Ангел крови

И нет на свете краше и милей моей Эвелины. Моя прелестная девушка устроилась с Аннабель около не разобравшихся пакетов с вещами, купленные лично мной. Фиалка с волнистыми волосами до лопаток уже с самого утра улыбалась, а ещё счастливее стала по приезде Аннабель. Моя сестра стала подругой для девушки, мне кажется, даже лучшей и единственной подругой. С лица Эвелины улыбка не сходит, когда они вместе выбирают и подбирают комплекты нарядов для отдыха в Стокгольме.

Папа с мамой тоже в квартире здесь, со мной и Эвелиной. Только родители остались сидеть в гостиной и тогда я сел на кресло напротив взрослых и воспитавших меня людей. Папа не слишком мною доволен, поскольку не нашёл нормальных и верных людей работников, которые не предадут меня и не встанут против. Я уничтожил всё. Больше конечно виноват блять сратый Воронцов, но и я не смог прекратить вражду и оставить мир между нами. Сейчас творится хаос, в априори не было раньше.

Панорамное окно за светлым кожаным диваном. Прямо за родителями. Солнце уже давно выглянуло из-за облаков и не позволяет сну взять власть над людьми. Лучи нагло забрались в гостиную, ложась на русые волосы мамы, создавая золотистый или даже карамельный оттенок. Невообразимо прекрасно. У папы совсем не поменялся цвет волос из-за солнечного цвета, так и остался глубоко чёрным. Мои точь-в-точь такие же. Я копия отца. Высокие и грубые скулы, не слишком густые, но и не слишком тонкие брови. Глаза карие, или приближённые к чёрному, необычно и в то же время обычно.

Я мысленно усмехнулся, слабо смеясь также в голове.

Глаза мамы напоминают летнюю траву в поле или яркий изумруд, словно драгоценный камень. На свету они такие светлые, отдают отблеск белого блика. Начинают сиять, напоминая огонь или звезду на ночном небе, но зелёного цвета, отличающуюся звезду от других звёзд.

Я люблю описывать глаза человека. Они многое говорят.

— Эвелина так сияет, радуется жизни. А ведь в первый день знакомства была такая зажатая, напуганная, — подметила мама, рассматривая меня, мой внешний вид. — И на улицу пойдёшь в таком виде? — насмехается мама, ласково поглаживая голову папы, мирно лежащего на её коленях.

Я опустил взгляд на себя.

На мне только тёмно-серые трикотажные спортивные штаны. Достаточно эластичные, для меня самое нужное, золотая середина. Ненавижу одежду, сильно обтягивающее тело и сковывающие движения. Я не такой, любящий сидеть на месте и не двигаться совсем. Мне необходим адреналин. Разжечь огонь внутри, и заставить кровь кипеть в жилах. Поэтому я часто зависал в тренажёрном зале, практически каждый день, уже зависит от нагрузки на работе. Сейчас несколько дней я разбирался с Эвелиной, её здоровьем, хуевым Дмитрием, а теперь ещё и безопасность семьи, следовательно, и зал подзабыл. Вскоре всё наладится и вернусь в строй.

Я без футболки. Обнажённый торс со стальным прессом выдержит любые удары, мышцы рук, выпирающие даже из-под разных видов кофт, те же толстовки. Рельефное тело и масса мышц. На спине и на одной правой руке присутствуют тёмные рисунки — татуировки. На руке татуировка — рукав. От самого плеча до запястья, смешанные рисунки в виде различных волн, чешуи и прочих узоров. На спине же копия отцовской татуировки. Дьявол с символом и крыльями.

В семнадцать лет я захотел быть копией папы, полностью копией. Поэтому с письменного родительского разрешения на мне оказался рисунок отца. Моему счастью не было предела. Я восхищался им. Именно он стал моим авторитетом.

Через два года после спины, за несколько сеансов сделал и рукав. Никто и не был против. Мне не запрещали ничего. Кроме выводить на драки первым и не уважать людей, которые уважали меня. Но меня воспитали настолько, что и в голову не приходило причинять вред близким людям.

— Есть запрет, на выход с голым торсом? — хмыкнул я, наконец поднимая глаза на маму. — На улице жарко, футболка прилипает к телу от пота.

— Прилипают так, как прилипают девушки к тебе? — в дверях появилась сестра. Её тёмные локоны аккуратно ложились на голых плечах. Она в одном коротком топике белого цвета без каких-либо рукавов и лямок и в белоснежных шортах, невыносимо коротких. — К тебе постоянно они липнут. Иногда, точнее, всегда раздражает это. Своими дряблыми задницами трясут, — заворчала сестра. — Эвелина тебе идеально подходит. Ой, ты ей идеально подходишь, — на лице девушки выползла коварная улыбка, образовав красивые ямочки на щеках.

Эвелина спокойно устроилась рядом с Аннабель, стараясь не показывать себя. Я выпрямился, наклоняя голову на бок, желая увидеть девушку.

Она в таком же белом наряде, но шорты у неё обтягивающие и топик больше смахивает на бюстгальтер. Поверх её наряда надето платье сетка. Обычная прозрачная ткань в сетку, имеющая лишь название платья. Оно ничего не закрывает!

Её прохожие будут видеть в настолько открытом наряде?

Блять. Ни за что. Только я один могу видеть Эвелину наполовину голой.

Мышцы рук и жевалки дернулись в раздражении ревности. И к кому я ревную? Ещё никто чужой не увидел моё в наполовину нагом прикиде.

— Аннабель, может нужно было надеть тот спортивный костюм, состоящий из боди и штанов, а не настолько раскрепощенный? Я чувствую себя девушкой лёгкого поведения, — возмущает моя фиалка, шепча и делясь мнением с новой подругой.

Ох. Так это инициатива Аннабель. Конечно, как я мог подумать, что Эвелина предложила настолько открытый наряд?

Мой ангелочек.

Она стесняется. Старается спрятаться за спину сестры, лишь бы её никто не видел. Меня ты не можешь стесняться, ангелочек. Я видел тебя без одежды. И увижу ещё раз, и не один, и не два, всю жизнь буду видеть, каждую ночь, день.

— На тебе восхитительно сидит такой наряд, будь немного раскрепощённой, уверенность решает всё. Хоть ври и лапшу на уши вешай, с уверенным голосом, тебе и поверят, — сестра взялась за небольшое обучение Эвелины.

Черт. Обучение. Нужно продолжить учить её приёмам самообороны.

— А Данте нравятся такие? Раскрепощенные? Уверенные? Он любит таких девушек? — мелодичный ангельский голос стихает, но из-за моего прекрасного слуха, я отчётливо слышу её слова.

— Мой ангелочек, ты мне запала в душу и любить тебя я буду любой, будь той, какой хочешь быть ты, — примерно на такой же громкости отвечаю на вопросы ангела, хоть он был и не мне адресован, но касается меня.

— Слышала? — улыбнулась зеленоглазая сестра, взглянув на Эвелину. — Подожди, Данте, я чего-то не знаю? — удивлённо уставилась Аннабель на меня, намекая на слово, вырвавшиеся из моих уст «любить».

Эвелина перевела на меня свои фиалковые глаза, лучезарно улыбнувшись. Её нежное лицо покрылось пунцовым оттенком смущения то ли передо мной, то ли перед родителями или сестрой.

— Я знала, что так и случится! — воскликнула сестра на радостях. — А ты не верила мне, что понравилась ему. Я говорила, а я говорила!

— Твоя копия, — усмехается папа, лёжа в блаженстве от поглаживаний мамы. — Такая же настойчивая и «я говорила».

— Конечно в меня, в кого ещё? Я же мама, — самодовольно вздернула нос она, не выпуская пряди волос отца из плена тонких пальцев с ярким и дерзким маникюром алого цвета.

Отец лишь двинул уголками губ в улыбке и даже не открыл глаза.

— С нами в Стокгольм поедет Кристофер, — предупреждает Аннабель, устроившись на втором свободном диване.

— С чего вдруг?

Мне никогда не нравился этот Кристофер. Её смазливый парнишка, блять.

Мышцы тела и лица опять содрогнулись в гневе и напряжении. Только не сранный Кристофер Лагард. Я ему разукрашу лицо, если он поедет с нами в Стокгольм.

— Я хочу провести отдых ещё и со своим мужчиной, он часть нашей семьи, Данте, прими уже его наконец-таки, — пренебрежительным тоном проговорила сестра, не скрывая раздражении и недовольство от моей ненависти к её мальчишке.

Он? Мужчина? Он папенькин и маменькин сынок! Всего старше на два года, не имеет бизнес и карьеру, лишь катается на мотоциклах и не думает ни о чем. Это мужчина? Пусть он спортсмен, упущу этот момент, но он ничего не добился, кроме шишек на лбу из-за гонок.

— Аннабель, — я в бешенстве выдыхаю через рот. — Когда он приедет? — я не могу ей запрещать встречаться с кем-либо. Могу только защищать, оберегать и ценить.

— Через полчаса.

— Мне нужно закончить работу, вечером ближе к ночи я приеду к вам. Аарон дом нам забронировал, координаты я сбросил Вильяму, он вас отвезет на семейном автобусе. Дом достаточного размера, кухня, гостиная, несколько спальных зон, балкон, задний двор, внутренний двор, гараж, и много различных комнат. Дом находится в лесу, нам так проще, поскольку и Аарон живёт в доме в лесу.

— А сеть ловить будет? Как мне посты в инстаграм и телеграм канал выкладывать? — забеспокоилась сестра.

— Будет ловить твой интернет, вай-фай подключён. Не будешь лишена цивилизации.

Эвелина опешила и стеснительно подошла к креслу, на котором я сидел. Она смущённо устроилась на подлокотнике, не зная чем бы заняться.

Какая красивая девушка. Я наслаждаюсь её фигурой и лицом. Моя рука обвила тонкую и горячую талию. Я притянул Эвелину к себе и сбросил с подлокотника на свои колени, усаживая её на себя.

Маленькая девушка, жаждущая большего, но тщательно скрывает свои грязные желания. Полупрозрачная ткань позволяет мне рассматривать её плавные переходы от бёдер к талии и груди, к плечам и шее. Она с распущенными волосами, лежащие на её белоснежных, как фарфор, плечах. Моя же кожа более смуглая и загорелая, янтарная, нежели у Эвелины.

Правая рабочая рука придерживает хрупкое тельце девушки, не позволяя сойти с невероятно интимной позы. Эвелина неспокойно отнеслась к такому резкому действию с моей стороны. Её лицо покраснело в смятении, будто вот-вот вспыхнет огнём и сгорит.

Она стиснула между пальцев подол прозрачного платья сетки, нервно стискивая сетчатую ткань между длинных, тонких и худых пальцев. Аннабель длительное время наблюдает за нами, но почти сразу отвернулась и уткнулась в телефон, переписываясь со своим парнем. Родители практически засыпали на диване и особо сильного внимания на нас не обращали. Оно и к лучшему.

Я положил вторую руку на ногу Эвелины, с улыбкой Чеширского кота забираясь под ткань платья, касаясь полностью обнаженной ноги.

Девушка рвано вздохнула и положила руку на мою, не позволяя заходить выше середины ляжки.

— Данте, здесь родители и я стесняюсь, — шепчет она, несильно закрывая глаза от поступившего желания.

— Ангелочек, ты не должна меня стесняться, — негромким и довольно успокаивающим голосом говорю, не поднимая руку с поглаживаниями выше. — Мы можем отойти в спальню, — не снимая с лица улыбку коварного мужчины, произношу.

— Даже не знаю, я не совсем готова к близости, давай немного позже? Не сейчас, вечером может, я и физически не подготовилась, и мне надо почитать в интернете как правильно себя вести, или может завтра, — неуверенно заметалась в своих словах она, постоянно меняя своё мнение насчёт постели.

Под физическим «не готова» она подразумевает гладкость? Если бы она знала, насколько неважно мне есть ли у неё волосы на теле или нет. Будто я из-за них испытываю влечение.

— Тогда вечером обсудим, сейчас всё равно у нас не слишком много времени, — приблизив голову Эвелины к себе ближе, я накрыл её губы своими, завладевая над ними властью.

Её густые и длинные от природы ресницы легли на нижние веки, закрываясь в невесомости во время ласкового поцелуя. Я поднял левую руку с её ляжки и зарылся пальцами в шёлковых волосах. Пушистые и мягкие, словно кровать с воздушными постельными принадлежностями. Её губы уже умело двигались в такт с моими, запутываясь в танце королевского вальса.

Рука ангелочка легла на мою грудь ладонью, а хрупное тело старалось прижиматься к моему сильному всё ближе, желая ощутить безопасность и защиту. И я сделаю это. Эвелина всегда будет в безопасности, я сдержу своё слово. Она никогда не будет знать о чём-то ужасном, даже не вспомнит прошлое с родителями. Несколько сеансов с психологом ей явно понадобятся, ведь она слишком забитая в себе и её приходится раскрывать. Она распускается как цветок, но благодаря помощи солнца. Эвелина же распустилась благодаря моей защите и я помог ей довериться. Показать, что она нужная — так же сыграло свою роль в жизни невинного ангела.

Я неспешно отстранился от сладких губ, услышав настойчивый звонок и стук в дверь. Аннабель первая направилась к выходу из гостиной, махом рукой сказав: «Всё нормально, я открою, продолжайте». Однако, этого сделать ей я не позволю, неизвестно кто скрывается за дверью.

— Нет, принцесса Аннабель, я сам открою дверь, — возмутился я на сестру и поднялся с кресла, усаживая Эвелину на своё место.

Опередив сестру, я подошёл к двери и, взглянув в дверной глазок, открыл дверь. В проёмах входной двери показался Аарон с мелким и длинным поводком в левой руке.

Он что? Пса привёл?

— Ты собаку ко мне решил привести? — вопросительно вскинув брови, я оглядел мужчину в классическом костюме.

— Лучше любой псины, но не лучше моей Дианы, — на его лице возникла наглая ухмылка и он потянул поводок в свою сторону.

Я непонимающе и вопросительно уставился на мужчину с серьёзным выражением лица. Рядом с Аристоном показалась девушка. Худенькая и невысокого роста. Каштановые волосы до лопаток, но на пол тона темнее, нежели у Эвелины. На тонкой шее красуется…

Ошейник.

Ошейник?

Ошейник небесно-голубого цвета с мелкими бриллиантами по кругу. Поводок Аарона прикреплён к ошейнику девушки. Её голова склонена и она не смеет поднять голову, не издаёт и звука.

— Игрушка для Воронцова, — прокомментировал мужчина, намотав шнур поводка на ладонь.

— На ошейнике? Странное у тебя отношение к девушкам.

— Ей наоборот такое нравится. Серафима Саровская зовут. Диана на такое не соглашается, я и не заставляю, она мне почти жена, а делать из неё последнюю шлюху напоказ я не намерен. Серафиме нравится отношение, словно к щенку. Воспитание, дрессировка, порки. Думаешь я бы подбирал простую? Она самая первая согласилась на такую услугу. Линзы уже на ней. Подними голову, Сераф, — сократил он её имя, приказывая.

Шатенка подняла голову, взглянув на меня невинным взглядом, строя из себя жертву, добычу для хищника.

— Допустим, а ты предупредить не мог? У меня девушка и родители здесь, не думаю, что им понравилось бы, что передо мной мужчина и девица на поводке.

— Извини, не успел, торопился. Она может переждать в машине. А вечером отвезём заказчику. Серафима, план весь помнишь?

Девушка с фальшивыми фиолетовыми глазами кивнула, ничего не отвечая, только действия.

— Немая или запретил ей говорить? — насмешливо спрашиваю гребанного бдсмшника и доминатора.

— Даже не вздумай, у меня влечение только к Диане, ни к кому больше. И да, пока что ей запрещено говорить, наболтает лишнего, а правила ей известны, непослушным сразу порку устраивают, однако, не я её хозяин.

— И без тебя знаю, у самого сцена с борделем есть на втором этаже.

— Про француза помнишь? Он отказался, его девушка заболела, просит перенести, он сообщит, когда она поправится, — припоминает Аристон про того самого француза, желающего выступить с развратными играми на людях.

— Прекрасно, надеюсь, к тому времени Воронцов не явится больше, договор у меня имеется. Оригинал и копия.

— И что в договоре? А хотя, это явно не при Серафиме, она не должна знать о наших делах.

— Верно. Оставь её в машине, вечером будет всё.

Мужчина кивнул и, снова несильно дернув за поводок, направился в сторону лифта.

Я закрыл дверь и обернулся, натыкаясь на разъяренную Аннабель.

Блять.

Будет хреново, если она слышала наш разговор с Аароном.

Девушка в белом одеянии скрестила руки на груди, с недовольством оценивающе рассматривая меня с ног до головы и наоборот.

— Что за сеньорита явилась в твою квартиру? Так ещё на поводке, словно собачка, подождёт в машине. Ты изменяешь Эвелине? Я же убью тебя, если ты окажешься мудаком, — она едва сдерживалась, лишь бы не сорваться на крик.

— Умом тронулась? Я не придурок, чтобы своей любви изменять. Я однолюб, ты знаешь. А Серафима не моя, её мы отдаём одному заказчику взрослых игр, об этом тебе знать ещё рано. Ты маленькая, — я приложил руку к её волосам и легко взъерошил, подпортив женскую укладку плойкой.

— Ты совсем?! Я час их укладывала! — вскрикнула сестра в бешенстве от моего действия. — И мне шестнадцать, мне не рано знать о взрослых интимных играх.

— Нет, принцесса, тебе ничего знать не обязательно , что творится у меня в офисе, — отмахнувшись от допросов сестры, я вернулся в гостиную.

***

Эвелину и родителей с сестрой и её парнем Кристофером я проводил на самолёт, пообещав, что вернусь к ночи. Я тяжко вздохнул, находясь на заднем дворе офиса. Уже без пятнадцати шесть. Серафима стоит около меня, и я держу её на гребанном поводке. Эти пятнадцать минут я властвую над ней. Она устроилась на небольшом расстоянии от меня, пока я, держа одной рукой конец поводка, второй свободной рукой переписывался с Эвелиной. Она сказала, что уже разобрала свои и мои вещи и очень ждёт меня.

Эвелина: И насколько долго ты будешь? Я соскучилась. И не хочу засыпать одна.

Данте: До двенадцати ночи я приеду. Обещаю, ангелочек. Ты знаешь, я держу свои обещания.

Эвелина: Комната просторная, светлая, но дом снаружи такой мрачный, устрашающий. Я испугалась, когда зашла на территорию. И почему он в лесу?

Данте: Выбирал мой знакомый, он живёт неподалёку. В такой расстановке нам удобнее, в случае чего Аарон, мой знакомый, может подсказать окрестность в городе. Он местный.

Эвелина: И много у тебя работы?

Данте: За час, думаю, сделаю всё, дальше три часа полёта.

Эвелина недолго замолчала и на экране высветилась её фотография в зеркале… Она, в белом, обтягивающем боди без какого-либо низа. Только боди, белое и на тонких лямках. Достаточно глубокий вырез декольте и видна малая часть её изящной, не слишком пышной и не очень плоской груди.

В штанах мгновенно стало тесно.

Блять.

Пусть она и не полностью обнажена, я возбужусь от одного взгляда ангелочка.

Позади и справа, а для меня слева, от неё, стоит кровать с белыми простынями, а с другой стороны — большое окно.

Данте: Ангелочек, что же ты творишь со мной?

Её тело восхитительно. Меня она возбуждает и заставляет желать только её одну с каждым разом всё больше и, блять, больше!

Я тяжко вздохнул, чувствуя стоящий колом член, видно выпирающий из штанов. Этой ночью я точно трахну тебя, ангел мой.

Эвелина: Я пойду ужинать с твоей семьёй. Жаль, что ты сейчас не рядом.

Данте: Совсем немного, потерпи.

Эвелина: Я терплю. Жду тебя.

Она вышла из сети телеграмма. Была в сети в семнадцать пятьдесят.

Я вновь перевёл взгляд на изящную фотографию. Медленно выдохнув, я сжал края телефона в руках.

— Мне давит ошейник, мастер, — внезапно шепчет русоволосая.

— Называй меня по имени, — делаю ей замечание. Она назвала меня так по привычке, ибо в их бдсм борделе так и принято своих властелинов называть, как угодно: господин, папочка, мастер, хозяин, повелитель. Однако, я в этом не участвую. — Скажи, когда будет нормально, — я отпустил конец поводка и коснулся застёжки на ошейнике, ослабляя давящий узел. — Достаточно?

— Да, мас… Данте, — моментально исправляется она.

Я медленно кивнул и снова взял конец привязи. Не знаю, для чего он, но раз ей нравится быть собачкой на поводке, пусть. Мне без разницы.

Я вижу сверкающие фары машины. Чёрный внедорожник. Он остановился недалеко от меня и Серафимы. Из автомобиля вышел Луиджи, классический синий костюм, подстриженные волосы и даже побрызгался одеколоном. Он поспешно посмотрел на нас и оглядел девушку с опущенной головой.

— Девочка на поводке? Любопытно, — его пристальный взгляд настроился на русоволосой с фальшивыми глазами. — Любишь быть плохой и грязной девочкой, верно? — он обхватывает пальцами её небольшой подбородок и поднял голову, вглядываясь в ненастоящие глаза — Прелесть какая! — по-детски восхитился он. — Теперь ты моя, как твоё имя, девочка?

— Серафима, — проговорила она своё имя, закусывая губу.

— Какое прекрасное имя, тебе понравится у нового хозяина, не переживай, я буду нежен, — саркастически сказал Воронцов и протянул мне руку, желая забрать повод.

Я выпустил длинную и толстую верёвку, без проблем отдав её врагу.

Тот победно усмехнулся и потянул кончик, заставляя её идти прямо за ним к машине.

— Я её забираю, договор был подписан ещё вчера, так что, прощай, Моррети, — слегка дружелюбно сказал он и сел в машину, запирая Серафиму на заднем сиденье.

Он бывает добрым?

Бред.

Проигнорировав Воронцова, я ушёл в сторону своей машины. Теперь в Стокгольм. Да, пусть сейчас всё наладилось, но кто знает — возможно Серафима выдаст себя, снимет линзы или что-то в этом роде, хотя бы неделю переждать.

***

Я без происшествий доехал до аэропорта и долетел до Стокгольма. Три часа перелёта и около сорока минут езды на машины до дома в лесу — и я на месте.

Уже десять часов вечера.

Мрачный дом тёмного цвета. Я прошёлся по каменной дорожке, засыпанная травой и цветами. Кто-то баловался.

Зайдя в большой дом, в мой взор пала массивная лестница на второй этаж, разделяемая на две части. Не слышно голосов, возможно, все уже спят? Хотя, время ещё детское. Мне нужно обсудить Воронцова с папой.

Я поднялся по деревянной лестнице и свернул на право по ней, рассматривая ламинат и стены, покрашенные стены. Висят картины известных художников и скульпторов, даже несколько небольших статуй в виде троллей.

Аарон. Обязательно было находить ужасающий дом?

Пройдя прямо по коридору, я заметил отца, заходящего в спальню.

— Пап, разговор есть! — окликнув родного человека в домашней одежде, он пригласил меня внутрь одним жестом.

Быстрыми и большими шагами я подошёл к двери и зашёл вместе с отцом в спальню. Там мы находились одни, мама скорее всего во дворе, либо с девочками, либо принимает ванну.

— Я хочу обсудить Воронцова с тобой, — поднимаю тему насчёт отвратительного человека, я сел на застеленную кровать.

Постель с янтарным балдахином и такая же золотистая постель и тумбочки по бокам. На стене напротив присутствует окно и дверь с выходом на просторный балкон, где уместился небольшой диванчик и столик под козырьком крыши.

— Внимательно тебя слушаю.

Папа был в одной футболке и удлинённых шортах — и всё это бежевого цвета. Я неторопливо выдохнул и откинул голову назад. В комнате душно. Даже очень. Но дверь на балкон открыта полностью и дует вечерний ветер.

Возможно из-за не ушедшего возбуждения…

— Ты же знаешь, что Эвелине грозила жуткая опасность, и я до сих пор боюсь за неё. Рано или поздно нужно будет вернуться, а вдруг у Воронцова мозг на две части разделится и он снова будет целиться на мою. Мою Эвелину. И мало ли он однажды поймёт, что та, которую мы отдали ему, не Эвелина, а фальшивка. Что делать тогда будем? Я не смогу её вечно держать здесь взаперти от Флоренции, от Италии и ближайших стран. Но и чтобы она знала об этом, я тоже не хочу. И не хочу обманывать её постоянно.

За любое состояние Эвелины я несу ответственность. Несу защиту за неё. Она должна чувствовать себя в безопасности.

Отец задумчиво нахмурился и плеснул холодной воды со льдом из графина в прозрачный стакан. Я перевел взгляд на балкон. На нём стояла Эвелина в одном боди и закрытая повязкой на бёдрах.

Блять!

Огромный блять!

Я заметил на уголках фиолетовых глаз выступившие слезы, поскольку свет в комнате прекрасно отдавал на балкон и я видел чёткий силуэт Эвелины. В одно мгновение ока она подорвалась с места и убежала по балкону в сторону, скрываясь за стеной.

— Позже договорим, — кратко бросаю отцу и вылетаю на балкон.

Балкон по всему периметру второго этажа и он соединён.

Женская фигура скрылась за дверью входа в другую комнату. Видимо, нашей. В ту же секунду я оказался рядом с дверью. Она не успела её закрыть на замок и я зашёл в спальню, видя её покрасневшие глаза и нос.

— Ангелочек, — шёпотом позвав её, я принялся приближаться к ней.

— Ты обманул меня, Данте, — громко всхлипнула Эвелина, упав задницей вниз на кровать. — Ты соврал. Я всё слышала, Данте!

— Обманул? Я не обманывал, я спас тебя, я спас тебя от возможной гибели от рук врага моего бизнеса, — я остановился вплотную к ней, кладя ладонь на горячую щеку.

Этого я и боялся. Боялся, что она узнает и возненавидит меня…

Чем больше боишься, тем больше вероятность, что такое случится.

— От кого, Данте? Ты убил Дмитрия, я догадалась об этом, это было несложно. Ты соврал, что не трогал его, я закрыла на это глаза. Сейчас ты мне врешь, что увёз на отдых, а не от Воронцова, — она закрыла глаза, а её губы задрожали в начинающейся истерике. — Я думала, что между нами доверие и честность, а оказывается что ты лгун!

— Зачем ты подслушала, ангел? М? Что я по твоему сделать должен?

— Как минимум не врать мне. Я не хочу жить во лжи.

— Эта ложь была тебе во благо.

— Да? Хорошо, я прощу тебе и вторую ложь. Но третью я не выдержу и… — её голос затих на несколько секунд. — И я уйду, и ты меня не увидишь, уйду от тебя, уйду из жизни! Я не хочу жить во лжи, жить и гадать не врёт ли мне мой мужчина!

***

Вот и новая глава!

Что же будет дальше и какая будет реакция Данте на такую выходку и истерику Эвелины?

Наберём 30 🌟 звёздочек и 6 тысяч просмотров для вдохновения!

Чтобы узнавать о выходах глав вы можете подписаться на телеграм канал

https://t.me/adelinawri