Дочери Стэна. Одержимость.

С того дня, когда приспешники Тикоса попытались похитить дочерей Стэши, а Тарик забрал их силы, прошло два месяца. Довольно долгий срок, чтобы все немного поулеглось, и все поуспокоились. У меня на носу была зимняя сессия и полная неопределенность с Адамом. Обычно парень и девушка сначала дружат, а потом скатываются в романтику, а у нас пошло наоборот. После бурного начала мы перешли в стадию «как бы дружбы» - болтали по телефону, переписывались по почте, изредка встречались в кафе. Если Адам провожал меня до дома, то напоследок чмокал в щечку, желал спокойной ночи и растворялся в темноте улицы. На лицо – полный регресс в отношениях с низкими перспективами дальнейшего роста. Но я была рада каждой крохе его внимания.

Однажды, проходя по коридору института, я увидела Адама мило болтающим с какой-то молодой преподавательницей. Она вовсю строила ему глазки, а он смущенно улыбался. Боже, как я начала его ревновать. Это был мой Адам! Проходя мимо них, я нарочно поймала его взгляд и вложила в него всю обиду, всю ярость, которую чувствовала. Улыбка тут же сползла с его губ.

Я гордо прошагала мимо, а в мыслях ругала себя за неосторожность – ведь кто-то мог что-то заметить, и тогда нам обоим не поздоровится. Но он меня действительно взбесил!

- Полина, подожди! – раздался за спиной его голос.

Я, не останавливаясь, зашагала дальше, представляя, что я – Стэша, которая умеет управлять парнями. Адам быстро нагнал меня и пошел рядом.

- Что случилось? – спросил он.

С трудом спрятав самодовольную ухмылку, я, не оборачиваясь к нему и не сбавляя шага, буркнула:

- Ничего.

- Подожди, ну! Не заставляй меня тормозить тебя вручную.

Я вздохнула и остановилась. Адам кивнул в сторону стенки, и мы отошли с прохода.

- Открой учебник, - велел он.

Я порылась в сумке и достала учебник по математике. Не экономика, но близко для того, чтобы продемонстрировать любопытным глазам, что мистер Флетчер всего лишь объясняет мне сложную тему.

- Что с тобой? – повторил он вопрос. – Что ты на меня смотрела, как первокурсник на диаграмму Парето?

- Ты... - я естественно залилась румянцем и ткнула пальцем в учебник. – Ты зачем ей улыбался?!

Адам с сосредоточенным видом уставился в какую-то примитивную формулу.

- Ты что, ревнуешь? – почесывая щетину на подбородке, спросил он.

- Я просто не понимаю, что происходит...

Мы на мгновение встретились взглядами и снова обратились к математике.

- Я сам не понимаю, - серьезно ответил Адам и перелистнул страницу. – После нашего разговора... Я не знаю, как себя вести. Ты знаешь, что у меня чертовски сложная ситуация, и я не могу от тебя ничего требовать.

- Я хочу, чтобы все было как раньше, - тихо сказала я и опять на что-то указала в учебнике, да еще и почесала в затылке для атмосферности.

Снова перекрестье взглядов – робкий мой, довольный Адама.

- Хорошо, - кивнул Адам. – Значит, как раньше.

- И не улыбайся ей больше! – с притворной злостью добавила я.

- Не буду, - еле сдерживая улыбку, ответил он. – Сегодня в шесть? В нашем кафе?

Я закрыла учебник и едва заметно кивнула, а потом поспешила на пары. В сердце снова наступила весна и распускались розы. Carpe diem! Лови момент! А об остальном я подумаю завтра...

------------------------------------------------------------

Два месяца... Два месяца без Тикоса. Как это больно – ненавидеть человека и любить воспоминания о нем. Его подлый поступок нанес решающий удар по моим чувствам, и я в полной мере осознала что назад дороги нет. Я никогда не смогу быть с тем, кто пытался выкрасть моих детей. Даже если он сто раз станет ангелом... Да он ведь и не станет.

С тех пор, как Тарик лишил Раду и Тину сил, больше нас никто не тревожил, и я надеялась, что таковым положение и останется. Но все же практически постоянно в доме находились либо отец, либо мама, либо Тарик, либо еще кто-нибудь из друзей отца – на всякий случай.

Близкий друг отца ошивался в доме чаще других, и этому отец нашел идеальное объяснение – он же теперь стал сильнее, поэтому является лучшим телохранителем для меня и дочек. Меня снова опекали, и это здорово раздражало! Более того, я еще помнила, как Тарик дал задний перед Риной и во второй раз тоже действовал недостаточно быстро и жестко, и это считала слабостью его характера.

Вот в очередной раз Стэн вернулся домой в компании Рика.

- Стэша, сегодня Тарик останется у нас, - с порога сообщил он.

- Опять? – спросила я, не скрывая недовольства. – Сколько можно меня пасти, пап?!

- Ты ведешь себя некрасиво, - с укором сказал отец и покачал головой.

- Если она не хочет меня видеть, я могу уйти! – сразу отозвался Тарик. – И вообще не приходить.

Он сделал безразличный взгляд, сложив руки на груди.

- Нет, ты останешься! – тон отца не допускал возражений. – Нам пришлось через многое пройти вместе. К чему сейчас эти детские обиды? Вы же взрослые люди!

И он потянул гостя на кухню. Закатив глаза, я потащилась за ними. Пока я заваривала им чай и доставала перекус, они обсуждали какие-то свои дела, общих знакомых. Я не видела, чтобы Тарик очень тосковал по своей бывшей – он смеялся вечным отцовским шуточкам, и его глаза цвета центра океана блестели. Мне даже стало завидно.

- Пап, а Тарику не пора домой? – заметила я, когда их тарелки опустели, они выпили по три стакана чая и слопали все сладости.

- Он останется здесь, - резко ответил Стэн. – Это не обсуждается.

- Я устала от этого! Он постоянно у нас обретается, а он – не член нашей семьи!

- А что ты так возмущаешься? Дом большой, места полно.

- Он меня смущает.

- Тебя? – удивленно вскинул брови отец. – Это чем же?

- Я... Я... - я пыталась найти какую-нибудь вескую причину. - Я не могу ходить в чем хочу по собственному дому!

При этих словах Тарик прыснул со смеху.

- Ходи хоть голышом, мне все равно! – заявил он.

Стэн поднялся со своего места.

- Мне по фиг. Пока я не считаю, что ты в безопасности. Когда я решу, что тебе ничего не грозит, Тарик уйдет. Все, я не хочу больше слышать твое нытье! Я ушел.

Отец пропал из гостиной, перед этим успев состроить мне злую мину. Пробурчав «Достал уже!», я ушла к себе, оставив ангела наедине с самим собой. Рада и Тина еще не спали. Я отпустила няню и до позднего вечера возилась с малышками, которые уже умели гулить и вовсю улыбались и смеялись. Вечером, уложив их спать и пожелав спокойной ночи Полине, я улеглась в свою кровать, казавшуюся такой большой без Тикоса. Господи, когда я уже вытравлю этого подонка из своей памяти!

Я уже почти заснула, но тут до меня донеслись какие-то приглушенные звуки. Ну что там еще?! пришлось вылезти из тепленькой постели. На мне были лишь короткие шорты и длинная футболка-пижама. Я решила, что раз Тарик сказал, что ему без разницы, в чем я хожу, я буду ходить как мне удобно, и, забив на халат, я пошла выяснить, что происходит.

Едва я вышла из своей комнаты, то сразу поняла, что непонятные звуки – лишь бренчание гитары, исходившее откуда-то снизу, скорее всего, из кухни. Сто процентов это наш рокер репетирует. Я собралась уже было вернуться в комнату, но потом решила спуститься и послушать, все же играл и пел он хорошо.

Неслышно ступая, я спустилась по ступенькам и приблизилась к дверному проему в кухню, заглянула туда. Тарик сидел на стуле и, склонив голову, перебирал струны гитары. Я невольно прислушалась...

(Вольный перевод)

- «Какого черта... Невозможно вылечить живого мертвеца.

Это что-то из романа, который ты прочла?

Пора перерезать веревку и попрощаться,

Потому что это – единственное, что между нами не произошло.

И когда это случится, я пожелаю, чтобы мы никогда прежде не встречались...

Я сделал все, что мог...»

Тарик на секунду замолчал, давая струнам немного утихнуть, потом продолжил вполголоса:

- «Солнце сияет,

Но все умирает,

Твоя звезда

Сгорела навсегда...

Клянусь, ты сказала,

Что будешь поддерживать во мне жизнь.

Похоже, я неправильно понял –

Ты – моя зона смерти».

Он пел на английском, и я с легкостью воспринимала слова песни как бы обращенными к Тикосу. Моя зона смерти... Я почувствовала в глазах приближающиеся слезы. Тарик поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.

- Спой еще, - тихо попросила я и прошла мимо него к окну.

За спиной снова полились тоскливые звуки гитары.

- «Эй, твое безумие сводит меня с ума.

Бог свидетель, я бы стер тебя из своей памяти, если бы мог...

Боже, если бы я только мог...»

Голос Тарика снова затих, чтобы набраться сил и вывести припев. Я уже не сдерживала бежавшие по щекам слезы, оплакивая свою сгоревшую первую любовь. Я радовалась, что стою спиной, и он их не видит, больше всего я не хотела, чтоб меня кто-то видел жалкой. Не сдержавшись, я сделала судорожный вдох, так как от душивших меня рыданий начала задыхаться.

Тарик заглушил звуки музыки.

- Ты плачешь? – в голосе Тарика слышалось неподдельное изумление. Не ожидал, конечно, что я способна на какие-то эмоции кроме присущих демонам.

- Нет, - отрезала я.

Тело стало дрожать, но я, выровняв дыхание, подавила новый приступ рыданий.

За спиной раздались шаги. Ангел встал совсем близко – я видела в отражении окна, как его силуэт возвышается над моим. Я видела, как он поднял было руки, желая обнять меня за плечи, чтобы как-то утешить, но не решился прикоснуться, не уверенный, как я отреагирую.

- Не нужно, - тихо сказал он. – Ты сильная. Ты справишься...

- Нет... - прошептала я. – Уходи, я не хочу... Не хочу, чтобы кто-то видел меня такой. Это позор.

- Нет, не позор, - возразил Тарик. - Это нормальные чувства. Это – то, что отличает нас от них.

Я развернулась и посмотрела в его глаза, синие, как сапфиры.

- Больно... - произнесла я и вспомнила совет Тикоса наслаждаться этим ощущением. Сейчас мне было не до наслаждений. – Когда это пройдет?

Ни слова не говоря, Тарик привлек меня к себе и сжал в объятьях. Как утопающий, он схватился за меня, как за спасательный круг – единственного человека, который мог понять его чувства. Я робко обняла его в ответ, почувствовала исходившее от него тепло. Из-за его роста я буквально утонула в нем, в его руках, чувствуя себя защищенной со всех сторон.

Порой все, что нам нужно – крепкое объятие, которое утешит лучше слов. Я еще сильнее прижалась к груди Тарика, желая этим усилием изгнать из души черную тоску.

- Я ненавижу Тьму, – шепотом сказал он мне на ухо. – Я хотел бы вытравить ее из своей души навсегда. Мы отдали ей слишком многое.

Я приподняла лицо и теперь смотрела на него снизу верх. Тарик пригладил волосы на моей голове, убрал за ухо выбившуюся прядь, другой рукой все также обнимая меня за талию.

- Я тебя понимаю, - сказала я.

Мы молча смотрели друг на друга и оба не знали, как облегчить себе боль. Тарик задумчиво провел кончиками пальцев по моей щеке. Его взгляд стал отстраненным, словно смотрел он сквозь меня. Если бы на его месте был Тикос... переродившийся для Света, отринувший все прошлые злодеяния и никогда не поступавший так подло по отношению к дочерям... Когда Тарик тронул мои губы, они сами собой приоткрылись. Прикрыв глаза, ангел склонился ко мне, и теперь меня уже коснулись его губы.

Я чувствовала тепло его губ, обдававших теплом мои. Спустя мгновение добавился и язык, он нежно переплетался с моим, даруя жар в теле. Я закрыла глаза и прижалась к нему. Мне казалось, что это Тикос, тот идеальный для меня Тикос, и он снова ласкает меня...

Я совершенно отключилась от того, что передо мной ангел, ведь поцелуй совсем не соответствовал скромным ангелочкам, он был горячий вольный, словно мы пытались уместить в нем боль и отпустить ее сегодня. Не отрываясь от моих губ, он с легкостью подхватил меня и усадил на подоконник. Я чувствовала, как его руки чертили узоры на моей спине. Его учащенное дыхание смешивалось с моим. Зажмурившись изо всех сил, я «видела» такие родные серовато-зеленые глаза, вечно прятавшуюся в уголках губ ухмылку, дерзкий пирсинг и покрывающие его тело загадочные знаки...

- Рина...

Это имя донеслось до меня как сквозь пелену, я даже не поняла сначала, кто и кого так позвал. Я приоткрыла глаза, и сказка закончилась – на меня смотрели изумленные широко распахнутые океаны Тарика.

Что мы делаем?! Что он только что сказал?! Я со злостью оттолкнула его от себя. Тарик также с разочарованием смотрел на меня – ну да, он же с демоническим нутром, захотелось женского тела после стольких месяцев воздержания! Он целовал не меня, а свою воображаемую мертвую подругу, а меня лишь использовал!

- Как ты смеешь называть меня именем своей шалавы? – со злостью и обидой вскричала я и спрыгнула с подоконника.

- Что ты сказала? – звенящим от напряжения голосом переспросил Тарик.

- Что слышал! – дерзко бросила я ему в лицо. - Или ты веришь, что она, демон, хранила тебе верность, пока ты спасал людей? И ты думаешь, что я похожа на эту тварь, стащившую мою дочь?!

Едва я произнесла эти слова, как ноги мои оторвались от пола, а воздух резко перестал поступать в легкие. Тарик, схватив меня своей ручищей, поднял над землей за горло. Лицо оставалось все таким же, спокойным, лишь по темно-синим глазам я понимала, что он взбешен как никогда.

- Не смей так говорить о ней! Никогда! – отчеканил он.

Я хватала воздух носом, приоткрыв губы. Раньше он не мог меня убить, но теперь, с дополнительной силой... Я испугалась, дышать на самом деле было тяжело!

- Пусти, - прохрипела я.- Псих, ты будешь защищать ее, даже если она изменяла?

- Да, буду, - прошептал Тарик, и гнев в его глазах мгновенно утих, уступив место боли.

Он тряхнул головой, словно приходя в себя, и опустил меня на пол. Похоже, у демонов, что бывших, что настоящих, удушение – любимый приемчик! Хорошо хоть не приложил кулаком. Потирая рукой шею, я с опаской отступила подальше. То, как Тарик говорил о своей бывшей девушке, вызвало во мне чувство уважения и новую порцию зависти. Я бы хотела, чтобы кто-то тоже так обо мне пекся... И я не понимала эту Рину. Как можно было отказаться от любви такого, как Тарик, ради каких-то уровней и возможности зажигать огненные шарики?

Не говоря ни слова, Тарик исчез из кухни. Я прошла по дому, поискав, не переместился ли он в какую-нибудь комнату, но его нигде не было. В доме остались лишь я, Полина и девочки. Забравшись в кровать, я чувствовала себя очень неуютно без привычной охраны. Чтобы как-то отвлечься, я стала напевать про себя песню ангела... «Бог свидетель, я бы стерла тебя из своей памяти, если бы могла... Боже, если бы я только могла...»