Чувства?
Розарий, тяжело дыша, крепко держал меня, шепча на ухо: «Милая...». Я была в растерянности: неловкость и страх смешивались с неожиданным комфортом и радостью от его желания, любви и заботы. Впервые в жизни я ощущала такую нежность, столь контрастирующую с холодностью и равнодушием моего детства. Постоянные ссоры родителей, их взаимная неприязнь, полное игнорирование меня – всё это оставило глубокий след. Я привыкла к одиночеству. Но Розарий... Он подарил мне невероятные чувства. Его преследование пугало, я понимала потенциальную опасность таких отношений, но одновременно меня это завораживало. Его любовь, его обожание... Мысли путали меня, это было одновременно ужасно и захватывающе.
— Рен... Чего молчишь? Не знаешь, что сказать? Я ожидал... Но ничего, я подожду, пока ты всё осмыслишь. Но я не отступлю, — он ласково убрал прядь волос с моего лица, мое лицо пылало от смущения и шока. Я едва не теряла рассудок.
— В-всё нормально... пойдём, — пролепетала я, отстранившись. Сделав два шага, я споткнулась. В голове – каша, сердце колотилось, в глазах – туман. Ужасное, но невероятно приятное чувство лишало меня способности смотреть под ноги.
— Далеко собралась? — Розарий рассмеялся и неожиданно поднял меня на руки. Всё произошло так быстро, что я не успела среагировать. Его объятия согревали, дыхание обжигало кожу. Его лицо было так близко, что я видела каждую ресничку, заглядывала в его глубокие бирюзовые глаза. Никогда раньше он не был так близко. Он ухмыльнулся, поймав мой взгляд. Я залилась краской, понимая, как нелепо выгляжу.
— Отпусти! Сама дойду! — я вырывалась из его сильных рук.
— Нет уж, ты уже «сама дошла» и грохнулась. Раз так устала, понесу. Мне не трудно. Никаких отговорок, — Розарий хитро улыбнулся, его низкий голос действовал на меня убаюкивающе.
— М... куда ты шла так поздно? Еще и не предупредила. — спросил он, когда я немного пришла в себя.
— А... папа попросил кое-что купить... — вымученно ответила я.
— Что именно? — заинтересовался он.
— Сигареты... — раздражённо проговорила я, вспоминая просьбы отца.
— Ах... понятно... неудивительно... сколько проблем они на тебя взваливают... — вздохнул Розарий.
— А ты как здесь оказался? — сменила я на тему, которая очень интересовала.
— А... думаю, ты и сама догадываешься... — немного смутился он и, краснея, продолжил нести меня.
Зачем я вообще его спросила? И так очевидно, что он меня преследовал. За один вечер он открыл себя целиком: сначала аккаунт, потом номер телефона, а сейчас он в моем дворе. Он совсем "не подозрительно" себя повел. Даже если он признался в содеянном, в душе осталось множество вопросов о Розарии, на которые, возможно, я найду ответы только со временем. Эта тайна интригует и тревожит одновременно.
— Отпусти меня, пожалуйста, — мне было ужасно неуютно.
— Нет... Пожалуйста... дай подержать тебя, пока есть возможность... — он посмотрел на меня щенячьими глазами, и я, делая вид, что мне комфортно, осталась в его объятиях. Скрывать смущение было бесполезно. Он нёс меня минут пять, нежно прижимая к себе, согревая своим теплом и горячим дыханием. Иногда я чувствовала, как его руки, едва заметно, скользят по моему телу, от чего мой пульс учащался. Так мы дошли до магазина, и он наконец-то поставил меня на ноги.
— Ох... зачем ты так... Кстати, тебе продадут сигареты? Ты же несовершеннолетняя, — Розарий замялся, пытаясь сменить тему.
— В этом магазине продают всем, и меня уже знают, — равнодушно ответила я, идя в магазин, за мной следом не спеша шёл Розарий.