Нарисованное небо

Кайто даже не понял как провалился в сон. Он думал, что не сможет уснуть после такого, но усталость взяла своё. Его сейчас не волновало ничего, даже открытое окно, из-за которого в комнате было холодно как в морозильной камере. В голове снова всплывали странные и очень уж знакомые картинки.

Кайто 10 лет, он бродит среди стеллажей в библиотеке в поисках какой-нибудь интересной книги пока сестры из приюта не стали искать его. Теплый летний ветер осторожно сдувал со старых книг пылинки, парящие в лучах солнца. На улице было жарко, но в здании было прохладно и хорошо. Мальчик стянул с полки одну книгу, следом вторую и хотел было вытащить третью с другого стеллажа, но понял, что она не поддаётся. Присмотревшись, он понял, что кто-то с другой стороны так же держит её.

— Эй, отпусти. — Раздался голос с той стороны, он был знакомым, но в то же время чужим, как будто он уже слышал его, но очень давно.

— Я первый её нашёл. Ты не прав.

— Но я тоже её нашёл, отдай.

Они начали тянуть книгу каждый в свою сторону, ну руки парнишки с той стороны стеллажа оказались слабее, он отпустил книгу, и от неожиданности она вылетела и из рук Кайто, ударив его прямо в лоб. Он прорычал, а ребёнок напротив, увидев в щель это зрелище, залился громким смехом, но спустя минуту, на его лице появился испуг. Их взгляды встретились, и оказалось, что у них обоих одинаковые глаза. Парнишка развернулся и пулей вылетел из библиотеки, оставляя Кайто одного среди книг и с красным пятном на лбу от ушиба.

Кайто проснулся, когда часы на тумбе у кровати показывали два часа ночи. Приподняв голову с подушки, он тут же почувствовал, как его стало тошнить. Он тут же вскочил и побежал к туалету, прикрывая рот рукой. Он ничего не ел со вчерашнего дня, так что вырвало его только желтой жидкостью, которая оставляет после себя противную горечь во рту. Давно не ощущалось такого опустошения внутри как в этот момент, не столько в желудке, сколько в душе.

Включив кран и скинув с себя одежду, парень залез в горячую воду. Сидя под обжигающей струёй, он копошился в своих мыслях, стараясь зацепиться хоть за что-то, но в голове были только вопросы к тому голосу.

— Адель? Ты же слышишь меня! Почему я не смог использовать силу? Почему ты соврал мне? И почему я в это поверил, идиота кусок…

По щекам то ли от обиды, то ли от глупости ситуации, одна за другой начали скатываться слёзы, смешиваясь с водой. Парнишка свернулся в клубок, обнимая руками колени. Какое-то время в голове воцарилась тишина, но как только он выбрался из ванны и взял полотенце, укутываясь в него, в голове снова раздался чужой голос:

— Эта сила раньше была моей. Я был единственным, кто мог её использовать. Тебе же рассказали про ребёнка, который погиб? Это был ты, Кайто, ты тот ребёнок. В тебе намешано множество генов разных людей, в том числе и мои. Наш род когда-то давно соединился с полубогами, отсюда и взялась эта магия.

Теперь Кайто не удивлялся тому, что в его голове есть кто-то ещё и воспринимал это как данность. Это было похоже на навязчивую песню, но от этого не было противно.

— Ты душа или что-то вроде того? Что ты такое? И всё же, почему у меня не вышло?! Ты понимаешь, что меня чуть не изнасиловали… опять. Ты…

Адель не дал ему договорить, продолжая говорить о своём:

— Кайто, у меня не так много возможностей как думаешь ты. Меня вообще не должно существовать, но часть меня вместе с моей силой перешла к тебе. Слушай внимательно: это сила непростая, ты не сможешь использовать её только в своих личных целях. Она будет работать, только если будет приносить пользу другим. Я был с тобой с самого твоего рождения, но не мог говорить. Ты и Конан связаны, вы как один человек, но у него нет силы, это просто пустышка, понимаешь? Скорее всего, это наш последний разговор. Изучи силу и будь аккуратен. Запомни только одно, нельзя, чтобы о твоей силе узнали. Прощай, Кайто, спасибо, что дал мне ещё немного пожить. Охваченный блаженством, о котором я не смел и мечтать, я заново растворяюсь в исходной бесконечности кристального забвения…

Голос в голове затих. Из крана капала вода, и звон капель громко раздавался по всей комнате. Кайто смотрел в зеркало и слушал, он всё ещё ждал. В природе так заведено: когда звуки стихают — жди беды. Секунду назад в голове раздавался нежный мужской голос и Кайто был не один, но теперь он оставил его. Теперь он всё понял. Адель был словно стоп-сигнал, не дающий силе раскрыться на полную. Но теперь его нет и вся власть только в руках этого парня. Закрыв глаза, он прислушался к ощущениям внутри себя. Теперь он действительно чувствовал силу. Человек может играть силами природы лишь до определенных пределов; то, что они создали, обернется против них же. Хоть изначально сила была дана богами для защиты, сейчас, под властью этого парнишки, она менялась, как и он сам. Есть силы разума, которых мы не различаем во тьме, но существуют и силы тьмы, которых не способен воспринять наш разум. Это отнюдь не ведьмы и колдуны, духи и гоблины или подобные им порождения фантазии представителей примитивных культур, а силы несравнимо более могучие и страшные, выходящие далеко за рамки нашего понимания.

Время для Кайто будто остановилось. Он слышал, как капает вода и как капли разбиваются об кафель, как тикают часы, как бьётся его сердце. Он чувствовал, как что-то меняется, но ощущения были совсем другие, не как тот раз. Парень стоял, зажмурившись. Открывать глаза было страшно. Но, набравшись смелости, он медленно приоткрыл один глаз, а затем и второй. Синяки и ссадины, оставленные стариком, полностью исчезли с белоснежной кожи. Он поднял взгляд на лицо в отражении и открыл рот от удивления. На него смотрел кто-то другой. Чёткие черты лица, тонкий аккуратный носик, глаза похожие на лисьи, забавные ямочки на щеках… Кожа стала совсем светлой, а волосы черными с белыми прядями. Среди волос вдруг что-то зашевелилось, вместо человечьих ушей теперь у него были кошачьи. Черно-рыжие ушки мило двигались от удивления. Он протянул руку к ним, трогая их и дёргая.

— А? Это я? Вот так ты выглядел, Адель? А ты красивый! Кот.… Самое загадочное существо, посвященное в тайны, скрытые от человека.

Кайто выдохнул и продолжил осматривать себя, крутясь перед зеркалом. Даже хвост вырос, он потянул его к лицу, всматриваясь в шерсть.

— Человек может звать себя хозяином собаки. Но кто осмелиться назвать себя хозяином кота? Мы владеем псом, он рядом с нами словно раб и подчиненный, потому что мы этого хотим. Но кот украшает наш домашний очаг как гость, как равный нам, поскольку этого хочет он. Конан, ты мне не хозяин, понял? Ты ошибся при выборе товара. Но так уж и быть, я побуду для тебя котом. Мне так интересно посмотреть, сколько тут возможностей. — Кайто снова с ухмылкой посмотрел на лицо в зеркале. — Эта внешность… А как вернуться обратно?

Он снова покрутился и теперь обратил внимание на свою поясницу. Теперь там красовалась метка лотоса. Он попытался сдержать смех, закрывая рот ладонями. Получить такой подарок от жизни везёт далеко не каждому. Может, всё, что было до, стоило этого. Ямочки на щеках непривычно болели от улыбки, а с мокрых волос до сих пор иногда капала вода на голое тело. Он сел на пол, стараясь расслабиться, вдруг это поможет вернуться в своё тело. И это действительно сработало спустя некоторое время. Он поднялся и увидел свое родное лицо, но с уст никак не уходила широкая улыбка.

Конан проснулся из-за того, что чуть не свалился с кресла, пока ворочался во сне. Почему-то именно сейчас в голове всплыл разговор с монашкой из приюта. Она не хотела отдавать Кайто просто так и пыталась вытянуть из Конана как можно больше денег. Он не понимал, почему так дорого, ведь обычно детей из приюта продают за копейки. Может, она знала что-то особенное о нём…

Наши детские мысли и мечты расплывчаты и туманны и когда мы, становясь взрослыми, пытаемся их вновь оживить, яд жизни полностью обесцвечивает их, делая тусклыми и невзрачными, потерянными. Конан сейчас именно так себя и чувствовал. Сначала он сам положил своего единственного друга под другого мужчину за информацию, которая была ему нужна, а потом не очень-то благородно спас, купив его как вещь. Нет ничего более нелепого, чем устоявшееся в самых широких кругах представление о том, что так называемая "простота" человека автоматически подразумевает его благоразумие и добродетель. Он хотел быть спасителем в глазах Кайто, но всё вышло совсем наоборот.

— Уже пять утра… Надо сходить в душ. — Конан глянул на часы, висевшие на стене напротив.

Он поднялся с кресла и потянулся в разные стороны, разминая своё местами затёкшее от неудобного положения тело. Под ногами до сих пор валялись книги, осколки были собраны в аккуратную кучку, но ещё не выкинуты. Он взглянул на них и тяжело вздохнул, жалея о том, что разгромил половину комнаты. Конан поднялся на этаж, где находились комнаты его и Кайто. Парень мельком глянул на дверь своего соседа. Он подошёл к ней и положил руку на ручку, медленно поворачивая её и заглядывая внутрь. В самой комнате Кайто не оказалось, там было только одеяло, валявшееся на полу и помятые подушки. Из ванной комнаты выходил луч света и было слышно как открыт кран с водой. Конан не решился заходить внутрь и так же осторожно прикрыл дверь, прислоняясь к ней спиной. Он не знал, что теперь делать с ним и понимал, что испортил ему всё. Если раньше он мог поступить куда-нибудь, устроиться работать или служить в полиции или армии,  теперь без разрешения Конана он не мог сделать ничего, вообще.

— Я такой дурак… — Он отпустил дверную ручку и наконец направился в свою комнату.

Он хотел быть хорошим человеком. Таким, каким дедушка гордился бы. Таким, про которых он читал в книгах. Но как оказалось судьба лучше знает, какой урок преподать и кем его сделать.

«Так хочется научиться понимать всё вокруг, относиться к вещам беспристрастно и спокойнее… Я любил быть один, это совсем не трудно. Я постоянно читал или сидел за столом, работая, и мне это не было в тягость. Любым совместным занятиям я предпочитал чтение в тишине или погружение в музыку, и никогда у меня не было такого, чтобы я нуждался в человеке рядом... Я всегда так думал, но теперь я так отчаянно хватаюсь за Кайто. Что со мной? Почему он? Я ведь мог просто нанять слуг для того, чтобы кто-то мельтешил перед глазами, чтобы было с кем переброситься парой слов. Но когда я врезался в него в приюте, я понял, что он мне нужен…» — он стоял под водой, льющейся из душа.

Руки с ранами от стекла начали болеть от воды. Он никогда раньше не вёл себя так, но теперь в нём что-то поменялось. Должно быть, это стресс нашёл выход наружу. Он не хотел продолжать думать, хотел отдохнуть от бесконечного потока мыслей, но они не хотел оставлять его.

«В коробке много печенья. Есть любимые и не очень. Первым делом ты съешь самые вкусные. И останутся лишь те, которые тебе не нравятся. Когда мне горько, я всегда думаю об этой коробке. Потерпишь сейчас – проще будет потом. Вот и выходит, что жизнь – коробка с печеньем... И, похоже, что я уже съел все самые вкусные в своей коробке, остаётся только терпеть» — Конан упорно натирал своё тело жесткой губкой, до покраснения кожи, кое-где на руках даже выступили крошечные капельки крови. Он пытался смыть с себя все плохие и неприятные эмоции.

Спустя полчаса он выбрался из душа и обернулся в теплый халат. Всю кожу жгло от того, что он сделал. Выходя из ванной комнаты, он обратил внимание на кофемашину, стоящую  около двери, ведущей на балкон. Он нажал на кнопку, и вся комната тут же наполнилась приятным ароматом кофе. Вот он, аромат, отделяющий день от ночи, тьму от света.  Наконец в его голове настала тишина. Он взял наполненную кружку и вышел на балкон, залитый розовым утренним светом.