Стагнация

Он не находил себе места, обошел все незакрытые помещения. Даже провел до тупика тот кабель со светильниками, добив коробочку буров. К слову, его исследования дали и приятные нюансы. Так он нашел дополнительный склад в комплексе, где складывали небольшие блики, вдвое больше кирпича, с разобранных проемов.

Ими он выложил несколько рядов защиты перед створкой гермодвери, ведущей в лаборатории. Однако он не мог дежурить постоянно, в страхе ожидая того, что за ней. Как написал руководитель, отряд службы безопасности уже должен был быть на месте и зачищать лаборатории, но ни одно убежище так и не было открыто с внешней стороны. К тому же в бункере жилого комплекса разгорелась эпидемия, и люди перестали выходить на связь.

Потому Василия мучили сомнения. Мысли о том, что их не вытащат, что ученые доигрались наконец. Что он так и помрет тут в одиночестве, иссохнет от жажды или загнется от простуды. От этого он не смог толком поспать. А будучи наедине с собой, лишь сильнее накручивал себя, ухудшая в целом хорошую обстановку на ровном месте.

И вот в очередной раз он обходил комплекс, ставший тюрьмой. Искал и смотрел, стараясь найти, куда бы еще сунуться, не пропустил ли он что-нибудь, что может быть полезно. Но как на зло все одинаковые стены замыкались тупиками еще не открытых створок, а все залы были разобраны чуть ли не по кирпичику. Все полезное было выкарчеванно и распределено между бункерами для изучения. Только биологические экземпляры остались тут.

Скрипя зубами, он вернулся назад, наверх, уже было повернул к бункеру, как понял, что зашел еще куда-то. Тут он раньше не был, о чем говорило отсутствие троп в пыли на полу. Да и свод отличался. Однако электричество тут было проведено, было освещение. Только сделано оно было под потолком, что не вязалось с политикой «меньших затрат». Эти места осваивали в самом начале, потому он тут не был ни разу.

Он был в коридоре перед очередным огромным залом, коих было семь на разных уровнях. Этот выходил восьмым из открытых. Он переходил от сводов черного камня к огромному залу. Уже на входе виднелось огромное количество оборудования, закрытых шкафов и разной электроники. Василий прошел в глубь зала – он весь был заставлен практически хаотично. Между коробами и шкафами были своеобразные тропы, лабиринтом расчерчивая зал, словно трещины на стекле.

Вначале ему было совсем не понятно, что это и что оно тут делает. После построился логичный вывод – это оборудование первопроходцев. Он в этом был прав от части. Конечно, у первопроходцев не было таких ресурсов. Все оставленное тут было завезено для первых изысканий, изучений мест комплекса. Часть этого оборудования собирались вывезти, но возник вопрос целесообразности, а после идея потерялась в бюрократической машине, так и оставшись на коммуникаторе како-то из чиновников.

Поскольку первоначально не было известно, что может быть найдено в комплексе, первые отряды были вооружены и сопровождались колониальными специалистами. Уже многим после были отозваны войска, а вместо них организованы подразделения служб безопасности. Со временем были предприняты «разумные меры безопасности». И вооружение уменьшилось еще сильнее. Контингент охраны спал, все привыкли к безопасности, а мер, принятых ранее, казалось более, чем достаточно.

Однако перед Василием прямо сейчас было решение. Решение о выживании. Там стоял старинный боевой скафандр класса «покоритель». Такие не использовались уже пару сотен лет, но данный механизм являл собой передовое вооружение тех времен. Он был подвешен, как и положено, на специальных крюках, все заменяемое нутро было вынуто, а сам костюм – деактивирован.

Василий обошел его. На спине красовалась символика колониальных войск: в центре был ромб, его снизу продолжали два прямоугольника, а сверху – два равнобедренных перевернутых треугольника. Никто уже не мог подсказать, что они значили, кроме самих военных. Грузных, громоздкий, он пилотировался одним человеком и имел немалое вооружение. На наручах костюма были крупнокалиберные пулеметы, кисти перчаток сходились в полусферы для возможности нанесения ударов. На его левом плече был прожектор.

Полусфера шлема была откинута, но костюме был слой пыли, осевший на него на годы пребывания в этом зале. Василий посмотрел наверх – крюки были закреплены непосредственно в свод зала, сам он их не снимет. Осмотрел кабинки вокруг – было несколько шкафов, где красовался тот же знак, выгравированный на гладком металле.

Он принялся за дело. Вскрыл один из шкафов – там были коробы, какие-то шланги и провода. Несколько сотен небольших коробочек. Вскрыл следующий. В нем были патроны. Цинки с ними стояли до самого верха. Все были наглухо закрыты. Маркировка говорила, что в них был вакуум.

В пятом, наконец, он нашел документацию. Несколько толстых книжек с описанием. Оглавление каждой он внимательно прочитал. Ведь ему предстояло не только понять, как управлять этой штуковиной, но и как расконсервировать костюм. Он не имел представления, как это сделать. И ничего ему в этом не поможет, кроме документации. Ее Василий и забрал, уверенно зашагав прочь, не забывая запоминать, откуда он выходит. Ему не хотелось потерять это место.

Уже у себя он начал внимательно изучать книгу. Выбрал наугад, не читая обложек. В увесистом и слегка выцветшем томе рассказывалось о том, как взаимодействовать с неким интерфейсом. Он не совсем понимал, но интерфейс назывался РБСК, пояснения аббревиатуре пока не было. Но он помогал управлять всей системой, следил за пилотом и тем, что он делает. Пояснялось так же, что система принимает пилота всегда, как нового, у него нет выделенной памяти носителя, что позволяет использовать костюм повторно множество раз.

Интерфейс так же способствовал умственному и физическому состоянию человека, поскольку «внутренний подклад» внедрялся в пилота для взаимодействия на нервном уровне. Таким образом интерфейс не только снимал данные, но и взаимодействовал – передавал данные. Не только местоположение в пространстве, но и «сферу ощущений» – состояние костюма. Таким образом, при получении повреждений обшивки пилот чувствовал это, а не только понимал. Это так же способствовало обострению инстинктов.

Сфера передавала повреждения на подобном уровне – боль при повреждениях, голод при опустошении запасов энергии и так далее по списку, представленном в конце. Василий открыл таблицу в дополнительных материалах. Там было все расписано: боль – повреждение обшивки и повреждение систем. Паника – критический урон. Агрессия – попытки нападения на костюм. Облегчение, когда не обнаружено угроз и умиление, если пилот наставит оружие на «союзника».

Так же было ощущение отвращения, при наставлении на врага. Василий открыл прежнюю страницу. Был внятный изъян системы. Понимание друг-враг система брала из головы самого пилота. Таким образом, к обращению с костюмом не допускались психопаты, а пилоты проходили обучение. Помимо знаний о самой сфере, необходимо было научиться взаимодействовать с РБСК, уметь реагировать.

Так же определенную сложность представлял собой даже обычный шаг. Из-за передачи состояния на уровне ощущений, человеческому разуму необходимо привыкнуть к новому мироощущению. Ниже был приведен пример. Новый пилот впервые начал взаимодействие и пилотирование. Результат – при неаккуратном шаге оступился. Упал. Испытав отвращение, случайно активировал оружие и, отстрелив конечность, а именно ногу, случайно застрелил инструктора и нескольких сослуживцев.

С того момента было принято решение об изменении порядка активации. С тех пор пилота садили в костюм, а уже после последовательно активировали системы и запитывали оружие. Это увеличивало время подготовки, но таким образом человек внутри успевал прийти в себя, взять костюм под контроль. Уже после активации всех систем и дополнительной проверки его ставили на ноги, начиная практические изыскания.

Далее, до самого конца книги, до таблиц со специальными сводками, были расписаны способы взаимодействия с интерфейсом. На изучение их Василий и потратил все то время, что у него было до окончательной усталости. Уже когда он начал клевать носом, отложил том к остальным. Его смущал этот вариант. Потому он приготовил себе немного еды, задумавшись. Учитывая то, что служба безопасности не идет, все может быть намного серьезнее, чем думает руководство. Однако он не мог знать наверняка.

А активация боевого костюма и гуляния в нем по комплексу точно никого не обрадуют. Наверняка за ними должны приехать со дня на день. К тому же от других бункеров давно нет никаких сообщений. Видимо, все спокойно. А значит и ему нет нужды предпринимать такие отчаянные меры. В конце концов он не был героем или военным. Просто наткнулся на снаряжение, которого не должен был касаться. Однако такая возможность изучить настоящий военный костюм.

Ведь он отлично понимал, что его баррикады, в случае настоящей угрозы – это детский сад. Однако он не задумываясь вскрыл собственность колонии, его за это тоже не наградят, это уж точно. Потому Василий решил хотя бы изучить все тома от и до, чтобы не терять возможность. Чтобы в случае необходимости использовать его. Если, конечно, он в одиночку сможет его расконсервировать. Все же это был не бур и не резак, и уж точно не их проводка. Отринув желание спать, он вернулся к тому, принялся перечитывать с самого начала. Лист за листом он вчитывался, изучая каждое предложение.

Проснулся он внезапно, очнулся ото сна. Василий уснул с книгой в руке. Прямо сейчас она лежала в стороне, а он пускал слюну себе на руку. От такого пробуждения его слегка помутнило. Он утерся и сел на постели. Голова трещала. На столике был недоеденный паек, уже давно остывший. В горле застрял ком.

Потянувшись, он поднялся и вдоволь напился. Приведя себя немного в порядок, Василий вернулся к книге, продолжая изучение тома. Это была уже вторая неделя его пребывания взаперти, в одиночестве. Как-то службы не торопились, что не добавляло ему спокойствия. Потому он продолжит и сделает все, что сможет. Уж лучше так, чем бездействовать.