Воспоминание, с которого всё началось
Отношения с Драко были совершенно непохожи на те, что были с Роном. Оказывается, необязательно идти наперекор своим желаниям, чтобы сделать приятно своему молодому человеку. Также, оказывается парень может ставить свои убеждения на второй план, лишь бы девушке было комфортно. И, оказывается, можно быть счастливыми вопреки всему, а не благодаря чему-то.
Драко показал ей совершенно иную сторону отношений. Они делили друг с другом ласку, доверие, время и общую тайну. Все ученики вокруг, конечно же, заметили, как часто Драко начал появляться в компании Гарри, Джинни и Гермионы. Злые языки ехидно замечали, что на смену рыжему пришёл белобрысый, но это его нисколько не волновало. Его не волновали даже те подарки, которые Гермионе присылали ее многочисленные поклонники. Он знал, что ее сердце скоро будет целиком и полностью принадлежать ему, потому что она тоже этого хочет.
Однако некоторые субъекты заставляли его неслабо напрягаться. К таким относились Седрик Диггори, Чарли и Фред Уизли, и, как ни странно, Виктор Крам.
Седрик, на правах преподавателя, виделся с Гермионой чаще остальных. На совместных уроках по Защите от темных искусств он нередко бросал на Гермиону тоскливые взгляды, ведь она никак не собиралась обращать внимание на его красивые ухаживания и дорогие подарки. Пару раз он присылал подарки анонимно. Но, увидев свой серебряный браслет на руке Парвати Патил, а сережки — на Джинни, он понял, что это было не очень хорошей идеей.
Крам часто присылал Гермионе короткие письма и нередко подкреплял их небольшим подарком. Причём, она на них иногда отвечала. Драко никогда не высказывался против ее действий, так как в душе понимал, что его ревность совершенно не обоснована. Он хотел делать ее счастливой до тех пор, пока он жив. Гермиона же, отвечала ему взаимностью во всем. Она перестала даже отправлять обратно подарки своим поклонникам, так как считала это пустой тратой времени. Гермиона считала, что лучше потратить это время в объятиях ее слизеринского принца. Да и Драко не видел ничего плохого в том, что его девушке присылают подарки известные и неизвестные ему личности. Когда Гермиона рассказала ему о том, как избавлялась от подарков, Драко рассмеялся во весь голос:
— Я-то думал, что ты умная! Поверь, этим ты только даёшь им надежду.
— Это ещё почему?! — нахмурилась Гермиона.
— Ты прочитала карточку— это раз. Ты соизволила потратить свои время и деньги на обратную отправку — это два. Это, как минимум, означает то, что тебя либо задел этот субъект, либо ты, элементарно, хотя бы знаешь его и не хочешь принимать подарок именно от него.
— А что же мне тогда делать? — уныло спросила Гермиона. — Я не хочу, чтобы тебе было неприятно...
— Погоди-ка, с чего ты взяла, что мне это неприятно?! — озадаченно Спросил Драко.
— Ну... Просто Рону было...
— На этом лучше остановись, пока я не обиделся! — сардонически проговорил Драко. — Гермиона, запомни, я — не Рон Уизли! И, да, несмотря на то, что мы с ним сейчас вполне, в дружеских отношениях, сравнение меня с ним или с кем-либо неприемлемо, понятно?
— Я не хотела тебя обидеть, просто... Для меня всё это ново. Непривычно. Я никогда, понимаешь? Никогда не была популярной...
— Ну это ты преувеличила...
— Как девушка! — торопливо закончила Гермиона. Но Малфой не собирался уступать:
— А как же Маклагген?
— У него отвратительный вкус! А характер — ещё хуже!
— Ты и раньше была довольно привлекательной, Грейнджер. И нравилась ты парням не только из-за хорошенькой фигурки!
— А тебе? — Гермиона посмотрела Драко прямо в глаза.
— Шатенки не в моем вкусе! — Драко обнажил белоснежные зубы. — Но, могу поклясться, что некоторые слизеринцы с глубочайшим сожалением признавали, что ты гр... магглорожденная!
— Мне безразличны другие парни! И я считаю, нечестно по отношению к тебе принимать их подарки, ведь они мне не нужны!
— Вот что, Гермиона, отправляя подарки назад, у тебя всего двадцать процентов из ста, что эти же отправители не захотят отправить тебе что-то снова. А то и добавить что-то! Ты даже не представляешь, насколько могущественна сила твоего обаяния и как невероятна твоя красота! — Драко поцеловал руку зардевшейся Гермионе. — Я предлагаю тебе принимать эти подарки и ничего не предпринимать в ответ! Когда-нибудь людям это надоест. Да и ты, все-таки, героиня Второй Магической Войны, это вполне нормально — иметь море поклонников!
— Ты и вправду так считаешь?! — Гермиона раскрыла рот от изумления на его последнюю фразу. Драко пожал плечами.
— Ну разумеется, если бы ты не перевоплотилась в вейлу, их было бы гораздо меньше. Но они все равно были бы!
Гермиона расплылась в трогательной улыбке и погладила своего парня по щеке.
— Твой слизеринский изворотливый ум найдёт ответы на любые вопросы, Драко.
— Но, скажу по правде, Диггори меня напрягает! — поморщился Драко. — И Крам тоже. А про братьев Уизли и говорить нечего!
— Драко! Это смешно! — возмутилась Гермиона.
— Давай скажем хотя бы Диггори о том, что мы вместе? Ну пожалуйста! — взмолился Драко.
— Слишком рискованно. — покачала головой Гермиона. — Он может рассказать Чарли и Фреду и те наверняка не захотят свидетельствовать при отпускании Обета...
Малфой застонал и уткнулся головой в колени своей любимой вейлы. Едва она прикоснулась к его волосам, он замурлыкал как кот и растянулся на кровати, которую для них возвела Выручай-комната.
***
— Да ладно! Шутишь?!
— Джинни, отстань!
— И не подумаю! Гермиона, тебе уже девятнадцать, а вы с Драко ещё ни разу?...
— Более того, я и с Роном ещё ни разу! А теперь давай закроем эту тему! — сурово проговорила Гермиона.
— Не могу, потому что, в сравнении с тобой, чувствую себя развратной девахой! — протянула Джинни.
— Странно, что только чувствуешь! — с сарказмом бросила Гермиона, стараясь скрыть свои пылающие от стыда уши.
Да, конечно ей хотелось физической близости, но она не знала как правильно намекнуть об этом Драко.
«А вдруг он не достаточно серьезно относится ко мне? — с грустью думала она. Ведь даже в самые чувственные моменты их поцелуев, Драко ещё ни разу не забылся и даже не опустил руку ниже положенного. А после разговора с Джинни, Гермиона стала ощущать себя монашкой. Она посмотрелась в зеркало. — Ну правда, что со мной не так? Стала убийственно красивой, а парни даже не хотят меня!»
А ведь Рон тоже ни разу даже не намекнул о близости, пока они были вместе. Он и целовал ее не так часто. Казалось, он стеснялся себя. Гермиона сначала все сводила к его закомплексованности. Но, что же тогда с Драко? Ему восемнадцать лет, самое время для сумасшедших желаний и неизбыточный страсти... А он...
«Пустыми догадками я ничего не добьюсь!» — подумала Гермиона, преисполненная решимости.
Вечером, когда они вновь уединились в Выручай-комнате, Драко с удивлением заметил, что в этот раз комната постаралась на славу. На этот раз, она была маленькой уютной спальней, с огромной двуспальной кроватью по центру, а вокруг были разбросаны благоухающие лепестки роз. Гермиона мысленно стукнула себя по лбу. Неужели ее желания столь очевидны?
Драко, как обычно, сел на кровати и притянул Гермиону к себе. Поминутно целуя ее нежные руки, он интересовался как у неё прошёл день.
— Сегодня у нас с тобой не было совместных уроков... Я видел тебя лишь в Большом зале. И то, ты всего лишь кивнула мне. Знаешь, как я соскучился!
Гермиона обрадовалась. Вот он, момент! Она улыбнулась и, приблизившись к нему, прошептала:
— Я тоже соскучилась. — И приникла к нему губами.
Гермиона вложила в свой поцелуй всю страсть, на которую была способна. И Драко этого не мог не заметить. Он без слов понял, чего хочет его дама и, не прерывая поцелуя, начал нежно ласкать ее тело руками. Гермиона томно застонала. Ее дыхание участилось, когда она почувствовала, как Малфой снимает с неё одежду. В их первую ночь он был, как никогда нежен.
***
Некоторое время он молча смотрел в потолок. Затем, внезапно, повернув голову в ее сторону, проговорил:
— Почему ты не сказала, что я у тебя буду первым?
Гермиона удивлённо посмотрела на него.
— А какое это имеет значение?
Драко резко сел на кровати.
— Всё должно было произойти по-другому!
Гермиона недоумевала:
— А что не так?! По-моему, всё прошло... замечательно!
Драко уронил голову себе на руки:
— Нет... Ты должна была... То есть... Ты этого не заслужила!
— Да в чем дело?! — теряя терпение, воскликнула Гермиона.
— Ты заслуживаешь большего, а не... — Драко развёл руками по сторонам. — Этого!
Гермиона простонала:
— Вот только ты не начинай!
— Гермиона! Ты не представляешь, сколько раз я прокручивал в голове этот момент! Я не знал, что ты — девственница!
— А это имеет какое-то значение?
— Конечно! В моём роду мужчины, лишившие девственности ведьму до свадьбы, были просто обязаны на ней жениться! И я не являюсь исключением!
— Это ещё что за средневековые замашки! — возмутилась Гермиона. — Вот что, Драко, не заставляй меня пожалеть об этой ночи! Ты мне ничем не обязан! Ведь, если брать в корень, ты не должен иметь сейчас со мной никаких отношений, ведь я — магглорожденная!
— Это другое. — отмахнулся Драко. — Чистокровные убеждения были придуманы от дебильнутости, и я их никогда не поддерживал! Но благородство по отношению к женщинам я всегда приветствовал...
— Ну знаешь, по твоему отношению ко мне на младших курсах, это не особо бросалось в глаза!— саркастически заметила Гермиона.
— Потому что мой отец заставлял меня подражать ему! Ты помнишь, чтобы я на первом курсе называл тебя грязнокровкой?
— Нет. Впервые ты назвал меня так на втором курсе на поле для квиддича.
— А все потому что на летних каникулах я рассказывал родителям о тебе.
— Правда? И что же?
Драко вздохнул. Внезапно, перед ним, откуда не возьмись, появился большой хрустальный сосуд.
— Омут Памяти? — Недоумевая спросила Гермиона. — Зачем он нам?
— Я начинаю все больше любить Выручай-комнату. — Улыбнулся Драко. Затем, при помощи волшебной палочки, вытащил из головы воспоминания и сбросил его в Омут Памяти. — Ты — самый близкий мне человек. Кроме тебя я не могу доверять никому. Поэтому, взгляни.
Гермиона нерешительно опустила голову в сосуд и мгновенно перенеслась в столовую самого ненавистного ей жилища— Малфой-менора.
Она увидела уже, ныне покойных Люциуса и Нарциссу, которые сидели за обеденным столом и расспрашивали двенадцатилетнего Драко о событиях, произошедших в школе.
— Изначально кубок школы выиграли мы! — Взахлёб рассказывал Драко. — Потом, Дамблдор, вдруг, внезапно, начал награждать гриффиндорцев, а именно, Уизли, Поттера, Грейнджер и Долгопупса за заслуги перед школой!
— Это и неудивительно! — Ядовито прошипел Люциус. — Старик ведёт свою игру и готовит Поттера к битве с Темным Лордом... Я уже наслышан, что Золотая троица из Гриффиндора спасла философский камень, а «Великий Гарри Поттер встретился лицом к лицу с Сами-Знаете-Кем»!
Драко, казалось, не слышал отца и продолжал негодовать, передразнивая Дамблдора:
— «Пятьдесят очков Рональду Уизли, за лучшую, в истории Хогвартса, игру в шахматы!» Подумаешь, шахматы! За это не присуждают аж целых пятьдесят очков!
Нарцисса снисходительно улыбалась сыну, ласково, поглаживая его по руке, и, внимая каждому слову. Гермиона, в тот момент, подумала, что безумно жаль, что Драко так рано лишился такой любящей матери. Интересно, смогла бы она, когда-нибудь принять ее, магглорожденную, как избранницу своего сына. И, ответ на этот вопрос, Гермиона увидела в следующей сцене. Драко продолжал цитировать Дамблдора:
— «Пятьдесят очков Мисс Гермионе Грейнджер, за умение использовать холодную логику перед лицом пламени! И мистеру Гарри Поттеру — шестьдесят очков за храбрость и железную выдержку!» Ах, да! Ещё и Долгопупсу десять очков досталось за мнимую храбрость! Из всего этого квартета лишь Грейнджер, по-настоящему достойна этих баллов...
Лицо Малфоя-старшего, мгновенно побагровело. Нарцисса сразу заметила это и, поспешила сжать руку сына. Однако, Драко, увлечённый своим рассказом, ничего не замечал вокруг, и самозабвенно, продолжал произносить непростительные фразы:
— И вообще, лишь благодаря Грейнджер, Гриффиндор получал баллы в этом году, потому что она—наверное, самая умная ведьма в школе! Жаль, что магглорожденная, иначе бы...
— Что иначе бы, Драко? — Угрожающе спросил Люциус, и, только тогда Драко начал понимать, что что-то происходит. Он широко раскрыл глаза от страха и, мгновенно, поник плечами. Тем временем, Люциус вытащил свою волшебную палочку и произнёс:
— Круцио!
Гермиона смотрела в шоке на то, как двенадцатилетний Драко корчился в адских муках, а его мать беспомощно наблюдала за этими пытками. Наконец, решив, что с него достаточно, Люциус убрал свою волшебную палочку и яростно прошипел:
— Что, больно?
Драко тяжело дышал от боли и горько плакал. Однако, задыхаясь от рыданий, все же, ответил отцу:
— Д-да!
— И так будет всякий раз, как только ты выскажешься благосклонно в адрес этой Грейнджер или других грязнокровок, ты меня понял?! Она — грязнокровка! И ты должен это запомнить! К тому же, она подруга «Великого Поттера». За это ты должен ненавидеть ее вдвойне и превратить ее жизнь в Хогвартсе в кромешный ад, ты меня понял?!
— Д-да, отец! — Покорно ответил Драко.
***
Гермиона вытащила голову из Омута Памяти. На ее лице был написан дикий ужас, а из глаз нескончаемым потоком лились слёзы.
— Он... применял к тебе Круциатус?!
— Лишь тогда. — притягивая ее к себе, ответил Драко. — Но, того раза хватило с лихвой, чтобы я потом не давал проходу тебе и твоим рыцарям. Ну-ну, не плачь. Это ведь в прошлом.
— Как можно было... Так пытать тебя! Ты ведь был ещё совсем ребёнком!
— Вот поэтому я не ставлю его в пример, Гермиона. — Печально ответил Драко. — Я не могу сказать, что, когда-нибудь гордился им. Но я его любил, потому что он — мой отец.
Я
— Да, я понимаю. — Погладив рукой по его щеке, Прошептала Гермиона.
— Но это, также, пробудило в моей душе ненависть ко всему, что он делал, Гермиона. И поэтому, я хочу быть достойней его. Я хочу быть другим и поступать правильно.
— Я за тебя не выйду, если ты об этом! — Мгновенно ощетинившись, произнесла Гермиона.
— Грейнджер, я бы все равно сделал тебе предложение, потому что после тебя, я не смогу больше никого полюбить!
— Что? — В шоке выдохнула она.
Драко резко притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы. Его руки бережно сжимали ее плечи, и плавно переходили в объятия. Наконец, после длительного молчаливого поцелуя, он все же прошептал:
— Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер!
