эпилог
новость о «чудесном выздоровлении» Руслана мгновенно разлетелась по миру. СМИ, еще вчера скорбевшие, теперь ликовали, называя это не иначе как «медицинским чудом» и «возвращением звезды». фанаты взрывались от радости, устраивали флешмобы и запускали салюты. Райтер вернулся, и вернулся сильнее, чем когда-либо. публика, пережившая с ними драму, теперь чувствовала к ним еще большую привязанность.
группа вернулась к работе. первые репетиции после длительного перерыва были наполнены странной, почти осязаемой энергией. Руслан еще не полностью восстановился физически, но его глаза горели новой жизнью, а пальцы, хоть и с небольшой дрожью, вновь ловко скользили по грифу гитары. Саша был его тенью, его опорой. на сцене их взаимодействие изменилось. прежняя, наигранная «химия» исчезла, уступив место чему-то гораздо более глубокому и искреннему. их взгляды задерживались друг на друге дольше, прикосновения были нежными, полными любви. даже их сценические «шутки» и «подкалывания» теперь звучали с такой теплотой, что никто из публики, привыкшей к их «отношениям», не замечал подмены. они играли роли, но их чувства были настоящими.
за кулисами все было еще сложнее. искренность, прорвавшаяся в моменты отчаяния, теперь стала их новой реальностью. они держались за руки, могли часами разговаривать ни о чем, просто наслаждаясь присутствием друг друга. в их глазах читалось все: пережитый страх, безмерное облегчение, и та глубокая, нежная любовь, которую они оба наконец признали. но как им жить дальше? что делать с этой правдой?
однажды вечером, после очередной фотосессии, где они, как всегда, позировали «как пара», Саша и Руслан сидели в гримерке. Андрей уже уехал, оставив их наедине. тишина была наполнена невысказанными словами.
— нам нужно поговорить, - тихо сказал Руслан, глядя на свое отражение в зеркале. Саша кивнул. он знал, о чем пойдет речь.
— что будем делать? - продолжил Руслан, поворачиваясь к нему. - мы не можем... мы не можем продолжать играть в это, когда все так изменилось. это... это нечестно по отношению к нам.
— я знаю, – ответил Саша, подходя к нему. он обнял Руслана сзади, упершись подбородком ему в плечо. - мне самому противно теперь делать вид. когда все это было ненастоящим, это было просто работой. теперь... теперь это ложь.
— тогда что? – Руслан повернулся в его объятиях, лицом к лицу. - объявим? скажем, что пейринг стал реальностью? что мы любим друг друга? - в словах «любим друг друга» прозвучала нежность, которую они еще только учились выражать открыто.
Саша нахмурился.
— ты представляешь, что начнется? волна хейта от одних, безумная эйфория от других. наша музыка может отойти на второй план. или хуже – нам перестанут верить. мы рискуем всем. контракты, будущее группы...
— а если нет? - Руслан посмотрел ему прямо в глаза. - что, если это сделает нас сильнее? настоящие чувства... это ведь не слабость. это сила. мы прошли через такое, Саша. через... через мнимую смерть. что может быть страшнее, чем это?
— потерять все, что у нас есть, - горько усмехнулся Саша. - рискнуть нашим успехом, нашей карьерой, нашим будущим... ради...
— ради настоящей любви, - договорил Руслан. - именно так.
они замолчали, взвешивая все «за» и «против». риск был огромен. они могли потерять все, что строили годами. могли разочаровать фанатов, изменить восприятие группы. но продолжать жить во лжи, скрывая то, что теперь было самой сутью их существования, казалось невыносимым.
— или... - Саша медленно поднял взгляд, в его глазах появилось что-то, похожее на решимость. - или мы продолжаем играть. но теперь... теперь это будет не игра. мы будем продолжать делать все то же самое для публики, но под этим будет настоящая любовь. мы просто не будем говорить об этом вслух. мы будем знать, что это правда. для нас. это будет наш секрет. наша настоящая, глубокая связь, скрытая под ширмой «пейринга».
Руслан посмотрел на него, его взгляд был задумчивым. сохранить их чувства в тайне, продолжая пейринг для публики, но уже на совсем ином, гораздо более глубоком уровне.