца, чтобы жить.
Но... она не такая. Она живая, земная, у нее всегда текла кровь, она могла плакать, потеть, ей требовалась пища и сон, она была смертной!
— Шеэмин... — она обернулась к регенту, к своей тете, к своей почти-матери, не в силах сдержать дрожи в голосе. Слезы предательски проступили в уголках глаз, доказательство ее происхождения. — Я... не понимаю, я не понимаю...
— Тише, тише, дорогая, — регент привлекла ее к себе, согревая в объятиях. Неста ощутила безумное биение ее сердца и содрогнулась от подступающих рыданий.
Это были слезы не горя, но страха.
Но слабость длилась недолго. Она воспитывалась, чтобы стать правительницей, пусть и всего лишь маленького городка на берегу океана. Всхлипнув еще лишь пару раз, она судорожно выдохнула и отпустила Шеэмин. Регент — железная женщина, несмотря на свой миниатюрный рост, и Неста не хотела показывать слабость в ее присутствии.
— Я проклята?
Видит Сойлана, регент никогда не хотела говорить такое вслух. Но утаивать... она бы ни за что не стала утаивать подобное, особенно от Нимнесте.
— Возможно. Это существо... могло отметить тебя. Лидиа — эта целительница — не говорит ничего, но...
Неста втянула носом воздух и медленно выдохнула, успокаиваясь.
— Я учила историю. Только двадцать три года назад герцог Самиир остановил нашествие темных чудовищ и отправил их обратно во тьму. Слишком мало времени прошло. И...
— Что это такое, не так важно, Неста, — Шеэмин прервала ее, сжимая ее ладони отчаянно крепко. Единственное, что правда выдавало, как сильно она была встревожена. — Куда важнее узнать, что с тобой происходит, чем ты... отмечена. Тебе нужно показаться тому, кто разбирается в проклятьях.
— Лезвиям Веры, — закончила за нее Неста. Орден религиозных служителей Веры Трех, может, не обладал в Королевстве Двух Звезд такой же властью, как в южных странах, но их знания могли помочь. — Целый орден служит герцогу в Грана Эсера, и Форт-Пэн на полпути до Морриана тоже сейчас как раз принадлежит им. Они боролись с нашествиями мутантов из пучины, я могу посоветоваться с ними.
— Хорошо, — Шеэмин кивнула. Отпустила ее, отошла на шаг. Описав круг по комнате, она замерла, упирая руки в бока. Смотрела куда-то очень далеко. — Мы же ничего не теряем, так? Так. Только до форта. День пути. Нийриэл ходит по торговому тракту всю жизнь, и как-то ничего. Он из Лучей, поэтому с ним будет безопасно. Возьмешь его с собой.
Лучей в Королевстве, да и во всем Хосеш-Асаде знали хорошо. Шелестящие Лучи Ру'ланны – организация, посвятившая себя озеленению вымерших областей, сохранению старого и процветанию. Почти все они — могущественные направляющие, способные за себя постоять.
— А там тебя осмотрят Лезвия, найдут способ все исправить, а потом приведут тебя назад и — и очистят тут все, и все будет хорошо.
Она повторялась. Она никогда не повторялась в обычной жизни. Но она также не позволяла себе выглядеть растрепанной, но вот сейчас — мечется, и из-под асимметрично остриженных волос торчат острые кончики ушей, и косая челка застилает ей обзор, а она словно и не видит.
Неста опустила взгляд, ощутив захлестывающий ее приступ тепла и привязанности. Шеэмин не была ее родственницей, они даже не принадлежали к одной расе, но Неста любила ее больше жизни.
И оттого ей было лишь страшнее.
Кому-то понадобилось бы время, чтобы погоревать. Осознать произошедшее.
Неста боялась осознавать. Боялась, что, если замедлится хоть на мгновение, эмоции вновь захлестнут ее с головой, превратят в мягкую, слабую жертву, в плачущее недоразумение. Потому что, видела Сойлана, как же Неста хотела стать таким недоразумением.
Ей всего семнадцать, кричал внутренний голос. Ей семнадцать, и она, возможно, проклята. Ее сердце не бьется, а в водах ее родного края, который она обязана защищать и вести к процветанию, скрывалось чудовище.
Руки задрожали, и Неста, смяв походный кошелек со средствами первой помощи, упала на колени перед собственной кроватью.
Она крепко-крепко зажмурилась, стиснула зубы, задержала дыхание. Не плакать, не давать себе даже дышать, тогда и слезам не хватит сил вырваться. Она готова была терпеть, пока в ушах не начнет шуметь, а в глазах — темнеть даже за прикрытыми веками. Все, что угодно, чтобы не дать слезам победить.
Мгновения пытки — и вот она судорожно вздохнула, выпуская сдавленный всхлип. Она справилась, пусть и без должного достоинства. Оставалось взять себя в руки.
Отложив кошелек, она заставила себя подняться с колен и подошла к зеркалу. Все такая же, все еще никаких изменений. А раз она не менялась внешне, сказала она себе, то не должна меняться и изнутри.
Нимнесте Марид, вот кто она такая. Гордый носитель имени правителей этого богатого кассидиса. Наследница тех, кому, много лет назад, сам король Звезд поручил вести этот край к процветанию.
Пусть Хосеш-Асад и был миром, доживающим последние свои эпохи, он все еще был богат ценными древностями. Другие страны справлялись как могли, а вот огромное Королевство Двух Звезд обратилось к распределению власти по областям, чтобы контролировать необъятные земли. Король назначал трех представителей, каждому из которых доставалась обширная часть Королевства, все равно что маленькая страна. Те же назначали герцогов — правителей меньших областей.
Когда в герцогстве обнаруживали древний город-храм, месторождение ценных элементов или морские залежи, место нарекалось кассидисом — «сокровищницей». Кассидисами правили назначаемые лично королем Звезд рода кассид — «драгоценных служителей». И кассиды были и правителями своих областей, и слугами своего народа.
И Неста скоро должна была стать полноправной кассидой. Той, кто поведет народ за собой, поможет Морриану процветать и дальше. У нее не было права стоять здесь и жалеть себя. Мариды не опускают рук.
Выдохнув, Неста вновь посмотрела на себя в зеркало, пытаясь разглядеть за предательски блестящими глазами нужную решительность. Но мысли возвращались к случившемуся на берегу, и рука сама собой вновь легла на грудь.
Она боролась с собой недолго. Ее пальцы заскользили по пуговицам сами собой, и вот она откинула прочь купальное платье. Все еще никаких изменений — ее темная кожа, усыпанная веснушками, минимум безобидных шрамов с боевых тренировок. Она искала отметки, следы, хоть что-то, но в ней не изменилось ровным счетом ничего. Только вот под ладонью — тишина и ни признака жизни.
Ничего не изменится, если она будет просто стоять здесь и жалеть себя. Неста попыталась превратить эту мысль в оплеуху собственному разуму, но вышло плохо.
Она поспешно переоделась в походную одежду, дособирала сумки и затянула волосы на затылке. Ей предстоит встреча с Лезвиями Веры, и она должна будет выглядеть представительно. Кто знает, возможно, скоро ей предстоит сотрудничать с ними как правителю. Они не должны видеть ее страх.
Прикосновение подушечек пальцев к мягкой прохладе в косметической баночке принесло немного уверенности. Неста всегда чувствовала себя лучше, когда выглядела красивой. Красить веки в Хосеш-Асаде было жизненно необходимо, солнце здесь было слишком диким и злым. К счастью, мастерам косметических тайн удалось разнообразить рынок непросвечивающей краски.
Ее веки мерцали зеленым и золотом, волосы были строго убраны, а на лицо вернулось прежнее выражение непоколебимой доброжелательной уверенности. Внутри она дрожала и готова была надломиться от страха, но, видя свой образ в зеркале, понимала, что все еще может быть сильной.
И может победить.
Все кассиды и их приближенные проходят боевую подготовку с юного возраста. Нет, их не тренируют быть непобедимыми солдатами, дикими ураганами на поле боя, но каждый из кассид должен уметь постоять за себя и защитить своих людей. Кассида, в первую очередь, не правитель на мягких подушках, потягивающий сладкое вино из старогрин в окружении красивых гостей и поклонников. Кассида — это слуга своего народа, маяк, вдохновитель и обещание светлого будущего.
Хосеш-Асад умирал и плодил чудовищ. Это не удивило бы никого — мир на последнем издыхании искажался на гораздо большем количестве уровней, чем способны были понять умы нынешних цивилизаций. Все хосеш-асадцы знали одно: опасные монстры встречались здесь чаще, чем дикие звери, а порой и чаще, чем разбойники. Все здесь худо-бедно умели держать в руках оружие. Неста исключением не была.
Она никогда не отличалась ростом или крепким строением. Невысокая, примитивной расовой принадлежности, самая обычная девчонка. По счастью, у нее было преимущество, которое должно было немного помочь ей против вероятных врагов.
Ее шаги эхом отражались в полупустой оружейной. Это помещение было самым большим в замке на скале, хотя все еще совсем миниатюрным в сравнении с настоящими оружейными более знатных правителей. Здесь хранились клинки, копья, луки и многие другие реликвии прошлых правителей Морриана. Неста могла обращаться с мечом, паршиво стреляла из лука, зато знала много хитростей в обращении со щитом. Но искала она другое.
На самом видном месте, в конце зала, ее ждал Владыка Морей.
На первый взгляд, эту вещь и оружием-то нельзя было назвать. Тонкое древко в мелкую роспись, тощее зеленоватое лезвие в обрамлении кристаллов в основании. Навершие — трезубец из сиреневатых мерцающих кристаллов. Украшение, а не боевой напарник.
Но думать так было бы ошибкой.
Неста знала, что король Звезд подарил Владыку Морей предку Несты за верную службу в битве против чудовищного нашествия много-много лет назад. Настоящий зачарованный артефакт, целое состояние. Оружие с собственной волей и ворохом нераскрытых способностей.
Чтобы управляться с Владыкой Морей, самому нужна была крепкая воля. Этот трезубец мог поработить того, кто прикоснется к нему, выжечь его разум дотла. Не Несту, кровь защищала ее. Но то, что артефакт не убьет ее, не значило, что он позволит ей использовать себя. Что сочтет достойной.
— Я бы не просила тебя, если бы не считала происходящее серьезным, — произнесла она вслух. Артефакт, само собой, не слышал ее, но так она надеялась сделать свое намерение более явным.
В ее руках мелькнул нож. Закусив губу, Нимнесте сделала на ладони надрез. Кровь проступила мгновенно, и тогда она положила руку на расписную рукоять.
Не пролилось ни капли, не заскользили по древку алые дорожки. Узор впитал все до последнего, и Владыка Морей ударил ее разум в ответ. Неста ощутила, как могущественный артефакт проверяет ее волю. Он мог бы проломить ее разум.
— Других Марид нет, Владыка Морей, — она говорила вслух, укрепляя мыслеобразы, которые хотела передать. — Только я. Помоги.
Она ощущала его нежелание. Он не считал ее достойной. Однако он принадлежал Маридам, а последний взрослый Марид — отец Несты — погиб у Хвоста Дракона.
Давление на разум отступило, и Нимнесте схватила ртом воздух. Оружие уступило ей, позволяя взять себя, владеть собой. Необычайно легкий, нерушимый, великолепный трезубец.
Неста прокрутила его, привыкая. Она уже держала Владыку Морей ранее, в детстве, когда отец еще был жив. Он дал ей прикоснуться к рукояти, и тогда злой трезубец больно ущипнул ее сознание.
Но теперь они союзники. У них обоих был долг. Обязательства.
Если Нийриэл и хотел остаться со своей лавкой на более долгий срок, то после случившегося он передумал. Жара была в самом разгаре, и обычно он в это время путешествовал только в том случае, если такая погода внезапно заставала его в пути.
Ради Несты он старался выглядеть как можно более беззаботным. Все знали, что это игра. Нир — ее близкий приятель, он переживал за нее. Но Неста собиралась поддерживать это притворство и сама расцвела в улыбке при виде него.
— Спасибо, что согласился пойти со мной!
— А, ты же знаешь меня, кассида, — мужчина подмигнул ей. — Я, ежели трудно, всегда протянуть готов. Э... то, что нужно.
Она повела бровью, сдерживая смех.
— В смысле, руку помощи, — поправил себя Нир.
— Пожалуйста, хватит только руки. Идем?
Как только опустилась металлическая решетка ворот Морриана, мир стал другим. Вокруг – только пустыня и редкие пучки травы. Дорога — более-менее твердая, спасибо множеству торговцев и путешественников из Грана Эсера. Морской ветер делал путь легче, и, казалось, не так все и плохо, даже с учетом того, что часть пути нужно было идти в гору.
Кто-то сказал бы, что пустыня однообразна. Неста ни за что бы не согласилась. Она готова была вечно смотреть на переливы оттенков серого и золотого в песках и скалах ее земли. Песчаные холмы двигались, шептали чужие затерянные воспоминания шуршанием песчинок. Эти пески видели столько закатов и рассветов, сколько Неста не была способна и сосчитать. Они были здесь все то время, как цивилизации сменяли друг друга, а мир медленно умирал. Неста находила что-то захватывающее, почти пугающее в этом.
Может, они и последние, кто живет в стремящемся к необратимому концу мире, но они могут насладиться богатством его истории.
Да, далеко не все местные любили пустыню. Но отрицать ее величие не стал бы никто.
Одно из самых главных правил путешествия по голодным пескам — сохранять силы. Нир молчал большую часть дороги, и в тишине кассида была предоставлена своим мыслям. Рука то и дело тянулась к груди, будто бы надеясь обнаружить, что все разрешилось как-то само, и сердце бьется вновь. Ответом была тишина.
Оставалось надеяться, что Лезвия Веры будут знать ответ. Нимнесте могла не разделять их веру, но отрицать, что они лучше других разбирались в чудовищах темных вод, было нельзя. Богиня Королевства Двух Звезд, Сойлана, была, скорее, утешением. Путеводной звездой, теплом, обещанием. Не спасением с клинком в руках. Воинственность больше подходила Вере Трех... как и активные старания выместить все прочие религии, заменить собой. Нимнесте была уверена, что им удастся. Слишком могущественной была Вера Трех.
Лезвия Веры могут стать врагами в будущем, но пока что они — верные защитники и братья. И они должны были помочь.
Мысли унесли Несту прочь от реальности, и она потерялась в себе на большую часть пути. Даже не заметила, как в какой-то момент Нийриэл указал ей на тропку, ведущую прочь от утеса.
— Примерно там, говорят, располагается пальмовая рощица, — отметил он. — Та, где прячется женщина, которую ты спасла.
Неста вгляделась, заслоняя глаза от солнца плащом. Короткая ткань на одно плечо ничего не весила и могла помочь разве что от света да затесавшихся в ветряных порывах песчинок.
— Одна?
— Совершенно, — кивнул Нир, накидывая на лицо плотный капюшон темной безрукавки. — Хотя вообще так если подумать, это слухи. Говорю, я там не бывал.
— Почему? — спросила Неста. Лидиа, может, и выглядела надменной, но какая же это причина ее избегать.
Но мужчина только плечами пожал.
— Так повелось, что к ней туда только за чем-то нужным ходят, а мне как-то от пальмовой ведьмы ничего не было нужно. Идем, малышка-кассида, нам надо поторопиться.
Путь оказался плавным, без происшествий. Когда стало темнеть, Нир обратил на это внимание:
— Когда опасно, я рано разбиваю лагерь, но сегодня нам везло. Можем поднажать и поспешить до форта, или не перенапрягаться и остановиться на привал сейчас — что думаешь?
Ничего Несте не хотелось больше, чем разобраться в ситуации поскорее. Но пережитое давило на плечи, на душу. Правителям не стоит врать самим себе, и Неста не собиралась храбриться в ущерб своему здоровью.
— Давай остановимся. Я не уверена, к тому же, что нас пустят ночью в военный форт.
— Желание леди, — Нир подмигнул ей и резво оттащил свой огромный рюкзак в примеченную ранее тень между крупных камней.
Это было место, далекое от обрыва над океаном и дороги. Что-то вроде небольшой низины, где можно раскинуть навес и спрятаться от пустынного ветра. Нийриэл описывал, в каких местах стоит разбивать лагерь в пустыне, и пусть он делал это весело, он не забыл раза четыре напомнить, что им следует быть максимально бесшумными, когда наступит ночь.
И когда стемнело, стало ясно, почему.
Кто-то ходил рядом. Бесшумно по золотому песку, но ощутимо иначе. От присутствия у дороги этих фигур становилось холодно, словно ледяная волна утягивала за собой саму душу, прямо на дно.
Неста слышала о тенях пустыни ранее. Те самые чудовища темных вод, с которыми боролись Лезвия Веры и солдаты герцога. Самая главная причина опасности ночной пустыни.
Против этих теней существовали правила. Не выдавать себя, не шуметь, не создавать источников света. Порой они уходили прочь, унося с собой свою проклятую кровожадную природу. Неста думала, что этот случай такой же, но потом увидела взволнованно-напряженное выражение лица Нийриэла.
Как можно тише она подобралась к мужчине и заглянула ему в глаза. Ее собственный страх давил изнутри, но она сфокусировалась на чужом живом лице, сузив весь свой мир до этих грубоватых черт и загорелой кожи.
Нир нахмурился и поднес палец к губам. Она и без него знала, что следовало быть тихой.
Одна из теней, обходившая кругом их укрытие, замерла, прислушиваясь. Один взгляд на нее поселил в сердце липкий расползающийся холод. Легкие отказывались дышать, и следующий выдох грозил быть громким. Неста зажмурилась и заставила себя выпустить воздух, бесшумно и медленно.
Нир коснулся ее руки. Его теплое прикосновение придало ей сил, и она снова открыла глаза. Мужчина подался к ней ближе и медленно произнес одними губами: «больше чем обычно».
Да. Это были не только ее необоснованные страхи. Их было слишком много для обычного столкновения.
Сжав Владыку Морей, Неста ощутила его волю и сосредоточилась на ней. Артефакт презирал ее за страх, и сейчас это презрение было как нельзя кстати, пусть и бросало ее в краску. Любое чувство было лучше, чем подавляющий страх.
Звук чужого лихорадочного принюхивания прямо над ухом окатил Несту холодом. Она закусила губу. Она должна была ждать тихо.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем слепые тени ушли, и они с Ниром смогли выдохнуть. А она все не могла понять — что происходит?
Чудовища появлялись в их краях время от времени, в этом не было ничего удивительного. Обычно с ними расправлялись люди герцога Самиира или солдаты Лезвий Веры. Однако никогда ранее Неста не слышала, чтобы настолько близко от города обнаруживали чудовищ в таком количестве.
Нир, сосредоточенный и суровый, вдруг показался Несте многим старше своих тридцати лет. Она больше не хотела видеть его таким серьезным и мрачным, и отдала бы что угодно за его солнечную улыбку, за то, чтобы все снова было, как она привыкла.
Но в глубине души Неста знала, что это только начало.
Нийриэл караулил, давая ей время на сон. Уже почти заснув, она услышала, как он мрачно пробормотал:
— Этот мир — дыра, пропасть, кассида. И что-то у меня ощущение, что мы все полетим вниз, вниз, вниз.
С наступлением утра Нир выходить не спешил. Сперва он проверил, нет ли вокруг чужаков, и только потом стал собирать лагерь. Он старался находиться в приподнятом настроении, потому что в дежурной опасности путешествия не было ничего нового. Но что-то внутри подсказывало, что ничего уже не будет так, как прежде, раз выход одного сверхъестественного существа может изменить природу остальных, кто здесь охотится.
Но им везло. Очень везло.
Остаток пути до форта — легкая дорога. Неста почти разделила хорошее настроение своего спутника, и когда стены из металлических кольев заблестели впереди, они оба ощутимо прибавил шагу.
У ворот их встретили несколько солдат в закрытых шлемах. Доспехи – в оттенках серо-белого, с символикой песочных часов, Времени-Тэнарион. Поклон, приветствие и обращение к Несте как к полноправной кассиде — и вот они вдвоем оказались внутри, где, как выяснилось, мало места, полно солдат и на каждом углу разбит тренировочный уголок.
Большинство здесь — готовящиеся к службе в ордене рекруты. Присутствие настоящего Лезвия ощутимо, и когда рядом с ними оказалась новая фигура, сомнений не оставалось.
Ясно-белые вставки в ее доспехе ослепительно сияли. От них веяло сильной вибрацией, и Неста ощутила приступ тошноты.
— Капитан Ньюлен, — жизнерадостно возвестил Нир при виде женщины. Капитан была высокой, выше него и Несты, и необозримо худой, «узкой». Характерная расовая внешность — как и ее длинные уши и широченная радужка карих глаз.
— Рада видеть, — строго сказала она. — Твое торговое место никто не занимал.
Ей понадобилось несколько коротких мгновений, чтобы оценить внешность Несты и сопоставить детали. Она склонила голову, ее длинные, до бедер, светлые волосы в тугом высоком хвосте соскользнули с плеча.
— Вы оказываете нам честь, кассида.
... и Неста хотела ответить, как подобает. Хотела как можно учтивее поприветствовать капитана сильнейшего религиозного ордена во всем мире, но обстоятельства были сильнее нее. Потому что она открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука.
Ее накрыла безумная тошнота, виски пронзило болью. Ей казалось, она вывернет не только свой скудный походный завтрак, но и все завтраки за прошедшую жизнь. Ее скрутило прямо на глазах у рекрутов, и опешившие капитан Лезвий и Нир далеко не сразу нашлись, что сделать.
Она не знала, чьи руки подхватили ее, куда ее потащили и что происходило. Ее пробил холодный пот, и она не сразу ощутила спасительную тень чужой палатки вокруг себя, не сразу увидела заботливо подсунутый ей прямо под нос стакан воды.
Внутренности скрутило вновь.