Ангел крови

Холодные губы удаляются от моих, словно он не хочет согревать их. Я распахнула свои невероятно длинные ресницы, озадаченным взглядом посмотрев на мужчину. Статная фигура в серой футболке, совершенно нескрывающая рельефное тело и мышцы его рук. Сильных рук. Чувствую себя фривольной леди, отдавшая себя первому встречному мужчине.

По крайней мере, он единственный и самый первый мужчина, заговоривший со мной в серьёзном плане, не желая насмехаться надо мной. Я ходила в школу. Но в ней я была сущим изгоем. Я училась в бесплатной школе, иными словами государственной. Учителя особо не обращали на меня внимания, да и школа была в нескольких кварталах от дома, не сказала бы, что очень далеко. Я живу в практически заброшенном районе, никому не нужном. Но из-за моей одежды, обшарпанной, меня травили.

Травили много и постоянно. Мои одноклассники из среднестатистической семьи, а я из нищей. Бедна. В школе меня не воспринимали серьёзно как личность, скорее как гребанную игрушку, которую можно ломать, а родители потом починят.

Меня никто не чинил. Я сама всегда собирала себя по крупинками. По разбитым осколкам. Я много плакала в матрас. Да, именно матрас, пахнущий гнилью. Меня до сих пор триггерят воспоминания о том, на каком мерзопакостном ужасе я спала. От воспоминаний тошнота противности подступает к горлу.

Мерзость. Мерзость!

Но сейчас… Сейчас изменилось многое, я сплю на мягкой постели в объятиях мужчины. Я доверяю ему. Он не из ужасных людей. Он человек с высоким статусом в обществе, его репутация слишком высока, чтобы позволить себе издеваться над людьми. И он показывает себя поступками. Я вижу в нём хорошего человека.

Но мне не нравится, что он способен на убийство человека…

Внезапно я заметила запыханного Демьяна и за ним бежала незнакомая девушка. Я поднялась на локтях и села на подоконнике, свесив ноги вниз, наблюдая за картиной неожиданно вылетевших людей из глуби особняка. Дева необычной внешности, её блондинистые волосы с виду вполне приятные. Ухоженные и хорошо уложены с помощью плойки. Глаза лазурные, как яркая вода в водоёме. Она в зелёном лёгком платье с мелкими цветочками — платье крестьянка.

Я закусила губу.

Она такая красивая. Особенно её черты лица, не нежные, но и не грубые.

— Диана, прекрати! Всё! Я больше не назову тебя гречкой! — вскрикнул Демьян, хватаясь за спину Данте, прячась за него.

Они поругались?

— Что же ты раньше не подумал об этом? — возмутилась блондинка, остановившись напротив Данте и Демьяна.

Ловкими движениями пальцев она закрутила на них пряди волос, с презрением вглядываясь за плечо Данте, устремив взор на второго мужчину, который, видимо, очень довёл и разозлил её. Девушка с именем Диана как я поняла, сделала шаг ближе, заставив Демьяна дернуться и затрястись от страха её сурового взгляда. Она жестока прям как Данте и её тоже боятся? А почему он назвал её гречкой? Что происходит?

Внезапно взгляд Дианы метнулся вниз, где валялись мои… Мои трусики… Боже!

Я ту же секунду я ощутила жар на лице. Сильный жар! Я сейчас задохнусь! Я нервно укусила губу, ощущая, как горит моё лицо. Я уверена, что я сейчас невыносимо красная как помидорка! Я рвано вздохнула побольше кислорода в лёгкие. Данте стоит без единого смятения перед другими людьми, его не волнует, что сейчас они поймут всё! Что мы занимались непристойными делами, как грязные людишки, развратом занимались...

Голубоглазая хмыкнула и перевела взгляд на мужчину в серой футболке, на Данте. Его серьёзное выражение лица следует видеть.

— Было бы неплохо, если ты засунешь женское бельё в карман или рот девушки, немножко меньше вопросов будет, не будем вам мешать сближаться, — она усмехнулась и обошла Данте, хватая Демьяна за воротник майки. — А ты идешь со мной, — строго пригрозила девушка, потянув парня за собой.

— Выдохни, — едва не приказывая сказал мужчина, когда мы остались наедине.

Как мне выдохнуть, если только что двое людей поняли что мы здесь вытворяли?! Мне стыдно! Я же правильная девушка, не желающая разглашать чем я занимаюсь с мужчиной, пока никто не видит! Боже, Боже, Боже! Видимо, мне нужно надеть маску или завернуться в любую другую ткань, чтоб никто не узнал моего лица! Да даже его мама Мелисса сто процентов поняла, чем я ночью занимались, если судить по её утреннему взгляду! Боже! Это ужасно! Стыдоба!

— Выдохни говорю, они сам процесс не видели, — вновь приказывает мужчина, он наклонился и поднял бельё с пола, убирая его себе в карман спортивных штанов.

— Это стыдоба, грязь, и никто не должен знать об этом, — протестую я. — Я не хочу, чтобы кто-либо знал о нашей близости, о наших мыслях, о том, чем мы занимаемся наедине. Я у всех на глазах чистая, невинная, такой и должна оставаться. Совершенно никто не должен знать об этом, слишком грязно. Слишком неправильно.

— Сексом занимаются все, ангелочек, и в занятии любовью между двумя людьми нет ничего ужасающего, — кареглазый мужчина усмехнулся и коснулся пальцами моего подбородка. — Естественный процесс не безобразен, они не видели сам процесс, простое нижнее бельё, но и за это я бы вырвал глаза, поскольку только я могу видеть тебя и твою скрытую одежду. К тому же, ты не должна думать, что делаешь что-либо неправильно. Должна жить в своё удовольствие. Хочешь трахаться — трахайся, но со мной. Хочешь ходить по клубам, веселиться, развлекаться или прыгать по гаражам — никто не запрещает, единственное, я буду рядом и не позволю тебе находиться одной в опасных местах, да и в принципе ты не будешь одна. Ты должна прожить жизнь на полную мощность, делай всё, что захочет твоя душа. Ты ставишь себя и своё удовольствие на первое место и делаешь. Жизнь не должна быть скучной и однотипной, где ты просто сидишь и боишься, что о тебе люди подумают. Тебе должно быть похуй на мнение других. Просто делай. Приноси себе удовольствие, ангелочек, а не думай о других.

— Не матерись при мне, — резко возмутилась я, сощурившись в глазах.

Может он и прав. Я не должна думать о других и мне должно быть похуй.

Что?

Нет! Я не матерюсь!

Боже, прости.

Я не должна думать о мнении других людей и лишь жить так, как захочет моя душа. Но я всегда думаю о правильности. Во мне нет желания адреналина. Во мне постоянно бултыхается страх.

— Матерное слово, это единственное, что ты услышала из моих слов? — спросил он, намеренно вырвав меня из мыслей.

Я посмотрела в глаза мужчине, тщательно ища в них ответ на его вопрос. Широкая ладонь легла на моё колено и он приблизился к моему лицу, прислонившись к лбу и носу, но оставлял некоторое расстояние между нами. Он так близко…

Мой пульс учащается, кажется, я снова хочу его. Опять грязные мыслишки завладевают мною! Я почувствовала сильные мужские руки на талии, плотно сдавливающие моё тело с некой силой.

— Не единственное просто я воспитана совсем не так. Я правильная, — признаюсь я, глубоко и рвано вздыхая. — Я не могу не думать о других, мне вбили это в голову воспитанием. Я хорошая, думающая о других и забивающая на себя.

— Ты не воспитана так. Твои мысли сейчас — влияние сломанной психики. Тебя не воспитывали от слова совсем, хочешь сказать родители занимались тобой? Нет, они не делали этого. Спросишь откуда мне известно? Лишь логика и не более. Ты пройдёшь сеансы с психологом и изменишься. Изменишься в лучшую сторону. Вдобавок сейчас у тебя другое окружение, оно также влияет. Ты цветок, Эвелина. Если тебя удобрять плохим окружением, ты завянешь. Если удобрять хорошим окружением, ты расцветёшь. Ты цветочек, ангел, и со временем сможешь расцвести ещё сильней. Лепестки твоей души раскроются и ты станешь открытой, не будешь ничего бояться. Адреналин и азарт со временем сыграют роль в твоей крови. В тебе кроется настоящий демон, дикий зверь, но ты заперла его в себе глубоко и под замками, ключи от которых утеряны. Ты восстановишься, твоя психика наладится, клетка для демона исчезнет и ты раскроешь себя во всей красе, ангелочек. Но и ты не должна пытаться не позволять себе вырваться из кандалов психики. Позволь себе раскрыться. Представь, что не существует правил. Либо ты создай свой свод правил и следуй ими, где ты не думаешь о других и ставишь себя, своё развитие и удовольствие на первое место.

Я слушала его, не прерывая его ни на секунду. Он внушает мне, что я не должна слушаться всех подряд. Я должна слушаться саму себя и действовать по-своему, а не по указаниям других людей. Я свободный человек, у меня есть право на слово, на действия, на жизнь, на всё у меня есть права и я… практически дееспособная. Данте прав, он попал в точную цель, он умеет попадать в центр без единой ошибки.

Я перевела взгляд с его глаз куда-то вниз. Мои глаза заметались по пространству коридора в неизвестности.

— Я надеюсь, ты услышала меня, ангелочек, и поняла всё, что я сказал тебе, — он спрашивает или утверждает? Его интонация неясна, она запуталась в моей голове большим комком нитей.

— Да, я поняла всё, — шёпотом произношу.

— Объясни мне, что ты поняла? Я хочу знать, правильно ли ты поняла, — мужские пальцы прикоснулись к моему подбородку и он поднял мою голову, заставляя меня взглянуть в его глубокие глаза. Такие кофейные и…и вкусные?.. — Скажи же, смотря мне в глаза.

— Я не должна думать о мнении других, мне должно быть всё равно, поэтому я должна следовать своим личным правилам и ловить удовольствие от жизни. Позволить себе раскрыться и измениться в лучшую сторону, — на одном дыхании я быстро тараторю, стараясь произносить без единой ошибки.

— Прекрасно, умничка, а сейчас идём завтракать, — руки парня, нет, мужчины, точнее!

Одна рука Данте схватила меня за талию и с лёгкостью он поднял меня в воздух, закидывая моё тело на широкое плечо. Я ахнула и вскрикнула от неожиданности, хватаясь за волосы Данте мертвой хваткой.

— Я упаду! Поставь на пол! — от шока я истерически вскрикиваю. Может, я слишком эмоционально и остро реагирую на что-либо. Но черт, я боюсь упасть! Я почти на расстоянии от пола двух метров с этим амбалом амбаловичем!

— Не упадешь, не позволю случиться этому, — я слышу коварную ухмылку и резкий, но достаточно слабый, удар по моей пятой точке!

Меня накрыли флешбеки. Вспоминается совсем недавнее прошлое с родителями, где отец избил меня и я едва поднималась с пола. По телу пробежался ужасающий холодок. Я затихла и зажмурила глаза. Мне хочется реветь. Реветь от безвыходности. Мне причинили достаточно боли в тот день. В те дни. В те месяца. В те годы! Внутри прошлась холодная кровь и с болью запульсировала. Мои раны, синяки и гематомы ещё не до конца зажили, но я иду на поправку.

Я закусила губу. Нервно. Может, сказать Данте, чтобы больше не делал так? Нет, я боюсь. Вдруг он совершенно не так поймёт и кинет меня? Или скажешь что это лишь шутка и я зря накручиваю? Или…

— После завтрака идём на озеро, — напоминает всем Данте, усаживая меня на стул за столом, а сам сел рядом с левой стороны от меня, а с правой стороны устроилась Аннабель со своим парнем.

Видимо, не сейчас. Я не хочу при всех что-либо говорить. Черт! Я без белья! Оно у него в кармане!

Моё лицо снова вспыхнуло огнём. Господи, и почему он такой? Такой… Такой развратный!

Однако я не такая. Хотя, возможно такой стану. Боже, как всё запутанно и непонятно! И вообще, пусть отдаёт мне моё нижнее бельё, мне без него на озеро идти?

Левой рукой я протиснулась тихонько между нашими ногами, касаясь кончиками пальцев кармана мужских штанов. Аккуратно, медленно, никто не должен заметить, что в его кармане мои трусики! Я рвано вдохнула воздух и вновь ощутила пылающий жар на лице. Мне стыдно. Господи. Почему?

От него веет такой теплотой.

Черт.

Почему. Он. Такой. Горячий?!

— Нет, — негромко произнес Данте, хватая мою руку за запястье. — Посидишь без них, всё равно потом переодеваться в купальник, — он нахально ухмыльнулся, даже не посмотрев на меня, его взгляд устремлён в тарелку, где уже присутствует завтрак, но горячий.

Нахал! Развратник! Бесстыжий! У него совсем нет совести или чувства стыда хотя бы?

Я нахмурилась и протяжно вздохнула фыркнув. Почему он такой наглый? Почему мужчины извращенцы?

Я оставила попытку забрать трусы из его кармана. Не при всех же, и прятать некуда, да и надеть прямо здесь и сейчас я не смогу. Мой взгляд метнулся к тарелке с аппетитной яичнице с наполовину жидким желтком, обыкновенный летний салат, состоящий из свежих огурцов и помидоров, ещё и нарезанный авокадо. На второй, меньшей по размеру тарелке, два мафина, оформленный кремом и черникой, а ещё чашка чая и стакан воды.

Выглядит вкусно. На вкус, думаю, ещё вкуснее, раз готовила мама Данте. Я обвела голодными глазами блюдо. Лёгкое и явно полезное.

— Оставила она тебе фингал под глазом? — резко усмехнулся Аарон.

Ничего я не понимаю. К кому он обращается? Я перевела взгляд на Данте и незаметно коснулась ладонью его руки, дабы он обратил на меня своё драгоценное внимание. Хочу объяснений насчёт этого. Ему точно известно о чем они говорят.

Мужчина повернул голову в мою сторону, вопросительно посмотрев на меня. Я тяжело вздохнула, решаясь спросить. Мне нечего бояться, он же полная противоположность моих родителей.

— О чем Аарон говорит? — вполголоса задала я вопрос, отпуская широкую и вполне мускулистую руку.

— Демьян назвал его девушку гречкой, Диану, поскольку она гречанка, из Греции и с греческой внешностью. Она обозлилась и, видимо, побила его, мы уже не видели как это происходило, поскольку он убежал от неё, а Диана за ним, — спокойно, но с наглой усмешкой объясняет Данте.

Меня расстроили его слова. У них всех девушки сильные, а я у Данте нет. Чувствую себя обузой. Я обуза. Я ужасна. Почему я не такая, как они? Я худшая из худших! Физически я тоже слаба, даже слишком, мне тяжело носить пятилитровую баклажку с водой, а ударить и в принципе причинить кому-то какой-либо вред — мне тяжело. Даже когда Данте обучал меня постоять за себя, я не могла его оттолкнуть или ударить в пах либо в другое уязвимое место. Я слаба… Я не они. Я одна из худших девушек.

Я поковырялась вилкой в тарелке, молча приступив к трапезе. Вкус полужидкого желтка приятно обволакивал язык и вкусовые сосочки. Лёгкие специи создают приятные ощущения. Мне кажется, обыкновенную яичницу, я настолько вкусно ещё никогда не ела. Боком вилки я отломила кусочек от авокадо и следом за яичницей он оказался во рту. Вкуса практически нет, как масляная вода, не более.

Мужчины бурно обсуждали бизнес и другие мужские вещи. Я тяжко вздохнула, доедая свою порцию завтрака. Кекс вкусный, а черника сочная и сладкая. Мама Данте прекрасная женщина, мне кажется, я начинаю её очень любить. Станет ли она моей свекровью? Определенно.

— Собирайтесь, через полчаса во дворе ждём всех без исключений, — скомандовал отец Данте, поднимаясь со стула. — Да, Аннабель? — с лёгкой строгостью спросил мужчина, обращаясь к дочери. — Без исключений, вас двоих одних в доме я не намерен оставлять, — намекая на постель, сказал он. — Иначе разнесете весь дом.

Черт! Мои мысли укатились совсем не в ту сторону!

— Спасибо, очень вкусный завтрак, — благодарю Мелиссу я, вставая из-за стола.

Данте практически сразу же встал со мной и, забрав мою и свою тарелку, отнёс их в раковину, вымывая грязную посуду от еды и её кусочков. Хозяйственный.

Я усмехнулась своим же мыслям, направившись в спальню.
Я оделась в слитный купальник. Ярко-красный. Алый, словно кровь. Однако, он с глубоким декольте, не стесняясь открывая меня между грудей. Но мне же нечего бояться, верно? Данте всегда меня защитит. Я доверяю ему. Даже себе не доверяю так сильно, как доверяю своему мужчине. Поверх купальника я застегнула короткие белые шорты. Взяла сумку и сунула в неё несколько полотенец, для меня и для Данте. Я остановилась рядом с зеркалом, рассматривая свою фигуру. Изящная талия, грудь имеется, попа тоже присутствуют. Но всё равно у меня не настолько пышные формы, как у других девушек. Меня расстраивает это и я чувствую себя совсем не такой, будто я полнейшая дура без форм!

Дверь в комнату распахнулась и в спальню зашёл Данте. Я заметила его через отражение в зеркале. Он приблизился ко мне и обхватил одной правой рукой мою талию, касаясь горячими губами виска. Я ахнула. Я остро реагирую на прикосновения Данте. Его касания одновременно и нежные, и грубые, и ревностные, и хозяйские, и трепетные, и сладкие. Он сам смесь всех эмоций человеческого разума.

— Мне ужасно, да? — осторожно спрашиваю, видя его голодный, хищный взгляд на моей фигуре. Ему не нравится? Или наоборот восхищается?

— Чего? — не понял мужчина.

— Мне не идёт? Я толстая? Данте, скажи правду!

— Издеваешься? — он опешил от моих резких, накрученных мыслей насчёт фигуры. Но мне важно знать, что я ему нравлюсь! — У тебя идеальное телосложение. Тебе подойдёт любая одежда. Не вздумай больше зарекаться о своём теле, оно великолепно. Ясно?

— Да, — стараясь создать уверенный акцент, говорю.

— Слабо верится, ангел, не надо мне лгать, я ненавижу враньё.

— Враньё ненавидишь, а сам врешь мне, — с моих губ как собака с цепи сорвались эти слова, нагрубив мужчине. Да что со мной?!

— Оу, — игриво протянул он, сладко усмехнувшись. — У девочки язычок прорезался, я в раю, собирайся быстрее, — мужские губы коснулись моего виска и он выпустил меня из объятий, отходя в сторону шкафа.

Зеркало скрылось, поскольку его закрыла другая дверца, которую открыл Данте. Без единого стеснения с мужского, стального тела спала футболка и спортивки. Господи! И почему он такой? Развратный!

Но я не могу отвести взгляда. Я уставилась на его спину. Широкая. Сильная. Мускулистая. Каждая мышца содрогается при движениях. Слюна скопилась во рту, кажется, вот-вот она вытечет тонкой струйкой. Я моментально опомнилась и проглотила природную жидкость. Горло сдавило от жажды. Это просто спина, почему у меня такая реакция? Но и боксеры оказались не на нём. Боже! Он, черт возьми, полностью обнажённый, копошится в шкафу! Ему кристаллически насрать, что он не один и я вижу его голым? Со спины только.

Черт. Я выругалась? Я сказала насрать?! Что со мной, мать вашу, происходит?! Господи. Опять?!

— Я понимаю, что я невероятно сексуальный, но ты сейчас захлебнешься собственный слюной, стекающая по твоему подбородку и между грудей, открытых грудей, — самодольнным тоном произнёс Данте, оказавшись уже в гребанных плавках!

Вот же самовлюблённый эгоист! Эгоистичный мужик! И как таких чертей земля носит? А как я люблю такого человека? С ним комфортно, чувствую себя в безопасности, как под крылом ангела хранителя. Но он совсем не ангел, он сущий дьявол! Верно говорят, противоположности притягиваются. Я — ангел. Он — дьявол.

Но действительно ли я настоящий ангел? Или становлюсь падшим ангелом? Или превращаюсь в Сатану? Столько вопросов в голове и так мало ответов.

— Ангелочек, ты слышишь меня? — твёрдые руки лежали на моих плечах, а передо мной стоит мужчина, Данте, в белой лёгкой рубашке и штанах. Серьёзно? Рубашка на озеро? Он определённо странный тип мужчин.

— Слышу, — выпалила я. Хотя, я не слышала о чем он говорил раньше.

— Тогда что я сказал несколько минут назад?

Его вопрос ввёл меня в ступор. Господи.

— Сейчас слышу, а в тот момент не слышала, — оправдываюсь я, стараясь создать невинное лицо.

— Пошли уже, — устало выдохнул брюнет, вытаскивая меня за руку из комнаты.

Мы целой семейной толпой вышли из особняка. Высокие сосны и запах лесной живности природы. Несколько небольших шишек небрежно валялись на земле. Сухая тропа состоящая из затоптанной земли. Аарон с Дианой и родители Данте шли впереди всех. Следом за ними плелились Кристофер и Аннабель. Третьими шагала вечно ржущая компашка из Демьяна и Натана, а за ними серьёзные Вильям и Эрнест. Мы с Данте шли позади всех, я держала его под локоть и шла, пиная шишки как футбольный мячик, однако, кончики шишки больно впивались в голые пальцы ног, поскольку я была только в шлепках. Зато Данте попёрся в кроссовках. Ну не дурак ли, в жару то?

Солнце скрылось. Жара не такая уж и ужасная стояла, нежели во Флоренции. Флоренция… Мой родной город, да для всех из здешних он родной, кроме Аарона и Дианы. Я выросла там, но в хрущёвке. Но я благодарна родителям за подаренную жизнь.

Черт. Дура. Даже не смей думать о них! Они избивали и ломали меня, а добрая семья, имеющая сердце, спасли меня от этого ужаса! Только, долго вряд ли мы так протянем. Я не хожу в государственную школу в своём районе. По закону Италии я должна где-то учиться, иначе меня могут забрать в детский дом. Уже двадцать девятое мая. Но в итальянских школах мы учимся до середины июня. С середины сентября до середины июня. Классуха явно позвонит мне или родителям, или я не знаю. Что-то с этим нужно делать. Только вопрос что? Я должна обсудить это с Данте.

Запах сосен захватывал меня. С Данте мы шли в тишине, наслаждаясь обыденным присутствуем друг друга. Но наш покой нарушало ржание Демьяна и Натана. Двое дружков клоунов, ей-богу.

— Обожаю тебя, mio amore, — ляпнул Демьян в шутливой форме.

— И я тебя обожаю, mio gatto, — подхватил шуточку Натан, идя с обнажённым торсом.

У мужчин совсем нет чувства стыда? Хотя бы немножечко. Или это не в их принципах?

Серьёзно? Моя любовь и мой кот? Они поинтереснее ничего не смогли придумать? Я неподобающе фыркнула. Парни спереди так и заливались ржанием коней.

Кони.

Я хочу покататься на лошадях. Слышала, семья Моррети обожает лошадей и у них есть своя конюшня. А коней они же спасли?

— Данте, — резко выдаю я, подняв голову.

Он жуёт траву? Когда сорвать её успел? Глупой, а!

— Зачем ты траву жрёшь? — будто забыв что я хотела сказать, я возмущенно переключилась на травку.

— Пить хочу, жевание одной травы помогает утолить жажду, с отцом мы зачастую ходили в походы лесные, бывало вода заканчивалась, а жевание одной-двух соломок никак не грозило здоровью.

— Я взяла воду, ты мог мне сказать об этом и я бы дала тебе.

— Дала себя? О, как неожиданно, ангелочек.

— Данте! — я начала протестовать. Извращенец чёртов! Родня и охранники, играющие роль друзей, обернулись на мой оклик, а Данте просто заржал. — Наглый, — выпалила я и, горло вздернув нос, поторопила шаги, обгоняя серьёзных и клоунадных парней, оказываясь около Аннабель.

Боже. Откуда во мне столько гордости, вредности и наглости?!

— Ангел, не убегай, — отозвал меня мужчина в белоснежной рубашке, оказываясь справа от меня. Теперь мы идём наравне с Аннабель и Кристофером.

— Ты просто извращенец, была бы сейчас зима, я бы тебя кинула в снег! — возмутилась я, услышав очередной смешок. — А так, я скину тебя в воду, надеюсь, плавать ты не умеешь.

Откуда во мне столько злобы?..

— Неожиданно, ангелочек, — удивился он, уставившись на меня. — Но твоя резкость, тяжело доступность, вредность, наглость, коварство, и грязные упрямые словечки будоражат, возбуждают, заводят, — зашептал он, склонившись к моему уху.

Будто удар прошёлся внутри меня со скоростью света. Я возбуждаю его простыми словами? Что за химия между нами?!

— Вот и озеро, — радостно заверещала Диана и побежала к берегу, прыгая в воду даже не раздеваясь.

— Диана, блять! — громко крикнул Аарон на свою девушку. — Куда ты спешишь? Вылезай и снимай футболку, обратно в чем пойдёшь? Мокрой?

— Какой ты нудный, похититель сердец, — смеётся блондинка, стоя в воде по самый пояс.

— А ты непослушная, — заворчал мужчина, направляясь в сторону воды.

Я выбрала местечко под деревом и ко мне подошёл Данте, кладя белую кожаную сумку с вещами на землю. Тенёк. Солнца нет. Деревья и даже горы. Вдали, на другом берегу озера высокие горы под покровом яркого дневного солнышка. Я открыла сумку, опустившись на колени, уперевшись ими в рыхлую землю. Оттуда я достала одно огромное полотенце, тонкое, и расстелила его прямо на земле. Следом я достала бутылку фильтрованной воды и протянула её Данте.

— Пей, вместо травы, получше будет.

С моих слов он усмехнулся и все-таки взял бутылку.

— Эй, Данте! — окликнул мужчину Демьян, приближаясь к нам двоим. — Пойдём постреляем в пустые банки? У меня с собой два пистолета.

— Ебанулся совсем? — с недовольством спросил брюнет, как бы отчитываясь его. — Зачем пистолеты взял? Проблем себе заработать хочешь?

— Мы же не в животных, а просто в банки. Прекрати ломаться, пора снова взяться за старое, а ещё прокатиться на мотоциклах когда вернёмся во Флоренцию. Не нуди, ты ещё не старый, а кряхтишь и возмущаешься как девяностолетний дедушка. Камон, почему ты такой?

— Что за жаргон? Ведешь себя как подросток, а не взрослый мужчина. Я понимаю этот оболтус, — он махнул головой в сторону Кристофера, стоящий с Аннабель в воде, они страстно целуются, будто сожрать друг друга готовы. — А ты вроде взрослый парень. Хотя, ты тоже грёбанный оболтус.

— Ты старше всего на год, а возмущаешься, будто больше пятидесяти лет прожил и знаешь жизнь! Пошли стрелять уже, я же не зову тебя на драки или идти соблазнять и тащить девушек в постель как раньше, а просто пострелять. Идем уже!

Тащить девушек в постель как раньше? Что?

Почему меня это удивляет? Он богатый, взрослый, накаченный, умный, лучший и просто мужчина мечты, конечно в его постели не я одна побывала. Но сейчас он же верен только мне, верно?

И от мысли, что его целовала, трогала, спала с ним другая — причиняет мне боль. Я у него не первая, скорее сотая. А он у меня первый. Первый мужчина во всём.

— Про девушек мог и промолчать при моей даме. Ангелочек, идём.

Что? Куда? Зачем?

— Зачем? — едва спросила я, оказавшись в воздухе, на руках Данте.

— Я хочу научить тебя стрелять. Тебе следует научиться этому точно так же, как и самообороне.

— Но…

— Без «но», ангелочек, я научу, доверься мне.

Его уверенные слова внушают доверие. Расслабление. Он несёт меня вдаль от озера, от берега. Просторное место, уже банки стоят на пеньке. Обыкновенные железные банки из-под пива, газировок и других напитков. От вида банок из-под пива меня передёрнуло. Алкоголь… Они все тоже пьют. Почему людей так манит на алкашку?

Данте опустил меня на землю и всучил в руки чёрный пистолет.

— И что мне делать с ним?

— Слушать мои указания и выполнять их.

Мне нравится его серьёзный настрой. Он выглядит так взросло. Так мужественно.

Пистолет тяжёлый.

— Держи рукоять рабочей рукой, указательным палец на курок, второй рукой придерживай.

Я медленно кивнула. Он считает это нужным. Может мне и следует слушаться его. Он старше и повидал больше жизни чем я. Он бизнесмен. Предприниматель. У него широко распространена компания, он известен во всём мире. К тому же, раз я его девушка, значит обо мне скоро узнает мир и возможно из-за завистников и на меня настигнут враги, жаждущие уничтожить меня.

Я схватилась за пистолет, крепко держа его.

— Умничка, теперь целься в банку. Во время прицеливания держи мушку и задний целик пистолета на одной линии. Когда ты целишься, мушка должна находиться ровно по центру между двумя краями прорези целика.

Ничего не отвечая, я закрыла один глаз, целясь в нужную цель. В банку посередине.

— Цель видишь?

— Да, — твёрдо говорю, медленно вздыхая.

— Цель должна выглядеть немного размытой. Ты должна быть в состоянии видеть ее, но она должна находиться на заднем фоне и быть менее четкой, чем мушка и целик. Верно сделала?

— Да. Что дальше делать?

— Можешь целиться прямо в центр мишени, в нашем случае это обычная банка, но смысл тот же… Для этого нужно соответственно навести верхнюю часть мушки на центр. Линия верхней части мушки также должна совпадать с горизонтальной линией центра мишени. Сделала?

— Да.

— Ровнее немного держи, исправь ошибку в удержании пистолета.

Не отрываясь взглядом от цели, я выровняла ствол, ожидая следующих указаний мужчины. Но неожиданно на моих ушах оказались наушники. Зачем они?

— Зачем они? — задаю вопрос вслух.

— Не оглохнуть, твой первый раз же, нам давно привычно слышать как что-то вылетает из дула. Нажимай на курок. Стреляй.

Но неожиданно меня затрясло. Мне становится жутко. Страшно. Вдруг я промахнусь и попаду не туда? Почему так трудно?

— Не могу, я боюсь, — тихо выпалила я.

— Соберись, ангел, так нужно, Эвелина, ради твоего блага. Стреляй.

— Я, — мой голос завибрировал в страхе, я начала запинаться в собственных словах, будто бы задыхаюсь! — Я не могу.

— Соберись, возьми волю в кулак, — сквозь зубы процедил мужчина.

— Я...

— Я, черт тебя возьми, сказал, соберись! Возьми волю в кулак и отбрось мысли, не думай, а знай, делай, времени на размышления у тебя нет, вперёд!

Данте повышает голос на меня. По моему телу бегут сотня мелких мурашек. Он настаивает на обучении, но зачем оно мне? Я не могу даже муху убить, а ударить его в качестве самообороны во время обучения — не могу уж тем более!

— Эвелина, — внезапно рявкает мужчина в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, не скрывающие бронзовую от загара грудную клетку. — Делай. Бери и делай! Живо!
   
Ощущение, словно он всё время спешит, торопится и бьётся в конвульсиях от нервишек. Мышцы на его массивном теле содрогаются, словно он окунулся в холодную воду. И почему во время «обучения» он настолько суров?

— Добыча или охотник? — резкий вопрос с гулом доносится до ушей, пробиваясь глубоко в мозг.

Что?

— Что? — я повторяю свои мысли, взглянув на разъяренную гримасу Данте.

— Либо ты добыча для охотника, либо ты охотник для добычи.

Его строгий баритон с силой проходит сквозь меня и, стреляя, вылетела… Не пуля, шарики какие-то, но явно твёрдые и такие же болезненные, они прошли сквозь банку, оставшись внутри. Я попала точно в середину!

Я попала! Попала! Боже, какая я молодец!

На моём лице всплыла победная улыбка и я опустила оружие, взглянув на удовлетворённого Данте.

— А почему здесь шарики?

— Не будем же мы тратить пули на простые развлечения. К тому же, мало ли ты случайно в себя стрельнешь, от шариков особо сильного вреда не будет, а пуля и пробить можно, особенно если она миллиметров двенадцать.

— Я хочу ещё, можно?

Данте нахально усмехнулся и облизал губы.

— Валяй. В этот раз пробуй самостоятельно, ангел.

И я продолжила своё обучение стрельбы. Мне начинает нравиться такой образ жизни. Жизнь плохой девчонки.

****

Глава вышла оочень большой! Думаю, я порадовала вас.

Давайте соберём 55🌟 для вдохновения и за мои усердные старания!

Чтобы узнавать о новых главах, можете следить за моим телеграм каналом
« Аделина Алмазова »
https://t.me/adelinawri