Хартманн Луис
Фудзимото Касуми — восьмилетняя девочка, дочь Босса тёмной организации и владельца крупной компании авто- и мотосервисов и магазинов, а также будущая Камикадзе, глава спецотряда убийц «Истребители». Каких-то два года отделяют её от этого звания. Но даже так, её отец уже впускает в жизнь своей деятельности, беря с собой на различные встречи и конференции. И поездка в Германию, в Берлин, — не исключение.
Касуми сидела около иллюминатора и смотрела на проплывающие мимо облака, думая о том, каково будет в другой стране — что она из себя представляет, какие там люди, ценности, традиции... Конечно, к сожалению, погулять, как турист, у неё не будет возможности. Всё-таки они едут туда ради рабочих отношений с тёмной германской организации... Однако, несмотря на это, от своих подобных мыслей девочка не отказывалась. Было и любопытно, и завораживающе думать о таком.
Когда самолёт приземлился, Фудзимото-младшая первая сорвалась со своего места, направляясь в сторону выхода.
— Касуми, — позвал её отец, — не беги так. Мы не опаздываем.
— Хочу как можно скорее вдохнуть берлинского воздуха, — протараторила девочка, продолжая свой путь.
— И откуда в ней столько рвения? — со вздохом спросил уже в пустоту мужчина, идя следом.
Его удивлению было основание: всё-таки будущую Камикадзе готовили строго и со всеми сложностями, начиная от рациона питания и заканчивая жестокими тренировками три раза в день, в которые периодически входило и убийство людей.
Фудзимото-старший вышел из самолёта и сделал глубокий вдох. Да, он прекрасно понимаю желание своего дочери сделать это действие и потому не возразил ей. Однако же девочка далеко не убежала. Она остановилась неподалёку, устремив свой взгляд на мужчину и мальчика, что стояли у входа в здание аэропорта и смотрели в их сторону. Босс японской тёмной организации подошёл к дочери и осторожно подтолкнул в спину.
— Это наши друзья, Касуми, — проговорил, двигаясь по направлению к ним, отец. — Идём.
Фудзимото-младшая кивнула и, вдохнув полной грудью, продолжила путь уверенными и гордыми шагами, не сводя пристальный взгляд с мужчины.
— Какой пугающий взгляд, — проговорил с лёгким смехом этот мужчина. — Как тебя зовут?
— Фудзимото Касуми, — твёрдо проговорила девочка.
— Касуми, значит, — он кивнул. — Моё имя Хартманн Магнус, приятного познакомиться.
— Взаимно, — Фудзимото-младшая тоже отвесила кивок, переведя взгляд на мальчика.
— Луис, — проговорил Хартманн-старший, — представься нашим гостям.
— Да, отец, — мальчик кивнул и, сделав шаг вперёд, громко поговорил: — Хартманн Луис, приятно познакомиться!
— Какой бойкий и энергичный мальчик, — посмеялся Фудзимото-старший. — Весь в тебя, Магнус.
— А-ха-ха! Он у меня золото, не спорю, — мужчина кивнул, повернувшись полубоком. — Пойдёмте. Разговаривать, сидя на мягких диванах и попивая чай, куда приятнее и удобнее.
— Тут и не поспоришь.
Машину вёл Хартманн-старший. Во время пути мужчины разговаривали о чём-то своём, при этом не затрагивая темы, связанные с работой. Их дети же сидели каждый у своей стороны — за своим отцом — и глядел в окно. Точнее, это делала Фудзимото-младшая, поскольку мальчик неотрывно смотрел на неё, изучая каждый миллиметр спокойного, даже в какой-то степени умиротворённого профиля.
«Такая красивая...», — думал Хартманн-младший, а в изумрудных глазах его искрился слабый огонёк любопытства, что не скрылся от взглядов взрослых.
— Думаешь о том же, о чём и я? — поинтересовался Магнус.
— Если ты про наших детей, то, кажется, да, — кивнул Садаэки.
Переглянувшись, мужчины тихо посмеялись.
Когда автомобиль остановился возле входа в главный штаб немецкой тёмной организации, Хартманн-старший посмотрел на детей.
— Думаю, пока мы решаем все основные вопросы, вы можете прогуляться. Заодно Луис покажет тебе местность. Что думаешь, Садаэки?
— Хорошая идея, — мужчина усмехнулся. — Касуми, будь хорошей девочкой и не создавай Луису проблем, договорились?
— Как скажешь, отец, — Фудзимото-младшая кивнула, глядя ему прямо в глаза.
— Луис, постарайся сделать так, чтобы Касуми не заскучала, — попросил с тёплой улыбкой на устах Хартманн-старший.
— Хорошо, пап, — мальчик кивнул, после чего развернулся к девочке. — Пойдём, — и первым отправился за территорию организации.
Как только дети вышли на соседнюю улицу, Хартманн сделал глубокий вдох и, шумно выдохнув, засмеялся.
— Ну, наконец-то! — на его лице тут же засияла улыбка. — Как же я терпеть не могу всю это сдержанность и всю серьёзность нашего дела, — он посмотрел на новую знакомую. — Ты тоже?
— Что? — девочка наклонила слегка голову набок. — О чём ты?
— Ну, как тебе сказать? — пацанёнок почесал затылок. — Ты так серьёзно, холодно и твёрдо сказала: «Как скажешь, отец», — аж мурашки по коже пробежали! Впрочем, как и следует будущему Боссу тёмной организации. Однако же это только в моменты, когда мы находимся рядом со своими отцами и выполняем то, что они нам говорят, правда?
— Не совсем тебя понимаю, — Фудзимото слабо нахмурилась. — Что ты хочешь сказать своим вопросом?
— А-а?! — мальчик тяжело вздохнул, опустив руки. — Так ты и по жизни такая?..
— Какая — такая?
— Забе-ей, — он заложи руки за голову, отведя взгляд. — Всё-таки родители у всех разные, соответственно, и воспитание у всех своё...
— А тебя разве не готовят физически и морально к посту Босса?
— Готовят, конечно. Но папа не забывает о том, что я всё ещё ребёнок, — Хартманн посмотрел в глаза, горящие холодным золотом, девочки. — А вот тебя, видимо, мучают по полной. Хотя, думаю, мне не стоило это говорить. Если Фудзимото-сан узнает об этом...
— Отец не узнает, если я ему не скажу, — спокойно сказала девочка. — Главное — не проговорись сам.
— Да я-то хранить секреты умею, — он усмехнулся. — Ну, какая бы ты ни была, пойдём, — мальчик схватил новую знакомую за руку и потянул за собой. — Покажу тебе одно кафе. Там сладости — просто загляденье!
Фудзимото послушно шла за Хартманном, поскольку помнила наказ отца: быть хорошей девочкой и не создавать проблем новому знакомому. К тому же, сейчас она была не на своей территории, и где, что и как не знала. Поэтому оставалось лишь довериться этому пацанёнку.
Когда они пришли в «Rausch Das Schokoladenhaus», Хартманн тут же поднялся на второй этаж, в кафе, и занял столик около окна. К ним почти сразу же подошёл молодой официант с лёгкой, выдержанной улыбкой.
— Ох, Луис, это ты, — проговорил юноша. — А кто это с тобой? — он посмотрел на девочку.
— Это Касуми, — ответил Хартманн. — Она приехала со своим отцом, другом и коллегой папы.
— Вот как, — официант кивнул. — Что будете заказывать?
— Мне, как обычно! Хи-хи. Советую взять то же самое, — мальчик перевёл взгляд на Фудзимото. — Но можешь просмотреть и меню. Тут вкусно абсолютно всё!
Долго Касуми не выбирала. Увидев тёплые вафли под шоколадным сиропом, посыпанные сахарной пудрой, она тут же взяла их. Не забыв, конечно же, взять апельсиновый сок. Заказ, к её удивлению, принесли достаточно быстро. Запах от тёплых, мягких вафель взбудоражил желудок, заставив его издать неприятное и достаточно громкое урчание.
— Точно ведь... — заметил Хартманн. — Вы ведь не ели — сразу же отправились к нам. Надо было бы заказать что-нибудь из горячего...
— Всё нормально, — девочка покачала головой. — Вафли тоже подойдут.
— Уверена?
— Да.
— Тогда... приятного аппетита! — мальчик хихикнул, тут же принимаясь за свой Маульвурфторте (торт «Норка крота»).
Фудзимото, положив в рот маленький кусочек вафли, с наслаждением прикрыла глаза, облизнув губы, что, по неволе, расплылись в слабую, довольную улыбку. Признаться, она давно не ела чего-то сладкого — отец запретил Доку давать ей сладкое, пока та проходила усиленную тренировку. Поэтому эти вафли, даже если те казались совершенно обычными и ничем не примечательными, смогли немного растопить холодное сердце японки и подарить ей то детское счастье, которого настигает всех, поедающих вкусные сладости.
— Как тебе? — поинтересовался Хартманн, когда одна из вафель была уже съедена.
— Вкусно, — девочка кивнула.
— Ну, я же говорил! — он посмеялся. — Хочешь попробовать Маульвурфторте?
— Ты про свой торт?
— Ага.
— А можно?
— Конечно! — мальчик тут же отломил кусочек торта и протянул его на вилке своей новой знакомой. — Ешь!
Фудзимото смотрела в горящие изумрудом глаза несколько секунд, после чего чуть подвинулась вперёд и взяла кусочек, поданный ей мальчиком. Нежный, насыщенный вкус сразу же взбудоражил её вкусовые рецепторы, а мягкий крем начал приятно таять на языке. Отчётливо ощущались вкусы банана и шоколада — такое сочетание девочке ой как понравилось.
— Это твой любимый торт? — поинтересовалась Фудзимото.
— Да, — мальчик кивнул. — Лучший из всех здешних! Ты почувствовала, как банан сочетается с шоколадом? А как крепи тает на языке?
— Да, почувствовала.
— Тогда закажем целый торт на вынос! — уверенно проговорил Хартманн.
— Нет, — девочка покачала головой. — Не будем этого делать. Не в этот раз.
— Что? — удивился тот. — Почему это?
— Вообще... мне сейчас нельзя сладкое, — призналась японка. — Отец запретил на некоторое время, поскольку я на данный момент прохожу усиленную тренировку. Если он узнает, что я сегодня ела что-то сладкое...
— Не узнает, если я ему об этом не скажу, — Хартманн усмехнулся, подмигнув своей новой знакомой. — Главное — не проговорись сама.
— Подловил, — лёгкий смешок слетел с её уст. — О сегодняшнем дне он не узнает.
— Вот и отлично, — мальчик кивнул. — Тогда — пообещай! — в следующий раз придём сюда и уйдём отсюда с целым огромным Маульвурфторте!
— Договорились.
— Нет! Прям пообещай!
— А... хорошо, — она тепло улыбнулась, протянув ему кулачок с выпрямленным мизинцем. — Обещаю.
Хартманн хихикнул, сделав ответное движение, пожав мизинец девочки своим.
После небольшой, но такого сладкого и вкусного перекуса, двое уже новых друзей направились на небольшую прогулку, во время которой Хартманн Луис рассказывал о многих вещах, зачастую даже исторических, чем не только заинтересовал Фудзимото, но и удивил. Ближе к вечеру дети вернулись на базу, где их отцы всё так же сидели в кабинете Хартманна-старшего и о чём-то говорили.
— Луис, Касуми! — с весёлой, слегка опьянённой улыбкой позвал их Босс тёмной организации Японии. — Как прогулялись?
— Хорошо, — девочка кивнула, вновь надев на себя холодную маску строгости и решимости. — Луис показал мне местные достопримечательности и рассказал о многих исторических фактах.
— Ну, Луис, мог бы сводить Касуми и в какой-нибудь парк!
— Всё нормально, — Фудзимото-младшая покачала головой. — Я люблю историю. Тем более, история другого города, а тем более — другой стороны, — безумно интересна и любопытна.
— Какая у тебя серьёзная дочь, — заметил Хартманн-старший с лёгким вздохом, краем глаза посмотрев на друга. — Ну, главное, что тебе было интересно.
— Именно так.
— Устали? — в свою очередь, поинтересовался Босс тёмной организации Японии.
— Никак нет.
— А ты, Луис?
— Ещё полон сил!
— Вот и славно, — мужчина кивнул. — Вы должны набираться не только опыта и сил, но и выносливости. Такие прогулки тоже полезны. Согласны?
— Да, — ответили в унисон дети.
— Ну ладно, ладно, — влез в их серьёзный и до боли скучный разговор Хартманн-старший. — Давай отстанем от детей. Пускай пойдут ещё немного посидят, после чего начнут укладываться спать. Завтра обговорим вместе с ними всё, что необходимо.
— Согласен, — Фудзимото-старший довольно хмыкнул. — Можете идти.
Девочка сделала лёгкий поклон, прикрыв на долю секунды глаза, после чего развернулась и первой направилась в сторону выхода. Хартманн-младший некоторое время — какие-то жалкие секунды — смотрел прямо в горящие изумрудом глаза Босса японской организации, после чего робко кивнул и быстрым шагом направился вслед за своей новой подругой, догоняя её уже в коридоре.
— Ты ведь не знаешь, куда идти, — заметил мальчик.
— Я знала, что ты меня догонишь, — уверенно проговорила Фудзимото-младшая.
— Вот как... — он тяжело вздохнул. — Твоей отец пугает...
— Чем же?
— А ты его не боишься?
— Нет, — она пожала плечами. — Мне нечего бояться.
— Удивительная ты всё-таки, — мальчик хмыкнул. — А страшный твой отец тем, что смотрит он как будто в самую душу — по коже сразу же начинают бегать мурашки, а косточки ходить ходуном! От одного его взгляда страшно не то, что сказать или сделать что-то не то, боишься вздохнуть неправильно!
— Не преувеличивай, — Фудзимото-младшая тихо усмехнулась. — Это был далеко не самый страшный его взгляд.
— Значит, у него всё-таки есть страшные взгляды! — заметил немец.
— Я не отрицаю этого. Однако я всё равно не боюсь отца.
— Почему?
— Как я могу бояться того, кого в будущем мне необходимо будет заменить? — она пожала плечами. — А каким способом — это уже покажет жизнь. Поэтому я не вижу смысла бояться своего отца.
— А если он скажет, что, допустим, убьёт какого-нибудь твоего дорого друга, если ты не выполнишь определённый приказ, — тут же начал рассуждать Хартманн. — Неужели ты не будешь его бояться?
— Это не страх, Луис, — девочка тяжело вздохнула. — Это бессилие и невозможность противостоять ему в том или ином вопросе. Но даже так — всё это временно. Да и у меня так таковых друзей извне нет. Только один. А без весомой причины отец не станет устранять своих людей, особенно если они хороши в своём деле.
— Извне?..
— Тех, кто не являлся бы частью организации.
— Так у тебя почти нет друзей...
— Не вижу в этом проблему.
— Тебя всё устраивает?
— Абсолютно.
— А тогда кто я для тебя? — мальчик резко остановился, указав на себя пальцем. — Друг или просто сын коллеги твоего отца?
Фудзимото слегка наклонила голову набок, словно не понимала, к чему он вообще задал подобный вопрос, если тут и так всё было понятно — особенно после похода в «Rausch Das Schokoladenhaus». Однако не ответить она не могла — некрасиво, да и Хартманн навряд ли бы отстал, позабыв об этом вопросе.
— Друг, — сказав это, девочка развернулась и направилась дальше. — Пойдём. Хочу что-нибудь посмотреть на ночь.
Мальчик широко улыбнулся, не замечая слегка горящие из-за румянца щёки, и, подпрыгнув на месте, лёгким бегом догнал свою подругу, тут же увлекая её в разговор, накидывая варианты фильмов, которые они могли бы посмотреть сегодня. Да и не только сегодня. И завтра с утра — до разговора с отцами. И при в следующей встрече, несмотря на то, что никто не знал, когда она могла вновь состоятся. Однако, стоя в аэропорту и пожимая мизинцы, дети смотрели друг другу в глаза с лёгкими, заговорщицкими улыбками.
— Тогда... до встречи? — уточнил Хартманн-младший.
— Да, — девочка кивнула. — До встречи.
— Буду её с нетерпением ждать! — маленький немец широко улыбнулся.
Фудзимото-младшая вновь кивнула. Она ещё долго смотрела в иллюминатор и представляла себе их следующую встречу, стараясь сдержать счастливую улыбку, чтобы избежать дальнейших (многочисленных) расспросов своего отца.
Следующая встреча произошла через шесть лет. Точнее, они виделись несколько раз в течение этих шести лет, однако все эти встречи были кратковременны, да и проходили они на каких-нибудь мероприятиях, где необходимо было придерживаться статуса и показывать себя с лучшей стороны. Поэтому, скажем так, полноценная их встреча произошла только через шесть лет, когда Хартманн Луис вместе со своим отцом и лучшим другом (будущим заместителем и правой рукой) — Вагнером Анхелем — приехал в Токио, причём не говоря девушке ни слова, желая сделать тем самым сюрприз.
Фудзимото Касуми пребывала в особой палате, сидя на койке и устремив свой взгляд на вечернее небо за окном, на котором уже вот-вот, потихоньку, начинали появляться звёзды. Рядом с койкой стоял небольшой передвижной столик с чашкой остывающего чая и тарелкой булочек с черникой. На диване, поудобнее расположившись, дремал Док, уставший после операции и решивший отдохнуть. Что до девушки, к ней же сон не шёл. Именно поэтому она сидела в полной тишине и наблюдала за появлением звёзд, внутри негодуя на боль в теле и отсутствие сна. И эту тишину нарушил парень, ворвавшийся в палату и громко произнёсший:
— ПРИВЕТСТВУЮ, MEINE PRINZESSIN (МОЯ ПРИНЦЕССА)!
За что получил далеко не самый одобрительный взгляд золотых глаз и недовольное «тск», слетевшее с уст девушки.
В этот же момент, как только дверь палаты резко и со стуком открылась, мужчина, лежавший на диване, резко вздрогнул, проснувшись. Он тихо выругался себе под нос, тяжело вздохнув.
— Чёрт возьми... — прошептал он вдобавок, прикрыв глаза предплечьем. — Кто так входит в палату к больным?..
— Простите, Док... я не знал, что и Вы тут... — признался Хартманн.
— А то, что Солнышко могла спать, не подумал? — с очередным вздохом спросил мужчина.
— Вы уж извините этого оболтуса, — попросил Вагнер, поклонившись. — Он, как только мы прибыли, сразу же помчался в цветочный, а затем — сюда. Даже господину Хартманну ни слова не сказал.
— Вот именно! — главный немец тут же приободрился, повернувшись к девушке. — Я не мог заставлять meine Prinzessin (мою Принцессу) долго ждать. Ведь так?
— Вышел и зашёл обратно нормально, — резко, с холодом и гневом, проговорила Фудзимото.
— Что?.. — тут же опешил парень.
— Вышел и зашёл обратно нормально, — повторила Камикадзе, в золотых глазах которой горел злой огонь.
— Но ведь...
— Мне повторить в третий раз?
Хартманн шмыгнул носом и, казалось, даже проскулил, как самый настоящий провинившийся щенок, после чего вышел из палаты (причём только он, Вагнер остался в ней и даже успел уместиться на одном из стульев) и, прежде чем войти, постучался.
— Заходи.
Парень осторожно пролез в палату и, подняв взгляд изумрудных глаз с пола, посмотрел на Фудзимото.
— Meine Prinzessin... — он протянул ей букет синих роз. — Это тебе.
— Ты ведь и сам знаешь нормы приличия, так какого чёрта ведёшь себя, как пятилетний ребёнок?! — прорычала недовольно девушка, осторожно вставая с койки и забирая цветы. — Спасибо.
— Тебе разве можно вставать? — поинтересовался Вагнер.
— Только если осторожно, — заметил врач, продолжая пребывать в лёгкой дрёме между сном и реальностью.
— Я предельна осторожна! — со вздохом сказала Фудзимото, ставя розы в вазу. — И откуда ты только знаешь, что синие розы — мои любимые?
— Свои секреты не разглашаю! — усмехнулся парень. — Лучше рассказывай, как дела, — он тут же, как только Камикадзе вернулась на своё место, уместился рядом с ней на койке. — Ты чего опять в особой палате зависаешь?
— Я большую часть жизни в этой палате зависаю, так-то, — фыркнула девушка, при этом кидая камень в огород не Дока, а Хартманна. — Правда, в данный момент из-за ранения.
— Как же та-ак?
— Шальная пуля.
— Не сильно хоть задело-то? — уточнил Вагнер.
— Не, всё окей, — Камикадзе пожала плечами. — Это Док и Хакер вечно раздувают сопли на пустом месте.
— Я сделаю вид, что в этот раз не слышал подобных слов, и то только потому, что сейчас у тебя друзья в гостях, — пробурчал недовольно врач, поворачиваясь лицом к стене. — Будьте немного потише, окей?
— Пошёл бы спать к себе, — заметила с ноткой любви в голосе двушка, — чтобы мы тебе не мешали.
— Нет, мне и тут хорошо. Эта палата и мне родная, так что тут спится куда лучше.
— Как знаешь.
Подростки дождались, когда со стороны дивана послышится храп, после чего вернулись к своему разговору, правда, уже сменив тему в который раз.
— Почему ты меня не предупредил, что приедешь?
— Потому что хотел сделать сюрпри-из! — с довольной лыбой ответил Хартманн. — Или ты не рада меня видеть?
— Конечно, рада, — девушка кивнула, слабо улыбнувшись. — Но, знай я, хотя бы встретила вас с приличием.
— Да подумаешь, — хмыкнул Вагнер. — Мы ведь не за почестями сюда приезжаем, а чтобы с тобой и свидеться. Особенно этот немецкий Принц.
— Эй! — цыкнул Хартманн, обиженно посмотрев на друга. — Давай ты здесь не будешь начинать, окей?
— Хочешь сказать, девчонки в Берлине за тобой не бегают? — усмехнулась Фудзимото.
— О-о, ещё как бегают! — ответил за главного немца его друг. — Если он выходит на улицу, то за ним уж точно да кто-нибудь увяжется — не без этого.
— Тогда точно — самый настоящий немецкий Принц, — девушка посмеялась. — Жаль этих девчонок, ибо, как бы они ни старались, своего Принца им не получить.
— Это ещё почему?.. — поинтересовался Хартманн, на щеках которого тут же выступил лёгкий румянец.
— А дядя Магнус тебе не говорил? — она слегка наклонила голову набок. — Наши отцы хотят нас поженить, как только я достигну совершеннолетнего возраста.
— А... ты об этом, — парень кивнул. — Да, папа говорил мне.
— Ну вот, — Фудзимото пожала плечами. — Не самое лучшее дело, конечно, но что уж поделать.
— Чего это ты так об этом думаешь? — вдруг спросил Вагнер.
— Так брак не по любви, а по контракту, не всегда заканчивается хорошо. О какой гармонии может идти речь, если два человека ек любят друг друга? — она недовольно хмыкнула. — Повезло ещё, что мы с Луисом хорошо друг друга знаем, включая привычки и тому подобное. Конечно, это тоже может не спасти, а, наоборот, даже усугубить положение. Однако, как по мне, об этом следует думать уже после того, как мы выйдем из-под венца.
Хартманн силой воли сдержал тяжёлый вздох, наполненный болью, и отвёл взгляд в сторону, чтобы не встречаться до глубины души серьёзными и всё ещё холодными золотыми глазами девушки. Зато вот сама Камикадзе не понимала, почему именно парень так себя повёл — всегда весёлый, озорной и оптимистичный юноша сейчас сидел поникший и явно без настроения.
— Луис, — обратилась к нему Фудзимото, — тебе что-то не понравилось из моих слов?
— Что? — парень поднял на неё взгляд, но лишь на мгновение. — Нет, что ты, — он глупо посмеялся. — Конечно же, ты права. Какое счастье в браке без любви, не правда ли? Ха-ха...
— Луис...
— Когда там тебе можно выходить на улицу? — вдруг перевёл тему Хартманн, при этом стараясь не замечать скептический взгляд и тяжёлый вздох друга. — Давай, когда Док тебе разрешит, сгоняем погуляем по Токио? Я попрошу папу дождаться этого момента. Уверен, он поймёт и не откажет мне. Что думаешь?
— Я не против, — девушка тепло улыбнулась, не желая возвращаться к так неловко закрытой теме. — Надеюсь, завтра-послезавтра я уже смогу выйти и нормально погулять с тобой.
— Вот и отлично! — главный немец кивнул. — А пока давайте тихо посмотрим фильм? Как только Док проснётся, все вместе поедим. Что думаете?
— Отличная идея.
— Я не против, — отозвался Вагнер.
Хартманн вновь кивнул, направляясь к столу, где лежал пульт.
Конечно, Луис отвёл разговор в другую тему, чтобы больше не видеть этот холодный золотой цвет в её глазах. В отличие от девушки, в его груди горел огонь любви. И пылал он уже давно, чуть ли не с самой первой их встречи. Хоть понял парень это спустя какие-то годы. Да и это было особо неважно. Понял — и это главное. Но вот... чувства его были безответны. И, если уж признаваться начистоту, в этот раз Хартманн хотел признаться девушке в своих чувствах, однако... что ж, все мы прекрасно понимаем это «однако».
Через два дня Фудзимото Касуми выписали, и она, как обещала, отправилась на прогулку с Хартманном Луисом, показывая ему не только все светлые стороны города, но и тёмные — тоже, на одной из которых, к слову говоря, девушка познакомилась с тем самым единственным другом извне.
— Хо-о... так значит, его тоже отчасти можно назвать «своим», — заметил немец.
— Ну, что-то вроде того, — Камикадзе кивнула. — Не могу сказать, что он занимается тёмными делами, но жизнью байкерской группировки живёт — это факт.
— Байкерская группировка, говоришь...
— Да. В Токио их сейчас пруд пруди. Некоторые совсем маленькие, о которых почти никто не знает, часть из них — середнячок, зачастую расходятся по более крупным группировкам. Ну, и сами крупные группировки — их не так уж и много, на самом деле. Но, признаюсь, они достаточно сильные, и личности в них довольно-таки любопытные, если изучать всю их подноготную.
— Ты знаешь прям про все группировки? — поинтересовался Хартманн.
— Естественно, — девушка кивнула, слабо усмехнувшись. — Через какое-то время этот город полноправно станет моим. Я обязана знать, что происходит на его улицах.
— Интересно было бы посмотреть, как ты всем будешь управлять.
— В будущем увидишь.
— Ну да, увижу...
Их прогулка продолжалась до самого вечера, пока не пришло время ехать в аэропорт и провожать своих немецких гостей на родину. Именно в тот момент Хартманн Луис для себя всё решил: он признаете девушке в своей любви, чего бы ему это ни стило! Причём сделает парень это так, чтобы никто больше не узнал об этом.
Как только Фудзимото подошла к другу с прощальными объятиями, Хартманн сделал глубокий вдох, медленно выдыхая, и, прижав девушку к себе покрепче, поднёс губы к её уху, тихо-тихо прошептав:
— Я люблю тебя, meine Prinzessin...
Отстранившись от Камикадзе, парень увидел замешательство, горящее в золотых глазах. Главный немец тепло улыбнулся и, прошептав тихое «Я буду ждать», развернулся, направляясь в сторону самолёта и оставляя девушку наедине со своими мыслями.
А эти мысли пожирали Касуми изнутри следующие три года. Она очень долго думала, пробираясь в самые недра своего подсознания, стараясь выудить хотя бы крупицу тех чувств, что испытывал к ней парень. И, признаться, Фудзимото была безумно удивлена, найдя этих чувств в размерах далеко не маленькой крупицы и далеко не в количестве одной штуки. Когда осознание пришло к ней, девушка хотела стартануть сразу же в Берлин и поговорить с Хартманном обо всём, а главное — о них и тех словах, касающиеся свадьбы, что могли причинить ему боль. Однако... улететь ей не удалось, поскольку Камикадзе была необходима в Токио, рядом с Боссом тёмной организации Японии. По телефону, естественно, девушка даже не думала разговаривать об этом, поскольку данная тема была слишком серьёзна и важна, особенно для самого Хартманна. Так что... пришлось ждать, когда она сможет посетить Берлин. И — главное — не говорить ни слово про её приезд парню. Сюрприз — дело такое. Его любят все. Абсолютно.
Хакер заставил надеть свою лучшую подругу платье, длиной достигающее середину бёдер, с короткими рукавами и достаточно глубокими V-образным вырезом. И, конечно же, туфли на каблуках — не без этого. Девушка, правда, не особо это одобряло, однако слова «Ты должна его поразить!», вылетевшие из уст друга, смогли убедить её одеться именно так.
И вот, принарядившись и слегка накрасившись, Фудзимото Касуми уверенной походкой от бедра направлялась в сторону парка «Тиргартен», в котором, по словам Вагнера, Хартманн должен был сейчас отдыхать во время обеденного перерыва. Камикадзе знала, что её друг, к которому у неё не так давно загорелись чувства, уже как два года вступил в должность Босса тёмной организации своей страны, по причине болезни Хартманна Магнуса, и потому теперь был нагружен ещё большим количество работы. А парк «Тиргартен» являлось тем самым местом, где парень мог бы спокойно посидеть, подышать свежим воздухом и отдохнуть. Тем более что и от главного штаба было совсем недалеко.
Камикадзе ещё издалека приметила знакомую тёмно-красную макушку. Она готова была уже обрадоваться и ускорить шаг, как вдруг заметила, что вокруг парня кружило немало девушек — штук пять, если не обманывало зрение. И это Фудзимото очень сильно разозлило. Однако из колеи не выбило. Девушка натянула приветливую улыбку и продолжила свой путь уверенным шагом, пока резко не остановилась перед скамейкой. Камикадзе скрестила руки на груди и, усмехнувшись, громко произнесла:
— Смотрю, немецкий Принц продолжает утопать в лучах популярности.
Все присутствующие девушки сначала с любопытством посмотрели на прибывшую, однако, заприметив красоту в лице Фудзимото и знакомые черты Норе, тут же недовольно нахмурились. Хартманн же, опустив уставший взгляд с небосвода, резко подскочил, увидев перед собой ту самую.
— Meine Prinzessin?! Что ты тут делаешь?
— Решила устроить сюрприз, — она напоказ обвела взглядом спутниц парня. — А ты, смотрю, и не скучаешь.
— Не неси ерунды! — Хартманн, словно позабыв об остальных, тут же подошёл к Фудзимото и взял её за ладошки. — Выглядишь чудесно! Я удивлён, что ты решила надеть платье. Если мне память не изменяет, это не твой стиль. Только если, конечно, ты не выходишь на сцену.
— Ты прав, стиль не мой, — девушка кивнула. — А надела я его потому, что сегодня особый случай.
— Особый? — он слегка наклонил голову набок. — Это какой же?
— Даже не знаю, интересно ли тебе теперь...
— Ну, Meine Prinzessin, прекраща-ай! — Босс немецкой тёмной организации с нежностью взял девушку за руку и повёл в сторону выхода из парка «Тиргартен». — Я же ведь тебе уже объяснял: они сами все ко мне липнут. Мне надоело слушать их трёп! В них нет ничего особенного.
— А во мне, значит, есть? — вдруг спросила Камикадзе.
— Ты сама по себе особенная, — протянул парень. — И я никогда не перестану это повторять. Лучше расскажи, что за случай такой! Обязательно запомню, чтобы почаще создавать ситуации под подобные случаи и видеть тебя в платьях. Это просто неотразимо!
— Я тебе расскажу, когда окажемся наедине.
— Ого! Ты меня пугаешь. Что за секретики такие?
— Никаких секретов. Просто мне нужна атмосфера.
И после этой фразы Фудзимото так ловко и осторожно перевела тему разговора, что Босс тёмной немецкой организации не сразу же сообразил, как его обвели вокруг пальца. Правда, когда до него дошло, они уже прибыли в его кабинет, оставшись наедине друг с другом. И как только парень хотел было уже спросить, что всё-таки случилось, Камикадзе резко схватила его за руку и быстрым движением посадила на диван, встав перед ним.
— Подскочишь или сделаешь что-нибудь до того, как я договорю, кастрирую, — в её золотых глазах горел холодный огонь.
— П-понял... — пискнул Хартманн, вжавшись в спинку дивана. — Внимательно тебя слушаю, Meine Prinzessin...
Фудзимото сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, после чего скрестила руки на груди и заговорила.
— Знаешь, никогда не думала, что в моей груди появится такое чувство, как «любовь». Нет, я многих люблю, причём очень многих. Но я говорю про ту самую любовь, о которой мечтает каждый. О той любви, которая горит в твоей груди по отношению ко мне. Почему же я думала, что её никогда не будет? Хватит лишь пару воспоминаний о моём детстве, сразу станет всё понятно. Однако... — она не отводила взгляд от внимательно смотрящих на неё изумрудных глаз. — Девять лет назад я познакомилась с тобой. Уверена, наши отцы уже тогда решили нашу судьбу, не думая о том, как мы отреагируем и захотим ли мы вообще связывать наши жизни — не то, что любовью и свадьбой, а просто обычной дружбой. Действительно, зачем таким людям, как наши отцы, особенно мой, думать о таких вещах? Выгода — вот главный приоритет в нашей деятельности. Один из, — девушка вздохнула. — Я немного отклонилась от темы, извини. Так вот. Девять лет назад я познакомилась с тобой, а три года назад ты признался мне в чувствах. Я бы могла убедить себя, что это неискренне, если бы я постоянно не вспомнила твою реакцию на мои слова по поводу нашей будущей свадьбы. Да и твоё поведение по отношению ко мне кардинально изменилось — с друга на воздыхателя. И это было видно очень сильно, уж поверь. Но я не осуждаю тебя, не злюсь и не держу обиды. Просто говорю, как факт. А потом... знаешь, та ситуация в палате долго не выходила у меня из головы, пожирая изнутри. Я много ночей думала обо всём этом, размышляла, заглядывала в себя как можно глубже. В итоге мне удалось найти тот ответ, который мне был необходим. Который являлся единственно верным.
Фудзимото замолчала. И, признаться, парень не сразу понял, что она ждёт от него того самого вопроса.
— И... что же это за ответ?.. — осторожно поинтересовался Хартманн.
— Я люблю тебя, — резко и неожиданно сказала девушка. — Я поняла это, но до конца не верила. Признаться, мне не верилось даже тогда, когда я шла по парку к тебе на встречу. Однако, как только увидела всех этих дивчин рядом с тобой, меня обуздал гнев. Ещё немного и, клянусь, я бы им снесла их измазанные косметикой головешки!
— Погоди! Ты — что?! — забыв о наказе Камикадзе, парень тут же подскочил и взял девушка за плечи. — Первые твои слова. Три слова. Мне ведь не послышалось, да? Повтори их.
— Не хочу... — фыркнула Фудзимото, отведя взгляд в сторону. На её щеках тут же выступил румянец. — Ты и так всё прекрасно слышал.
— Meine Prinzessin... пожалуйста... умоляю... — он заставил посмотреть себе в глаза. — Повтори эти слова... Я хочу удостовериться, что мне не послышалось. Что это правда. Что я... что я дожд...
Но не успел Хартманн договорить, как Камикадзе сделала своё дело: она схватила его правой рукой за галстук и, притянув к себе, поцеловала, пальцы второй руки впуская в его тёмно-красную шевелюру. Был ли против парень? Отнюдь. Удивлён? Определённо. Однако в его сердце всегда горела решительность, особенно по отношению к этой девушке. Именно поэтому, не задаваясь вопросом, точно ли это реальность и не ударят ли его после следующего действия в пах, немец обнял объект своего воздыхания, прижав её тело к себе, углубляя поцелуй, что продлился достаточно долго и который был прерван... нет, не нехваткой воздуха, а неожиданно и нежданно вошедший, ещё и без стука, в кабинет Вагнером.
— Слуш, Луис, тут есть дело... — он остановился, словно ему по голове прилетело от чугунной сковороды (хотя одного взгляда от Фудзимото было достаточно, чтобы прочувствовать эту боль), смотря на эту парочку во всех глаза. — Ой...
— АНХЕЛЬ!!! — зло прорычал Хартманн. — Стучать не учили, чёрт тебя дери?!
— Какой ты энергичный, — усмехнулся парень. — Касуми, а ты хорошо на него действуешь. В последние две недели он поник так, словно ощущал приближение смерти. То, что Док прописал, ей богу.
— ВЫЙДИ!!!
— Да я что, так мешаюсь?
— ИМЕННО!!!
— Меня никто не предупреждал, что вы здесь обжиматься будете. А я, в отличие от некоторых, работаю.
— ТАК ВОЗЬМИ ВЫХОДНОЙ!!!
— Если я возьму выходной, ты вообще расслабишься, и вся организация полетит в тартарары. Так что нет, уж извини. Мы продолжим работать в том же темпе.
— Не. Се-год-ня!!!
— Какие у тебя стальные нервы, Анхель, — заметила Фудзимото, переводя взгляд со спорящихся.
— Почему ты такая спокойная?! — удивился главный немец.
— Потому что нас застукал Анхель, а не кто-то другой?
— Тут в априори нельзя быть спокойным!
— Спокойным нельзя быть только тебе, поскольку только ты не знал, что Касуми приехала сюда ради того, чтобы признаться тебе в чувствах.
— А ТЫ ВСЁ ЗНАЛ?!
— Ага.
— Meine Prinzessin?! — он посмотрел на девушку.
— Ну, я же должна была кого-нибудь предупредить, — Камикадзе пожала плечами.
— Я даже продолжать спорить с вами не хочу... — с тяжёлым вздохом проныл Хартманн.
— Как удобно у вас будет в семейной жизни, — заметил Вагнер. — Луис не сможет и слово тебе против сказать.
— Да, выгода отличная, — согласилась девушка, кивнув. — Выигрыш на моей стороне.
— Йей!
Фудзимото и Вагнер дали друг другу пять.
— Вы чё, сговорились?!
— Да хватит тебе уже бузить, — цыгнул заместитель немецкого Босса. — Как будто за постельной сценой застукал, чесслово. К тому же, — он помахала папкой бумаг, которую тут же положил на стол, — как и сказал, я принёс дело. Можешь глянуть его позже, так уж и быть. Развлекайтесь дальше, голубки, а я пойду заниматься остальными делами, — и, дав девушке ещё одну пятюню, вышел из кабинета.
— А Босс точно ты, а не он? — с усмешкой поинтересовалась Фудзимото.
— Не начинай...
Камикадзе посмеялась, после чего взяла его за руку и притянула к себе, заставляя себя обнять.
— Вернёмся к тому, чему остановились?
— Я не ожидал такого, — признался парень, прижимаясь лбом ко лбу Фудзимото. — Не думал, что ты действительно меня полюбишь...
— Я тоже, — она пожала плечами. — Но я рада, что этим избранником оказался именно ты, Луис.
— Meine Prinzessin... — Хартманн тепло улыбнулся. — Я люблю тебя...
— Хе-хе, — девушка зло усмехнулась.
— Ты меня пугаешь...
— Всего лишь злорадствую, что немецкий Принц мой.
— Я и так бы был твоим, даже если твоя любовь ко мне не воспылала!
— Ох, как загордился, ты только глянь!
Парень закатил глаза, после чего уткнулся носом в её иссиня-чёрную макушку.
— Я безумно рад... правда...
— Верю, — Фудзимото прикрыла глаза, улыбнувшись. — К слову, я приехала на целую неделю. Так что-то... думаю, я смогу уломать Анхеля, чтобы он сделал тебе недельный отпуск.
— ТЫ ПРОСТО СОКРОВИЩЕ, MEINE PRINZESSIN!!! — парень подхватил Камикадзе и закружился вместе с ней. — Никому тебе не отдам!
— Даже под дулом пистолета?
— Даже если на мне испытают знаменитый яд Дока!
— Ох-х... искреннее признание! — она усмехнулась. — Это засчитывается.
Хартманн усмехнулся.
— Тогда, может... в «Rausch Das Schokoladenhaus»? — поинтересовался немец.
— По кусочку Маульвурфторте?
— Возьмём с собой три полноценных Маульвурфторте с собой!
— Не могу отказаться! — мечтательно протянула Фудзимото. — Пойдём быстрее! — и, схватив парня за руку, она быстрым шагом направилась прочь из кабинета, а там — и из базы тёмной немецкой организации.
Был ли счастлив Хартманн? Определённо. Даже больше, чес просто «счастлив». Найти то слово, которым можно было бы описать воодушевлённое и воздушное состояние парня, будет крайне тяжело. Если, конечно, подобное слово в априори существует. Ну, это не особо-то и важно. Главное — его мечта теперь точно будет рядом с ним, до самых последних дней их жизни. А там, спустя время, появятся и маленькие мечтатики, бегающие по дому и неустанно задающие вопросы своим родителям, что к чему и сто тысяч почему.
______________
тг - https://t.me/bookworms112501
чатик в тг!! - https://t.me/+YPt0nog-BbhmNThi
вк - https://vk.com/public140974045