Глава 5
Мужчина мягко, но навязчиво ведёт меня на второй этаж, в мою комнату, в ванную. Он не повторил приказа принять душ, вошёл в комнату со мной. Я была готова вырывается и бежать, кричать и царапаться, если будет хоть малейший намёк причины.
Тео молча хватает края свитера и тут...план, какое-либо лицемерие, осознанность покидает меня. Остаётся страх и животный инстинкт к спасению.
— Нет.— тихо вздыхаю, резко отстраняясь, пытаясь ретироваться из ванны. Даже если у этого...человека нет желания получить кровавое жестокое удовольствие, представать раздетой перед ним не хочу. Но Тео охватывает живот, меняя нас местами. Теперь у двери он, а я лишь любуюсь бесполезным выходом.— Отпусти!— охваченная истерикой, не понимаю, что не выберусь, хотя тщательно пытаюсь преодолеть преграду.
— Тихо, родная.— но спокойный голос был лишь звуком, не воспринятым моим разумом.— Успокойся!— последовал жёсткий призыв, который и произвёл в данной ситуации эффект. Смотрю в его карии глаза и понимаю, что нахожусь в самом центре дерьма, а люди этого мира не имеют ни соболезнования, ни жалости.— Я ничего плохого не сделаю. Ты можешь мне верить.— спешу и падаю верить человеку, обманувшему и похитившему меня. Конечно, я могу быть уверена в следующем дне и в своей безопасности!
Абсурд! Бред!
Тео медленно поднимает ладонь к моему лицу, прижимая её к щеке. Слегка ласкает её большим пальцем. А мне остаётся прикрыть глаза и напомнить "Нужно вписаться к нему в доверие!" Впрочем, от меня больше ничего не требовалось, Тео воспринял моё смирение за удовольствие от его "ласки". И широко улыбнулся, что я заметила изучая глаза, полные надежды. Нет, не понимаю чего он хочет!
— Я только заберу твою одежду, а ты прими душ и иди готовиться ко сну. Я приду пожелать тебе "спокойной ночи", заодно подойдёт и врач.— похититель покидает комнату, давая мне выдохнуть и облокотиться на ванну.
Давая невероятно горячим струям воды обжигать тело, пыталась унять слезы от неприятных мыслей.
Хорошо, допустим, он любит меня. Ладно. И допустим он похитил меня, чтобы...начать отношения, что кажется ещё более неправдоподобным. Это не логично, портить отношения с девушкой, добиваясь её любви! И если он поймёт, что ответом ему будет "нет", отпустит? Или он разозлится? Скорее всего разозлится...Будет очень зол! Тогда стоит действовать по плану и стать его другом, чтобы дождаться благосклонного судьбой случая.
Он сказал, что есть телефон и есть сим карта. Правда, добавил, что все действия отслеживаются, но кто будет заниматься подобной глупостью? Нужно позвонить, отправить е-mail, сообщение. Более реален второй случай, поскольку стыдно признаться, но я не знаю номеров родных. Обычно набираешь сразу взбитый контакт, не заботясь о его содержании.
Приоткрываю дверь, изучая чисто ли все и убедившись, что в моей комнате никого нет, проскальзываю в неё. Порывшись в шкафу, надеваю длинную пижаму, тепло и более безопасно. Решаю спать с мокрой головой, поскольку желания идти обратно в ванную за феном нет.
Ложусь в постель с громким вздохом. Улыбка сама расплывается на лице, ведь матрас был до невозможности мягким и воздушным. Было ощущение, будто лежишь в облаке. А одеяло, словно тёплый нежный кокон обволакивало меня.
Спустя минут пять дверь открывается, пропуская мужчину в темноту помещения. Я напряглась, пытаясь найти в одеяле спасителя, чистого и сильного. Ведь тех, кто укрыт этой тёплой тканью, не трогают монстры?
— Спишь, маленькая?— кажется, он задает этот вопрос себе, прошептав под нос. И решаю, что он сам подкинул мне идею дальнейших действий. Закрываю глаза, пытаясь восстановить дыхание.
Помню, когда притворялась спящей в детском садике, зажмуривала глаза и переставала дышать. Какая же глупость! Только потом поняла, что выдавала себя с потрохами, да ещё и актёрские данные показывала не с лучшей стороны.
Вздрагиваю, когда матрас проминается, теперь точно напряжена и никакая дыхательная гимнастика или медитация не поможет. Он кладёт ладонь на плечо, скользя до локтя и обратно, гладит. А я лишь сжимаю кулак под одеялом.
— Я чувствую, что ты не спишь, обманщица,— без обиды усмехается Тео, накрывая своей рукой мой, сжатый до боли, кулак под одеялом. Открываю глаза, он не злился. Изучал меня, улыбался. Хочу приподняться, чтобы, как минимум, чувствовать себя способной дать сдачу обидчику.— Лежи,— даёт команду, но она не была похожей на приказ из-за интонации, он сделал фразу лёгкой и тёплой, словно заботился.— Ты напугана?— киваю прежде, чем думаю. Я не сильна в подобных ситуациях, но мне кажется, что маньяки...они не говорят так, не делают. Не смотрят на жертву с таким проникновенным желанием помочь и забрать боль, если, конечно, они не окончательно повёрнутые головой. Но даже если и так, не стали бы...они бы...— Ты боишься меня?— глупый вопрос, очень глупый и ответ в силах предугадать каждый! Но я делаю все наоборот. Должна хоть немного показать ему, что стала для него "другом", чтобы позже в самый подходящий момент спастись. Качаю головой в стороны, "нет, не боюсь". Мы знаем, что это ложь, но Тео не успокаивается и манит меня указательным пальцем.— Иди ко мне на коленки.— хорошо, вернее плохо, но картина проясняется. Ему нравится боль и страх в сочетании с насилием и нежностью? Даже не знаю, как это описать. То есть он явно понимает, я напугана и хочет подобное интимное романтическое действие, чтобы смешать его нежность со страхом. Это была моя догадка и похожая на правду. Ему приходился по вкусу этот коктейль.
Прикусываю язык, поднимаясь. Не хочу его касаний, не хочу его так близко. Внутри слышу сердце, которое болит, отдавая пульсации боли во всю грудную клетку.
POV Тео
— А что если...стокгольмский синдром. Его же можно добиться?— предполагаю я, вспоминая, что читал об этом интересную статью, когда девушки влюблялись в своих похитителей. Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели.
— Защитно-бессознательную травматическую связь, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения или применения угрозы или насилия. В стрессовой ситуации между жертвой и агрессором иногда возникает особая связь, которая приводит к возникновению симпатии. Сначала заложники демонстрируют готовность подчиняться агрессору, чтобы избежать насилия и сохранить себе жизнь, но позже под воздействием шока они начинают сочувствовать преступникам. Исследователи полагают, что стокгольмский синдром является не психологическим парадоксом, не расстройством или синдромом, а скорее нормальной реакцией человека на сильно травмирующее психику событие.— произносит Абелла, отлично понимая о чем я.
Ненавижу себя за эту чёртову ситуацию! И буквально презираю каждое свое действие! Но я точно знаю, что подарю ей счастье, но это в будущем. Для начала нужно выйти из этого тупика. Прости, моя любимая, я заглажу свою вину, обещаю.— Однако, подобное случается лишь в 8 процентах случаев.
— Какие варианты?
— Это всего догадка, мистер Даркер, но если вы на контрасте нервных жестоких событий покажете ей свою доброту. Как бы возьмёте под крыло и будете оберегать от негатива снаружи...— задумываюсь, это было бы очень к стати, с учетом того, что я, как можно скорее, хочу дарить своей девочке любовь.— Так же завтра я могу подтолкнуть её к этому шагу, но вам нужно кое-что сделать...