Глава 20
Когда рассеялась сумрачная мгла и настал рассвет, Франсуа первым пробудился и не поверил глазам своим.
- Как это возможно? - тихо прошептал он, увидев чуть поодаль неширокую речку, освещенную первыми лучами солнца.
Было очень тихо и спокойно. Водная гладь оставалась недвижима и лишь иногда пускала мелкую рябь. Пространство казалось замкнутым. Среди нескончаемых холмов нельзя было разглядеть дорогу, по которой вчера молодые люди попали сюда. Спокойствие округи плавно овладевало и душой. И было безумно тихо...
- Как красиво... - ещё тише сказал юноша, чтобы не разбудить товарища, но у него не совсем получилось.
- Правда нравится? - спросил Филипп.
- Ой, разбудил тебя, да?
- Да не, - махнул рукой тот, - я сам проснулся.
- Почему, когда так тихо... То всегда спать долго не хочется?
- И говорить, только шёпотом, - кивнул разбойник.
- Да... А зачем ты привёз меня сюда?
- Не знаю... Я много времени проводил здесь в детстве. Вот и подумал, вдруг тебе тоже понравится... Во всяком случае, я здесь давно не был.
- Что ж, мне нравится. Правда.
- Я рад.
Франсуа встал, помотал головой и направился к речке.
- Аккуратней только! - крикнул ему вслед Филипп.
Молодой монах не сильно вникал в суть выкрикнутого, а спешил скорее прикоснуться к манящей водной глади. Вот он уже у самого края берега. Юноша присел и дотронулся до воды рукой. Ему сразу захотелось пить. Патрокл наклонился и зачерпнул воды в ладони. Испив животворящей влаги, парень почувствовал, как сзади подошёл Филипп. Когда водная гладь вновь успокоилась молодой монах нечаянно взглянул на себя в отражении:
- Ах, боже...
- Не смотри, - сказал разбойник, похлопав друга по плечу, - а то влюбишься.
- В себя? - удивился тот и взглянул на товарища.
- Ну а ты глянь какой из тебя красавец вышел! - воскликнул парень.
- Ты тоже довольно неплох.
- Да что ты? - сказал Филипп, поправляя волосы, - я же цыган, по твоим убеждениям.
- А коли и так. Цыган не может быть красивым?
- Лишь ты сказал, что может.
Филипп присел рядом на корточки и умыл лицо.
- Чего ты? - удивился Патрокл.
- А что не так?
- Нельзя омывать своё тело. Ведь ты его ублажаешь, а это не по Божьему.
- Давай будем откровенны, - с презрением вздохнул разбойник, - думаю, Богу все равно, моешься ты или нет. Это скорей придумал тот, кто не хочет платить своему слуге, который должен будет носить воду.
- Нет, но как же...
- А вот так!
Филипп толкнул молодого монаха в реку. Здесь было мелководье. Воды лишь по колено. Но молодой монах упал в реку с головой, поэтому Филипп уже начал волноваться за него. Но Франсуа встал посередине реки и недовольно посмотрел на товарища.
- Ну что ты встал то "руки в боки"? - усмехнулся разбойник, - лютый грешник, ха-ха!
Обиженный Патрокл подбежал к Филиппу и резко дернул его за руку.
- Эй, ты...
Только и успел вымолвить разбойник, прежде чем оказаться под водой. Через несколько секунд он вынырнул, подошёл к другу и положил свою руку ему на плечо:
- Поздравляю, - сказал он, - теперь мы оба грешники.
Франсуа надул губы и толкнул Филиппа обратно в воду.
- Да что ж ты... Чего тебе не нравится? - удивился разбойник, - вода то какая! Прохладная!
- Ну да, ну да, - пробурчал молодой монах, вылезая на берег.
Филипп ещё немного поплескался и тоже вылез из воды.
- Ну что ж ты, а? - произнёс он, садясь рядом с Франсуа, который дрожал от холода, - боишься воды аки кошка какая?
- Зачем ты меня окунул, дурак? - спросил он, стуча зубами.
- Я Филипп вообще то.
- Боже Господи... Как же тебя назвать чтобы обидеть?
- А никак. Не получится. Мне все прозвища аки комплименты. Я в свой адрес и похлеще слыхал.
Филипп снял жилетку и расстегнул рубашку.
- И ты снимай, - сказал он, заметив недоумевающий взгляд друга.
- З... Зачем?..
- Она же мокрая! Заболеешь ещё и умрёшь! Мне того не надо!
Разбойник силой стащил с сопротивляющегося Патрокла мокрую насквозь рясу, оставив его в нижней рубахе, и разложил её на солнце. Потом снял свою рубашку, сапоги и бросил рядом.
- Поверь мне, так теплее, - уверял он.
- К... Конечно... - ворчал молодой монах, обхватив колени.
- Да ты расслабься потому что! Кто ж так греется!
Филипп присел перед ним, расцепил ему руки и легонько толкнул на траву.
- Всё, - добавил он, - лежи грейся.
- А ты?
- А я...
Парень разбежался и плюхнулся в реку.
- Ну понятно, - пробурчал себе под нос Франсуа, - мне тебя обидеть ещё надо постараться.
Филипп снова искупался, потом вылез на берег и улегся рядом с молодым монахом:
- Ну как, - улыбнулся он, - просох уже? Согрелся?
- Инквизиции бы тебя отдать, грешник, - усмехнулся Патрокл.
- А ну не каркай! Чего такое говоришь, а!
- Ой, да ладно-ладно.
- Я тут тебе вот что принёс.
Юноша аккуратно положил на светлые волосы друга плетёный веночек.
- Ой, что это? – снял с себя Франсуа непонятный кусочек травы.
- Это веночек. Смотри какой нежный. Прямо как ты.
- Серьёзно, Филипп? Веночек? При твоих то годах?
- А что? Тебе не нравится? Вон смотри, какие тут цветочки голубенькие. Я сам сплёл.
- И на что они мне?
- Подходят к твоим глазам, лачинько... Но если тебе не нравится, я растерзаю и выброшу его!
- Нет, не стоит. Оставлю при себе, так уж и быть.
- Славно.
Вдруг намокшая тряпка, под которой парень прятал старую рану, сползла вниз. Патрокл заметил это:
- Филипп?..
- Да? Что такое? - наигранно удивлялся тот, перекрывая этот участок кожи чем только можно.
Франсуа приподнялся и сел на колени:
- И ты молчал...
Он сдёрнул несчастную тряпку с тела.
- Пожалуйста, Франсуа, - просил разбойник, - забудь ты про это к чёрту... Я и сам пытаюсь...
- Но тебе ведь до сих пор больно.
- Да нет... С чего ты... Ай!
Парень вскрикнул, ведь чтобы удостовериться молодой монах ткнул пальцем в рану.
- Ага, ври дальше, - усмехнулся Франсуа, - лежи здесь. Я сейчас.
Патрокл встал и направился к лошади. Он не ошибся в своей дороге и обнаружил кинжал именно около седла. Молодой монах взял его и вновь, подойдя, присел для удобства на колени перед другом. Франсуа вынул клинок из ножен и приставил к ране.
- Оставь меня, не надо... - произнёс разбойник и схватил юношу за руку.
- Филипп, не мешай мне исполнять мои обязанности.
- Может подождём пока само отвалиться, а?
- Нет!
Молодой монах отвёл руку приятеля в сторону и сделал надрез на ране.
- Ай! Боже... Ау... - стонал парень сквозь зубы.
- Дыши, Филипп, дыши. Давай ровно. Со мной вместе вот так: вдох... Выдох... Дыши.
Франсуа нажал на рану и из неё струёй стал сочится гной. Филипп крепко вцепился одной рукой в плечо Патрокла, а в другой сминал траву и землю, но ни разу больше не позволил себе вскрикнуть.
- Терпи, терпи, - приговаривал Франсуа, - ты молодец.
Когда вышел весь гной, молодой монах вытер его той мокрой тряпицей, а потом, оставив приятеля лежать, пошёл стирать несчастную ткань. Затем он положил тряпку сушиться к остальным вещам.
- Всё ещё больно? - спросил Патрокл, вновь подсаживаясь к другу.
- Нет... Совсем нет... - кривился от боли Филипп, но пытался приветливо улыбаться.
- Можешь не стараться, Филипп. Пусти слабину, никого здесь нет, поэтому никто и не увидит.
- Но здесь есть ты...
- И что? Я ведь тоже мужчина. Я понимаю, поэтому не сдерживайся.
- И вот пока здесь будешь ты... Я буду улыбаться, - непреклонно ответил разбойник.
- Какой же ты по натуре упрямый, - усмехнулся Патрокл.