Дорога к несбывшейся мечте

Я училась продолжать жить. Вроде ничего поменяться не должно было, однако поменялось. В доме стало гораздо тише, на душе печальнее. В тот день Ефима провожала в аэропорт мама и сестра, отец по каким-то причинам явиться не смог. Тётя Надя расстроилась из-за этого, но осуждать бывшего мужа не стала. Когда она вернулась домой, к слову вместе со своими детьми Егором и Аделиной, то выглядела заплаканной. Я предположила, что у них с Ефимом вышло весьма горькое прощание, и пожалела женщину. Ей, наверное, тяжелее, чем всем остальным, всё-таки отпустила в такую даль своё чадо, и теперь вся её жизнь будет складываться из переживаний, по крайней мере, пока он там не обустроится или не станет совершеннолетним.

Я хотела с кем-нибудь поговорить, отвести душу, но никто из семьи не был осведомлён о наших с Ефимом непростых взаимоотношениях. Оставалась одна моя школьная подруга Ульяна, но до неё не дозвониться, на выходные она уехала с родителями к бабушке. Оставалось тонуть в своих мыслях как в зыбучих песках. Чем больше я сопротивлялась им, тем больше они меня затягивали, желая замуровать намертво и навечно.

Когда меня пригласили за обеденный стол, я хотела отказаться, но мама настояла. Она тонко намекнула мне, что если я откажусь, то между нами появится не пробивная стена на ближайшие десять лет. В другой ситуации я может, была бы не против подобной стены, но из-за чувства одиночества я не стала провоцировать мать на свершения, которые могли повлиять на меня в будущем.

— Благодарим за радушное приглашение, — улыбнулась милая Аделина. Именно так в будущем я о ней и думала. Внешний вид девушки был слишком наивным и чистым, что по-другому называть у меня её не получалось. А ещё меня зацепило её воспитание, Аделина никогда не грубила и всегда знала что, кому и когда сказать.

— Детка, а у меня был выбор? Ваша мамка притащила вас к нам на обед, а что я должна была выгнать гостей? Тоже мне как скажешь, совсем не думаешь Аделина, — пожурила девушку мама, не прекращая вести себя грубо.

— Дорогая давай не будем хотя бы сегодня никого обижать, — влез в их разговор папа.

— Ну что вы Константин Анатольевич, как Диана Вадимовна могла меня обидеть? Мы просто мило беседуем, — проявила смекалку Аделина, дабы не портить то, что уже итак испорчено.

— Подлиза, — констатировала мама.

— Диана прошу, — взмолилась опечаленная мать Ефима, — у меня сегодня сын улетел в другую страну, и неизвестно когда вернётся, можешь не сыпать соль на рану?

— Как будто ты его на войну проводила, — фыркнула мама, не желавшая никому уступать, — да и вон напротив тебя сидит ещё один бездарь, — кивнула она на Егора, который молчаливо ковырялся в салате.

Я сидела рядом с ним, и краснела со стыда. Мама как обычно в своём репертуаре унижает людей, и не понимает, что у них день не задался с самого раннего утра. Как собственно и у меня, зато какая прекрасная была ночь. Лучше бы я никогда с ним не встречалась и не испытывала эти мерзкие чувства.

— Дорогая, — повысил голос, папа, видимо испытывая похожее со мной чувство стыда. — Егор и Аделина не знакомы с твоим тонким чувством юмора, так что может лучше воздержаться?

— Пусть привыкают, чай не маленькие, — съязвила она, почему-то косясь на Егора, он не нравился ей больше всех остальных. — От одного избавились, явился другой. Вас что клепают на одном ивановском трикотажном заводе?

Аделина подавила смешок, что удивило меня, зато папа и тётя Надя с возмущением посматривали на маму. Егор же, как и я молчал. Мне казалось, он испытывает неприятные чувства, и хотелось выразить ему свою поддержку, но при маме и других родственниках я естественно не могла так опрометчиво вести себя.

— Диана, не говори так о моих сыновьях, — вступилась за Егора тётя Надя, — они оба хорошие мальчики, и никогда не выказывали тебе своего неуважения.

— Ну как сказать, — покачала головой мама, — вот тебе мой вердикт Надя: Емеля мне нравился больше. У него хоть пасть и не закрывалась, зато кое-где проскальзывали уморительные шутки, а этот что? Сидит и лыка не вяжет. Эй, мальчик, — помахала она рукой перед лицом парня, — ты живой? Аль помер уже как двадцать минут назад?

— Я не знаю о чём с вами можно разговаривать, — подал голос Егор, чем взбесил маму ещё больше. — Диана Вадимовна, единственное, что у вас хорошо получается — хамить!

Мама ухмыльнулась. А я прикрыла глаза. Боже итак на душе кошки скребутся, теперь ещё и разнимать этих двоих. Молчал бы в тряпочку и дальше, но нет, видимо кровь Кравцовых взыграла.

— Да мальчик, хамить я умею, но делаю это изящно, не то, что ты бездарь, — хищно улыбалась она. С этого дня если Ефим оставался Емелей, то Егор превратился в бездаря.

— Вы не правы Диана Вадимовна, — протестовал парень.

— Егор, — бросила в его сторону серьёзный взгляд тётя Надя, — не перечь взрослым. Ты забыл, что я тебя воспитывала иначе.

— Мама не лезьте, мы общаемся с Дианой Вадимовной, — был он категоричен и к собственной матери.

— Посмотри Надюш кого ты вырастила, совсем не уважает мнение своих родителей, а на старших ему вообще плевать, да мальчик? — не успокаивалась мама, я бы даже сказала наоборот, распалялась. Дерзость Егора задела её, а такого она не прощала.

— Диана прости нас, — извинилась бедная тётя. Я видела как ей плохо, и женщина желала покоя и мира, но испытать умиротворения не позволял оставшийся сын.

— Ничего страшного, — принял извинения за маму папа, и тепло улыбнулся тёте Наде.

— Костик ты не много ли на себя берёшь? — быть в стороне маме, очевидно, было не по душе, и она вернула свои позиции.

Папа промолчал. Споры с женой он не любил, а если и по случайности попадал в них, то непременно оказывался проигравшим.

— Диана Вадимовна можно мне продолжить свою мысль? — вновь активизировался Егор, и я несильно пнула его ногой. Попыталась намекнуть, чтобы не открывал рта, но видимо мои предупреждения были восприняты не всерьёз. Ну и зря!

— Опа-па, наш бездарь проснулся, ну-ка давай-давай мальчик, что ты мне противопоставишь?

— Я не бездарь, — задела Егора кличка данная мамой, и я его понимаю, но в конфликт сама входить не стала бы, по крайней мере, при посторонних.

— А кто же тогда? Лопух?

— Нет, — был твёрд Егор, — вы не имеете права меня оскорблять. Я могу и пожаловаться.

Мама громко усмехнулась. Я стала откровенно побаиваться их перепалки, чем всё окончится не понятно.

— Кому? Мамочке? Вон она сидит, жалуйся, сколько влезет, — ничуть не испугалась моя мама. — А хочешь, позвоним папочке? Или ты имел в виду правоохранительные органы? П-ф-ф, да им на тебя насрать котёнок, ты к ним явишься, а они тебе скажут «когда убьют, приходите», и всё мальчик.

— Какой же у вас всё-таки ядовитый язык, — сделал свой вывод парень, — нам пора сестрёнка, вставай, — поднялся он первым, а Аделина растеряно посматривала то на тётю Надю, то на мою маму.

— Именно, поэтому в следующий раз, когда будешь открывать свой сопливый рот, пять раз подумай, прежде чем извергать из него писк, если умеешь, конечно, — мама упивалась своим превосходством, а я лишь с опущенными глазами провожала наших несчастных гостей.

Тётя Надя решила поехать к бывшему мужу домой вместе со своими оставшимися детьми, а я и папа отправились их проводить до ждущего их автомобиля. Папа искренне сожалел об испорченном обеде, и просил прощения у тёти Нади, Егор ни на кого не обращая внимания, уселся на заднее сиденье, а Аделина подошла ко мне. Сначала я опешила. Не понимала, что сестре Егора от меня потребовалось, но как оказалось, ей было чем со мной поделиться.

— Саша у меня есть кое-что для тебя от Ефима, — отвела она меня чуть в сторону, чтобы нас ненароком не услышали.

Глаза мои округлились от удивления, чем ещё он умудрится испортить мне жизнь? Ему было мало оставленной поганой записки? Поиграл и хватит. Больше я никогда не стану расстраиваться из-за него. Недостоин.

Аделина полезла в свою небольшую чёрную сумочку, что весела у неё на плече, и достала оттуда самую простую бежевую коробочку, и передала мне.

— Что это? — не хотелось мне принимать подарки от Ефима. — Мне ничего не надо, верни брату, то есть, оставь себе.

В голове до сих пор не укладывалось, что Ефим улетел от нас на другой континент.

— Он передал её мне, когда мы прощались, я не заглядывала и не спрашивала у него, так что понятия не имею Саш, открой и сама узнаешь, — вложила она мне коробочку в ладонь.

— А если я не захочу брать?

— Выброси, мне всё равно, — пожала острыми плечами девушка.

— Аделина, — остановила я её, когда она уже собиралась покинуть меня, — Ефим что-нибудь говорил обо мне?

— Ничего не говорил, — глазки девушки забегали, и она, чтобы больше не отвечать на мои вопросы юркнула в автомобиль на заднее сиденье к Егору.

Сжимая в руке бежевую коробочку, мы с папой попрощались с тётей Надей, и вернулись домой. Мама злая как чёрт сидела на удобном диване, качая нервно ногой. Папа, сославшись, что хочет выпить кофе, покинул гостиную, оставив меня наедине с ней. Вообще я тоже собиралась уйти, но она меня остановила.

— Что у тебя там, в руках? — зрение её как обычно не подводило. Глаз алмаз. — Если это подарок бездаря выкинь.

— А, нет, это от Ефима, — не стала лгать я и выкручиваться. Настроение было не то.

— Что ж, Емеля не так уж и плох в отличие от его братца напыщенного сопляка.

— Правда?

— А отчего бы нет? Он нравится мне на полтора процента больше, может гордиться, — изрекла она.

Я уверена, она сказала это лишь потому, что Ефима здесь нет, и он наверняка никогда не вернётся. Останься он с нами, она относилась бы к нему точно так же как и к Егору.

— Я могу вернуться к себе в комнату? — осторожно спросила я, — мне уроки делать надо.

М-да уж, уроки, с такими потрясениями я ни о чём и думать-то не смогу. В голове только и крутится один Ефим и его записка с игрой. И как он только посмел снова оставить после себя пепелище на месте моего сердца? Я надеялась, что хотя бы перед отъездом Ефим не позволит себе оставить осадок. Думала, мы расстанемся на счастливой ноте. В конце концов «кормила» себя мечтами отношений на расстоянии. А в итоге ничего, кроме разбитого сердца и не осталось.

— Ступай, — отпустила меня мама, и я, отвиснув, не преминула сбежать в комнату и запереться.

Поудобнее усевшись в своей кровати, я положила перед собой бежевую коробочку и стала, как ненормальная смотреть на неё. Я не разглядывала, не пыталась открыть, просто смотрела перед собой и ничего не делала. Раскрытые ладошки, которыми я упиралась о постель, сжались, комкая простынь. Нахлынули проклятые воспоминания, связанные с прошлой ночью. Я попыталась думать рационально и постаралась отодвинуть их на задний план. С тумбочки я взяла записку, где Ефим попрощался со мной с намёком на игру, и скомкала её так же как минуту назад простынь. И как только он посмел так поступить со мной? Где его человечность? Неужели он воспользовался мной без единого намёка на чувства? Я не верю. С ним точно что-то произошло, просто так люди не вытирают ноги друг о друга.

Решившись, я взяла коробочку и трясущимися руками открыла. На меня «смотрел» кулон в виде скрипичного ключа из белого золота. Достав его, я как следует, рассмотрела. Неброский с виду, но утончённый ключик красиво висел на цепочке. В голову прошмыгнула мысль: если я примерю, он подойдёт мне? А потом я оборвала себя. Не стану. Никогда. Он не добьётся этого, я не подчинюсь Ефиму. Пусть думает обо мне и прошлой ночи всё что захочет, но я больше не подпущу этого человека к себе и своему израненному сердцу.

Вернув кулон на место, я не сразу заметила небольшой листик, спрятанный сбоку. И как он ещё может разбить мне сердце? Что ещё хочет? Я уже успела прочувствовать очередное предательство, сколько их, меня ждёт впереди? Ему мало?

Ладно, будь что будет. Я достала лист, он был сложен в причудливую маленькую фигурку. Кажется, они называются оригами? Неважно. Я беспощадно сломала её, вернув бумаге первостепенный вид. Сначала бросает меня, называя всё игрой, а потом присылает подарок со сделанной из бумажки птичкой. Да пошёл ты к чёрту! Небрежно раскрыв, её я увидела очередной текст, короткий и незамысловатый: «Надеюсь, тебе понравилось произошедшее ночью. Для меня оно тоже стало неожиданностью. Я вернусь к тебе, обязательно!» Эта греющая душу и сердце записка удостоилась такой же участи как и первая. Что успел передумать? Решил продолжить игру? Наверное, подумал и сообразил новый коварный план. На этот раз он устроит мне испытание ожиданием? Ну, уж нет, я не позволю ему сломать мне жизнь. Думает я стану ждать его до смерти? Не дождётся!

Всё что происходило с нами дальше я делала ему вопреки. Я хотела доказать, что смогу прожить жизнь достойно и без глубоких чувств. Моё упрямство заставило меня потерять несколько лет. Я выпала из обычного ритма, и превратилась в самую настоящую машину.

Жизнь прервалась с наступлением ночи,

Луна испугалась ее, между прочим.

И солнце пропало, куда-то упало,

Обещало вернуться, а ночи всё мало!

Поглощенные тьмою, мы забыли про свет,

Он ускользнул, его попросту нет.

Луна пыталась подарить миру немного тепла,

Воруя у солнца осколки.

Оборвав толстые нити,

Сломав все преграды,

Мы живём дальше,

Ожидая маломальской награды.