Глава 5
Заседание Совета Попечителей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс длилось уже восемьдесят три минуты. Люциус равнодушно скользнул взглядом по старинным часам на каминной полке и вернулся к созерцанию бездарного ночного пейзажа с коровой, меланхолично жующей траву в центре поля. Восемьдесят четыре - ещё два раза по столько, и будет побит рекорд 85-ого года... Вопросов на повестке дня всего два: список затрат на весенний семестр и Гарри Поттер. Хотя второе - это, собственно, не вопрос. Это факт.
Корова подняла сонную морду, лениво махнула хвостом, сделала два шажка вперёд и снова принялась за еду. Люциус прикинул, сколько ещё таких «перебежек» она успеет сделать, прежде чем скроется за пушистыми бакенбардами Артура Митчела. Один переход в восемь минут. Два шажка... Можно обсудить героическую личность Гарри Поттера ещё полтора раза по восемьдесят четыре минуты. Беглый взгляд на часы: восемьдесят шесть.
- Скажите, мистер Симмонс, есть ли уже отчёты по успеваемости?
Люциус оторвался от подлунной коровы: до бакенбарды ей не успеть. Амос Диггори интересуется оценками своего отпрыска в среднем за двадцать семь минут до конца собрания. Ничего, может в следующий раз Митчел займёт место напротив, а под картиной окажется залысина Генри Симмонса: она чудесно смотрится на фоне желтоватого круга луны. И до неё корова доползала уже дважды. Вероятно, тут присутствует закономерность...
- Да, Амос, - старик Симмонс считает себя главным и покровительственно обращается ко всем, кто не возражает, по имени, - отчёт есть. Можете потом ознакомиться подробнее, я назову пятёрку самых успешных студентов по итогам прошедших четырёх месяцев.
Корова сделала переход, Люциус сверился с часами - девяносто четыре минуты. Осталось ещё двадцать две: всё точно по графику.
- Больше всего баллов для своего факультета заработала мисс Гермиона Грэйнджер, факультет Гриффиндор, первый курс. Второе место...
Люциус, не мигая, смотрел на жёлтый диск луны, пытаясь отогнать назойливое, чужое воспоминание: «Пообещай, что однажды - не скоро, почти через двадцать лет - ты спасёшь магглорождённую ведьму по имени Гермиона Грэйнджер...»
Вдох - выдох. Что за ерунда с ментальными барьерами? Случайное совпадение? Глупая шутка? Ошибка? Слуховая галлюцинация?
- Что вы только что сказали, мистер Симмонс?
Старик удивлённо приподнял брови, на залысинах выступили мелкие бисеринки пота:
- Драко Малфой, ваш сын, он на пятом месте. Поздравляю, мистер Малфой. Среди первокурсников он, кстати, второй.
Люциус досадливо нахмурился:
- А кто первый?На лице Симмонса появилась понимающая усмешка:
- Гермиона Грэйнджер, Гриффиндор.
- Кто её родители?
За столом раздались приглушённые смешки, все взгляды обратились на Малфоя. Амос Диггори чопорно вздёрнул подбородок и с нажимом произнёс:
- Она из немагической семьи, если вы об этом, Люциус...
«Ты спасёшь магглорождённую ведьму по имени Гермиона Грэйнджер и при этом вспомнишь меня...»
* * *
Малфои не делают глупостей. Малфои не верят в совпадения.
Чувство дежавю не уходило. Люциус сидел на низком диванчике в конторе Барти Джонса, наблюдая, как неряшливого вида молодая секретарша роется в груде бумаг на столе. Девушка нашла пухлую записную книжку, пролистала её и пригласила посетителя к начальнику. Малфой небрежно толкнул тяжёлую дверь и огляделся. Барти Джонс постарел: весь как будто оплыл, ссутулился, поседел. Только глаза, скрытые теперь за затемнёнными стёклами очков, смотрели по-прежнему внимательно и цепко. Люциус пренебрежительно вздёрнул подбородок. Неизвестно откуда пришло дурацкое предчувствие, что детектив снова ничего не нашёл, что присланный по почте запрос потерялся, что имя гриффиндорской отличницы просто приснилось ему в полнолуние.-
Простите мне моё любопытство, мистер Малфой, у меня, знаете ли, профессиональный интерес, - сыщик замялся, встретив полный презрения взгляд гостя, - так вы, значит, всё-таки нашли свою Ромину Грей?
Люциус поджал губы и довольно резко бросил:
- Не нашёл.Глаза Джонса удивлённо расширились:
- Позвольте, кто же тогда Гермиона Грэйнджер?- За этой информацией я и пришёл в ваше агентство.
Детектив перевёл недоумевающий взгляд на тонкую папку, лежащую в центре стола, и опустил голову:
- Простите, мистер Малфой. Видимо, произошло недопонимание... Я думал, эта девочка - дочь Ромины Грей...
Люциус устало опустился в кресло для посетителей и рывком развернул к себе папку:
- И что же, позвольте спросить, навело вас на эту мысль?
С маленькой официальной колдографии на него исподлобья смотрела смутно знакомая девочка с копной каштановых волос и яркими карими глазами. Улыбнулась, демонстрируя огромные передние зубы, и снова нахмурилась, изображая серьёзность.
- Ну, она похожа на ту девушку, - неуверенно проговорил Джонс.
Малфой досадливо приподнял брови:
- Она похожа на морскую свинку с вороньим гнездом на голове. - Даже не ирония, просто констатация факта.
Сыщик вздохнул и устало откинулся на спинку кресла.
- Полагаю, мистер Малфой, я должен принести вам свои извинения за ту неудачу десять лет назад...
- Тринадцать, - тихо поправил его Люциус, рассеянно просматривая собранные документы: личное дело из Хогвартса, какие-то медицинские сведения явно маггловского происхождения, немагический школьный аттестат...
- Приношу свои извинения и признаю, что, возможно, тринадцать лет назад имела место ошибка...
- Мне нужна вся информация об её родителях и остальной родне... особенно, если есть волшебные корни.
Барти Джонс пожал плечами и повторил запрос прытко-пишущему перу. Отвёл взгляд и грустно улыбнулся своим мыслям.
* * *
Стук в дверь заставил Люциуса вздрогнуть. Он торопливо собрал разложенные по всему столу документы в папку и бросил их в верхний ящик стола.
- Заходи, Нарцисса.
Едва открыв дверь, женщина заговорила:
- Дорогой, мне написала Синди Паркисон. Она приглашает нас на вечер в честь дня рождения Эндрю, двадцатого февраля. Я обещала, что мы придём, так что не занимай этот вечер.
Люциус рассеянно кивнул. Она улыбнулась, окинула кабинет быстрым взглядом и остановилась на пустом столе.
- А что ты делаешь?
Мужчина насмешливо приподнял брови:
- А какая разница?
И совершенно ясно осознал, что всё изменилось.
Нарцисса обиженно нахмурилась, отвела взгляд и пошла прочь. А он сидел, глядя, как пляшет огонь в камине, и, чувствуя, что в глубине души просыпается что-то новое и непривычное... а может, просто что-то забытое и оставленное в другой вселенной... что-то очень живое.
Когда это началось? Неужели уже месяц как? Заседание совета - конец декабря. Брошенное вскользь имя девочки. Как будто не им, а кем-то незнакомым и чужим отосланный Джонсу запрос. И новый запрос. И ещё, и ещё. И, кажется, всё это он видел со стороны. Кажется, это не он, а тот незнакомый и чужой требовал всё новую и новую информацию, заказывал тесты на кровное родство и досье всей семьи, часами сидел в кабинете, сличая ворох колдографий с одним единственным неподвижным портретом. А, может, всё наоборот? И именно это и есть он - уверенный в своей правоте, деятельный... свободный? А постаревший женатый на Нарциссе мужчина, председатель Совета Попечителей, озабоченный неоправданными тратами и чистотой крови - это тень, отражение, странное чёрно-белое порождение зазеркалья.
Люциус задумчиво встал и медленно прошёлся вдоль книжной полки: справочники, подшивки счетов... ни одной книги? Когда он последний раз был в собственной библиотеке? Какой позор...
Усмехнулся, левитировал к камину тяжёлое кресло, колебался секунду, потом наколдовал второе такое же и опустился в него. Закрыл глаза, откинул голову и улыбнулся.
Пока он запрещал себе думать о будущем, оно настало. Незаметно влилось в его жизнь тоскливым декабрьским вечером. Позвало за собой - откликнулось. Распахнуло все двери. Обернулось угловатой нескладной гриффиндоркой. Улыбнулось с полустёртого портрета. Поманило. Пообещало... Исполнилось...
Дни, недели, месяцы... И, кажется, ещё вчера «восемнадцать лет» прозвучало приговором. И, кажется, ещё вчера он сам же этот приговор отменил: выбрал настоящее, затолкал ненужные воспоминания в дальний угол сознания, убедил себя, что будущего нет. Сказал - и сам же поверил.
Вот только будущему, оказывается, наплевать на его веру или неверие. Оно приходит, не спрашивая ни чьего согласия, увлекая за собой, даря новые иллюзии и их же разрушая.
Трещал огонь, в коридоре за дверью Нарцисса о чём-то спорила со старой миссис Мэриуэзер, а Люциус сидел перед камином и привыкал к мысли, что земной шар по-прежнему вертится, что мир не стоит на месте, что время мчится вперёд вне зависимости от его желания. И что вчерашние восемнадцать с половиной лет сегодня вдруг превратились в пять.
Он во что бы то ни стало проживёт эти пять лет... Хотя бы затем, чтобы просто сидя у камина рассказать одной сероглазой ведьме о том, как на залитом лунным светом лугу сонная корова раз в восемь минут делает два шажка... Воображаемая собеседница непонимающе нахмурилась, отбросила с лица непослушную тёмную прядь и заливисто рассмеялась - неожиданно, по-новому... и как-то до боли знакомо.