Алиса и Анна

Я как-то откусила одному парню три пальца. Цап — и их словно гильотиной отрезало. Я аж сама удивилась. Вот и сейчас сижу и смотрю на малюсенькое ушко малышки, подумывая его откусить.

Однако вместо этого я прижимаюсь к нему щекой, ощущая слегка влажное, очень приятное тепло. Аж вспотела бедняжка от страха, а ведь на улице довольно прохладно.

Схватив малышку за волосы, я насильно поворачиваю к себе её заплаканное личико и смотрю ей в глаза. Красивые глазки, голубенькие. В них читается неистовый ужас. И вот она снова расплакалась.

Уткнув её лицом в складки своего неимоверно длинного рукава, я сказала:

— Прекращай реветь. Ты вроде как взрослая девочка. Давно уже должна была понять, что на меня такие штучки не действуют. Своим нытьём ты только сильнее бесишь меня. Так что успокойся и стой смирно.

Заткнулась и перестала трястись. Этого я и добивалась.

Чуть отодвинув от себя малышку, я распускаю её милый конский хвостик и начинаю руками расчёсывать длинные золотистые волосы. Когда-то и у меня были такие.

Точнее они и сейчас есть, но у неё они в разы красивее. Стоило их увидеть, как мне тут же захотелось заплести из них косу, как я когда-то делала мамочке, а она мне.

Как же давно это было, а руки помнят. Я никуда не спешу. Спокойно, размеренно, прядь за прядью.

Мимо мелькают прохожие. Хотя как мимо? Стараются по большой дуге меня обойти и с опаской то и дело косятся на нас. Думают, наверное, что я эту малышку в итоге её же косой придушу. А вообще это хорошая мысль. Такого я ещё в своей жизни не делала. Но зато как-то душила колготками и трусами.

Сегодня прямо день потрясающих идей.

Закончив, я стягиваю кончик косички резинкой и в полном удовлетворении оцениваю результат. Потрясающе! Нужно будет потом чуть отрастить волосы и попытаться сделать такую же.

Улыбаясь, я подняла с лавочки розовую шапочку и напялила ту ей на голову. После чего слегка толкнула её и сказала:

— Можешь идти.

Малышка развернулась и побежала вдоль длинного ряда машин, размахивая своим нелепым рюкзачком из стороны в сторону. Мой собачий инстинкт не сработал. Мне не захотелось погнаться за ней. Пускай убегает.

Выдохнув большое облако пара, я уставилась на серое небо и закрыла глаза. В голове абсолютная пустота. Такое довольно редко бывает, поэтому я аж заулыбалась от радости.

Как же хорошо в тишине. Просто обычно в моей голове творится такой кавардак, что аж дурно делается. Он похож по своей атмосфере на оживлённую площадь или городской рынок.

Этот нескончаемый гул голосов. Тысячи, миллионы не связанных друг с другом слов, идей и предложений. И всё это разом в моей маленькой головке кучкуется.

Мне иногда кажется, что это ненормально. У этой маленькой девочки по-любому не так. Да и Лисичка не выглядит как та, которую мучают голоса.

А я? По моему внешнему виду разве заметно, что я слышу в своей голове чьи-то нелепые вопли? Нужно будет спросить у кого-нибудь. Например у себя.

— Безымянная, с тобой всё в порядке? — сказала я заботливым голосом. — Просто мне порой кажется, что с твоей белобрысой головкой что-то не так!

— Со мной?! Хи-хи-хи, — я миленько рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, и, уставившись на своё отражение в чёрной машине, продолжила: — Моя головка в полном порядке. Ведь я...

Мою изумительную сценку прервал маленький камешек, который приземлился в паре метрах от меня, прокатился по асфальту и ударился о носок моего вымазанного кровью ботинка.

Медленно повернув голову направо, я увидела малышку в розовой шапочке. Ту самую, которая сверкая пятками убежала отсюда всего несколькими минутами ранее. Она вернулась, чтобы бросить в меня камень!

Сорвавшись с места, я всего за пару секунд настигаю эту наглую курочку. После беру её за руки и начинаю кружиться, глядя в искажённое ужасом личико. Моё сердце при этом ликует от радости, а малышка всё ревёт и орёт. Но тут вдруг разражается безудержным хохотом, а на смену ужасу на её сопливом лице приходит выражение искренней радости.

— Ты чего хохочешь?! — сказала я и сама что есть сил рассмеялась, продолжая раскручивать малышку всё сильнее и сильней. При этом в моей замечательной головке появилась одна занимательная мысль.

Мне вдруг захотелось запустить её со всей силы в стену либо в окно ближайшей машины. Это было бы до коликов в животе уморительно. Первая космическая программа малышки закончилась бы трагедией и неминуемой гибелью единственного астронавта.

Однако вместо этого я плавно останавливаюсь и ставлю её на ноги рядом с собой, продолжая смеяться. У меня аж спёрло дыхание от смеха, когда это хиленькое создание сделало два шага вперёд, покачнулось и начало медленно заваливаться на спину как черепашка.

Только чудом я в последний момент схватила рюкзачок за петельку, не дав ей упасть, поскольку и сама не совсем твёрдо стою на ногах.

Чуть успокоившись, я посмотрела на побледневшее личико малышки, на котором по-прежнему сияло выражение невиннейшей радости. А ведь я когда-то была в точности такой же.

И всё же я не ожидала, что она вернётся, да ещё осмелится кинуть в меня камнем. Повела себя как настоящий человек, как Лисичка. Может она и в самом деле «настоящая»? И все другие тогда, получается, тоже? Раньше я много думала об этом. И в конце концов пришла к выводу, что меня это нисколечко не колышет.

— Всё, иди отсюда. Ты победила, — сказала я малышке и поспешно зашагала прочь.

Хватит валять дурака. Нужно поскорее отыскать полицейских, отобрать у них всё оружие и возвращаться к Лисичке, пока она не наделала глупостей.

Проще всего было вызвать полицию по телефону, но у меня его нет. Поэтому нужно отыскать того, у кого он имеется.

В итоге я так и поступила. Сначала отыскала неподалёку от дома двух нелепых парней и, убив одного из них, вынудила второго вызвать полицию. А пока та ехала — я и его замочила.

Мне в этом очень сильно помог черенок, к которому было привязано хиленькое деревце. Ещё до встречи с этими дурачками я вынула его из земли и сделала из него нечто похожее на бейсбольную биту.

Приехавшие полицейские побоялись выйти ко мне из машины. Поэтому я для начала вырубила водителя, а потом, не спеша, расправилась с ним и с его коллегой всё той же дубиной.

В итоге у меня теперь на руках два новеньких пистолета и четыре дополнительных магазина. Причём это более классные пистолеты. В них по семнадцать патронов вмещается! Это прямо праздник какой-то.

А ещё у них предохранитель прямо в курке, их там как будто бы два. Не нужно теперь париться и постоянно щёлкать эти дурацким переключателем. Лисичке понравится.

Вернувшись к парадной нашего временного убежища, я огляделась в поиске моей малышки-космонавтки, но её нигде не было видно. Меня это почему-то обрадовало и расстроило одновременно.

Поднявшись на пятый этаж пешком, поскольку какой-то негодяй сломал лифт, я подошла к двери и, не раздумывая, отперла её.

На какое-то время я растерялась, смотря на голую костлявую задницу и огромные яйца.

— Э? Что за?.. — сказала я и тут же заметила пару ног, торчащих прямо из-под этого высоченного чудища.

Может, ошиблась квартирой?

Смотрю на дверь — деревянная облицовка всмятку, как будто кто-то пнул её со всей силы ногой. И ключ. Я же эту дверь открыла ключом. И тут меня накрывает. Я поняла, чьи это ноги!

— Не трожь! Скотина! — Закричала я. — Это моё!

В каком же я сейчас бешенстве. Время вокруг как будто остановилось.

Нас разделяло не более пяти метров и всё равно я парю к этому чудищу чудовищно долго. Хотя я уверена, что в реальности и секунды пройти не успеет.

Чудище медленно оборачивается — на его безобразной физиономии гримаса ужаса и удивления. От этого я делаюсь ещё злее, а уже в следующее мгновение хватаю за его худое предплечье, ощущая как в моей мёртвой хватке вдребезги ломаются кости.

Раздаётся растянутый по времени вопль, но лишь на мгновение. Я затыкаю этого гада точным ударом ноги в бок его выпирающей тазовой кости, которая впоследствии трескается прямо у меня на глазах, словно яичная скорлупа.

Ударившись об стену, гигант пытается закрыться от меня целой рукой, но я сношу её своим телом и мечу правым кулаком прямо в его отвратительную рожу.

Кулак чуть задевает выпирающую скулу, рассекая её в кровь, и ударяется в стену, разнося бетон в месте удара в мелкую крошку и обнажая ржавую арматуру. При этом по стене идёт настолько сильная вибрация, что висящие на ней кухонные шкафчики разом валятся на пол, частично придавливая ноги долговязого гада.

Следующий мой удар уже слабее и попадает прямо в середину его до нелепости вытянутой рожи, делая в ней заметное углубление. Куски то ли мяса, то ли костей, то ли зубов разлетаются в разные стороны, причём я вижу каждую из этих мерзостей по отдельности. Забавно.

Сколько я уже луплю его по лицу? Точнее это и лицом-то уже назвать не получится. Какое-то красное месиво.

Пора бы и остановиться на самом деле. Но мою белобрысую головку разрывает от ярости. Тут же возвращаются разом все голоса. Они приказывают мне топтать его, пока я не превращу это ничтожное существо в кровавую кашу.

Как он вообще осмелился прикоснуться к тому, что принадлежит мне?! Скотина. Поганая тварь. Вырежу вместе с ним впридачу всю улицу!

«Алиса», — слышу я слабенький девичий голос. Один из десятков, которые сейчас разрывают мой разум. Или это было по-настоящему?!

Я останавливаюсь. Смотрю на свои вымазанные в крови руки — с них буквально течёт. Своя собственная кровь вперемешку с кровью этого гада. Вот это я оторвалась. Вот это выпустила пар.

Мои пальцы на обеих руках раздроблены. Я даже кистью пошевелить не могу. Сломала все свои кости вплоть до локтей. Больно... Чертовски больно и забавно. Грозилась переломать руки Лисичке, а в итоге переломала себе.

Поднялась на ноги, но меня качнуло и я завалилась на стену. Голова идёт кругом, почти как после космической программы с малышкой.

Тяжело дыша, я оборачиваюсь и смотрю на Лисичку. Та неподвижно лежит и смотрит на меня глазами полными слёз.

Крови на ней нет. Блузка разорвана, но джинсы с ремнём на месте. Значит я подоспела вовремя.

— Поздравляю тебя с твоим первым разом, — рассмеявшись, сказала я. — Возможно, он будет далеко не последним.

Лисичка улыбается и плачет.

Забавно.