Часть 10
Очередное неприятное воспоминание двухлетней давности. В последнее время мне часто снятся те дни, проведённые в подземной тюрьме этого замка, когда вампиры посчитали меня угрозой и пытались выманить всю информацию, что я знала. А как слабая девочка могла объяснить, что она умеет перемещаться по измерениям и вообще не из их мира? Как объяснить свои знания обо всех секретах вампиров, если вы лично встретились впервые? Верно, никак.
Поэтому мне приходилось большую часть времени молчать, когда стража или Руки сопровождали меня в комнату пыток, привязывали ремнями к столу и угрожали моей жизни. Больше я не могла сделать. Кулон — единственная вещь, что держала меня между несколькими измерениями одновременно — разбит вдребезги и сияет серебряными осколками при лунном свете из небольшого окна. Я осталась одна, с ничем, с ограниченным временем в этом мире и, возможно, опасностью исчезновения с лица вселенной. Мир Diabolik lovers — лишь выдумка, кем-то нарисованный мир. Ничего больше.
Я проснулась в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. Сон был очень реалистичным и пугающим. Потребовалось несколько минут, чтобы привести сердцебиение в норму и понять, что вампира нет на другой стороне постели, которая была аккуратно заправлена. Ближайший стул, что служил местом для сложенной одежды Юмы, пустовал. Только шторы были распахнуты и пропускали лунный свет в комнату. Юма всегда встаёт раньше меня, и мне редко удаётся проснуться с ним вместе. Иногда от этого становится грустно.
Я выхожу из комнаты и направляюсь в гостиную Муками, не обращая внимания на проходящих мимо служанок, страж и других вампиров, удивлённых моему расхаживанию по замку в излишне домашнем виде: пижамных шортах и майкой на бретельках. В коридорах, на удивление, тепло. Это странно, потому что вампиры не чувствительны к температуре и вряд ли озабочены отоплением. Муками действительно оказались в гостиной, обсуждали что-то очень важное и, видимо, секретное, потому что все разом замолчали при моём появлении.
— Э... Доброе утро или добрый вечер? — сонно спросила я, на что в ответ получила пожелание доброго дня. Значит, сейчас обед.
— Ты только встала? — удивился Руки и сразу же поправил себя: — Разве Вейла не должна была разбудить тебя в девять?
— Меня никто не будил.
— Она спала у меня, — пояснил Юма. — Может, поэтому она не заходила к нам.
— О, ясно. Ты голодна?
— Как животное. — мой живот издаёт подтверждающий вой умирающего кита. Умея краснеть, я давно залилась бы краской, но я не умела, поэтому лишь виновато втягиваю шею.
— Ладно, давайте на этом закончим. Сейчас обед. Юма и Коу, расставьте посуду в столовой. Азуса, поможешь мне отнести блюда. Эн, не расхаживай в пижаме по замку.
— Ага.
— Переоденься.
— Ага.
— Не агакай, а просыпайся и иди в комнату переодеваться. Не стой в дверях.
— Есть, сэр.
Пробуждение после сна всегда проходит медленно, поэтому по утрам я туго соображаю и не могу делать что-то быстро. Во время первых недель проживания у Муками их это состояние изрядно бесило. Особенно то, когда я путала комнаты и преспокойно могла заснуть в чужой спальне или на диване в коридоре. В очередной такой раз я даже переоделась в одежду Коу и полдня проходила в ней, пока её владелец не вернулся с работы и не заметил данного факта. Остальные братья решили тогда подшутить и не говорить мне о таком конфузе, из-за чего пришлось получить люлей от идола и компенсировать недоразумение литром крови. Даже сейчас я направилась в противоположную сторону от своей спальни, а чьи-то руки вежливо меня развернули в нужное направление.
Как-то так и проходит моё утро в доме вампиров.
***
Одна стена в «штаб-квартире» уже была вся разрисована разными бутонами цветов, вторая медленно превращалась в голубое небо с пушистыми облаками. Я далеко не перфекционист и не люблю идеальный порядок и сочетание во всём. Мне больше нравится сочетание несочетаемого или отдалённым от друг друга вещей, поэтому я решила разрисовать четыре идеальной белизны стены по-разному. Фантазии много, но краски мало, а наглеть с Рейджи нельзя: он и забрать всё может сгоряча.
В моей спальне лежала записка от Вейлы. В ней говорилось о её сегодняшних неотложных делах, из-за которых она не сможет уделить мне внимание (УРА!), и о завтрашнем бале, на которыйй поклялась силой затащить, поэтому завтра весь день придётся посвятить наведению марафета и подбору платья. Выходит, у меня только сегодня свободный день, чтобы продолжить исполнения моего плана.
Зачем я хочу встретиться с Тцукинами? Я чертовски любопытный человек, а с моей способностью ещё и сумасшедший искатель приключений на свою задницу. Уж очень ей не живётся спокойно в тишине и без суматохи, если говорить несерьёзно. На самом деле мне нужно вести отчёт по всем мирам, куда меня выкидывает, местам, где я бываю, и людям, с которыми встречаюсь. Не могу объяснить, зачем это нужно, но знайте, что это ОЧЕНЬ НУЖНО. Поэтому я всегда внимательно изучаю всех и вся, что меня окружает, чтобы потом максимально точно воспроизвести в своей памяти.
Холод бежит по коже, когда глаза замечают слева сверкающий блеск. Некогда похороненные воспоминания всплывают в памяти, напоминая о том дне, когда один из Муками разбивает дорогой мне кулон вдребезги. Звук разбитого стекла до сих пор заставляет замирать на месте, а мерцающие осколки прыгают перед глазами, дразнят своим отблеском. Это было так давно, но любые резкие звуки и сверкающие предметы продолжают вызывать отвращение. Возле кучи бумаг и красок от солнца отсвечиваются колбы с жёлтой жидкостью, что пару дней назад были взяты у Рейджи. На несколько секунд замираю, вспоминая, для чего они предназначались, и сразу бросаю свои дела, скидывая запачканный красками фартук и направляясь к Юи.
Как я могла забыть про кинжал Субару?! Знаю, из моей головы часто что-то вылетает, но настолько важные вещи — крайне редко! Этого серебряного произведения искусства достаточно, чтобы одним ударом в сердце убить нечисть, а не в сердце — нанести серьёзные увечья. Он может в любой момент пригодиться.
— Юи, мы идиотки! — с таким криком врываюсь в комнату блондинки, с ноги открывая дверь, и замираю на месте.
Две пары глаз сразу переключают своё внимание на меня. Комори становится красной, как маков цвет, но не отталкивает от себя перебинтованного вампира, недавно впившегося в её ключицы. Руки придерживает его голову и, похоже, не собираются отпускать. Аято был не в лучшей форме: кровь пропитала бинты, а покрывшиеся корочкой царапины украшали его шею и лицо. Он кончиком языка слизывает с подбородка кровь и угрожающе шепчет:
— Вышла.
Я медлю несколько секунд, выбирая между исполнением его приказа и желанием ударить Сакамаки по затылку чем-нибудь тяжёлым. Грубый голос не предвещал ничего хорошего, как и хищный взгляд. Юи умоляюще смотрит на меня и еле-еле кивает, подтверждая его слова. Я молча закрываю за собой дверь и не отпускаю ручку, шокировано уставившись в пол. Ясность возвращается ко мне только спустя несколько минут, когда осознаю, что это был Аято. Аято, который пролежал несколько дней в коме, потому что на него напали волки. Понятное дело, что он чертовски голоден, но эта сцена всё равно оставила странное впечатление.
Только я хотела отправиться дальше, как из-за угла выскакивает Субару и, запыхавшийся, с силой хватает меня за плечи.
— Куда побежал этот придурок?! — громко говорит он и сильнее сжимает плечи.
— Эй-эй, помягче! Кто именно?
— Аято! У этого болвана едет крыша. Рейджи вколол ему успокоительное, а он как ошпаренный вылетел из комнаты и скрылся!
Я лишь указала пальцем на спальню Юи, и альбинос сорвался с места, с ноги открыв дверь в комнату. Он ругался и пытался оттащить от девушки Аято, однако старший из тройняшек настойчиво сопротивлялся и тянул руки к миниатюрной девушке. Недолго думая, я подбегаю к Комори и вытаскиваю её из комнаты, подальше от разъярённого вампира.
— С-спасибо, Эн-сан, — скромно говорит она и дрожащими пальцами застёгивает пуговицы своей рубашки. Кровоточащие укусы украшали белоснежные ключицы и шею. — Аято-кун не в себе...
— Идти можешь?
— Да, я в норме.
Шум за спиной привлёк наше внимание. Не успели обернуться, как перед глазами пролетел Аято, врезаясь в стену вверх ногами. Субару явно не жалел сил, потому что тело парня буквально «впилось» в каменное препятствие, по которому ручейками побежали трещинки. После младший Сакамаки с криком вылетел из комнаты, занеся кулак для удара, и пробил ту же несчастную стену насквозь, оставив за собой огромную дыру. Зрелище было впечатляющим и шокирующим, потому мы несколько секунд с открытыми ртами наблюдали за дерущимися братьями.
«Ох, ребята, влетит же вам от Рейджи...» — проносится у меня в мыслях, и я искренне сочувствую им. За неправильное использование вилок и ножей за столом этот парень заставляет вымывать весь особняк от края до края и поперёк. Надеюсь, мне не нужно напоминать, какого размера их дом?
— Юи, бежим! — хватая блондинку за руку и вспоминая расположение комнат, я несусь в конец коридора. Комори неуклюже переставляет ноги и пытается подстроиться под мой темп.
— Эн-сан, подожди! Не беги так быстро!
— Нельзя. Пока Субару занят Аято, нужно найти его кинжал и забрать его.
Юи вспоминает про план и, не придумав подходящую отговорку, всё-таки заставляет себя бежать быстрее. Она знает замок куда лучше, чем я, поэтому вскоре сама вела нас в нужном направлении. Всего за минуту мы добежали до спальни вспыльчивого Сакамаки и, недолго раздумывая, заперлись там. Комната практически не отличалась от той, что была в особняке в мире людей, и я усмехнулась от мысли, насколько все парни помешаны на своих предпочтениях. Гостиная, спальни, личные кабинеты являлись копиями тех же комнат в их доме. Это было и забавно, и странно, ведь вампиры всячески избегали всего, что связывает их с отцом и ненавистным замком, где они выросли.
Мы проверяли все ящики, шкаф и гроб парня, намереваясь найти необходимую вещь, но кинжала, как назло, нигде не было.
— Может, он с собой его носит? — предположила Юи и повторно заглядывает в гроб, рукой обводя одеяло и подушку. — Можно осмотреться ещё раз.
— Мы здесь уже несколько минут. Субару может появиться в любую секунду. Я зайду к нему, когда он будет в комнате, и попробую договориться о временном пользовании. Если нет, то украду, пока он спит.
Кивнув друг другу, что всё осмотрено, мы выходим из мрачной комнаты... и лицом к лицу встречаемся с мимо проходящими Муками. Они удивлённо смотрят на нас и подозрительно косятся в сторону двери, закрываемую за нами.
— Что вы делаете в корпусе Сакамаки? — в один голос спрашиваем мы у друг друга и снова замолкаем на несколько секунд, выжидая, кто начнёт первым.
— Мы только от Карлхайнца-сама, — объясняет старший из братьев. — Обсуждали последние новости касательно прародителей.
— Узнали что-то?
— Не особо, Эн-тян, — продолжает Коу и расстроенно надувает губы. — Прошла уже целая неделя, а ничего так и не произошло.
— Прародители... явно что-то замышляют, — поддерживает мысль Азуса. Он любопытно смотрит на меня с Юи. — А вы... что здесь делаете?
— Э... — с каждой секундой молчания взгляды братьев кажутся пристальней, а под суровыми глазами Юмы я готова была расплавится. — Мы-?!
Соседняя стена в одно мгновение разлетается на куски, чуть не задев нас. Откашлявшись от пыли и убедившись, что никто не пострадал, я смотрю на сорванную с петель дверь в комнату Субару, обладатель которой сейчас почти в бессознательном состоянии лежал на сломанном предмете интерьера в куче щепок. Аято, виновник происшествия, с бешеным взглядом и тяжело вздымающейся грудью застыл в проделанном проёме, не видя никого и ничего перед собой. Парень явно был не в себе, что подтверждало его искажённое в злобе лицо, напряжённая поза и разрушенная стена. С каких пор старший из тройняшек поменялся ролью с младшим Сакамаки? Хотя даже Субару у себя дома такие побои не устраивал.
Аято медленно вдыхает и испускает громкий выдох через рот. Помутневший взгляд быстро проясняется, когда глаза смотрят на испуганную Юи, которая прячется за моей спиной. Парень делает предупреждающий шаг в нашу сторону и не сводит глаз со своей добычи. Я развожу руки и пытаюсь укрыть Комори от него.
— Аято, успокойся, — как можно мягче прошу его. Зрачки Сакамаки дрогнули, и теперь его внимание переключено на меня.
— Эй, идиот, — громко обращается Юма, поднимаясь с пыльного пола и выставляя кулаки, — отойди от них!
Я вижу, как напряжено тело вампира, готового в любой момент накинуться на нас и, судя по всему, голодного как зверя. Не успеваю подставить руки для защиты и испустить испуганный крик, как парень срывается с места и за долю секунды откидывает меня назад, к стене. Боль даёт о себе знать только тогда, когда одна мужская рука обхватывает горло, а другая срывает с плеча футболку, чтобы предоставить место острым клыкам. Аято прокусывает глубоко и сильно, давится глотками, прижимаясь всем телом и вдавливая в стену. Новая рана горит, и я сквозь зубы рычу от неприятного ощущения.
Юма резко тянет Сакамаки на себя, отчего клыки режут мою кожу и создают новые раны. Не жалея силы, мой жених врезает вампиру кулаком в лицо, после наваливается на него сверху и начинается наносить один удар за другим. Он зол и не останавливается, когда Азуса хватает его за спину и просит прекратить. Потом бьющихся вампиров пытаются разнять и другие, но шок от происходящего был настолько сильным, что я не замечала всего этого. Нет, я видела всё куда лучше и чётче, но не могла проявить какие-либо эмоции, реагировать так, как должны реагировать люди. Юи, видимо, тоже была в прострации, стоя рядом и шокированными глазами наблюдая за этой сценой.
Я сочувствую ей. Кажется, теперь даже понимаю, что она испытывает, живя в доме с шестью вампирами. Если они иногда также срываются или применяют такую же грубую силу, какую проявил Аято, то от них не сбежать.
— Идите в свои комнаты, — голос внезапно появившегося Рейджи подобно молнии пронзил нас. Рядом с ним были и остальные братья, которые стали помогать Муками разнимать двух вампиров.
— Рейджи...
— Живо.
Юи тянет меня за руку и тихим голосом просит уйти, и я, не переча, позволяю вести себя в её комнату. За спиной слышится возня парней, громкая ругань и чьи-то болезненные стоны, но мне не хочется смотреть в их сторону. Кровоточащая рана ноет, окрашивает порванную рубашку в алый, доносит до носа непривычный, но давно знакомый запах.
«Что произошло?» — хотелось мне спросить, пусть я и знала ответ. Сознание категорически не желало принимать произошедшую картину.
***
Чёрт, рана оказалась большей морокой, чем я думала. Как аккуратно ни обрабатывалась, как ни смазывалась, как бережно ни заклеивалась пластырем, она продолжала ныть несколько часов и, кажется, не ослабляла хватку. Аято явно вцепился в кожу со всей силы, раз его два клыка сумели оставить царапины, не уступающей крупному животному. Красные полосы шириной в пять миллиметров тянулись от плеча до ключицы, и мне не хватило пластырей, чтобы закрыть их полностью. Скорее они ныли ещё больш, поэтому мне пришлось их снять. Кровотечение остановилось, но потребуется время для затягивания раны.
Вейла точно меня убьёт. Она хотела подобрать мне платье с открытыми плечами, но её идея разобьётся в пух и прах при взгляде на этот «сюрприз». И никакая мазь или пудра не смогу прикрыть его.
Прошло больше часа с того момента, как я покинула комнату Юи и попросила её максимально забарикадировать дверь. Беднягу до сих пор трясло, когда мы молча уселись на кровати, и она ненавязчиво гладила свою шею, усеянную свежими укусами. Я хотела спросить Комори, сразу ли Сакамаки накинулся на неё, сам ли пришёл в спальню или же они встретились где-то в коридоре, а после переместились в комнату, но у меня язык не поворачивался.
Что за эгоистичные мысли? Я знаю, что не вовремя думаю о таких вещах, но не могла контролировать желание узнать, что случилось с поведением Аято. Раньше я никогда не видела вампиров такими, и это происшествие никак не укладывалось в голове. Сомневаюсь, что он осознавал свои действия, скорее просто поддавался инстинктам.
Надеюсь, он с Юмой не поубивали друг друга. Надеюсь, ребята смогли их разнять и привести в чувства. Надеюсь, Юма придёт ко мне ночью.
Сон не горел желанием забрать меня в царство Морфея. Спать совершенно не хотелось, но вздремнуть стоило из-за завтрашнего загруженного дня, ведь Вейла обещала отвести на бал. Мысль о пышном мероприятии совсем не радовала меня: я совершенно не умею танцевать, хотя Юма пытался как-то научить, и вести себя со знатью, пусть много раз общалась с представителями высшего общества. Просто... Просто я привыкла вести себя естественно даже в таких ситуациях.
Знакомый звук открываемой двери на балкон и стук ботинка о деревянный пол. Я внимательно слушаю, как Юма снимает с себя одежду и складывает её на стул, как поднимает одеяло и залезает в постель. Он мягко, практически невесомо проводит ладонью по волосам и пальцем от шеи вдоль позвоночника, и этот жест вызывает рой мурашек по коже.
— Я знаю, что ты не спишь, — раздаётся прямо в ухо. — Во сне твоё сердце бьётся по-другому.
Раскусил всё-таки. Стараясь не повредить раны, я поворачиваюсь к нему лицом и пытаюсь через темноту разглядеть его. Лунного света мало в комнате из-за закрытых штор, и спальня окружена кромешной тьмой. Ладонь касается обнажённой груди вампира и лёгкими движениями обводит кожу, ища какие-нибудь повреждения.
— Ты не ранен? — тихо спрашиваю я.
— Нет, — также тихо выдыхает он в губы. Значит, мы в нескольких сантиметрах от друг друга.
— А Аято?
— Эй, перед тобой лежит твой парень и будущий муж, а тебя волнует отпрыск Сакамаки? — то ли злобно, то ли обиженно заявляет Юма, приподнимаясь на кровати.
— Извини. Просто он был такой... пугающий и странный. Это на него не похоже. У вампиров бывает такое состояние?
— Нет. Впервые такое вижу. Очкарик сказал, что у него горячка после стычки с прародителями, но, как по мне, у него уже поехала крыша.
— Не шути так.
— Я и не шучу, — серьёзным тоном говорит Юма и принюхивается. — У тебя идёт кровь?
— Нет, это рана.
— Где?
Его ледяная ладонь лежит на моём предплечье, и я веду её в нужную сторону, останавливая над раной. Юма придвигается ближе и наклоняется носом к повреждённой коже. Кончик мокрого языка касается царапины, но я не позволяю Муками продолжить, мягко отталкивая его.
— О нет-нет, не надо. Я три раза её обрабатывала, а она всё равно болит. Ты заставишь болеть ещё сильней.
— Когда этот ублюдок придёт в себя, я припомню ему это, — утробным голосом говорит парень, и от этого тона у меня всё дрогнуло внутри. — Он укусил тебя.
— Знаю, но...
— Он ранил тебя.
— Юма.
— Он сделал тебе больно и оставил свою метку на твоём теле.
— Это мог быть лишь укус, который заживает быстро, если бы ты не дёргал его так резко на себя.
Мне не хотелось его укорять или ругать за это действие, ведь он не думал об этом. Юма хотел защитить меня, а не вредить, поэтому я не могла злиться из-за какой-то случайности. Рукой нахожу его губы и мягко касаюсь их своими в качестве примирительного жеста.
— Не злись на него сейчас. Я тоже не буду. Давай ляжем спать, а завтра я дам тебе выпить больше крови, чем обычно.
Наступает минутная тишина, давящая своей напряжённостью. Я кусаю губу и задерживаю дыхание.
— Не думай, что такая дурацкая отмазка меня остановит. Если ты хотела поцеловать меня перед сном, то делай это с языком.
Облегчённая улыбка расцветает на губах, и в этот раз я целую Юму так, как надо. Он быстро берёт инициативу на себя и притягивает моё тело ближе, после оставляет несколько поцелуев на шее и всё-таки зализывает рану, тянувшуюся от плеча к ключице. Любимый вампир делал это так бережно, что я напрочь забыла про свой запрет и не пыталась остановить его.
Ладно, признаюсь, это очень приятно.