Дочери Стэна. Одержимость.

После выписки мы с Тикосом приехали ко мне домой. Покой больничной палаты остался позади, начался новый виток моей странной жизни. Я исправно посещала пары в колледже, готовилась к надвигающейся летней сессии и морально – к родам, которые должны были прийтись на середину августа.

Полина шарахалась от Тикоса и ходила по стенке, стараясь лишний раз не пересекать ему дорожку, но он не проявлял к ней никакого интереса. Впрочем, как и ко мне. Демон лишь выполнял роль моего охранника, таскаясь за мной по пятам, когда я куда-то выходила. Иногда мы обменивались какими-нибудь колкостями, не более. Порой он и вовсе пропадал из дома и полдня не появлялся. Честно говоря, из-за первой летней сессии и из-за шаливших гормонов мое отношение к Тикосу изменилось. Меня вообще начало тошнить от любых представителей мужского пола, так что даже если кто-то случайно прикасался ко мне в общественных местах, я вздрагивала и с омерзением отшатывалась в сторону.

Однажды, уже в начале июня, за два месяца до родов, Тикос вернулся к вечеру с очередной таинственной прогулки. Ну как вернулся – по своей манере переместился из черного дыма прямо на кухню, где я неспешно нарезала фрукты для фруктового салата.

- Привет, жена! – сказал он, подходя поближе. – Это мне?

Меня немного замутило от этой близости, и я резко ответила, не поднимая глаз:

- Я тебе не жена!

- А что, может, и в ЗАГС заскочим?

- Не стоит. Зачем ты мне сдался, бабник?

Тикос внезапно обнял меня за талию, точнее за то место, где она была до беременности.

- Бабник, говоришь? Все равно ты никому не нужна с таким прицепом. А у нас все уже схвачено: дом, детишки...

В другой раз я, может, и оценила бы этот заезд, но не сейчас, не в таком положении. От его прикосновения меня передернуло, и я хотела отойти, но он перехватил меня второй рукой. Бросив недовольный взгляд на мой живот, который явно мешал обнять меня, Тикос продолжал:

- Тебе ведь понравилось тогда, я же видел? Повторим, когда ты... будешь снова в форме.

- Это было отвратительно, - с горечью ответила я, вспомнив, какими усилиями в тот день скрывала, что была девочкой лишь для того, чтобы выглядеть круче в его глазах. – Я соврала тебе! Я никогда до этого не была с мужчиной, и оказалось, что это больно и жестоко... Мне до сих пор страшно это вспоминать!

Тикос молча смотрел на мои губы, я почувствовала, как от воспоминаний участилось его дыхание.

- Больно? - эхом повторил он. - Я что-то не заметил... Если б ты сказала, я, может, был бы и... осторожнее...

Наши взгляды пересеклись, в его глазах бушевало желание. Раньше это бы мне польстило. Думаю, я бы даже не смогла перед ним устоять. Сейчас мне хотелось лишь, чтобы он меня отпустил.

- Ничего, я это уже пережила! Когда-нибудь появится мужчина, с которым мне будет хорошо, а не ошибка юности.

- Флаг в руки, - Тикос приблизил лицо так, что наши губы едва разделял один сантиметр. – Только учти, что и со мной тебе может быть хорошо. Мы оба влипли, но нам вовсе необязательно оставаться врагами...

Тут он притянул меня к себе, и расстояние между нашими губами исчезло. Если бы это было в другой раз... От его поцелуя становилось одновременно хорошо и плохо. Живот стал каменным от напряжения, а к горлу подкатил рвотный позыв. Я так долго ждала, чтобы снова оказаться в его объятиях, а теперь не могла этого переносить. Оттолкнув Тикоса, я хватала ртом свежий воздух, пытаясь с правиться с тошнотой. По щекам покатились слезы досады. Обиженный демон не говоря ни слова быстро вышел из кухни.

А ночью у меня начались схватки, и через несколько часов, уже в роддоме я родила двух девочек, Тину и Раду. Несмотря на ранний срок и небольшой вес они появились на свет крепкими, удивив весь дежуривший медперсонал.

-------------------------------------

Первый год обучения в институте подошел к концу. Я кое-как вырулила на всех пятерках, несмотря на то, что дома творился кавардак.

Сначала Стэша родила прямо в разгар сессии, и два оставшихся экзамена ей перенесли на август. А потом, спустя несколько дней после ее выписки из роддома к нам стала захаживать новая телка Тикоса, такая же странноватая, как и ее бойфренд. Ее звали Киара, и выглядела она как рокерша-проститутка.

Несколько раз я видела, как эта парочка бесстыдно лизалась посреди гостиной, едва не залезая друг на друга, но, естественно, я молчала в тряпочку. Стэша, занятая детьми, казалось, не обращала на этот беспредел никакого внимания, совершенно сбивая меня с толку таким поведением. А ведь она назвала одну из дочек Тиной – типа в его честь!

Честно признаюсь, из-за собственных проблем я была ей плохой помощницей – вернувшись из института, убегала в свою комнату и сидела там безвылазно над учебниками и фоткой Адама, сделанной втихаря на лекции. Отвлекалась я лишь на перекусы и то, убедившись, что Тикос не устроил внизу вакханалию.

Да-да, я все также была безнадежно влюблена в экономиста! Когда наступила сессия, мне стало так тоскливо, что скоро все закончится, я часто плакала ночами от того, что ничего не могу поделать. Иногда мне казалось, что Адам смотрит на меня чуть дольше, чем на других студентов. Иногда казалось, что задает больше вопросов, чем при обычном опросе... Но потом я отмахивалась от этих подозрений, списывая все на буйную фантазию. Я узнала, что все преподаватели нашего колледжа, как мужчины, так и женщины, должны были носить обручальные кольца, чтобы как-то притормозить возможное внимание со стороны студентов, но узнать, какой именно преподаватель был окольцован по-настоящему, а какой для галочки, было невозможно. Да и какая по сути разница, все равно я для него – не больше чем успешная студентка.

На экзамен по экономике я явилась мрачнее тучи. Последний раз я услышу его обращенный к себе голос, взгляну в его строгие умные глаза... Конечно, мы еще не раз столкнемся в коридорах вуза, но это все будет уже не то! Перед аудиторией мне стало так плохо, что я снова разревелась. Девчонки успокаивали меня, ругали, что перезанималась и теперь у меня нервный срыв.

В итоге я зашла в аудиторию последней, взяла билет. Я хорошо его знала и поэтому почти не готовилась. Подождав, пока все, кто зашел раньше меня, ответили, я присела на стул напротив Адама.

Он по привычке что-то записывал в ведомости, не поднимая на меня взгляда.

- Прошу вас, начинайте, - велел он.

- Макроэкономика... - начала я. – Макроэкономика – это...

Дыхание свело, а в глазах опять защипало! Проклятье какое-то!

Адам, наконец, поднял на меня глаза.

- Ну, Полина? Макроэкономика – это?..

- Это... - я быстро утерла сбегавшие по щекам слезы.

- Вы не готовы? – с беспокойством спросил он. – Вы же моя самая лучшая ученица!

- Нет, я готовилась... Я просто...

Тут я зарыдала. Боже, какой позор! Я быстро спрятала лицо в ладони и отвернулась, чтобы он не видел моего раскрасневшегося лица.

- Полина, да что с вами?

Я услышала грохот отодвигаемого стула. Торопливые шаги. Адам обошел длинный ряд парт и сел на стул рядом со мной.

- Да что случилось? – все спрашивал он.

«Я люблю тебя, идиот!» - хотелось крикнуть мне, но я естественно молчала.

- Вот, держи, - мне в руку совали бумажный платочек.

Я с благодарностью взяла платочек и смачно высморкалась.

- Так, мисс Полина, я не могу принимать у вас экзамен в таком виде, - строго сказал Адам. – Идите успокойтесь. Через час жду вас в своем кабинете. Если вы не возьмете себя в руки, отправитесь на пересдачу через месяц.

Я, кивнув, все еще прикрывая лицо, бросилась вон из аудитории.

Через час, приведя себя в порядок, я подошла к его кабинету. Я должна сдать этот чертов экзамен! Моя мама. Моя стипендия! Решив, что настроилась достаточно, я постучалась и вошла.

- О, ты пришла в себя? Я рад! – Адам кивнул на стул напротив своего стола. – Садись и объясни мне, наконец, что такое макроэкономика.

Я послушно села на стул и уставилась в пол. Оттараторила свой ответ.

- Отлично, Полина! Я в тебе не сомневался! – похвалил Адам, выводя мне пятерку.

- Спасибо, - тихо ответила я, встала и пошла к двери.

Но тут Адам тоже поднялся из своего кресла, опередил меня и прикрыл рукой уже полуоткрытую мной дверь.

- И все же, - настойчиво сказал он. – Почему ты плакала?

Я стояла молча, не поднимая взгляда.

- Я жду. Не отпущу тебя, пока не скажешь, кто обидел мою любимую ученицу!

Я молчала, как партизан на допросе. Врать я не хотела, говорить правду – я еще не настолько рехнулась.

- Полина, посмотри на меня. Мне неприятно разговаривать с твоей макушкой.

Захватив дыхание, я медленно подняла на Адама взгляд и чуть не утонула в его нежно-карих глазах. Как же мне хотелось обнять его, почувствовать тепло его тела рядом, взять его руку в свою...

- Почему ты плакала? – снова спросил он.

Я смотрела на него глазами преданной собачки и снова молчала. Неужели он такой тупой?! Хоть и преподаватель?

Внезапно рука Адама, державшая дверь, дрогнула. Он медленно протянул ее к моему лицу и коснулся щеки. Все внутри меня взорвалось! Какое нежное прикосновение... Я судорожно выдохнула и закрыла глаза, из которых опять сочилась соленая влага. Его теплая ладонь легла на мою щеку, утирая слезы. Я снова посмела открыть глаза – он все также смотрел на меня, едва заметно улыбаясь. Его рука намокла, он запросто вытер ее о пиджак и снова приблизил ладонь. Я слепым котенком уткнулась в нее, вдохнув его запах. Потом, не соображая, что делаю, взяла его руку в свои ладони и крепко прижала к щеке. Адам улыбнулся шире и, притянув меня к себе, мягко коснулся губами моих губ.

-----------------------------------------------

Положа руку на сердце, я собиралась рассказать родителям о детях, когда рожу. Поставила себе такой срок для признания. И снова дала задний! Спустя девять месяцев после того как я узнала, что беременна, звонить им и говорить «Знаете, а я родила двойняшек!» казалось еще большей тупостью. И я продолжала молчать.

Рада была моей копией – голубоглазая, с рыжими отблесками в русых волосах, а вот Тина больше походила на Тикоса. Едва я очутилась дома, меня снова навестил Доберман, хотя скорее он пришел проведать моих дочек. Увы, я оказалась права в своих предчувствиях – чернокожий демон заметил в них потенциал и оставил Тикоса сторожить нас дальше.

Сам отец первое время не проявлял сильных чувств к девочкам, я бы сказала, он их старался игнорировать. Более того, он пытался насолить и мне – начал приглашать в дом какую-то демонессу, делая вид, что у них вроде как отношения. Мне было обидно, что Тикос так относится к собственным детям, а вот его шоу с новой телкой вызывало лишь смех.

Вообще я заметила, что постоянно находясь рядом с демоном, стала более толстокожей к обычным человеческим эмоциям. Теперь меня было сложно вывести из себя, но если я злилась, то могла наговорить глупостей и натворить дел. Ревность, конечно, была... Но он так смешно посматривал на меня, обмениваясь микробами с этой девицей или демонстративно щупая ее у меня на глазах, что я только заливалась смехом. Нечто темное поднималось в моем сердце, и я не сопротивлялась этому. Я чувствовала себя сильнее, выше остальных, и это ощущение было таким естественным.

В такой непростой обстановке мы прожили месяц. Я пока не хотела нанимать няню – все равно времени было достаточно, да и Полина, разделавшись с экзаменами, помогала возиться с девочками. Иногда она уматывала куда-то на свидания, но не признавалась, с кем встречается – а мне и дела не было до ее личной жизни. Изредка даже Тикос готов был уделить потомкам полчасика своего драгоценного внимания. Правда, забавлять их он не умел, просто сидел рядом и бренчал погремушкой. Ничто не предвещало беды.

В один прекрасный день я на десять минут вышла в магазин, оставив девочек с Тикосом. Зайдя в холл, я увидела, что Тикос валяется на диване и смотрит бокс. Манежа и малышек рядом не было.

- Где дети?! – спросила я обеспокоенным голосом, озираясь по сторонам.

- Там наверху с Киарой, - не отрываясь от экрана, ответил он.

- Почему ты их ей оставил? Ты же знаешь, что я ей не доверяю!

- У тебя там телека нет. А сегодня интересный бой.

Мне захотелось метнуть в Тикоса чем-то тяжелым, но под рукой ничего не оказалось, и я просто поспешила на второй этаж, в нашу комнату. Распахнула дверь. Никого.

Что-то оборвалось в моей груди. Я выскочила в коридор и начала обшаривать комнаты одну за другой. Никого...

Сердце защемило резкой болью, так что я еле сделала следующий вдох. Мои девочки! Да я же... Я же сейчас кого-нибудь убью! Во мне вспыхнул демонический огонь, слез не было. Я их верну!

- Их нигде нет! – крикнула я, сбегая с лестницы. – Где эта чертова с***чка?! Отвечай!

Я налетела на Тикоса и двинула ему в челюсть. Вот тебе бокс, сволочь! Опешив, тот мгновенно переместился к противоположной стене.

- Свихнулась совсем? Ты о чем? – злобно спросил он, потирая подбородок.

- О детях, козлина! Их нет в доме!

Тикос поднял на меня обеспокоенный взгляд. Еще бы не беспокоиться: если с ними что-то произойдет, его в порошок сотрут.

- Я не знаю, - бросил он. – Она же демон, она могла переместиться куда угодно!

Куда угодно?! Меня с головой накрыло такое отчаяние, что хотелось завыть. Зачем ей понадобились мои девочки! И тут я что-то почувствовала. Или услышала. Как будто кто-то меня звал... Я закрыла глаза и вдруг явственно увидела своих детей, лежащих на полу в каком-то сарае. Они плакали, хотели к маме... Где же это место?

- Подожди... Я вижу их! – сказала я, зажмурившись. – Это сарай или заброшенный дом... Неужели ты не слышишь? Они там!

Тикос снова возник рядом со мной и прислушался.

- Не получается... Дай-ка руку что ли, - и он схватил мою руку, пытаясь проникнуть в мое сознание, увидеть то, что было ему недоступно.

- Быстрее! Надо ехать!

- Поедет она... – мрачно сказал он. – Давай конкретнее представляй это место. Я попробую нас туда подбросить.

Я снова начала визуализировать видение.

- Да! – воскликнул Тикос, и меня объял леденящий холод. Приоткрыв глаза, я увидела, что нас окружают непроглядные облака дыма, от которого мороз пробегал по коже. Через пару секунд все прекратилось. Мы оказались в сарае и как раз вовремя! Киара уже заносила над Тиной нож!

Оттолкнув меня в сторону, Тикос бросился на нее и повалил на землю. Нож отлетел в сторону, а два демона сцепились в схватке. Я скорее подхватила с земли оравших Раду и Тину и, прижав к груди, попятилась к стене.

Киара естественно не могла справиться с Тикосом, хотя дралась, брыкалась и кусалась, как волчица.

- Дурак! Я хотела избавить тебя от них! – крикнула она. – Давай убьем их, и ты снова станешь свободным.

- Не зли меня! – прорычал в ответ Тикос. – Я не просил о таком одолжении!

- Боишься Добермана?! Мы сделаем так, что он ничего не узнает!

- Я не позволю никому причинить им вред!

Тикосу, наконец, удалось заломить ей руку за спину и буквально припечатать к стене.

- Я думала, ты умнее! – прошипела она. – А ты становишься наседкой... Папочка с сосками и памперсами!

Она хотела задеть Тикоса. Наивная. Я-то знала, что если он включил «стенку», его ничем не пробьешь и не унизишь. Тикос ухмыльнулся этой жалкой попытке взять его на понт.

- Не твое собачье дело, шавка, - ответил он сквозь зубы. – Они – часть меня, и пока я рядом, никто не посмеет их обидеть.

Тикос без лишних церемоний повернул Киару к себе лицом, все также вжимая в стену, прикрыл глаза. Через несколько мгновений среди комнаты возник Доберман. На лице Киары появилось выражение неподдельного ужаса, и я еще сильнее прижала к сердцу дочек, боясь того, что может здесь произойти. Вечно скучающий взгляд Добермана упал на Киару, затем на державшего ее Тикоса. На нож, валявшийся в стороне. На меня, на детей. Доберман почти сонно почесал бороду и покачал головой.

- Вечно ты влезешь во всякое г**но, Тикос!

Он лениво вытянул руку, в которой немедленно появился полыхающий шар.

- Нет! – страшным голосом закричала Киара. – Нет, Доберман, прошу! Ты все не так понял! Не-е-е-ет!

Ее крики были ужасны, но главаря не тронули. Он отрывистым движением запустил в демонессу огненный шар, и в момент сжег ее дотла. Тикос, потеряв опору, стукнулся о стену, выпустив из рук кучу пепла.

- Молодец, - похвалил его Доберман и также быстро исчез, как появился.

Я все еще в ступоре смотрела на осыпавшийся пепел, пытаясь переварить, что сейчас произошло на моих глазах. С момента, когда я обнаружила похищение девочек, до «сейчас» едва ли прошло больше пяти минут, а я уже чуть не лишилась детей и лицезрела, как запросто Доберман расправился с неугодной соратницей. Лишь недовольные крики проголодавшихся близняшек вывели меня из состояния ступора.

Тикос, отряхиваясь, подошел к нам и погладил девочек по головкам.

- Идем домой, - устало сказал он и, не спрашивая, обхватил меня за талию и погрузил в свой ледяной дым.

Оказавшись снова в родных стенах, я немного расслабилась, но все равно часть мозга постоянно была настороже. Я покормила девочек и зашла в ванную – горячая вода всегда помогала мне успокоиться и все обдумать. Включив максимально терпимую температуру, я с головой встала под душ, наслаждаясь приятными ощущениями.

Тикос снова удивил меня – своим поступком, словами, поведением. Он как телевизор, то переключался на канал «мне-все-пох**», то становился неожиданно серьезным и в некоторой степени заботливым. И я не знала, что мне нравится больше. Шальные гормоны перестали меня доставать, и сейчас я снова чувствовала к Тикосу возрастающую симпатию. Теперь между нами не было его чертовки, и я была уверена, что стоит только поманить – демон вновь будет со мной.

И можно было начинать атаку уже сегодня.

Выйдя из душа, я набросила тонкий шифоновый немного прозрачный черный халат выше колен. Пройдя к лестнице, я заглянула вниз, в холл, но Тикоса там не было, зато на кухне горел свет – значит, он там.

Чувствуя себя в этом наряде настоящей бомбой, я спустилась вниз и как ни в чем ни бывало зашла на кухню. Тикос стоял у раскрытого окна кухни с косяком в руке. Покуривал он редко, но порой случалось. Я сделала вид, что не обращаю на него никакого внимания, и открыла холодильник достать себе яблочного сока. Мой халат слегка разлетелся, сквозь него просвечивало белье.

Сделав очередную глубокую затяжку, Тикос медленно прошелся глазами по моему наряду. Потом выпустил из легких сладковатый дым, стряхнул пепел в раковину. Я налила себе сок и, стараясь не встречаться с ним взглядом, медленно пила из стакана. Еще затяжка. Взгляд опустился в самые пикантные области моего тела, он совершенно нагло разглядывал меня, но молчал.

Я допила сок и подошла к нему – ведь он стоял возле раковины, а мне нужно было помыть стакан. Все также ни слова не говоря, Тикос одной рукой преградил мне дорогу, протянув ее через мойку. Теперь он уже смотрел мне в глаза, уже принявшие знакомое похотливое выражение. Другой рукой он вытащил изо рта наполовину выкуренный косяк и протянул мне.

- Будешь?

- Нет, - ответила я, силясь справиться с подскочившим пульсом.

- Знаешь, почему я до сих пор курю траву? – спросил Тикос, не убирая руку. – Она напоминает мне о нашей первой встрече.

- Это вредно, - заметила я, не выдерживая выражение его глаз, в котором он уже побывал со мной во всех известных человечеству позициях. - А вот о встрече не стоит вспоминать, там нет нечего интересного. Дай я помою стакан?

Тикос снова удержал меня, практически прижав рукой за грудь.

- Ты говорила, что это было больно... Я умею причинять боль. Но я умею и по-другому...

- Слабо верится...

- Испытай меня...

Как же легко тебя захомутать, дорогой Тикос! Только покажи чуть женского тела, и ты уже рвешься в постель. Мы снова смотрели друг другу в глаза, но я не собиралась так быстро сдавать свои позиции, хотя его намеки пробирали до мурашек.

Я поставила стакан на мойку и со словами «Сам помоешь» гордо ушла наверх. Девочки давно спали, и я села возле их кроваток, любуясь их детской красотой, потом потянулась за мобильником, где меня ждало несколько сообщений от подруг, включая смс от Полины, которая собиралась остаться на ночь у кого-то в общаге. Ответив всем и покопавшись в интернете, я снова задумалась о Тикосе и о том, чего мы оба так хотим. Предвкушение заводило так, что я больше не могла терпеть. Я хотела к нему. Немедленно!

Я вышла из своей комнаты и прошла в другую, куда переселился демон после того, как я родила. Тикос спал, лежа на спине, заложив руки за голову, отбросив одеяло на пол. На нем не было ничего, кроме черных боксеров. Осторожно ступая на мысочках, я подошла ближе к кровати и села рядом с изголовьем. Спал Тикос крепко, ничего не скажешь, и я кашлянула, чтобы разбудить его. Почему он должен спать в такую ночь, когда я сама к нему пришла?

- Стэша? - сонно пробормотал Тикос. - Все-таки косячок захотела?

- Мне после сегодняшнего как-то страшно... - соврала я. – Косяк, пожалуй, давай. Может, отпустит.

Тикос что-то проворчал на своем языке и вылез из кровати. Его обнаженный, испещренный татуировками торс слабо выделялся на фоне сверкавших за окном молний. Хорошо сбитое тело без лишней перекачанности – как я люблю. Тикос прошествовал к письменному столу, начал там копаться. Я знала, что в темноте демоны видят лучше людей, но видно этого не хватало, и вот в одной его руке вспыхнул яркий огонь. Выглядело это устрашающе и притягательно, ведь на огонь можно смотреть бесконечно.

Найдя то, что искал, Тикос зажег косяк от этого же огня и потушил пламя. В темноте красный огонек двинулся обратно к постели.

Я взяла из его рук косяк и, присев на кровати, закурила, выпуская дым. Демон завалился на кровать за мной и лег на живот, пристроившись рядом с моим бедром. Положив подбородок на скрещенные руки, он смотрел куда-то отсутствующим взглядом. Может, все еще вспоминал, как погибла его подруга?..

Я курила медленно, заполняя комнату приятным дымком с нерезким запахом, но вставляющим эффектом. Полежав немного, Тикос присел рядом, оказавшись совсем близко. Он вдохнул дым, который я выпускала изо рта. Странно это было – так сидеть рядом и молчать, ведь обычно он всегда находил чем меня поддеть или отпустить пошлую шутку. А сейчас даже не тянулся прикоснуться ко мне, только ходил вокруг да около, как голодный волк вокруг стада барашек, которых охраняет волкодав. Я чувствовала на плече его жаркое дыхание.

- Чего? Тоже косячка захотел? – спросила я невинно.

- Вообще я свою порцию выкурил, - глухо ответил он. - Но если угостишь, не откажусь.

Я сделала еще две затяжки и протянула ему сигарету.

- Тебе оставить? - спросил Тикос. Судя по разгоревшемуся на пару секунд огоньку, он тоже затянулся.

- Да нет, с меня хватит. И так вставило уже.

Теперь я прочувствовала эффект травки – она лишь усилила мое влечение. Тикос в несколько затяжек докурил косяк, оставшийся окурок засунул под матрас.

- И как? - спросила я. - Не много за вечер? Это уже, по-моему, третий?

- По-моему, второй, - немного заплетающимся языком ответил Тикос и повалился на кровать. – Какая разница, трава мне достается бесплатно.

- Чего это бесплатно? Ты ее крадешь что ли?

- Нет, - вяло ответил Тикос.

Марихуана совсем его расслабила, да и времени наверняка не меньше часа ночи.

- Откуда тогда?

- Блин... Все женщины такие болтливые... Тебе не все ли равно... - он громко зевнул. – Я же в твои дела не лезу... И ты не лезь.

- Ладно, я тебя поняла, больше не буду лезть, - с обидой сказала я.

- Умничка, - сквозь сон произнес Тикос, отворачиваясь от меня. – Так держать...

Через минуту его дыхание выровнялось, он заснул. Заснул! Когда я тут такая вся красивая... Поистине, он непредсказуем! Но это не повод отступать от намеченного. Поведение Тикоса лишь раззадорило меня, и мне совершенно не было жалко его снова будить.

Я смело улеглась у него за спиной и, придвинувшись поближе, вдохнула аромат, исходивший от его тела. Потом выдохнула нарочно посильнее, чтобы он это почувствовал.

- М-м-м? – протянул Тикос сквозь сон. – Больше не дам...

- Мне просто холодно. Не обращай внимания.

- Не обращай внимания... - проворчал Тикос. - Везде ты командуешь, даже в постели, мамочка.

- Заткнись, сынок, пока нос не сломала! – фыркнула я.

Решив, что терять больше нечего, я решительно перебросила ноги через его торс.

Тикос перевалился на спину, так что мои ноги оказались прямо у него под животом. Он повернул ко мне голову, но в темноте выражение его лица разглядеть было невозможно.

- Знаешь, - начал он, - в таком положении как-то не спится.

- Нормальное положение, чем тебя не устраивает? – ответила я, притворно зевнув.

- Ну да... Нормальное... - странным тоном отозвался Тикос. – Ты мне сейчас все раздавишь! Двинь ноги.

Как обычно, не дожидаясь моей реакции, он сам ухватился рукой за мои лодыжки и переместил чуть ниже. Когда перемещение завершилось, его рука осталась на моих ногах. А еще через некоторое время он начал медленно поглаживать их, прикасаясь к коже лишь кончиками пальцев.

- Чтоб любить эти ноги, нужен белый Кадиллак! Чтоб любить эти ноги, нужен смокинг или фрак! – вдруг громко пропел Тикос, так что я вздрогнула, и расхохотался. Ну да, накурился, наркоман, теперь беснуется.

- Вот, я же говорила, что ты перебрал!

- Купить что ли белый Кадиллак, - задумался демон и уже ладонью снова провел по моим ногам, но не поднимал руку выше колена.- Проклятый косяк... У меня мысли разбегаются...

- Мысли - не тараканы, - сообщила я и спустя долгих несколько секунд поняла, какую чушь сморозила.

- Мои тараканы от меня разбегаются... - повторил Тикос. - Стойте... Куда вы!.. - его рука заскользила взад-вперед по ногам, словно он пытался поймать тараканов. Граница колена была преодолена.

- На мне нет тараканов! Иди проветрись и освежись, а то от тебя несет анашой!

Тут Тикос повернулся ко мне всем телом, предусмотрительно придержав мои ноги, чтобы не свалились. Он приблизил лицо и принюхался.

- От тебя тоже несет.... Тараканами! Ха-ха-ха!

Тупица! Я не понимала почему, но сама начала смеяться.

- Сам ты таракан, - сказала я, отмахиваясь, и дернулась вперед.

- Ну-ну, тихо, моя божья коровка! – Тикос обхватил своей сильной рукой мои икры, не давая отодвинуться. – Куда полетела?

- Я не коровка! – с притворно обиженным видом заявила я и снова поняла, что ляпнула что-то не то.

- Ой да, забыл! Мамочка! – и Тикос снова заржал над своей, как ему казалось, остроумной шуткой, потом обхватил меня второй рукой за бедра и наоборот, придвинул еще ближе к себе, не давая вывернуться.

- Сынок, пусти меня, а то пожалеешь! - я опустила руку, чтоб оттолкнуть его, и положила на его торс.

«Сынок», несмотря на то, что был под кайфом, ловко перехватил мою руку и прижал к кровати, а сам, сбросив мои ноги, навис надо мной. Перед глазами мельтешила его нательная живопись.

- Мамуся... Ты обкурилась по ходу... - сообщил Тикос, вглядываясь в мои глаза. Он окончательно проснулся и теперь боролся с эффектом травы, соображая, чем это мы занимаемся.

- Красивые рисунки, - сказала я, подняв свободную руку, и снова прикоснулась к его груди, проводя пальцем по демоническим знакам. От моих прикосновений по телу демона пробежала дрожь.

- Здесь написано «Н'вул таш», «Мир – это ложь», - Тикос указал рукой на сложный рисунок на правой половине груди. – А здесь «Накхан сантор», «Тьма неизбежна»... У каждого демона выше первого уровня есть такие татуировки.

- У меня нет, - сообщила я. - Только небольшая роза на бедре.

- Ты не проходила посвящение... Эти рисунки могут выбить только те, кто знает наш язык... - Тикос на секунду задумался, потом видно до него доползли мои слова про розу. – А че там роза? Где-где?

- На бедре.

- Дай-ка гляну, давно на розы не любовался.

Я повернулась к нему спиной и, приподняв халат, оголила часть ноги, где была татуировка, которую я набила еще в прошлом году. Больно было просто жесть, и я не представляла, как можно выдержать такие огромные татушки, как у Тикоса.

- Ага, - тоном профессора, изучающего какой-то образец, произнес демон. – Темнотища, блин...

Я почувствовала его дыхание у себя на берде – он приблизил лицо, чтобы лучше рассмотреть изящное изображение.

- Ну, насмотрелся? – спросила я через минуту.

И в следующее мгновение почувствовала на месте татушки его обжигающие губы.

- Я должен кое-что сделать, если ты не хочешь завести еще пару дочек... - прошептал Тикос.

Он растворился в черном дыме и материализовался в другом конце комнаты, рядом с грудой одежды. Я не могла не отметить, что это должно быть чертовски удобно – уметь так перемещаться.

- Как ты это делаешь?

- Я... Не знаю... - Тикос копался в штанах, не поднимая взгляда. – Просто умею и все. Как ты дышишь. Этому невозможно научиться, так умеют все демоны любого уровня.

- А ты какого уровня?

- Третьего.

Наконец, он нашел, что искал, и снова переместился в постель, обдав меня холодком. Демоны горячие, дым холодный... Так странно...

- А сколько их всего?

- Четыре, - ответил он. - Тебе Стэн не рассказывал что ли? Или с тех пор как он переместился на облачка, у него память отшибло?

- А ты знаешь моего оцта? – удивленно спросила я, припоминая диалог Тикоса и Добермана в супермаркете. Они что-то говорили об отце, но я не помнила что, слишком была занята другими мыслями...

- Ну знаю так... - уклончиво ответил Тикос. – Мы все друг друга знаем. Одна большая семейка, блин! Никакой личной жизни. То есть, младшие, конечно, свои носы куда не надо не суют. А вот четверки пасут постоянно. Ну да ты сама знаешь. Доберман ведь четвертый.

- Доберман мне совсем не нравится, мутный он какой-то.

- Это потому что он един с Тьмой, - объяснил Тикос. – Он говорит о себе «мы» - если ты заметила. Не потому, что он в нашей компании, а потому что никогда не бывает один. Если я достигну четвертого уровня, я буду как он... Впрочем, не забивай себе голову. Мы заболтались.

 Через полчаса я устало пристроилась на груди у Тикоса, где-то рядом с надписью «Мир – это ложь», он обнял меня одной рукой, вторую закинув за голову, и ни говоря друг другу ни слова, мы быстро заснули.