<.vita brevis, ars longa.>
Дни пролетают незаметно, будто их совсем не было. И вот, золотая Осень сменяется белоснежной Зимой. Первый снег ложиться на деревья, создавая ощущение сказочного леса. Будто попал в сказку «Морозко» и сейчас, под периной, ты найдешь цветущие подснежники.
Но есть и другая сторона Зимы.
Тёмная, мрачная и угнетающая. Будто ночные тучи стали гуще, фонари начали светить ярче, но у них всë равно не получится пробить слои ночного безумия. Она как груз ложиться на грудь и становится тяжело дышать. Такой груз можно пробить только самыми яркими и теплыми треками, или солнечным человеком.
Ночная Зима в одно время и самая теплая и самая угнетающая. Кто не захочет хоть раз прокатиться по начному заснеженному городу? А прогуляться в парке? Да хоть просто выйти перекурить на балкон смотря на суету ночной жизни?
А кто, задуматься в такие моменты о небытие жизни, о вечном? Сумеречная Зима даёт пищу для размышлений, даже скорее гниль. Мучает, терзает сомнениями и противоречиями. В снегу смешивается грань с реальностью и миром грёз. Но даже неся такой непосильный груз, он умудряется падать нежно, с неимоверной плавностью движений. Этим то он и отличается от людей, что не могут вынести такого.
«А снег идет, а снег идет.
Снежинки падают на горящие ланиты,
И кажется, все душевные раны излиты,
Но жизнь преподносит новый поворот.
В глубине отчайных мыслей я, наконец, найду свой исход.
Отдаваясь бездне, забуду обо всем.
Вспомню только того, чьи улыбки меня согревали.
Вспомню, на смертном одре, отыщу сквозь темень пространств.
Но кажется, все будет тщетно, ведь его уже нет на картах либеранств.»
◎◎◎
Дижсон все чаще сомневается в нужности своего существования, а Минхо все больше пытается оттянуть своего друга из этого состояния.
Утро начинается не с чашки кофе, а с обнимашек и тисканья прибежавшего кота. Это так волшебно, видеть рядом с собой любимого питомца, который всегда будет за тебя. Он будет предан и никогда не отвернëться от тебя. Хотелось бы так же говорить не только про кота…
На улице ещё темно, световой день с каждым разом сокращается, и это приводит к сильной усталости.
— Пора бы гирлянду повесить, — Хан уже привык говорить ни с кем, впустую квартиру, — где-то у меня валялась жëлтая, только вот где.
Сегодня чашка чая каркаде и купленная вчера булочка с красными бобами фасоли. Такая небольшая деталь — каждый раз придумывать новый завтрак. Пусть он будет простой, без заморочек, но рутину он всё равно скрашивает. Никогда не знаешь, что придумаешь на завтрак. Обычно это происходит по дороге с работы, как раз по пути имеется круглосуточный магазинчик. Такими темпами Джисон перепробует весь ассортимент супермаркета, но это и к лучшему — будет что посоветовать.
В свободное время, Хан вяжет. Другие могут говорить что хотят: что это для бабушек, что такому человеку это не надо, но какое им вообще дело до этого? Вязать бабушкин квадрат оказалось немного сложнее, чем ему казалось. Из шести попыток, только две увенчались успехом. Это совершенно нормально, ни у многих с первой попытки идеально получится сделать что-либо. Все мы в чëм-то были только начинающими, а дальше дело зависит от самого человека — захочет ли он продолжить или нет.
За любимым делом время проходит незаметно, и вот, Джисон уже немного опаздывает от своего графика.
Приехав в кофейню он сразу заметил Минхо, сидящего у крайнего столика возле окна. Подойдя ближе, они поздоровались и сразу начали свой диалог.
— Представляешь, мой препод снизил оценку на балл из-за того, что я, видители, не так конспекты пишу. Скажи спасибо, что я вообще их пишу, падла… — Ли стиснул свою челюсть до предела.
—У тебя день — пиздень, как я понимаю? — Джисон, положив свою сумку, сел за стол.
— Эх, всë верно… К сожалению.
—Ну не расстраивайся, давай лучше чай закажем? — Хан взял меню и тщательно начал его рассматривать.
— Да, давай, пошёл этот Пак, как его там, нафиг!
— Вот да, — опустил меню Джисон, — ты что будешь заказывал?
— Ну не знаю. Может быть закажем «Чай на двоих — цветочный аромат»?
— О, прикол, го.
Парни заказали чай и самый приветливый и приятный официант принял их заказ. Чаще бы видеть таких людей в ресторанах и в остальных подобных заведениях. Такая небольшая деталь — приветливость, а день так преображается после разговора с такими людьми.
— Ну, рассказывай! — Минхо уселся поудобние и глотнул свой чай с виноградом.
— Что рассказывать-то? — вопросительно посмотрел на того Джисон.
— Всë.
— Хорошо. Я Хан Джисон, мне двадцать три года, работаю бухгалтером. Есть рыжий кот по кличке «Баст». Живу один, квартира своя. Иногда курю, но не злоупотребляю, так же с алкоголем. В личной жизни всë пусто, родителей нет, — Хан перевёл дыхание и продолжил, — да вроде и всë.
— Уффф, мощно, мощно. Что куришь, Marlboro?
— Неа, курю Bohem Liber. Вишнёвые сигареты такие.
— А, понятно. Я тоже курю иногда, только я беру Chapman Red. Тоже вишнёвые, полюбил их из-за того, что дым мягкий и приятный.
— О, надо будет тоже попробовать. Ладно, давай ты о себе что-нибудь расскажешь!
— Ты обо мне и так много знаешь, все уши тебе прожужжал. Из того, что ты не знаешь так это то, что я репетиторством занимаюсь. Помогаю школьникам с английским.
— Прикольно, ну и как дела идут? — Хан наконец-то смог попробовать свой малиновый чаёк.
— Да хорошо впринципе, недавно с девочкой начали решать задания для подготовки к Суныню.В Южной Корее каждый год проходит данный экзамен, решающий судьбу подростка. Его пишут восемь часов (с перерывами) , сдаются сразу пять предметов в которые входит английский язык. Она такая умничка! У неё так прекрасно получается их решать, я так рад, что у меня получилось её обучить. Надеюсь ближе к экзамену она не растеряет свои знания, — Ли так эмоционально это рассказывал, что рукой чуть не задел и не пролил свою кружку с чаем.
— Ты большой молодец! — Хан искренне радовался за своего друга. Такой молодой, а уже успешнее чем он сам. Даже немного завидно.. Но это белая зависть — стимул стремится к совершенству.
”Порой совершенство — уродливо„
Комфортное пространство кофейни разогрело желание рассказать всё о себе. Ощущение, будто сидишь на крохотной кухне панельной пятиэтажки с чаем и дышишь в унисон с близким человеком. В такие моменты ты закрываешь глаза и открываешь душу.
— Мы с тобой заболтались что-то, — Хан, стенув рукав с часов, выпил остатки излитой души.
Минхо посмотрел на часы, — и вправду, уже семь часов, думаю пора уже по домам, — огорчëнно вздохнув, он тоже допил свою эссенцию счастья.
На улице мирно падал снег, словно началось лунное цветение и теперь, хлопья-лепестки летят на невинных прохожих одаривая их улыбками. Снег, падая на красные ланиты, заканчивал свой путь. Луна наблюдала за людьми, не знавшими горя, а Звëзды мирно мигали вдали, напоминая, что те принадлежат Богам.
— Давай я тебя провожу, а то уже как-то поздно и темно. Тем более у тебя по дороге фонари отключили, — Джисон настаивал на своей помощи.
— Ладно, ладно, не бурчи. Пойдём вместе, — Застегнув куртки, они пошли по тëмным переулкам.
◐◐◐
Лунный свет еле-еле освещал их путь. Он будто приглядывал за ними, идя по пятам.
— Зайдëм в пхëничжом? — Джисон вопросительно взглянул на Минхо, указывая на небольшой круглосуточный магазинчик на углу.
— Пойдем, я тебя около входа подожду, мне вроде ничего не надо, — Ли взглянул на Хана глазами полными счастья, любви и надежды...
— Хорошо! — прозвенел звонкий колокольчик над дверью, Джисон с улыбкой купил для себя сигареты Chapman Red, а для Минхо его любимые кислые мармеладки в форме червячков. Его всегда умиляла их форма и то, как Ли их ест.
Оплатив покупки, Хан с легкостью на душе выбежал из магазина, чтобы поскорее продолжить их разговор, но его ждало не то, что он ожидал.
Выйдя, он не увидел мирно ждущего Минхо. Он увидел пустоту, наполняющую его беспокойством и тревогой.
Хан начал его искать, не мог же он испариться? Луна, почему-же ты закрыла глаза?
Возникало много вопросов, ответов на которые нет.
— Минхо! Минхо, — никто не отзывался, — Эй, ты куда ушёл?
Вдруг, послышались чьи-то крики.
Джисон поспешил на них и увидел то, что перевернуло его жизнь с ног на голову.
Ли лежал, на окрашенном в ало-красный, снегу с ножом между рëбер и корчился от боли.
— Минхо?! Что с тобой, что мне сделать? — паника охватила недавно радостного Джисона. Аркадская идиллия прервалась кромешным адом, казалось, всё что сейчас происходит — неправда и просто кошмарный сон.
— Джисон.. Ты был очень хорошим другом, спасибо тебе за всë, — в глазах начали потухать звëзды, что светили всегда, даже когда наступала тьма они всё ещё жили.
— Минхо, — Хан знал, что ему уже не помочь, он потерял слишком много крови. Всё что он может сейчас делать — разговаривать с ним и проводить последние его минуты вместе.
— Не иди за мной, пожайлуста, мы встретимся.. Когда зацветут нарциссы, — Ли закашлял кровью и через миг его стеклянные глаза разбились в дребезги.
— Минхо, не умирай, нет. Минхо, ответь мне, прошу, ОТВЕТЬ! — Хан бился в истерике над бездыханным телом и выглядывал последнюю звëздочку, она же должна была остаться...
После вызова полиции и скорой, где он только и мог, что всхипывать и говорить невнятные слова, врачи констатировали смерть от ножевого ранения в печень и обильной кровопотери. Смерть наступила двадцать четвëртого декабря, примерно в семь часов пятьдесят минут.
Хан в прозрачном состоянии пришëл домой, на часах было почти двенадцать. А ведь сегодня Рождество и это был самый худший подарок в его жизни. Это даже подарком не назвать — это разочарование до конца дней.
Джисон взял отпускные, он не мог ходить на работу, да что уж там, он не ел с того момента из-за того, что даже до магазина не в состоянии сходить. Никто и ничто не помогало, даже кот не спасал. Он чувствовал себя бесформенным куском боли и отчаяния. Он выплакал целое море, горе его море. Хан постоянно вспоминал фантомную улыбку и те глаза... Они говорили обо всëм. Обо всём, что происходило у него в сердце. Джисон замечал, как этот парниша при виде его загорался как спичка и долго не мог потухнуть. Это были мимолëтные глотки свежего воздуха, зелëной-призелëной травы и счастливой жизни. Но больше их прямые не сойдутся. По крайней мере в этом мире.
Родители Минхо посочувствовали для виду и забыли о смерти их сына. Им было откровенно наплевать на своего старшего сына, куда важнее для них был младший, поэтому они даже не появились на похоронах.
Но вот его брат, появился. Похоже, он попал туда вместе с сестрой Ли. Мальчик десяти лет впервые увидел смерть. Стоя напротив семейного склепа он не понимал, что происходит и почему его брата кладут в коробку.
Он робко спросил, — когда Минхо вернется? — а Джисон не знал что ответить, только пожал плечами. Ребёнку необязательно знать то, что он больше никогда не увидит его. День рождения наоборот, но не смерть.
Хан шёл с тяжестю в груди, как-будто на грудную клетку давит гранит, но он же сильный, он справиться... Он должен исполнить последнюю волю Ли, он обязан.
«Раз, два, три
Не досчитал до десяти
А тебя уже нет
Погаснет свет, и деревья начнут бояться друг друга
Шагаю по кругу. Вой ветра волосы истрепал и нервы
И небо затопит тротуары слезами
Чтобы я замер и понял
Что в этом городе нет тебя
Нет тебя»
Элли на маковом поле — Прятки
◕◕◕
Пустующая комната наполнена горем и отчаянием, в ней нет жизни, она мертва.
В этой давящей темноте, где-то в углу, затаился маленький и хрупкий человечек не достойный ноголомного падения. Его ничем не спасти, точка невозврата давно пройдена и кажется, что жизнь ни к чему больше не приведëт.
С того рокового дня прошло два месяца. Всё это время он не мог отпустить его, он занял часть его сердца и уже не мог её отдать. Джисон начал ходить к психологам, но они ему не помогали, прописали антидепрессанты, но и от них толку нет. В некоторые моменты спасали сигареты, помогали оторваться от реальности и забыть обо всëм на время тления табака, а доходя до фильтра обжигали пальцы и возвращали на землю. Авантюра так себе.
Хан забыл что такое "счастливая жизнь". Казалось, что люди просто придумали это слово и его на самом деле не существует. Но вспоминая те мимолëтные моменты радости, он на секунду воспринимал их слова всерьёз.
Давящая темнота напоминала о себе страшными очертаниями пустоты в стенах квартиры. Как будто Танатос, Персефона и Лисса воссоединились и решили снизойти к обычному человеку.
В этот трудный период у Баста появились брат и сестричка — Морфей и Никс. Они быстро подружились и теперь разбавляют угнетающую атмосферу отчаяния.
Джисон сильно похудел, почти до костей. В последние дни он просто лежал и не мог пошевелиться, у него не было на это сил.
”Убит морально — убит физически„
Ноги шли куда глаза глядят. На улице стоял поздний холодный февральский вечер, а Хан вышел в осеннем пальто. Дороги ещё были усыпаны снегом, но в некоторых местах проглядывала голая земля. В такое позднее вечерние время все нормальные люди уже давным-давно спят, а он ни с того ни с сего решил прогуляться. На автоматизме ноги пришли в ближайший круглосуточный. Тот самый круглосуточный.
Поняв это он сразу развернулся, но подумав, всё же пошëл туда.
Купил те же сигареты, те же мармеладки и, выйдя, заплакал. История повторялась точь в точь, Хан не мог ничего поделать, лишь смириться с решением судьбы.
Мягкий дым окутывал сознание и напоминал о вечном, о любви.
●●●
Жизнь постепенно начала налаживаться, входить обратно в колею и становиться прежней. Всë тот же дворник каждое утро ухаживал за клумбами возле домов. Деревья опять голые, птицы прилетели и спутать их с летучей мышью стало куда легче. Звёзды до сих пор с Луной, как будто ничего и не менялось.
Ранее апрельское утро наполняло квартиру теплотой солнечных лучей и заставляло проснуться. Виноградный чай, что-то напоминал, но Джисон уже не мог вспомнить. Коты мирно поëживались на диване и мурлыча прибегали у своему домашнему на кухню.
Выйдя из квартиры он заметил нечто яркое, словно Солнце. Это были злополучные нарциссы. Кажется, планы на сегодняшний день в корень изменились.
И вот, Хан опять на том же месте, что и четыре месяца назад. Только вокруг не было незнакомых лиц, был только он один. В руках лежал букет сорваных нарциссов, напоминая о неизбежном.
— Привет, Минхо, — преодолев ком в горле начал Хан, — давно я у тебя не был, соскучился? Я вот еще двоих котов завёл, а ты ведь даже первого не видел. Многое же ты не успел, дорогой. Встретил недавно девушку. Она такая красивая. Когда-нибудь я тебя с ней познакомлю, ну а пока это тебе, — Джисон, аккуратно положиу бессмертную красоту на плиту, поспешно удалился. Он не смог. У него не получилось выстоять. Всё-таки привязанность никак не скрыть, от неё нельзя избавиться бесследно.
А одинокие цветы, под гнëтом судьбы, лежали на чëрном граните с красивой надписью:
"Ли Минхо"