Боль расставания
Нет, этого не может быть! Все это произошло не на самом деле! Гермиона сидела напротив камина в гостиной совершенно одна и прокручивала в голове разговор с Роном, произошедший полчаса назад.
— Нам нужно расстаться.
— Что?!
— Прости.
Гермиона, выпрямившись смотрела ему в глаза. Это какая-то шутка! Рон не может так с ней поступить!
— Что значит прости?! Рон! Клянусь, я не провоцировала их! Никого из них! Ты же знаешь, я люблю тебя!
— Гермиона! Пожалуйста! — Вдруг повысил голос Рон. — Не заставляй меня делать тебе ещё больнее!
Гермиона сидела, словно громом поражённая. Однако, у неё хватало сил, задать последний вопрос:
— Почему?
Его она прошептала почти неслышно, а голос ее дрожал так сильно, что она могла в любую секунду разразиться рыданиями. Рон с болью смотрел на прекраснейшую девушку на свете. Затем, глубоко вздохнув, промолвил:
— Я не могу. Просто не могу уже выносить то, что я тебя недостоин.
— О чем ты говоришь, Рон?! — Упрямо возразила Гермиона. — Почему ты так считаешь?! Ты — самый лучший из людей! Я люб...
— Дай мне закончить! И, пожалуйста, не перебивай меня! — Устало перебил ее Рон.
Гермиона покорно замолчала и, дрожащими руками, обхватила свои плечи.
— Когда впервые я узнал, что ты целовалась с Крамом на четвёртом курсе, я поклялся себе, что в жизни больше не посмотрю на тебя, как на девушку, но ты постоянно находилась рядом и я влюблялся в тебя ещё сильнее. Хотя, честно, я изначально не понимал, что в тебе нашёл такой знаменитый спортсмен, когда за ним бегают столько красивых девчонок. Потом я понял. На фоне других, ты действительно выделялась: такая умная, непосредственная... а, к шестому курсу, так вообще похорошевшая! Я был влюблён в тебя, я ревновал тебя даже к Гарри! Я надеялся, что когда война закончится, я смогу набраться смелости и открыть тебе своё сердце. А когда в Малфой-меноре тебя пытали круциатусом, я поклялся себе, что если мы выживем, я сделаю всё, чтобы защитить тебя! Я был готов умереть тогда, лишь бы не слышать твоих криков от пытки...
Рон остановился и перевёл дыхание. Его голос задрожал под конец и, Гермиона воспользовалась этой небольшой паузой:
— Твои крики, доносящиеся из подвала, не дали мне сойти с ума от боли, Рон! Я чувствовала, я знала, что ты пытаешься выйти наружу и поубивать всех, кто был там! Твой голос помогал мне оставаться на этой земле! Ещё бы чуть-чуть, и я могла лишиться рассудка, как родители Невилла! Но ты, словно разделял со мной мои страдания... — Гермиона попыталась взять его за руку, однако Рон резко встал с диванчика и, затуманенным взором продолжил свой монолог, будто, и не слышал ее слов:
— ... А когда... Флёр «обратила» тебя... я испугался. Я смотрел во все глаза, но не мог найти в тебе ту, которую полюбил! Безусловно, ты стала ещё прекрасней, но для меня это было подобно... словно... отсечению конечности! Это была не ты! И, как бы по «Грейнджерски» ты ни вела себя, я не мог вновь увидеть в тебе ту, свою Гермиону, которую полюбил. Когда ты заявила, что хочешь быть со мной, я начал надеяться, что мои былые чувства вернуться... А что, ты стала ещё красивей, внутри ты осталась такой же, как и была! Я был уверен, что справлюсь... Даже когда видел, как на тебя смотрят другие мужчины... даже когда мне приходили совы с гневными письмами от твоих поклонников, а тебе — горы дорогостоящих подарков, которые я и в мыслях не мог представить, не то, что преподнести тебе в подарок... И, даже, когда ты начала вести себя как Флёр, я думал, что справлюсь... Но чувства моих братьев к тебе... Прости... Я не готов потерять семью из-за тебя. А если я и дальше буду с тобой, поверь, это случится. Фред и Чарли — мои братья. И пусть они готовы соперничать со мной за твоё сердце... я — не готов. Я устал вечно соперничать с другими, более достойными и успешными парнями, которые и вправду заслуживают тебя! А... мы с тобой в разных лигах, Гермиона. Я не вывожу...
Гермиона не замечала, как по ее щекам катятся крупные слёзы. Вот оно. Он просто ее не любит. Все это время была лишь имитация любви. Попытка возобновить утерянное чувство. Теперь Гермиона более ясно понимала старую поговорку: «Не родись красивой, а родись счастливой». — Ведь когда у неё не было этой замечательной внешности, она была куда счастливей. И Рон любил ее такой несовершенной. А что сейчас? Сейчас у неё тысячи поклонников, горы ненужных подарков и миллионы трудностей связанных со всем этим... Однако, она бы справилась со всеми проблемами, ожидавших ее. Она привыкла бороться. А вот, Рон сдался.
Гермиона подняла на него взгляд и произнесла:
— Ты устал... Ты?! Да отчего ты устал, Рон?! От вечных писем? От моих поклонников? От меня? Знаешь, тебе не нужно было ни с кем соперничать, потому что я была с тобой! И я не жалела об этом ни единой секунды, потому что была готова противостоять всему миру рядом с тобой. А ты... ты даже не смог защитить меня от своих братьев, от людей, которые должны помогать тебе, а не вставлять палки в колёса! Даже если они что-то и чувствуют ко мне, они должны были закрыться от меня, сделать вид, будто меня и не существует вовсе, потому что я — девушка их младшего брата! И знаешь, ты прав! — Гермиона вздернула подбородок, заставляя остатки гордости пролиться бальзамом на ее уязвлённое самолюбие.— Мы с тобой действительно в разных лигах! Я — сильная! Я готова пожертвовать всем, ради светлого будущего! А ты... ты — моя полная противоположность! А теперь уходи! Оставь меня! Не желаю тебя видеть!
И Гермиона отвернулась от него, в душе жалея о том, что наговорила ему и, желая, чтобы он подошёл и попросил прощения. Однако, услышала за спиной лишь отдаляющиеся шаги.
***
Значит, больше он ее не любит. А любил ли он ее вообще когда-нибудь, если смог так легко отказаться? И любила ли она его, если смогла так легко отпустить?
«Если любишь — отпусти». — Как часто она слышала эти слова и читала на страницах различных романов. Но в глубине души она считала, что за любовь нужно бороться.
Вот Седрик — так настойчив! Его не смущали ни ее отказы, ни наличие Рона. Он борется как может! Фред — повёл себя последний ублюдок! Однако, и он не посмотрел на то, что Гермиона была девушкой его младшего брата... Виктор — хоть и ненавязчиво, но изредка присылает любовные письма периодически. Пусть он не краснобай и не поэт, но даже эти скупые строки о вечной любви и глубокой привязанности порой греют душу. А что сделал Рон, чтобы удержать ее? Что он вообще делал на протяжении их недолгих отношений? — Всего-то, скромные поцелуи, жидоморские объятия, море негатива и отсутствие уверенности в себе и в завтрашнем дне!
«Так! Остынь, Грейнджер! Утро вечера мудрёнее. — Пыталась успокоить себя Гермиона. — Завтра мы с ним спокойно поговорим и все решится. Мы помиримся. Ведь не могут семь лет крепкой дружбы просто так закончиться из-за какого-то недоразумения!»
Однако, на следующее утро она Рона так и не увидела. За завтраком в Большом Зале его не было. А Гарри и Джинни, с сочувствием смотрели на неё.
— Джинни, где твой брат? — Встревоженно спросила Гермиона.
— Герм... — Джинни нервно сглотнула слюну. — Он... ушёл. Ушёл из школы.
— Что?! — Вскрикнула Гермиона так громко, что студенты с соседних столиков подскочили и уставились на неё.
— Гермиона. — Гарри встал и подошёл к подруге. — Мне жаль.
— Нет! Никаких ЖАЛЬ! Гарри! — Гермиона в отчаянии уставилась на него. — Он не мог так просто...
— Пойдём. — Гарри взял ее под руку и вывел из Большого Зала. Джинни благоразумно осталась сидеть на своём месте, понимая, что друзьям нужно поговорить наедине.
***
— Он давно хотел уйти. — Проговорил Гарри, едва они оказались возле Зачарованного Озера.
— Это неправда! Рон сказал бы мне!
— Он сказал только мне. Потому что я его друг.
— Но почему я узнаю об этом лишь сейчас?! Почему ты не предупредил меня! — Едва не плакала Гермиона. — Неужели я тебе не друг?! Ты что же, считаешь его более близким другом?!
— Гермиона, — взмолился Гарри, — ну пойми ты меня! Я никогда, до этого, ни с кем не обсуждал подобные темы! Я не знал, как вести себя в тот момент, ведь я — не ты! Это ты всегда знаешь, что делать...
— Лесть тут не поможет, Гарри! — Ледяным тоном отчеканила Гермиона. Она почувствовала себя преданной самыми близкими и родными людьми. И от этого становилось ещё больнее. — Ты должен был сказать об этом мне. Мы бы разобрались в отношениях!
— Пожалуйста, не вини меня в этом!
— А кого мне винить?! — не в силах более сдерживаться, закричала Гермиона. — Как ты мог не сказать мне об этом, Гарри?! Ты же мне как брат! Я всегда доверяла тебе, я всегда была с тобой! Я до последнего была с тобой и была за тебя! Даже когда Рон уходил от нас... я выбрала тебя! Я осталась с тобой, хотя любила его! Как ты после всего этого мог не сказать мне?!
Гарри стоял глубоко несчастный и не знал, как оправдаться. Гермиона уже не скрывала своих слез. Она рыдала, опустив лицо в пол и плечи ее сильно вздрагивали от малейшего всхлипа. Гарри подошёл было к ней, чтобы обнять, но она резко отстранилась и побежала в сторону Запретного леса.
— Гермиона! — закричал Гарри, побежав вслед за ней. — Стой!
Однако Гермиона развила небывалую скорость. Ее спину внезапно пронзила острая боль и она почувствовала, что летит. Крылья! Она перевоплотилась! Она познала ту часть своей личности, которую никогда бы не хотела узнать! Но она уже летит, изорвав школьную форму и мантию! Уже поздно пытаться исправить что-то...
Гермиона залетела в глубокую чащу Запретного леса, где протекал кристально-чистый родник, из которого пили все волшебные существа, обитающие в этом лесу. Она присмотрелась к своему отражению и, к своему удивлению, не заметила страшной птицеподобной головы вместо лица. Скорее, наоборот, она была подобно ангелу из поднебесья.
Однако и этот Божественный образ ее нисколько не радовал. Слишком много боли было у неё на сердце. Рыдания сдавили ей грудь и она громко крикнула, вложив в свой крик все отчаяние, наполнившее ее душу. Она упала на землю, свернувшись калачиком, и, прижав руки к лицу. Как же ей было плохо и одиноко! И нет никого на свете, кто бы подошёл к ней, и утешающе сказал:
— Грейнджер, ты спятила?!
Гермиона вздрогнула. Над ней стоял Драко Малфой, взявшийся из ниоткуда и отчаянно пытался привести ее в чувство.
— Гермиона, вставай! Ты что здесь делаешь?! У нас совместное Зельеваренье! Слизнорт вот-вот придёт.
Посмотрев в его глаза, Гермиона вновь разразилась громкими рыданиями. Малфой озадаченно посмотрел на неё и, оценив внешний вид, присел рядом.
Ещё долго по лесной чаще доносились громкие всхлипывания прекрасной девы. Наконец, когда она ощутила руку Драко на своей спине, она смогла немного успокоиться. Наконец Драко жестко произнёс:
— Хватит. Это же бессмысленно — так себя истязать! Объясни наконец, что происходит! Мой перстень мне едва палец не сжёг!
Немного собравшись с мыслями, Гермиона все-все рассказала человеку, который был ей нужнее всего на свете в данный момент. И пока она говорила, Драко всё это время внимательно слушал ее и поглаживал по окровавленной крылатой спине. Наконец, когда она закончила, он проговорил:
— Знаешь, Гермиона, его можно понять.
— Что?! — Гермиона разъярилась, словно голодная львица. Но, Драко успел пояснить:
— Ты довольно долго наступала ему на яйца. Прости за грубость, но так оно и есть. Он и так был посредственностью в вашем Трио, а тут ещё и ты стала полу-вейлой и обзавелась миллионом поклонников... Для слабой самооценки Рона Уизли это было чересчур жестким испытанием.
Гермиона зачарованно смотрела на идеальный профиль Драко, пока тот говорил. Она чувствовала, что вся ее боль куда-то испаряется. И наконец, когда он посмотрел на неё, их взгляды встретились. Он показался ей могучим рыцарем в сверкающих доспехах, который мог спасти ее. И она, сама не заметив того, подалась вперёд.
Их губы встретились и были скреплены жгучим поцелуем, который плавил их своей температурой. Однако Малфой, вдруг, отстранился от Гермионы и прошептал:
— Нет!
Гермиона покраснела до корней волос. Крылья вновь спрятались ей под кожу и она пролепетала:
— Драко... Прости пожалуйста! Это опять мои вейловские чары! Я не могу их контролировать!
Драко, нахмурившись, посмотрел на неё:
— Ты думаешь, я не понимал, что творил?!
Гермиона озадаченно пробормотала:
— Разве нет?
Малфой, отвернувшись , глубоко вздохнул. Затем, посмотрев ей в глаза, тихо произнёс, отчеканивая каждое слово:
— Просто я не хочу быть спасательным кругом, в море, куда тебя выкинул Уизли! Я хочу, чтобы ты искренне хотела этого.
Гермиона потеряла дар речи. Конечно, она ощущала химию между ними, но она думала что это только с ее стороны. А тут... У неё перехватило дыхание. Однако, ничего путного она сказать ему не смогла и поэтому, позволив Малфою починить ее порванную одежду, они пешком дошли до дверей профессора Слизнорта.