Я Королева[Редактируется]

ДВОРЕЦ ТОПКАПЫ — В этом дворце  вообще  бывают  спокойные  дни?  —  недовольно  фыркнула  Мария,  обвив себя  руками.  Лицо  королевы  стало  хмурым,  и  та  предпочла  удалиться  в  террасы.  —  Ты должна  собраться,  Мария!  —  успокаивающим  тоном  прошептала  шотландка.  Девушка похлопала  себя  по  бледным  щекам,  а  после  подошла  к  закрытой  двери.  Вторив  своему мужу,  королева  выпрямила  спину  и  громко  постучала.  Стража  немедля  распахнула двери.  В  голове  всплыла  мысль  о  том,  что  жене  падишаха  не  стоит  появляться  в  тонком ночном  халате,  однако  сейчас  ситуация  была  таковой.  Да  и  тем  более,  она  теперь османская  королева.  Кто  посмеет  что-то  сказать? Гордая  походка,  присущая  особам  с  королевской  кровью  —  так  можно  было  описать шествие  темноволосой.  Она  не  была  напыщенна  торжественностью  или  неуместным пафосом,  а  служила  лишь  примером  элегантности  в  сочетании  с  непоколебимой решительностью. — Дорогу!  Хасеки  Мария  Султан  Хазретлери!  —  огласил  евнух  у  ворот.  На  секунду Мария  остановилась.  Неужели  этот  титул  и  правда  применим  к  ней?  Султан  рассказывал о  том,  что  это  является  обращением  к  «главной  королеве»  в  гареме.  Все  внимательно посмотрели  на  жену  падишаха,  изумленно  склонив  голову,  но  больше  всех  была  удивлена именно  Хасеки.  Немного  придя  в  себя,  госпожа  продолжила  свой  путь,  сохраняя  на  лице холодность. В  покои  Валиде  султан  было  невозможно  проползти  и  насекомому,  что  было  говорить  о человеке.  Стража  и  слуги  заполонили  их  изнутри  и  снаружи,  перекрыв  любой  вход внутрь.  Но  стоило  Марии  подойти  ближе,  как  многозначительно  переглянувшиеся служители  гарема  расступились.  Иллюзия  нового  положения  испарилась  в  тот  миг,  когда она  увидела  Ханде  султан.  Эта  великолепная  по  своей  красоте  женщина,  сейчас напоминала  раненную  птицу.  Валиде  билась  в  неких  конвульсиях  и  тихо  стонала,  не открывая  своих  глаз.  Это  состояние  не  было  похоже  на  сон,  а  скорее  напоминало сильный  приступ.  Под  недоумевающие  взгляды  Мария  приложила  руку  к  женщине, вскрикнув. — Стража,  немедленно  принесите  лед!  —  обратилась  она. — Но Госпожа.. — Вы меня слышали?  Лед.  Живо!  —  королевский  тон  прочно  чувствовался  в  голосе девушки.  Было  видно  –  она  не  первый  раз  командует  остальными. Дабы  не  тратить  время,  Мэри  оторвала  от  шикарного  покрывала  кусок,  поймав неодобрительные  взгляды  тех,  кто  старательно  раскладывал  шелк  на  постели  валиде. Ловкое  движение  и  тряпка  была  опущена  в  кувшин,  находившийся  неподалеку.  Присев  на край  просторного  ложа,  королева  прислонила  спасительный  кусок  ко  лбу  главы  гарема. — Нам нужен лед!  — озабочено  повторяла  Хасеки. В  один  момент  вся  толпа  вздрогнула.  Ханде  распахнула  глаза,  резко  вдохнув,  будто пробудилась  из  мертвых.  Невестка  тут  же  приподняла  её,  наклонив  вперёд.  Лицо  Валиде было  покрыто  испариной,  а  руки  неистово  тряслись,  никак  не  желая  взять  стакан  из пальцев  слуг. — Валиде,  —  как  огонь  метнулся  Мурад,  взяв  матушку  за  руку.  Он  сам  изрядно перенервничал,  что  ощутимо  отдавалось  вибрацией  в  затылке,  от  потока  прихлынувшей крови. Будучи  не  в  состоянии  вымолвить  и  слова,  женщина  откинулась  назад,  по-прежнему пытаясь  восстановить  дыхание.  Её  кожа  была  белее  мрамора,  украшавшего  пол  покоев. — Это сделал  Джанер  ага,  матушка?  —  нахмурился  халиф,  сжав  горячую  руку  матери. Он  не  ожидал  быстрого  ответа,  а  потому  приготовился  произнести  вопрос  ещё  раз. Кудрявая  госпожа  устало  стала  кивать,  всё  больше  и  больше,  чтобы  донести  свой  ответ. — Он..  хочет  убить  меня.  Сказал,  что  я  сама  себя  уничтожу,  —  тихо  прошептала  мать султана,  приложив  руки  к  мокрому  лицу.  Её  голос  был  таким  беспомощным  и  молящим. *** Несколько  часов  спустя  Мурад  уже  направлялся  на  коне  вглубь  города.  Султан  решил сам  найти  подлеца,  а  потому,  получив  первые  данные,  отправился  в  путь  во  главе  своей стражи.  В  этот  день  в  Стамбуле  стояла  туманная  погода.  Нужно  было  весьма постараться,  чтобы  увидеть  конец  улицы.  Стук  копыт  раздавался  по  всему  кварталу, заставляя  прохожих  мгновенно  оборачиваться  на  таинственного  всадника.  Дом,  в котором  последний  раз  был  замечен  Джанер,  не  был  похож  на  укрытие.  Он  находился  в центре  города  и  напоминал  вполне  приличное  жилище. Дверь  была  выбита.  Молодой  правитель,  вооружившись  саблей,  зашел  внутрь. Присутствовал  ли  в  его  душе  страх?  Нет,  скорее  приятное  волнение  от  того,  что  сегодня он  самолично  прирежет  человека,  лишившего  его  царственную  мать  покоя.  Удивительно. Мурад  бы  никогда  не  подумал,  что  в  таком  тихом  слуге  скрывается  настоящий  дьявол. На  столике  стоял  свежезаваренный  чай,  источающий  приятный  аромат.  Здесь  были  и совсем  недавно.  Внутри  просторной  гостиной  никого  не  было.  В  доме  существовало  всего лишь  две  комнаты,  одна  из  которых  оказалась  заперта.  Падишах  быстро  расправился  с преградой,  совершенно  не  ожидая  увидеть  кого-то  внутри.  Однако,  к  большому удивления  всех,  внутри  находился  человек,  ради  которого  на  уши  поставили  целую столицу. Джанер  спокойно  улыбался,  восседая  на  ковре.  В  руке  держал  какую-то  бумагу,  водя  по той  пальцами.  Обитатель  дома  будто  наслаждался  процессом  и  ждал  гостей. — Собака,  —  накинулся  султан,  прижав  мужчину  к  полу.  На  лице  схваченного  не  дрогнул ни  один  мускул. — У Вас с матерью  есть  что-то  общее..  Вы  убиваете  не  глядя!  —  продолжал  улыбаться тот,  полая  удовольствие  от  каждого  звука,  произнесенного  в  данную  минуту. — Что ты сделал,  безродный?  Как  посмел  угрожать  самой  Валиде  султан?  Разве  тебе  не писан  закон?  Ты  не  знаешь,  чем  мы  отличаемся  от  вас? — Известно,  повелитель,  известно,  —  голубоглазый  на  секунду  сделал  озадаченное лицо,  но  позже  рассмеялся,  получив  за  этой  удар.  —  Браво,  за  то  что  тебя  называют повелителем  нужно  благодарить  Ханде  султан.  Передай  ей  моё  почтение. — Ты за всё ответишь,  ничтожество,  я  заставлю  тебя  страдать,  поверь!  —  вздернул  на грудки  султан,  ещё  больше  придавив  агу. — Прежде чем на меня  снизойдет  кара,  не  хочешь  узнать  «почему»?  Почему  я  сделал это?  —  в  эту  секунду  Мурад  внимательно  сосредоточился,  чем  очень  обрадовал  своего «мучителя».  —  Твоего  отца,  султана  Мехмета,  убил  я.  По  приказу  твоей  матушки,  —  как же  ему  нравилось  это  мгновение,  когда  человек,  которому  поведали  тайну,  смотрит  тебе прямо  в  глаза.  Непонимание,  обида,  чувство  лжи  -  всё  смешивается  в  буйстве  красок эмоций. — Да как ты смеешь,  нечистивец?!  —  сильные  руки  сомкнулись  щетинистой  шее,  сильно сжав  ту.  По  царственному  лицу  выступили  вены,  в  глаза  приобрели  красноватый  оттенок. Ярость,  копившаяся  столько  времени,  нашла  выход  в  эту  минуту.  —  Мерзавец,  да  кто  ты такой,  а?!  Отвечай!  —  удушение  сменилось  ударами,  по  уже  бездыханному  телу.  На  лице убитого  застыла  ядовитая  улыбка,  пропитанная  жаждой  мести. — Повелитель,  —  один  из  стражников  осторожно  подошел  к  халифу,  пытаясь  сдержать того.  Руки  султана  были  в  крови.  Во  всех  смыслах  Тот  оглядел  воинов,  стоящий  в  другой стороне  комнаты.  Все  с  недоумением  наблюдали  за  своим  правителем,  опасаясь  его гнева. Он  убил  человека,  сказавшего  так  мало,  но  при  этом  достаточно.  Достаточно,  чтобы лишить  жизнь  Валиде  султан.  Мурад  отказывался  верить  словам  безумца. — Какая  наглая  ложь,  —  вскользь,  произнес  правитель,  встав  с  покрытого  кровью  пола. Он  не  мог  допустить,  чтобы  у  присутствующих  возникли  хоть  малейшие  подозрения  в причастности  его  матери. Мурад  снял  перчатку  и  поднял  записку,  которая  находилась  в  руках  Джанера  при  их входе,  и  явно  должна  была  привлечь  внимание.  Кратко  развернув  ту,  он  обнаружил послание,  предположительно  от  матери. «— Джанер ага,  я  уверенна  в  твоей  преданности,  а  потому,  могу  поручить  это  дело только  тебе.  Султана  Мехмета,  к  большому  сожалению,  окончательно  оставил  рассудок. Он  приказал  изготовить  фетву  для  моего  сына.  Ты  должен  отравить  повелителя  до захода  солнца.  Зелиха  хатун  всё  объяснит.  Найди  её  и  жди  моих  дальнейших поручений.» Халиф  будто  врос  в  землю,  снова  и  снова  перечитывая  злосчастные  строки.  Внутри  всё переворачивалось  от  негодования.  А  что  если  это  входило  в  его  игру?  Но  гораздо страшнее  казалась  мысль  о  том,  что  всё  то,  что  он  видит  –  правда.  Его  мать  всегда  была самой  тихой  женщиной  в  гареме  отца.  Мурад  никогда  не  видел  чтобы  она  с  кем-то ругалась,  или  же  открыто  враждовала,  порицая  и  строя  ловушки.  Казалось,  Ханде  всегда сторонилась  интриг.  Он  не  была  способна  навредить  даже  мухе,  не  то  что  убить падишаха. *** Тем  временем,  в  покои  Ханде  вошла  Мария  Де  Гиз.  Женщина  кивнул  головой,  имитируя поклон,  и  заняла  место  рядом  с  дочерью.  Никто  не  ждал  шотландку,  а  особенно  Валиде. — Мария,  что  за  вид?  —  оглядев  дочь,  взъелась  королева-консорт. — Валиде  султан  стало  плохо,  матушка.  Не  было  времени,  чтобы  тратить  его  на  корсет  и платье,  —  шепнула  Хасеки,  пытаясь  одернуть  мать.  Как  можно  выяснять  отношения  в такой  момент? — Прошу прощение,  однако,  за  теми  воротами  очень  много  людей.  Они  явно  чем-то недовольны,  —  вышел  из  террасы  Джэймс,  сделав  обеспокоенно  лицо.  Его  черные  брови высоко  взлетели,  ожидая  реакции  королевы. — Что Вы здесь  делаете?  Мужчинам  запрещен  вход  в  гарем!  —  Мария  подошла  к  врагу ближе,  кинув  серьёзный  взгляд.  Минув  посла,  жена  султана  подошла  к  перилам  балкона, вглядываясь  вдаль.  Люди  с  факелами  и  по-видимому  оружием  пытались  миновать ворота,  охраняемые  стражей.  Что  они  кричат,  разобрать  было  трудно.  Но  одну  фразу Мэри  услышала  очень  четко  «Требуем  поговорить  с  падишахом!  Требуем  поговорить  с падишахом!» В  этой  ситуации  любая  девушка  бы  растерялась,  забившись  вместе  с  правящей  семьей  в темный  угол.  И  надеялась,  что  их  не  достанут. «Сейчас  или  никогда»  —  пронеслось  в  голове.  Или  она  покажет  народу  их королеву,  или будет  вечно  прятаться  за  спиной  мужа,  рассчитывая  на  его  благоразумие.  Она  не  просто женщина,  держащаяся  на  престоле  лишь  по  роду  –  она  королева  с  львиным  сердцем, рожденная  править! — Откройте  двери  изнутри  и  готовьте  моё  платье,  —  отдала  приказ  служанкам  Хасеки. Те  недоумевающе  переглянулись,  словно  услышали  что-то  непристойное.  —  Мне повторить  дважды?  —  пронзила  голосом  девушка,  и  рабыни  тут  же  вышли,  дабы исполнить  приказ. Мурад  пробыл  на  троне  все  полгода,  и  за  эти  месяцы  не  успел  урегулировать  всё  то,  что оставил  после  себя  отец.  Бунты,  мятежи  на  границах,  многочисленные  восстания  в прибрежных  полках  –  всё  это  свалилось  на  голову  молодому  правителю.  Он  был  слишком занят,  дабы  заняться  проблемами  народа.  Налоги  оставались  прежними,  а  торговля  шла вниз.  У  людей  заканчивались  ресурсы,  но  местные  управленцы  даже  не  хотели  их принимать.  И  что  остается  в  такой  момент?  Сказать  о  бедах  своему  правителю, потребовать. Последние  пуговицы  застегивались,  а  yпряди  заплетались  в  маленькие  косички, соединяясь  сзади.  Мария  была  настроена  решительно  и  даже  не  желала  слушать предостережения  свекрови.  Все  вокруг  не  занимались  чем-то  важным,  а  лишь  охали  и ахали,  обсуждая  решение  королевы.  Зачем  нужны  слуги,  лишь  мешающие  свершиться действию?  –  думалось  жене  правителя. От  эпохи  Селима  второго до  сегодняшнего  дня,  ещё  ни  одна  из  жен  не  вмешивалась  в бунты. Женщины  предпочитали  отсиживаться  в  гареме,  протягивая  руки  в  совет  через  интриги и  лёгких  на  подкуп  пашей.  Но  сейчас  всё  изменилось.  Она  пишет  историю.  Она  королева. — Хасеки  султан,  —  на  пороге  дворца  догнала  калфа.  —  Наденьте  платок,  закройте волосы  и  шею,  —  она  протянула  той  красную  ткань,  напоминающую  узоры  на  платье королевы. — Мне нечего  скрывать,  Акиле.  Если  я  уж  и  стала  османской  королевой,  то  встречу  свой народ  лицом  к  лицу.  Тем  более,  я  не  принадлежу  к  Вашей  династии,  являясь  католичкой. — Но я лишь пытаюсь  защитить  Вас,  госпожа. — Меня защитит  не  платок,  а  стража,  —  мягко  улыбнулась  темноволосая.  —  Открыть двери!  —  во  весь  голос  крикнула  королева,  подняв  голову. У  каменных  стен  собралось  очень  много  мужчин.  И  среди  них  ни  одной  женщины.  Марию очень  удивил  этот  факт,  но  та  не  подала  виду.  Стража  выстроилась  вокруг  королевы,  а народ  замер,  разглядывая  незнакомую  особу.  Её  одежда  не  была  похожа  на  османскую. На  бежевом  атласе  с  шифоновыми  вставками  струились  красные  узоры,  а  голову  девушки украшала  островатая  золотая  тиара.  Волосы  шоколадного  оттенка  не  были  собраны,  как того  предписывали  нормы,  а  свободно  ниспадали  по  плечам  иноземки. — Наш падишах  лично  отправился  поймать  опасного  преступника,  который  мог  угрожать вашим  жизням.  Поэтому  я  выслушаю  каждого,  кому  есть  что  сказать,  —  с  легким,  но  всё же  заметным  акцентом,  произнесла  Мэри.  Месяцы  тренировок  не  прошли  напрасно,  но идеального  произношения  добивались  годами. — Султан  Мурад  не  имеет  смелости  выйти,  что  отправил  к  нам  наложницу  из  своего гарема?  Как  мы  будем  жить  под  правлением  такого  падишаха?  —  выкрикнул  один мужчина,  недовольно  подняв  руку.  —  Вы  посмотрите,  люди,  она  даже  толком  не  одета! — Верно!  — поддержал  чей-то  голос  позади. — Я жена нашего  падишаха  султана  Мурад  хана  –  Мария  Стюарт,  королева  османская  и шотландская.  Сейчас  я  представляю  его  волю,  потому  что  являюсь  вашей  и  его  законной королевой!  И  вместо  того,  чтобы  вы  продолжали  бессмысленно  кричать,  я  стою  здесь! Чтобы  каждый  смог  рассказать  о  своей  беде  мне,  я  намерена  помочь! — Наш падишах  только  вчера  женился  на  этой  иноверке,  а  сегодня  она  будет  указывать нам  что  делать?!  Разве  так  можно?  Как  нами  может  править  султан,  не  соблюдающих законов  государства?! — Как моя вера  изменит  что-либо?  Я  возненавижу  вас  потому,  что  мы  верим  в  разные воплощения  Бога?  Или  вы  возненавидите  меня  за  то,  что  я  не  скрываю  своего  лица  за тканью?  —  после  этого  лицо  Марии  сделалось  более  жестким.  —  Повторяю:  Вы  должны оставить  дворец  или  же  рассказать  о  своей  проблеме.  Выбор  за  вами,  —  не  смотря  на внешнюю  уверенность,  в  голосе  королевы  чувствовалась  дрожь.  Руки  похолодели,  а сердце  неистово  колотилось. — Я не привык получать  приказов  от  гаремной  девки!  —  выкрикнул  черноволосый мужчина.  —  Возвращайся  туда,  откуда  пришла  и  передай  своему  султану,  что  мы  ждём его!  А  если  у  него  нет  смелости  на  то,  чтобы  выйти  к  своему  народу,  то  мы  сами  возьмем своё!