#кчертулюбовь
Том работает в «Таверне на Хайде». Я захожу туда около шести и устраиваюсь возле бара. Все здесь ультрамодное - совсем не такое, каким я представляла его место работы. Ему больше подошёл бы дешевенький бар. Знаю, знаю. Я дурочка, которая любит всех судить. Заказываю бокал вина у девушки-бармена с пирсингом на лице, которая сообщает, что её смена закончилась, и мной займется Том.
- Он еще не пришел, - объясняет она. - Но должен появиться с минуты на минуту.
- А у вас есть сливочное пиво? - спрашиваю я, глядя ей вслед. Она меня уже не слышит, но это и к лучшему.
Отправляю звонок Нила на голосовую почту и сажусь прямо, когда вижу, что в бар заходит Том. На нем белая рубашка и черные брюки с подтяжками. Он не в моем вкусе, но в таком прикиде выглядит довольно сексуально. В подтяжках даже брат может выглядеть горячо. Ладно, это уже перебор, мне нужно завязывать с просмотром «Игры престолов». Том проходит прямо к компьютеру и там отмечается. Прежде чем он успевает повернуться и заметить меня, я умудряюсь испачкать вином футболку. Как всегда, оно капнуло с уголка моего рта. Мне точно стоит проконсультироваться с врачом по поводу моего дырявого рта. И когда я начинаю оттирать футболку, он произносит мое имя.
- Элена?
- Да, - отвечаю ему. - Это я.
Он облокачивается на барную стойку прямо передо мной и наблюдает. А я все тру пятно на груди, но потом останавливаюсь.
- Ты такая неловкая.
- Может, это потому, что ты говоришь такие неловкие вещи, - замечаю я.
- Вот почему у нас не выйдет ничего хорошего, - отвечает он, протягивая мне стакан минералки и салфетку.
Мне немного не по себе от этих его комментарием про «нас».
- Она была со скидкой, - оправдываюсь я. - Двенадцать долларов в Гэп.
- Вот видишь, - бросает он, переходя к другому клиенту. - Это было неловко.
Я пожимаю плечами. У меня есть проблемы посерьезнее, например, мой дырявый рот.
Бар постепенно заполняется посетителями, и пару раз Том подходит, чтобы сделать мне новые напитки. Он не спрашивает, чего я хочу, а просто приносит мне очередную порцию. Первым стал мартини, в котором плавает какая-то слизкая белая штука.
- Это китайская слива, - объясняет он. - Тебе понравится.
Так и есть. В какой-то момент он снова переходит на вино, на этот раз белое. Мне приносят еду, которую я не заказывала: гребешки с салатом из манго и киноа. Никогда не пробовала гребешки, но он сказал, что это его любимое блюдо. Они приятно ощущаются на языке, и я смутно догадываюсь, что он хотел этим сказать. К тому времени, когда я добираюсь до десерта, почти все стулья в баре опустели, а из колонок доносится голос Нины Гордон. Я уже порядком пьяна. И размышляю о том, что было бы забавно станцевать под эту песню посреди пустого ресторана. Учитывая, что танцор из меня так себе, то это действительно бредовая затея.
Подходит Том и присаживается на стул рядом со мной. Мне очень нравится то, что он так ни разу и не спросил, почему я здесь. Как будто это совершенно нормально, что лучшая подруга его девушки заявляется к нему на работу и напивается в одиночестве.
- Мы закрываемся через час. Может, подвезти тебя до дома?
- Я могу воспользоваться Убером, - отвечаю ему. - Нет проблем.
Он качает головой и говорит:
- Я просто о тебе беспокоюсь. Если водитель такси увидит, что у тебя вся одежда испачкана, то может отказать в поездке.
- Ты прав, - соглашаюсь я. Передо мной на столе стоит несколько стаканов с выдохшейся минералкой. Он забирает тарелку с остатками моего ужина. Я достаю кошелек, но он отмахивается от меня.
- Сегодня я угощал.
Я чувствую головокружение, поэтому даже не пытаюсь спорить.
- Мы можем уехать часа через полтора. Ты не против?
Я киваю. Но когда он уходит, вызываю такси и пишу коротенькую записку на моей салфетке. Оставляю ее под моим пустым стаканом вместе с «двадцаткой».
Мне не стоило сюда приходить. Мне не стоило оставаться. Мне не стоило писать эту записку. Я уже готова вернуться обратно, но ноги меня не слушаются, а водитель смотрит на меня так, как будто вот-вот уедет.
***
Я просыпаюсь на своем диване. От него пахнет пачули. А я, черт возьми, ненавижу этот запах, поэтому зажимаю нос и переворачиваюсь на спину. Вчера я даже не добралась до кровати. Но это к лучшему, потому что меня вырвало на одну из декоративных подушек, а никому не нравится запах рвоты в спальне. Натыкаюсь на урну и выбрасываю в нее ту подушку. А затем иду в душ. Но намыливая голову, вспоминаю про записку, которую оставила Тому в баре. И издаю громкий стон. Выскакиваю из душа и, не вытираясь полотенцем, бегу к моему телефону. Боже. Там куча непринятых звонков от Нила, моих родителей, Дэллы, людей с работы. Бла, бла. Мыльная пена стекает по моим ногам. Я прокручиваю сообщения, пока не нахожу имя Тома.
Т: «Какого черта».
Это все, что там написано. Я прикрываю рот рукой. Что было в той записке? Закрываю глаза и вспоминаю, как пальцы не слушались, отказываясь держать ручку. Как стержень царапал салфетку, и мне пришлось держать её расправленной, чтобы написать.
«МНЕ ПРИСНИЛСЯ СОН. НЕ ЖЕНИСЬ НА ДЭЛЛЕ».
У меня вырывается стон. И снова накатывает приступ тошноты. Но вместо этого я делаю селфи. Мои волосы торчат с одной стороны, а по лицу размазана тушь. Загружаю фото в альбом «Позорные Эмоциональные Моменты», назвав его «Промокшая Записка на Салфетке». Последний раз я выкладывала селфи в мой выпускной. Мое идеально застывшее лицо выражает счастье… облегчение. Я назвала его «Выкуси, Сэлли Мэй»
Заканчиваю принимать душ и чувствую себя намного лучше. Я никогда больше не увижу Тома. И все мои проблемы разом решатся. Я найду для Дэллы кого-нибудь получше, повыше, и с менее язвительным выражением лица. Ей все равно будет лучше с врачом или инвестиционным брокером. С кем-то, кто станет её обеспечивать, не ущемляя при этом её независимость. Или я могу найти новую лучшую подругу. Я всегда нравилась моей однокурснице Элейн. А мне нравились ее волосы.
***
Нил хочет пойти на пляж. Он говорит, что будем только мы, но вы ведь знаете, как это бывает. Когда ты в бикини, а твой живот раздут от количество съеденного и выпитого прошлым вечером, то обязательно встретишь кого-то знакомого. А я все равно соглашаюсь, но надеваю монокини. Снимая шорты и ложась на полотенце, я все еще чувствую легкое головокружение и прячу голову за открытой книгой. Последние сорок минут Нил без умолку говорит о своей работе. Но, черт возьми, ни разу не спросил о моей. Когда он делает паузу, чтобы посмеяться над собственной шуткой, я рассказываю ему о проколотой шине, и он начинает возмущаться:
- Почему ты не позвонила мне? Я мог бы приехать и забрать тебя. Мне разрешают задерживаться на обеде на полчаса, потому что впечатлены моими талантами.
Я закатываю глаза, скрытые за стеклами солнцезащитных очков.
- Я вызвала эвакуатор. Плюс Том увидел меня и остановился. - Последнюю фразу я добавляю, не подумав.
- Том? Дэллин Том?
- Ну, он ей не принадлежит, - раздраженно отвечаю я. - И как много Томов мы знаем?
- Тебе это не кажется странным? - замечает он.
Я выпрямляюсь.
- Что парень моей лучшей подруги, увидев меня на обочине дороги, останавливается, чтобы помочь?
Нил обижается.
- Ну, раз ты говоришь, что все было именно так…
- А тут нет других вариантов.
Он выглядит таким милым и несчастным, что я уже собираюсь наклониться и поцеловать его, но в этот момент загорается экран его мобильного, извещая о новом сообщении. Я не собираюсь смотреть, потому что предпочитаю не совать свой нос в чужие дела. Но вижу на экране женское имя. Он пытается первым схватить телефон, но я быстрее. Это происходит на автомате. Мои пальцы набирают его пароль и…
все,
что
я
вижу -
это
сиськи.
- Элена…
Зачем он зовет меня? Почему вообще произносит мое имя? Теперь мы оба стоим на ногах, а я держу в руках его телефон и таращусь на сиськи. А фотки продолжают приходить. Я даже не знала, что их можно сфотографировать со стольких ракурсов. Меня всю трясет. Телефон падает из моих рук прямо на песок.
- Мне нужно кое-что тебе рассказать, - начинает он. И медленно двигается ко мне. Как будто я бомба, которая может в любой момент взорваться. БАМ!
- Ты мне изменяешь, придурок?
- Элена, дай мне объяснить.
- Попридержи эту мысль, - перебиваю я. А потом наношу ему удар. Прямо в глаз, как учил меня папа. Отвести руку назад и бить вперед. Его голова поворачивается в сторону, а потом покачивается, как у куклы. Туда-сюда, на его тощей куриной шейке. Он прикрывает глаз рукой, а я награждаю его пощечиной, чтобы оставить след и на другой щеке.
- Элена! - кричит он и рукой пытается меня остановить.
Мне нравится выражение шока на его лице. Нравится, что шокированы мы оба.
- Позволь мне объяснить, - пытается он.
Я замахиваюсь, чтобы снова его ударить, и он вздрагивает.
- Как долго это продолжается?
Его лицо становится бледным.
- Недолго.
- Как долго? - кричу я.
- Год, - отвечает он, опустив голову.
- Год, - шепотом повторяю я. И внезапно у меня пропадает всякое желание ему врезать. Остается только пустота. И плечи опускаются.
- Почему? - спрашиваю его. А потом из моей груди вырывается звук - всхлип, - и я задаю самый жалкий вопрос: - Что я сделала не так?
Нил опускает голову.
- Ничего, Элена. - А затем добавляет: - Она беременна.
Ноги меня не держат. Я падаю на песок и сосредотачиваю внимание на серферах. В этой части Флориды не бывает волн, поэтому вместо настоящих серферов здесь можно увидеть лишь детей в купальниках с изображением Даши-путешественницы.
- Ты все время была занята, - начинает он. - Так случилось, но это было ошибкой. - Признание вины не заставит мою боль исчезнуть, более того, на этом солнце, жаре и песке она ощущается еще сильнее. Как будто они тоже добивают меня.
- Прости меня, - говорит он. Но извинений явно недостаточно в свете такого предательства. Год. Нил был тем, с кем я строила планы. Обсуждала совместное будущее. Когда первый шок проходит, меня накрывает боль. Я встаю. Не могу больше здесь находиться. Не могу даже на него смотреть. У него на шее прыщ, яркий, красный, огромный. Мне противна сама мысль, что я вообще с ним встречалась.
- Элена, пожалуйста, - умоляет он. - Это была ошибка. Я люблю тебя.
Но я не верю, и мне смешно от того, что он использует слово «люблю». Любовь преданна, любовь добра, любовь терпелива. Любовь - это не «я не подумал». Хватаю свои вещи и ухожу. «Сон», - проносится у меня в голове. - «Это было во сне». И её зовут Сэди.
- Авада Кедавра! - посылаю я заклинание Сэди.
Я иду домой пешком. И не потому, что мне некому позвонить. Черт, да Дэлла в ту же секунду примчится сюда с мачете наперевес. Мне просто нужно подумать. Пока жду красного сигнала светофора, я делаю селфи и загружаю его в альбом ПЭМ, подписав: «К Черту Любовь».