Собрание Хьюга
Неджи проснулся в субботу с тяжелым предчувствием, он активировал бьякуган и посмотрел как там бабушка Хару. Она также лежала у себя в комнате, рядом сидела Ханаби. Хьюга решил навестить ее и поговорить.
Когда он зашел к ней госпожа Хару также лежала в кровати. От Ханаби он узнал, что бабушка не ела со вчерашнего дня. Неджи, чувствовал себя виноватым.
Молча, он сел у изголовья кровати, Ханаби поняла, что брат хотел побыть наедине с госпожой Хару. Бросив на них обеспокоенный взгляд, она все же вышла.
Неджи помолчал и затем произнес.
— Помню, когда я лежал после болезни четыре года назад, вы сказали мне, что надо вовремя говорить близким о своих чувствах. И тогда впервые вы сказали, что любите меня, — внук замолчал.
— Я люблю всех своих внуков и Сакуру... я и его успела полюбить, — голос бабушки был таким безнадежным, он показался Хьюга трагическим, скупые слезы поползли по морщинистым щекам.
Она знала, что попав в руки к шиноби Облака, ребенок даже если они оставят живым, будет навсегда потерян для них. Даже если Коноха объявит войну, они не отдадут его — они просто убьют его, и вырежут его глаза. Это знали все, потому Хокаге до сих пор не связался с Райкаге. Эта боль разрывала ее старое сердце. Хару действительно полюбила малыша. Почти каждый день она ходила к Сакуре, она видела его чакру, он был реален для нее с того момента, когда она узнала о беременности молодой снохи.
— Неджи, я не виню тебя, но у меня не осталось смысла задерживаться на этой земле.
— Бабушка...
Но она продолжала, игнорируя его слова.
— Я думала, что потерять мужа — это больно, но потом погиб мой любимый сын — твой отец, и мне казалось, что ничего хуже уже не будет. Но я была еще не так стара и у меня оставались вы — мои маленькие внуки. А теперь, вы выросли, а я постарела, так скажи для чего мне цепляться за эту жизнь? — боль сквозила во всем — глазах, голосе, выражении лица.
— Бабушка, я не могу рассказать все, но скажу одно — я клянусь, что мы вернем ее. И хочу, чтобы вы встретили ее здоровой, чтобы вы помогли ей с нашим сыном — лучше вас никто не сможет воспитать настоящего Хьюга. Я... тоже хочу сказать вам, что вы очень дороги... мне, — он замолчал, Неджи старался переключить внимание Хару на благоприятный исход. Она молчала заново прокручивая его слова.
— Госпожа Хару, прошу вас, вам нужно поесть.
— Неджи, ты клянешься? — голос был полон недоверия, она, пытливо — по-хьюговски стала вглядываться в его лицо.
Ведь идти в деревню Облака с малой группой, было сродни смертному приговору для всей команды.
— Что ты задумал?
— Я не могу ничего сказать, пожалуйста, сохраните в тайне мои слова. Просто знайте — вам есть ради кого жить.
До Хару медленно доходило — ее внук никогда не бросался пустыми обещаниями, значит, надежда есть, она все так же внимательно глядя на него медленно кивнула. Неджи сходил на кухню и попросил Ханаби принести завтрак для бабушки.
Ханаби удивилась и обрадовалась за бабушку — у той из всех внуков самая крепкая связь была именно с младшей Хьюга.
Она посмотрела на Неджи впервые за последние дни без осуждения и возмущения. Сейчас она была благодарна ему за то, что нашел нужные слова и достучался до старой куноичи. Семейные узы всегда были важны для Ханаби, а после замужества и ухода из клана Хинаты, Хару и Сакура стали для нее самыми близкими людьми.
— Неджи, — старая куноичи обратилась к нему с просьбой. — Ты мог бы побыть с бабушкой после обеда?
Хьюга согласился, хотя вообще-то планировал выйти побродить по деревне, по совету Нара, нужно было время от времени выходить на люди, привлекая внимания и провоцируя любопытство противника.
— Спасибо, Неджи. Просто мне нужно встретиться кое с кем, но не хотелось оставлять бабушку.
Неджи механически спросил:
— У тебя свидание?
Ханаби вспыхнула, ей не до глупостей сейчас.
— Нет! — светлоглазая никогда не обсуждала личную жизнь с братом. — Мне надо встретиться с Саюри, может, помнишь ее? У нее закончился длительный контракт на дальние миссии вне Конохи, и теперь она ищет, чем заняться в клане. Говорит, родители постарели и она хочет быть поближе к ним.
— Понятно, да я видел ее недавно, — он вспомнил точеную фигурку брюнетки и большие серебристо-белые глаза.
— Как глава я вынуждена не только с седыми старейшинами общаться, но и решать проблемы молодежи, — Ханаби пожала плечами и закатила глаза к потолку.
***
После полудня Нара с перевязанной рукой пришел к Ино в госпиталь. Блондинка обходила госпиталь — проверяла, как работают отделения больницы. Увидев перебинтованного Шикамару, она сначала нахмурилась, и отвела его в свой кабинет. Развязав бинт и, убедившись, что с его рукой все в порядке, и он не ранен, Ино вопросительно воззрилась на него.
— Есть разговор, — бросил он.
— Шикамару, есть новости? — Ино и так соображала быстро, а с Нара они вместе были командой, и понимали друг друга с полуслова.
— Запри дверь на замок. Здесь могут быть уши, потому примени свою технику. — Он понизил голос. В детстве они иногда прибегали к этому, когда был риск быть подслушанными, или передавали секретные сведения.
Она послушно заперла дверь. Она указала ему на кушетку — он лег.
Ино достала широкие ленты и привычно привязала себя к креслу.
— Не двигайся.
Мгновение и разум Нара открылся Ино. Он встретил ее — удивительно, он не дал ей полный контроль над своим сознанием, он принимал ее как гостью.
— Показывай, — блондинка не могла тратить время впустую.
Картинки стали сменять одна другую: Шикамару показал, как они настигли похитителей — Ино от облегчения чуть не разрыдалась прямо там — в его сознании. Потом Ино поприсутствовала на собрании, в ходе которого было решено искать сообщника похитителей в Конохе. Когда Ино прочитала допрос АНБУ, от ужаса, какую судьбу готовили Сакуре и ребенку, у нее задрожали руки — после рождения ребенка, по условиям сделки Сакуру ждала смерть. Затем Нара показал, как Сакура под защитой Сая скрываются в лесу. И, наконец, она оказалась на последнем разговоре с Неджи, где Шикамару высказался о возможном предателе из госпиталя.
— Ино, все это сверхсекретно, даже Ко пока ничего не должен знать. Абсолютно никто. Любой, кто узнает это, может случайно выдать тайну, и тогда преступник станет еще опаснее для Сакуры.
— Мне нужна твоя помощь — присмотрись, кто в госпитале мог мечтать о месте главного?
— Шикамару — это очень тяжелый ответственный пост, если честно, я не представляю, кто бы хотел этого. Заведовать госпиталем — это не столько привилегия, сколько головная боль.
— Ино, я настаиваю — понаблюдай.
— Поняла, хорошо, Шикамару.
— Ино, если ты проболтаешься...
— Обижаешь, Шикамару.
— Есть еще одно дело для тебя...
Передав нужную информацию и выслушав все инструкции, блондинка кивнула и, спустя миг она уже вышла из его сознания.
Когда он открыл глаза, то увидел, как Ино сидя в кресле, свисает на широких лентах. Шиноби подошел, аккуратно развязал ее и перенес на кушетку.
Через пару минут, менталистка открыла глаза и улыбнулась, ее глаза были спокойными. Бывший сокомандник, наклонившись, прошептал на ухо блондинке:
— Никому...
***
Наступило воскресенье. Неджи проснулся до рассвета. Мысли о сложившейся ситуации не давали расслабиться — то вспоминались слова Шикамару о том, что нужно найти предателя, то вспоминалась Сакура, ее глаза и шепот — «возвращайся за нами». Иногда, он готов был бросить все и отправиться за ней, а что потом — всю жизнь бояться за нее? А как дальше — подозревать в каждом врага?
Мужчина побрел на кухню и по инерции стал готовить завтрак — есть совсем не хотелось, но, по крайней мере это отвлекало от одних и тех же мыслей.
Хьюга вспомнил Шикамару — сколько еще ждать? Еще несколько дней и он не выдержит, он сжал кулаки и стиснул зубы — скоро придет срок появиться на свет его первому долгожданному сыну, и где? В заброшенной хижине посреди леса.
Он закрыл глаза и вздохнул, стараясь успокоиться, потом он вспомнил свои радость и облегчение, когда его бьякуган нашел повозку, когда смог, наконец, ее обнять. Неджи улыбнулся — да, слава небу, Сакура хотя бы в безопасности и шиноби Облака не захватили ее.
В полдень было назначено собрание Хьюга. Подходя к месту собрания шиноби увидел, как почти все места были уже заняты. Десятки белых глаз устремились к нему — многие из них излучали презрение и пренебрежение — что же, ему оставалось только проигнорировать их.
Неджи занял место, сев в первый ряд — многие недовольно поджали губы, в зале прокатился возмущенный шепот — потерявший лицо шиноби — как смеет он садиться на центральные места после позорного возвращения, отдав врагу глаза собственного сына. Только почитание традиций и воспитание Хьюга не дали многим бросить оскорбление ему прямо здесь — на глазах всего клана. По обе руки остались свободные места — он заметил как Ко встал с места, где сидели его отец и брат и пересел к нему. Неджи опустил глаза, этот жест дружеской преданности, растрогал его, больше чем он ожидал от себя, несколько секунд спустя он услышал легкий шорох сминаемого платья — рядом с ним опустилась Хината.
Вошла Ханаби, позади нее шел Хиаши Хьюга — их лица были торжественно-решительные, они заняли свои места.
Глава Хьюга взяла слово:
— Сегодня собрание включает лишь один вопрос — как поступит клан после того, как шиноби Облака выкрали члена семьи Хьюга и ребенка, обладающего Кеккей генкаем нашего рода? Вы уже знаете о случившемся — и мне не нужно пересказывать. Я спрашиваю вас — кто готов выступить вместе со мной против шиноби Облака? Сначала выскажутся старейшины, а затем те, кто пожелает. Мое мнение — мы должны отомстить в любом случае.
После Ханаби выступили старейшины: голоса разделились: сторонники нанесения жесткого ответного удара взывали к тому, что бездействие воспримется как слабость и риск повторения резко повысится, они были готовы хоть завтра встать к оружию. Были те, кто высоко оценивая силы Хьюга, все же сомневались — в случае объединения сил шиноби Облака, да еще и на их территории, Хьюга не смогут добиться победы, напротив, это сильно обескровит их клан. Нашлись и такие, кто поддерживал точку зрения Хокаге — необходимости ведения переговоров, и лишь в случае неудачи выступить войной.
Лицо Ханаби выражало возмущенное негодование — она ждала беспрекословного согласия, однако, старейшины принялись тянуть жвачку.
Наконец, она дала слово желающим. Неджи встал первым и прошел на место выступающего, окинул взглядом сидящих перед ним соклановцев: как много их сегодня. И начал.
— Я знаю, что многие осуждают меня за то, что не смог спасти жену и покарать преступников, — слова шли с огромным напряжением, он сжал челюсти. — Я прошу вас всех — пока есть хоть малейшая надежда на сохранение жизни моей жены и ребенка, не выступайте против Скрытого Облака.
В зале прокатился презрительный шепоток– этот Хьюга верно, помутился рассудком, если верит, что его жена еще жива! Как он не понимает — после пересечения границы шансы Сакуры остаться в живых обнулились?
Неджи слышал этот гул недовольства — он поднял глаза и громко повторил.
— Я повторяю свою просьбу — пока нет доказательств ее гибели, мы будем вести переговоры, а война не вернет мне живых жену и сына, а лишь унесет ваши жизни...
Дверь зала открылась, и на пороге появились Сай и Шикамару, вид у художника был плачевный — пыльная одежда, на лице остались следы драки.
Неджи увидев его, остановился на полуслове, и его как будто молнией пронзило — он же остался охранять Сакуру!
Он сорвался с места и, не обращая внимания на возмущенных родичей, помчался к выходу.