Глава третья
Беспокойные глаза, а также крепкие объятья Криса встретили меня сразу после пробуждения. Перед глазами стояла мутная дымка, разум затуманен, а тело обмякшее, словно тряпичная кукла. Вспомнить недавно произошедший приступ удалось не сразу.
Оглянувшись чуть влево, я заметила и его.
Человека, который так сильно заставил меня страдать.
— Ох, Рози, ты меня так напугала, — взволнованно прошептал брат, — как ты себя чувствуешь? Голова ещё кружится?
— Да, правда совсем немного, — выдавив слабую улыбку, заверила я его. — М-можно мне воды? — затем тихо, практически беззвучно попросила я, так как сухость во рту в данный момент можно было сравнить лишь с пустынной жаждой.
— Конечно, сейчас...
— Нет, ты здесь больше не нужен, — произнёс Гарри. — Эй, выведите его обратно в зал! — громко приказал мужчина.
— Что? Нет, пожалуйста, Кристофер, останься, — отчаянно молила я.
— Извини, — последнее, что успел прошептать брат, прежде чем террористы
вытолкали его из кабинета.
На лбу выступили небольшие капельки пота. Сердце заколотилось со скоростью антилопы, убегающей от гепарда.
Как иронично. Ведь я и есть беспомощная жертва опасного животного.
— Держи. — Мужчина протянул мне бутылку воды и облокотился о стол.
Я с осторожностью её приняла. Открыв, не торопилась пить, лишь небольшие глоточки жидкости.
Отсутствие еды, лекарств и отдыха — прекрасные сочетания для провокации приступа.
Он разрушает меня. Медленно, но верно. Так, как должен есть свою жертву истинный хищник.
— Тебе нужно поесть...
— Мне ничего не нужно от Вас, — чётко и твёрдо произнесла я.
— С каких это пор мы так дерзко разговариваем, а? — ухмыляясь, спросил Гарри, подходя ближе ко мне. — Не считаешь ли ты, что начинаешь забываться? Рози, да? Так тебя называет твой парень? — понизив голос, прошептал тот на ухо, поставив руки вдоль моего тела.
— Он не мой парень, — неуверенно ответила я, — брат.
— Ох, тогда, ты, наверное, не будешь против, если мы оставим пару воспоминаний об этом увлекательном захвате на его теле? У тебя уже одно на щеке имеется.
Дыхание мужчины обжигало мою шею, медленно поднимаясь выше.
— Не трогайте Кристофера, — отчаянно воскликнула я. — Только не его!
Лишь мысль о том, что брат может пострадать из-за моей легкомысленности и глупости, устрашает.
— С каких это пор я обязан слушаться тебя? — оскалился он, обжигая своим дыханием ухо.
— Впредь я буду послушной и безотговорочно выполнять все твои указания, — промямлила я, вжимаясь в диван так сильно, насколько это было возможно.
— Что, милая? — лукаво улыбнулся Гарри, предвкушая победу над моим непокорным характером.
— Если Вы пообещаете не причинять вред моему брату, то я смиренно выполню всё, что Вы попросите, — увереннее и безо всяких сомнений ответила я, гордо взглянув ему в глаза.
Лишь сейчас я заметила, какими волшебными они были. Изумрудный цвет смешивался с солнечно-желтым, создавая неповторимый оттенок у зрачка. Маленькие зеленые крапинки казались скорее травинками, а радужная оболочка переливалась при дневном свете, напоминая хрусталь.
Как же удивительно, но в то же время поразительно страшно осознавать, как сильно лжёт порою внешность. Ведь выражали глаза холод, мрак и боль.
— Тогда, ангел, не глупи и не выставляй себя безнадёжным глупцом, стараясь выглядеть грубее и эгоистичнее, чем являешься. Не к чему здесь этот глупый маскарад, — с глухим шепотом проговорил парень, резко выпрямившись.
Я оскорблённо опустила взгляд вниз, едва сдерживая слёзы.
Копаться в глубине чьей-то души — это полнейшая неэтичность. Впрочем, есть ли ему дело до моих чувств? Не люблю риторические вопросы за уже скрывающийся ответ.
На протяжение всего двух дней нельзя было не отметить его высокомерное, но достойное поведение. Взгляд, манера речи, походка и незыблемое спокойствие — складывается ощущение, будто профессиональное преступничество — это всего лишь невинное хобби. Невозможно быть таким противоречивым человеком.
Я бы, вероятно, даже предположила, что Гарольд внушает... доверие?
Чепуха! Просто сказывается истощение и утомление.
— Если ты не хочешь, чтобы я тебя кормил, то лучше возьми вилку и съешь все сама, это понятно? — строго приказал тот.
— Угу, — промычала я, принимаясь за еду.
Но желудок слишком долго не чувствовал пищу, поэтому первый кусок сразу же полез наружу. Я резко подскочила с дивана и рванула вон из кабинета прямо в зал, где находился нужный мне туалет. Громкий возглас мужчины уже не имел для меня значения, тошнота была сильнее. Добежав до ванной комнаты, я незамедлительно высвободила свой желудок.
— Что ты вытворяешь?! — крикнул Гарри, когда нашёл меня склонившуюся около унитаза. Но голос его постепенно становился мягче.
Он подошёл ко мне и приподнял длинные волосы. Я вздрогнула, а контраст температур вызвал сотни мурашек.
— Омлет свежий, вроде. Его только что приготовили, — озадаченно произнёс он. — Или это очередное заболевание?
Я слабо кивнула головой.
— Хроническая язва двенадцатипёрстной кишки, — дополнила я.
— Тебе нужны таблетки? — скорее, проконстатировал тот факт, нежели спросил.
Утверждение с моей стороны не заставило ждать.
Мужчина, крепко придерживая меня за талию, поднял с пола и проводил к умывальнику, чтобы помочь сполоснуть лицо. Но я аккуратно вырвалась из его цепкой хватки, давая понять, что справиться здесь могу вполне сама.
— Давай поступим так. Сейчас ты пройдёшь в столовую под моим присмотром, берёшь все, что тебе нужно, а затем также возвращаешься обратно в кабинет, договорились?
— А не позволите ли Вы остаться мне рядом с братом? — с надеждой спросила я, умоляюще взглянув на преступника. — Мне очень важно его присутствие рядом...
— Нет.
Ответ меня огорчил, хоть и был весьма предсказуем. Видимо, уступки с его стороны прекратились.
— Спасибо и без этого, — искренне шёпотом поблагодарила я.
Гарольд бережно взял меня под руку и вывел из уборной. Путь до столовой не занял много времени, учитывая комфортное расположение всех помещений. И, войдя в столовую, уже хотела было незамедлительно подойти к брату, как Гарольд грубо удержал меня, дернув за локоть. Я послушно осталась на месте, ожидая разрешения. И, поймав одобрительный взгляд, направилась к своей сумке, где обнаружила всего три таблетки.
— Ох, только не это, — не веря своим глазам, пробормотала я.
— Что такое, Рози? — тихо спросил Крис, пытаясь остаться незамеченным.
— У меня с собой только три таблетки от желудка...
— Без разговоров! — грубо прокричал террорист, подгоняя собираться быстрее.
Эти несчастные три капсулы не смогут помочь мне и предотвратить возможное внутреннее кровотечение. Все моменты, связанные с лечением, стали картинками мелькать перед глазами. Храбрые старания вылечиться, постоянная борьба и любящая, родная мама, которая неустанно поддерживала и приободряла меня. Неужели, всё это было зря? И погибну я из-за отсутствия медикаментов, в стране, куда приехала окончательно вылечиться? Но жаль мне было скорее не себя, а всех присутствующих в этом зале, особенно брата. Жизнь такого любвеобильного и жизнерадостного человека может быть погублена из-за меня — вечно больной сестры. От этой мысли боль острым кинжалом поразила моё сердце, заставляя душу томиться в страдании.
— Прости меня, Кристофер, всему есть только моя вина. Прошу, прости, — судорожно шептала я, заливаясь слезами.
Не в силах стоять, я упала на пол, громко рыдая. Агония, овладевшая мною, в немом крике заставила согнуться пополам.
К сожалению, мой рассудок всё еще оставался ясным, не позволяя полностью забыться и почувствовать хоть какое-то облегчение. Я прекрасно понимала, что за этой истерикой последует неминуемое наказание. Но вот остановить данный всплеск я не могла так же, как и не нашла в себе силы его предотвратить.
Слезы смешались с кровью пореза, который не успел затянуться, напоминая о той тяжкой муке, которую я только успела пережить за эти два томительных дня. Обхватив себя руками, я спрятала лицо в коленках, непрерывно всхлипывая.
Неожиданно, я почувствовала холодное прикосновение рук на своей спине, а затем невесомость. Перед глазами быстро проносились силуэты индийцев, встревоженное лицо брата, свет ламп. Все было настолько размытым и неясным. Я едва различила интерьер злосчастного кабинета.
— Розали, посмотри на меня, — послышался твёрдый голос Гарольда.
— Убейте меня, прошу, не томите! — В порыве истерики прозвучал мой голос.
— Не неси бред! Успокойся, Рози, и дыши глубже. Нам не нужно никого убивать, — спокойным и ровным голосом пояснил мужчина, взяв меня за руки.
— Не трогайте меня, не надо!
Я пыталась отбиться, дергала запястья и порывалась вскочить с дивана, но сила мужчины была несравнима с моей.
— Розали, посмотри на меня, давай же. Не упрямься, — рыкнул Гарольд.
Я невольно на него взглянула, но затем в отвращении отвернула голову, продолжая громко всхлипывать.
— Вот, уже лучше, — мягко произнес мужчина, поднеся свою руку к моему лицу.
Холодные пальцы дотронулись горячей щеки, осторожно и едва ощутимо поглаживая кожу, словно та была дорогим фарфором.
— Ты все ещё ничего не поела. Мне кажется, что таким образом ты лишь навредишь себе.
Поэтому, после того, как я немного успокоилась и привела себя в порядок, он встал с дивана и подошёл к большому столу посередине комнаты.
— Извините, но в данный момент я не смогу нормально принять пищу...
— Ты же понимаешь, что если не по своей воле, то я насильно заставлю тебя съесть этот несчастный омлет, — грубо перебил меня террорист.
— Правда, я могу попытаться сделать это, — слабым голосом сразу же отозвалась я, не желая быть насильно кормленной, и пододвинула уже холодный завтрак к себе.
Сквозь тошноту и боль, я съедала кусочек за кусочком, пока тарелка не опустела.
— Это ведь не было так трудно, правда? — устало проворчал Гарольд, забрав у тарелку и поставив её куда-то на подоконник, чтобы та не мешалась.
И сейчас, с сытым желудком и чистым разумом, я никак не могла понять одну суть.
— П-почему я? Имею в виду, почему именно мне удостоилась возможность поесть и поспать на мягком диване? — дрожащим голосом задала я вопрос.
— Не стоит наглеть, задавая подобные вопросы без полученного разрешения. — Настроение мужчины моментально поменялось. — Лежи на диване тихо, пока я отсутствую. И даже не вздумай творить глупости, это понятно?
— Да, — пробурчала я.
— Дверь будет закрыта, ключ имеется только у меня, окна также не открываются. Розали, даже не допускай мысли, что если я в отлучке, то наступает вседозволенность, ясно? — строго уточнил тот, остановившись у выхода из кабинета.
— Угу, — промычала я, опустив глаза вниз.
— Надеюсь на твою сообразительность.
Прозвучал громкий хлопок двери, а затем поворот ключа в замке.
И я осталась здесь одна. Наедине с собой, своими мыслями, терзаниями.
Как птица, запертая в клетку хозяином.
Как Рапунцель, заточенная в башне.