Исповедь Босса

Могу сказать, что я ничего не знала о роскоши и о жизни все двадцать семь лет. Не предполагала, насколько высок уровень зарплат в Нью-Йорке, если глава отделения полиции может позволить себе не только шикарную и качественную одежду фирменных марок, большой дом с огромным садом, охрану, так ещё и невероятную машину из тех, которыми болел мой бывший. И я точно знаю, что они стоят больших денег, потому что часто слышала о его несбыточных мечтах.

Сказать, что я шокирована, ничего не сказать. Машина Лазарро быстрая, мощная, и внутри приятно пахнет кожей. Я боюсь даже дышать, чтобы ничего в ней не испортить, хотя на мне новая одежда. Да, мне предоставили целый шкаф невероятных нарядов, словно я оказалась в магазине. И всё это подходило мне и по цвету, и по фасону, и по размеру. Множество туфель. Раньше я выбирала удобные лодочки на низком каблуке, но теперь мне выдали ярко-синие туфли на тонких и высоких шпильках к нежно-голубому платью. А также сумочку, в которой я не нуждаюсь, потому что класть в неё нечего, но это была задумка Лазарро, и просто побоялась нарушить его план. Конечно, всё это очень замечательно, но чувствую себя какой-то особенной, а не обычной англичанкой, у которой самая непримечательная работа. Уж точно рабынь так не наряжают. Хотя... если учесть, что именно моё лицо и я сама должна мелькать, то сейчас я точно играю какую-то неизвестную мне роль. К тому же, предполагаю, что Лазарро общается с очень обеспеченными людьми, и мой вид должен быть соответствующим.

— Всё окей? — Лазарро бросает на меня взгляд, отводя его на секунду от дороги.

— Да... да, центр Нью-Йорка, действительно, каменные джунгли. Пока мы ехали, там были милые таунхаусы, а сейчас... даже в Лондоне такого нет, — восхищаясь, разглядываю высокие здания.

— Америка — страна контрастов. Здесь можно найти всё, что душе угодно. Любые фантазии она воплощает в реальность.

— Если только у тебя есть деньги, — замечаю я.

— Это, несомненно, важно, ты права, Белоснежка, но о деньгах не беспокойся. Выброси глупости из головы.

— Твоё отделение богатое, да? То есть я имею в виду, что вы хорошо зарабатываете, раз у вас в пользовании большие дома и есть возможность дорого одеваться.

Лазарро, кашляя, прочищает горло.

— Пусть будет так.

Цокая, поворачиваю к нему голову.

— Ты снова за своё? Что ты скрываешь, Лазарро? — спрашивая, прищуриваюсь я.

— Белоснежка, ты готова открыть дверь в комнату с моими тайнами прямо сейчас? — усмехается он.

— Их много? — С интересом смотрю на него. Нет, всё же Лазарро потрясающий мужчина. Он такой, каких не встретишь на страницах журналов, он не идеален, но его невозможно забыть. Сила, элегантность и некая дикость просто невероятно впечатляющие.

— Достаточно, чтобы отравиться ими. Оно тебе надо?

— Хм, не знаю, может быть. Не думаю, что ты делал нечто ужасающее. Даже если и делал, то только для того, чтобы людей спасти. Это ведь твоя работа. Она опасна, да?

— Ты даже не представляешь себе насколько, — смеётся он.

— И тебе не сложно? Ты постоянно носишь при себе оружие? Так много преступников на твоей территории?

— Кому сейчас легко, Белоснежка? Но это моя... хм, работа. Пусть будет так. И поверь, — Лазарро сворачивает к высокому зданию и останавливается перед воротами. Он поворачивает ко мне голову. Его глаза темнеют, а губы искривляются в привычной усмешке.

— Не идеализируй меня, Белоснежка. Я законченный мудак.

Хмурюсь, а затем смеюсь.

— Не нужно принижать свои достижения, Лазарро. Да, ты порой бываешь вспыльчивым, но это не делает тебя плохим. Я видела плохих людей и уж точно с тобой мне куда комфортнее, чем с ними.

— Прямо так, в лоб, Белоснежка? Ты всегда признаёшься честно в том, что думаешь о незнакомых людях, или я избранный?

Мы въезжаем в темноту, и я понимаю, что это парковка.

— А зачем скрывать то, что ты думаешь о людях? Я не стыжусь этого. Тем более ты для меня уже не незнакомец. Да и описываю тебя так, как сама вижу. Ты сделал для меня много хорошего, Лазарро. Не считая еды, одежды и крыши над головой, ты подарил мне шанс выжить и спасти мою семью. Я не упоминаю о том, сколько невинных жизней ты спас и спасёшь ещё, когда поймаешь это чудовище. Разве я не могу быть тебе хотя бы за это искренне благодарна и увидеть в тебе добрые черты?

— Добрые черты... тяжёлое предстоит обучение, — бормочет он себе под нос.

— Но...

— Выходим. Мы на месте. Запомни, Белоснежка. Сначала выхожу я и проверяю обстановку, затем ты. Поняла? — перебивает меня и бросает взгляд через заднее стекло на парковку, где останавливаются ещё две машины его охраны. Зачем так много, я не знаю, но, вероятно, так будет куда безопаснее для нас обоих.

— Да, конечно. Ты, потом я, — киваю ему.

— Умница. Схватываешь всё на лету. — Он похлопывает меня по щеке и выскакивает из салона.

Озадаченная его жестом, сижу внутри и перевариваю то, что сделал Лазарро.

— Белоснежка, — открыв мою дверцу, подаёт мне руку.

— Благодарю. Это очень галантно с твоей стороны. А говорил, что принцы вымерли. Нет, ты самый настоящий принц, когда не ругаешься, — весело произношу, выходя из автомобиля. Лазарро кривится, и я даже слышу: «Фу». Почему?

Но не успеваю я развить эту мысль, как понимаю, что стоять самостоятельно не могу. Слишком высокие каблуки, и ноги немного отекли от долгой дороги. Мы ехали два с половиной часа. Охая, цепляюсь за лацкан пиджака Лазарро, но и это не помогает. Мои ноги скользят по гладкой поверхности парковки, и я с ужасом заваливаюсь вбок. Лазарро реагирует моментально. Он обхватывает мою талию и прижимает к себе, да так сильно, что я ощущаю каждую мышцу его большого тела даже сквозь ткань чёрного костюма и рубашки.

— Пока не время падать к моим ногам, Белоснежка, но ход отличный. Запомни его, — Его веселит моя неуклюжесть, а я краснею от смущения.

— Прости... я нечасто хожу на таких высоких каблуках. Мне очень жаль, я помяла твой пиджак, — шепчу, расслабляя пальцы.

— Жаль, что лишь пиджак. Я не прочь, если бы ты помяла мой член, Белоснежка.

Приоткрываю рот от его слов. Он что, серьёзно это сказал? Боже мой! Это же...

— Расслабься, я предупреждал, что у меня особый юмор. — Лазарро шлёпает меня по ягодице и ведёт куда-то, придерживая за талию.

— Это было вульгарно. Правда, очень вульгарно и странно. Мне такие вещи никогда раньше не говорили. Необычные у тебя шутки, — нервно улыбаюсь ему.

— Привыкнешь. И не факт, что это была шутка, — подмигивая мне, Лазарро оборачивается, и я вновь полна непонимания. Он намекает на что-то очень... личное? Да? Со мной? Почему?

Отдав приказ своей охране ждать нас здесь же через пару часов, Лазарро ведёт меня к лифтам.

— Я могу идти сама. Благодарю за помощь. — Выскальзываю из его рук. Что-то мне стало неудобно идти вот так рядом с ним.

— Я буду трогать тебя часто, Белоснежка. Ты должна к этому привыкнуть. Чем ближе ты находишься ко мне... — он цепляет пальцами цепочку на сумочке, одновременно нажимая на кнопку лифта, и тянет меня на себя, отчего я делаю два неуклюжих шага ему навстречу. Вновь в его руках.

— Вот так я замечу куда больше, чем если будешь находиться на расстоянии.

Сглатываю от низкого тембра Лазарро.

— То есть мне надо...

— Получать удовольствие, Белоснежка. Только это. Удовольствие в каждой минуте нашей близости. — Его загадочная улыбка лишает мои лёгкие части кислорода. Дыхание сбивается, когда Лазарро касается моих волос и играет с прядью.

Неожиданно он отпускает меня. Охая, прижимаюсь к стенке лифта.

— Вернёмся к комфорту. Ты сказала, что тебе, оказывается, комфортно со мной?

— Хм, да... сказала, — медленно киваю. Как быстро он перескакивает с темы на тему.

— Не думаешь, что совершила огромную ошибку?

— Нет. Я уверена в своих словах. Мне есть с чем сравнивать, и ты точно хороший человек. К тому же сам говорил, что между нами должно быть доверие, не так ли? А если мне будет некомфортно, то я не смогу доверять человеку. Если я буду бояться тебя, то тоже буду не в силах работать с тобой сообща. Это ведь наша цель, да?

— То есть я для тебя стал милой плюшевой игрушкой? Ты таким меня видишь? — В его словах скользит обида, вызывая на моём лице улыбку.

— Ошибаешься, Лазарро. Мягкие игрушки я любила в пять лет, сейчас мне двадцать семь, и воспринимаю людей, как живых существ. Я уже сказала, каким тебя вижу. Но если тебе будет легче, то... порой ты меня сбиваешь с толку, и я немного опасаюсь тебя. Особенно когда делаешь какие-то странные намёки или грубо хватаешь меня. Предполагаю, что твои люди тебя боятся. Но разве уважение не лучше страха? Именно его я испытываю к тебе. Запугивание может плохо закончиться. В клетке мне хотелось умереть от стыда, унижения и страха. Хотелось просто закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Страх — не самое выгодное чувство в данной ситуации. Страх не оставляет места для чего-то более приятного, к примеру, хм... возможности дать ещё один шанс.

— Я шансов не даю. Никогда. Тебе тоже не следует это делать. Но замечу, что ты всё же умна. Продолжай быть такой и, вероятно, я не сдам тебя в утиль, Белоснежка. — Лифт мягко останавливается, и Лазарро замолкает.

Это снова шутка.

Хмурюсь, пытаясь привыкнуть к его чувству юмора. Никогда таких людей не встречала.

Лазарро быстро набирает код на аппарате, очень похожего на терминал для оплаты банковской картой, и двери лифта моментально открываются.

— Забыл ключи в машине. Засмотрелся на твою белоснежную кожу. Прошу, Белоснежка, мы дома. — Он с улыбкой поворачивается ко мне, указывая ладонью проходить в квартиру.

Краснею от его необычного комплимента и прохожу мимо Лазарро.

Едва я ступаю на белоснежный отполированный мраморный пол, как охаю и шокировано смотрю на «квартиру».

— Боже мой, — шепчу я.

Это никак нельзя назвать просто «квартирой», это словно огромный пентхаус для Президента. Не меньше. Высокие панорамные окна, невероятной длины белоснежный диван. Сотни дизайнерских вещей, невероятный простор и стеклянная лестница, ведущая на второй этаж.

— И это... предоставляется твоим отделением? — восхищённо спрашиваю Лазарро.

— Пусть будет так, — усмехаясь, кивает, а я цокаю.

— Никогда в жизни подобного не видела. Я думала, что лучше, чем тот дом, быть не может, но это... словно я в журнале каком-то, или сплю, а может быть, умерла? Невероятно утончённо и стильно. — Провожу ладонью по покрытию стены, имитирующему неровную покраску. Моё внимание привлекают подлинники, точно, картин. Минимализм.

Неожиданно меня щипают за ягодицу, и я подпрыгиваю на месте, роняя сумочку на пол. Оборачиваюсь к Лазарро, смеющемуся из-за моей реакции.

— Проснулась? Или мне ещё сильнее это сделать?

— Зачем ты ущипнул меня?

— Ты считаешь свою жизнь сном, Белоснежка. Увы, это грёбаный кошмар, и никакой антураж не сможет скрыть цвета крови. — Он становится серьёзным. От его слов по моей спине бегут мурашки. Кровь? Почему кровь?

Не решаюсь спросить. Думаю, что Лазарро видел много крови в своей жизни, ведь у него опасная работа. И то, что ему предоставляет государство для комфорта, он заработал своими силами и умом.

— Чуть позже осмотришься здесь. Я провожу тебя в твою комнату. — Лазарро поднимается по лестнице, и я спешу за ним, хватая с пола сумочку. Надеюсь, я её не повредила.

— Ты расстроен чем-то? — тихо спрашиваю. Судя по его напряжённому взгляду, он точно недоволен.

Лазарро игнорирует меня и открывает одну из нескольких дверей в коридоре.

— Твоя одежда уже в гардеробной. Мы выезжаем через пару часов. Можешь принять ванну, отдохнуть и морально подготовиться к новой жизни, — сухо произносит он, проходя в роскошную белоснежную спальню.

Меня коробит то, что добродушное настроение у Лазарро куда-то исчезло. Он зол.

Кусаю губу и прохожу следом за ним в спальню. Ставлю сумочку на кровать и тяжело вздыхаю.

— Тебе неприятно, что я здесь? — спрашивая, ловлю тяжёлый взгляд Лазарро.

— Мне было бы намного приятнее, если бы ты была в другом месте. Но дело того стоит. Отдыхай. Я не люблю, когда опаздывают. Запомни это, — он уже рычит. Господи, да что с ним не так?

— Лазарро, — выдыхая его имя, касаюсь его запястья и мягко сжимаю его. Он резко поднимает голову, и его глаза вспыхивают от едва сдерживаемой ярости.

— Прости, — отпускаю взгляд и делаю шаг назад. — Прости, если я чем-то оскорбила тебя, и ты разозлился. Наверное, мне не следовало так откровенно восхищаться этими апартаментами, но я не смогла сдержаться. Впредь буду умнее и постараюсь не высказывать своих эмоций так явно. Прости. Не злись на меня.

— Белоснежка, — цокая, Лазарро закатывает глаза. — Оставь хотя бы немного тайн мне для фантазий. Не выкладывай всё вот так. Никакой интриги, — кривится он.

— А тебе нужна интрига? Зачем? — удивляюсь я.

— Мужчинам всегда нужна интрига. От женщины без интриги мы устаём быстрее, чем от новой машины.

— Значит, таким мужчинам нужно больше заниматься саморазвитием, раз они уже и женщину рассматривают, как цирковую зверушку, которая должна поддерживать в них искру. А как же сам мужчина? — спрашивая, складываю руки на груди и прищуриваюсь.

— У мужчин очень богатая фантазия, Белоснежка. И я прошу тебя, сделай так, чтобы сегодня все мужчины хотели видеть на своих женщинах, которых будут трахать ночью, ту пару туфель, что обута на твои ноги.

У меня вновь дыхание сбивается от его слов. Как можно быть таким вульгарным?

— И что же ты посоветуешь мне надеть?

Я стараюсь принять правила его игры. Хотя для меня это необычно и очень неприятно, стыдно, но я держусь. Интрига ему нужна.

— Предпочту видеть тебя голой, но остальные не поймут моего выбора. Ещё придётся стрелять по тем, кто посмотрит на тебя. Столько лишних движений и ненужных трупов. Так что одежда остаётся. Любая, подходящая под дружеский ужин и мой костюм. Оставь мне немного для фантазии этой ночью. — Он медленно приближается ко мне. Сглатываю и быстро облизываю губы. Что происходит? Что он говорит?

— Заставь мой член окрепнуть так, чтобы я сошёл с ума от боли, Белоснежка, — говорит он и приподнимает пальцами мой подбородок. Его дыхание опаляет моё лицо.

— Не забывай, я не милый мальчик, который в темноте ищет дырку и всё никак не может в неё попасть, — он наклоняется ниже к моему уху. Всё моё тело покрывается мурашками, а в горле даже першит. — Я тот, кто точно знает, что хочет и как хочет эту дырку. Видел я этих дырок столько, что стало скучно.

Мне хочется снять с себя его ладонь, скользящую по моему позвоночнику к ягодицам. Хочется дёрнуть головой, когда его пальцы пробираются к моему затылку и надавливают на него, обхватывая шею.

— Самое интересное для меня — искать не дырку, а способ завладеть разумом и всеми желаниями.

Просто стою. Дышу его приятным ароматом, и какой-то туман в голове. Я не в силах даже нормально думать.

— Опустить на колени. Научить подчиняться одному моему взгляду. Гореть. Желать. Течь. Открыть дверь в комнату с моими тайнами и принять их. Допустить меня до своих мыслей. Озвучить их. Шептать их. Кричать их. Выпусти всех своих демонов, заточённых в клетки, Белоснежка. Это просто. Если захочешь, я научу. — Его опьяняющий на некоторое мгновение шёпот, касание губ к моей щеке вызывают дрожь во всём теле. Неизвестную мне дрожь. Тепло его рук. Мягкие прикосновения. Боже мой, что может сделать с человеком этот мужчина? Что он делает со мной? Это ведь... неправильно?

Лазарро резко сжимает в кулаке мои волосы и грубо тянет их назад. Издаю низкий стон от боли в затылке. Распахиваю шире глаза, смотря в его.

— Вот теперь между нами есть интрига, Белоснежка. Мне интересно, чем это всё закончится? — Быстрая улыбка, и Лазарро отпускает меня.

Едва могу стоять на ногах. Мне безумно стыдно за то, что я позволила ему говорить все эти ужасные вещи, да ещё и снова хватать меня.

— И зачем? Зачем ты это сделал? — возмущаясь, шепчу, приглаживая волосы.

— Я снова прошу тебя, Лазарро, не смей так со мной обращаться. Не говори мне эти вульгарные слова и не прикасайся ко мне, — добавляю громче. Он приподнимает уголок губ, окидывая меня взглядом.

— Или делать это так часто, чтобы ты сама дошла мозгами до того, что вижу я сейчас в твоих глазах, Белоснежка, — пожимая плечами, говорит он, разворачивается и направляется к двери.

— Но...

— Выпусти демонов, Белоснежка, как тогда, когда рискнула сбежать от одного мудака и попасть к другому, — добавляет, оборачиваясь и задерживаясь в дверях.

— Ты поймала удачу. Так не упускай новую возможность. Сравни. Ты у нас любишь сравнивать события. Сравни снова. И я ненавижу, когда ты лжёшь. До встречи, Белоснежка. Я буду внизу предаваться своим пошлым фантазиям, пока ты продолжаешь считать, что сказка — реальность. — Его приглушённый низкий смех остаётся в спальне даже тогда, когда Лазарро закрывает за собой дверь.

Прикрываю на секунду глаза и шумно вздыхаю.

Что происходит?

Смотрю на дверь, а потом на белоснежные стены. И всё происходящее мне уже не кажется таким удачливым, как раньше. Мне страшно. Но это страх иного рода. Не такой, каким он был за решёткой. Я не боюсь смерти телесной. Боюсь смерти душевной, ведь слова Лазарро меня не напугали, не вызвали отвращения. Наоборот, восхитили. Это и разозлило. Я не доступная женщина. И не хочу, чтобы кто-то считал, что я такая. Я нормальная, и у меня есть гордость, чувство стыда и воспитание. Уж точно, Лазарро с этим не знаком. Его сила так и сквозит даже в шёпоте. Его улыбки — фарс, чтобы добиться чего-то от меня. Но чего именно? Доверия? Я говорила об этом с ним, поэтому здесь вопросов у Лазарро не могло остаться. Тогда чего же он хочет от меня на самом деле, кроме помощи?

Видимо, мне придётся с ним поговорить по-взрослому и донести до него то, что я не заинтересована в каких-то интрижках. Я не дура. И намёки его всегда понимала, но отгоняла от себя эти мысли. Теперь же всё равно не хочу о них думать, а думаю. Каждую секунду. Потерять себя рядом с таким мужчиной легко, но я не могу позволить себе подобное. У меня есть семья, и без меня они умрут. Спасти их — это моя цель. А о себе я больше не думаю. Давно не думаю, и сейчас ничего не изменилось.