Наркота, наркота-а
С утра пораньше меня разбудили следующим образом:
– Зеркала! Зеркала-а!
Как озера голубой воды-ы-ы!
– Сет! Петь попсу – это явно не твое, так что прекрати мучить мой прекрасный музыкальный слух своими завываниями и заткнись уже наконец!
– Зеркала! Зеркала-а! Где танцуем только я и ты-ы!
Не выдержав, я кинула в СЕТевого неадеквата тяжелой бабушкиной подушкой, и, судя по визгу и грохоту, Сет упал вместе с подушкой на пол.
– Кто упал? Кто разбился? – тут же высунулась голова Джен. Рядом с ней с любопытством выглядывала Синелапка.
– Сет получил за то, что разбудил меня сегодня своими фальшивыми завываниями, – проворчала я, залезая обратно под одеялко.
Сет что-то забурчал, куда-то ушел, но потом вернулся и подошел к моей постели. В тот же миг на меня обрушилось что-то тяжелое и холодное...
– ТВОЮ МАТЬ. СЕТ. Я ТЕБЯ ЗАКОПАЮ ЗАЖИВО.
Я схватила его за ногу, и он стащил меня с кровати и потащил за собой, пытаясь оторваться. Мокрые волосы ледяными сосульками свисали с моих плеч, с них водопадом струилась вода. Сет отшвырнул ногой ведро, из которого облил меня холодной водой, ведро попало прямо мне в лоб, я вскрикнула и отпустила Сета, оставшись валяться в дверном проходе. Потом встала и перешла в наступление. Я бегала за гребаным юмористом по всей квартире. Потом устроила ему засаду, спрятавшись за дверцей шкафа. В поисках опасности он настороженно повернулся ко мне спиной, и я тут же оседлала его, как верного скакуна. Он забился, пытаясь вырваться на свободу, потащил меня на себе, надеясь, что не войду в дверной проем и меня просто снесет стена, но коварный коврик выскользнул из-под его ноги, и мы оба полетели на пол. Я принялась душить Сета, но тот в оборонительных целях дал мне оказавшейся под рукой хоккейной клюшкой по лбу.
– Ни с места! – выставив ее вперед, как автомат, выкрикнул он. – Встать! Руки вверх! Лицом к стене!
Я покорно сделала все, что он приказал, а потом с вертухи ему – хрясь по морде! А он мне – пшик освежителем прям в харю! А освежитель не простой, а с запахом апельсина и мандарина... Меня понесло, как алкоголика, одна моя нога запнулась о другую и я упала на пол, глупо улыбаясь.
– А-а-а-а-а!!! – Протянул Сет, хватаясь за нос.
В это время меня мучили галлюцинации. Я находилась в сказочном мандариновом мире и меня катал на своей спине большой апельсиновый пес.
– Эти конфеты лишь для тебя! – протявкал он, кивая головой в сторону огромного конфетного леса. Я побежала туда, отрывая от деревьев мармеладные листья и срывая цветы из глазури. Около карамельной реки я нашла заросли мяты в шоколаде, сидела на берегу и ела листья этого прекрасного растения. А потом апельсиновый пес схватил меня за волосы и окунул лицом в карамельную реку. Вынырнула я уже в своей квартире в ванной комнате. Джон был готов еще раз окунуть мою голову в таз с водой. Я закричала:
– Все-все, апельсиновый п... то есть, Джон, переста-ань!
– Ты носилась по квартире, вырывала листки из учебников и жрала их, – ухмыльнулся Джон. – Ты думаешь, этого мало?
– Протрезвела? – хмыкнул Сет, и я вспомнила о его роли в этом спектакле.
– Карбонат натрия! Зачем ты пшикнул мне апельсиновым освежителем воздуха прямо в лицо?! – зашипела я на него.
– Я не карбонат натрия, я вполне красивый и очаровательный дебил, – улыбнулся Сет.
– Ну все, братишка. Ты расхреначил тонкий лед, – я была готова убивать.
– Беги, – весело оскалился Джон и отпустил мои волосы.
Я тут же схватила со стола вилки и стала на ходу кидать их в спину Сета. В это время Мятноухая, Лисичка и Гордогривка стащили чипсы Сета и стали жрать их под столом на кухне.
В одной единственной комнате – в студии – есть порог, чтобы все запинались и падали, чтобы не забегали и не сносили инструменты и аппаратуру. Сет споткнулся, упал, я споткнулась об его тушу (как обычно) и стала душить его.
Джен тут же бросилась спасать друга, она сказала, что Кори под шумок съела почти все мои вафельки, и я тут же отпустила Сета. Кори ответит мне за вафельки.
Я зашла на кухню. За столом сидела Кори, на ее коленях – Лола. Мой маленький черный ангел догрызал кусочек вафельки, который ему услужливо предложила Кори. Она бережно гладила щенка по маленькой спинке, напевая какую-то колыбельную, и вскоре Лола задремала.
Я на цыпочках вышла из кухни в коридор и увидела ногу Сета, свисающую с дивана в зале. С огромным фиолетовым фонарем под глазом он лежал на животе с закрытыми веками. Наблюдая эту картину, я погладила его по голове, как делала это Кори. В голову мне шла одна колыбельная. Колыбельна Зиры из "Короля Льва".
– Спи, мой милый Сетик.
День пройдет за днем.
Станешь сильным и большим.
Вырастешь бомжом.
Синелапка, зашедшая в это время в зал, покачнулась и захохотала так, что Халва и Джон едва успели поймать ее. Джен затряслась от беззвучного истерического смеха, а Мятноухая, Лисичка и Гордогривка тихо захихикали из-под кухонного стола. Кори закатила глаза и, чтобы все заткнулись, она рявкнула на нас так, что даже Сет проснулся и, потеряв равновесие на краю дивана, шлепнулся на пол, заработав еще один фингал.
В дверь постучали.
И все замолчали.