Глава ① Велосипедист
Скоро сентябрь, скоро школа. Снова неопределённость и противные предметы. Но девочка настроена рьяно, она теперь будет учиться. Не как в прошлом году, нет. Он выдался слишком сложным. Теперь все будет по-другому. Она так надеется.
Лето подходит к концу, листья падают от порывов ветра. Сегодня мама задержится на работе, Анна решила выйти. Она больше не в силах терпеть этой маленькой квартиры, этого вечного бардака.
Девочка вышла из подъезда, закутавшись в кардиган, одетый по интуиции, и пошла дальше, меря шагами улицу. Она перешла дорогу и толкнула ногой банку из под газировки, валявшуюся на середине дороги, чтоб она не мешала прохожим. Дойдя до узкого искусственного канала, который нужно было перейти по старому железному и скрипящему мосту, она увидела странного вида кошку, чей род боялась почти также, как насекомых. Кошка, конечно, была дворовая и даже, Аня ручалась, какая-то дикая. Стоило девочке ступить на ступеньку моста, кошка встала и, странно сверля Аню взглядом, направилась в её сторону. Девочка отпрянула и, даже не обратив внимание на девушку, проходящую мимо, пошла к бетонным плитам, установленным по краям речки, перешла на другой берег именно так.
Выбор девочки между парком и магазином пал на второе и она, не спеша, направилась к нему. Единственное, чему она была бы сейчас рада — это мороженное. Она хотела наслаждаться лёгким ветерком, уносящим все проблемы, серым деньком, дарящим легкую прохладу, и вкусным мороженым, подаренным себе в конце лета.
Девочка вскоре вышла из магазина и направилась к узенькой аллее, тянущейся вдоль дороги. Она недолго покопошилась в сумочке, прежде чем достать телефон, без которого мир стал бы весьма скучным. Стоит отметить, что девочка нормально относилось к тому, что без телефона у неё начиналась ломка. Она считала, что в наши дни — это нормально. И автор не осуждает её взгляда на жизнь.
Аня разблокировала телефон, продолжая непринужденную прогулку, и прокручивала ленты новостей в разных соц-сетях. В мгновение ока мимо проехал велосипедист с бешеной скоростью, забрав на пути телефон из рук испуганной девчушки, но выронив его в нескольких шагах от неё и уносясь с недовольной гримасой. Аня, не на шутку испугавшаяся, проделала короткий путь к смартфону и, отряхнув его от пыли, засунула в задний карман сумки, даже не проверив на целостность.
Лучше здесь не гулять, — решила девочка, — да и шума она не переносит.
Вероятность провести это день без шума и ссор мала, но она есть. Может игнорировать? Нет, будет хуже. Что тогда?
Тем временем на телефон приходили всё новые смс-ки на WatsApp от мамы:
«Что делаете?»
«Аня»
«О»
«П»
«Н»
Мать Ани любила бывать в курсе поведения дочерей, которые оставались одни дома. Они с Аней давно уговорились, что мама будет отправлять смс-ки с любым содержанием, а Аня отвечать на них, что всё хорошо.
«Всё ок», — быстро напечатала девочка.
Как видите, в семье сочетались огромные ссоры с добрыми семейными разговорами, каждый день тяжело контрастировал с предыдущим. И теперь, видимо, мама в хорошем расположении духа. Поэтому Аня не стала больше выводить формулы спокойного дня, она просто поплывет по течению.
День проходил спокойно и тихо, к вечеру должен был — впрочем, как обычно — прийти отец.
Слово «отец» для Ани и её сестры было неким святым. Они благоговели перед его существованием, обожали своего отца, хотя тот держал их в строгости. Девочки не раз удивлялись, каким образом он заставил любить себя настолько сильно и уважать настолько громко. Ведь мама воспитать так не смогла. Любое его слово являлось законом для семьи. Любое движение они угадывали с первого мига. Когда он приходил, в доме начиналась суматоха — еду принести, тарелки унести, салфетки найти, посуду домыть. И это все не доставляло им труда, они слишком любили папу, чтоб жаловаться на работу, которую они должны были проделывать ради него.
И этот вечер кончился как всегда. Пожелав сестре спокойной ночи, Аня улеглась в кровать, принявшись прокручивать те же однообразные ленты, пока вскоре не заснула. Это был один из похожих дней, когда ничего особенного не в семье не случалось.
Спустя неделю, когда семья закупилась одеждой на школу для сестёр и их брата, Аня наслаждалась последней неделей лета и каникул. Сегодняшний день Аня, Катя — её сестра, и Миша — её брат, проводят так, как проводят его редко. Просто гуляют по улицам и аллеям города.
Но эти прогулки, к сожалению, так однообразны и скучны, что единственное, что радует, это свежий воздух (хотя в воздухе он не такой уж свежий).
Деревья, растущие вдоль узкой аллеи, старые, грязные скамейки, переодически ломающиеся, и непостоянная плитка, иногда тянущаяся, иногда обрывающаяся и уступающая сырой, пропитанной дымом машин, земле.
Впереди ребята увидели кучку ребят, разбирающихся между собой и выкрикивающих разносортного рода нецензурную лексику. Среди них же сестры обнаружили близкую подругу Михаила, а Катя тут же решила оповестить об этом брата.
— Ми-и-ишь? — Катя не отрывала взгляда от той протираемой куски.
А Миша не отрывал взгляда от своего смартфона.
— М-м? — буркнул их брат.
— А там не твоя Лизка-то?
Парень вмиг поднял голову, посмотрел для начала на сестру, а потом стал выискивать девушку среди толпы.
Найдя свою подружку, также ругающуюся с парнями, как сами парни, он рванул с места.
— Зря! — крикнула в след ему Катя. — Пф-ф, Лиза эта, совсем на него внимания не обращает, Анечка.
— Да, — качкая головой, согласилась сестра, наблюдая за братом. — Ну зачем теперь ему её отводить оттуда? Она же... Катька, глянь, она же пьяна!
— Пьяна?! — изумилась Катя. — Пьяна! Аня, пойдём скорее!
— Стой-стой. Оставь. Миша не дурак, сам поймёт.
— Он влюблённый, Анька, не поймёт!
— Нас он не поймёт, — запротестовала Аня. — Оставь, Катюшь, оставь, прошу. Он не дурак, повторяю, понимаешь? Он оставит её, точно тебе говорю.
Катя остановилась и вздохнула.
— Ну... тогда хотя бы проследим, что ли?
Аня согласилась и девочки дружно сели на скамейку, предварительно купив в лавке мороженное.
Девочки были двойняшками и очень друг друга понимали, всегда делились всеми своими сокровенными мыслями и даже, порой, их читали. Но Катя имела доброту и открытость, а Ане этих качеств не хватало, в её характере преобладала интровертность и даже некоторая вредность. Поэтому у Кати ссоры с матерью случались значительно реже, чем у Ани.
В толпе раздался крик в виде фразы «да пошли вы!» и человек в кожаной куртке сел на велосипед и поехал в сторону девочек. Сначала он их не заметил, но когда его взгляд упал на сестёр, лицо сменилось на более доброжелательное, а Аня ручалась, хитрое. Сердце её притормозило, а потом заскакало с нереальной скоростью.
— Катька, пойдём. Мига сам разберётся, пойдём.
— Что такое? — Екатерина нахмурилась.
— Помнишь я говорила тебе про несостоявшегося вора-велосипедиста? — сказала Аня уже шёпотом. — Он едет. Пойдём, Катька.
— Пойдём кругами, — предупредила сестру Катя.
— Да-да. Идём уже.
Но стоило девочкам встать, как велосипедист поравнялся с ними и сбавил скорости. Он не говорил ни слова, не смотрел в их сторону, просто ехал рядом. Аня поежилась. Что ему снова надо?
Девочки прибавили скорость — он прибавил скорость. Сестры свернули за магазин, чтоб пойти кругом, парень поехал вперёд, но вовремя притормозил и направился к девочкам. Так он снова с ними поравнялся и поехал вровень девочкам.
Но Катя, совсем не собирающаяся стать жертвой вора и лишиться телефона или сумочки, шепнула на ухо сестре простую фразу «на счёт три» и спустя секунду сорвалась, потянув за собой Аню.
Так девочки пробежали ещё пол круга, а велосипедист ехал вровень с ними и даже однажды усмехнулся. А Кате, природа которой в характере походила на сестру — вспыльчивость, надоели эти игры, она резко остановилась и остановила сестру, держащую за руку. Велосипедист притормозил.
— Что тебе вообще от нас надо?! — отдышавшись, начала отчитывать Катя парня.
Тот лишь поднял брови, посмотрев на Аню. Аня, в свою очередь, нахмурилась.
— Ничего сверхъестественного, — пожал плечами велосипедист.
— Ах, ничего?! — вспылила Аня.
— Ничего сверхъестественного?! — добавила сестра.
— Да. Ничего, — спокойно ответил велосипедист.
— Всё. Хватит. Мы тут тебе что, куклы что ли? Захотел погонял, захотел остановил? Нет, так не сойдёт. Оставь нас, — выдала Катя.
Сестры снова взялись под руки и пошли вперёд. Парень снова поравнялся с ними на велосипеде.
— Что за шутки такие?! — не сбавляя скорости, вопросила Катя.
— Познакомится с вами можно? — выводя каждое слово, спросил парень.
Аня снова нахмурилась. Это, что, новая техника? А может он пытается снова что-нибудь украсть?
— Мы заявим в полицию! — решительно выдала Аня. — Сейчас же отвяжись!
Но Аня, стоит сказать, значительно переругалась. Она просто была в безысходности — вор, который вчера пытался украсть у неё телефон теперь никак не оставит их! Это наглость, наводящая страх. Ей богу, она сейчас действительно заявит в полицию.
Но парень так не считал, он даже рискнул поднять обе руки на ходу и показать девочкам пустые ладони (мол, я что? — я ничего).
Но теперь Катя решила принято радикальные меры. И она, в отличие от сестры, собралась привести их в действие. Достала старый «Nokia»-фонарик и стала набирать короткий номер. Едва она нажала на зеленую кнопку, парень сорвался с места и уехал, предварительно загадочно улыбнувшись Ане.
— Возмутительный тип! — сообщила Катя сестре, пока та стояла в полном недоумении. — Где там Миша?..
На прежнем месте Миши ни оказалось и девочки решили, что он ушёл домой. Что ж, они тоже направились в сторону дома.
Однако девочки ошибались — дома Миши не было также. Куда он подевался?
Девочки сидели по-турецки на кровати Ани и делали пятую неудачную попытку дозвониться до брата. Мать, чего стоило ожидать, сидеть и тихо дожидаться не смогла, поэтому поехала искать его, который раз перезванивая отцу девочек.
Да, этот день выдался напряжённым. Аня готова была заплакать, Катя держала слезы свои и слезы сестры в кулаке, пресекая каждую попытку их отпустить. Давно стемнело, скоро настенные часы оповестят домашних, что уже одиннадцать вечера. А Мишы все нет.
Но стоит о нем подумать, как вот он — явился, не запылился. Парень открыл квартиру своими ключами и ввалился в коридор.
Аня соскочила с кровати и побежала в коридор, Катя, набирая по пути маме, сделала также.
Увидев брата, Аня остолбенела.
— Ты что, пьян? — пропищала она, выдавливая каждое, а особенно последнее слово.
— Я? — подняв брови, невзначай переспросил Миша.
— Мам, он дома, — говорила в трубку Катя. — Да-да... Не нервничай, успокойся, он цел... Нет, не стоит плакать, успокойся. Слышишь? Не смей плакать... Да, он только зашёл. И он... пьян. Езжай... Конечно... Да... Хорошо... Не плачь, все нормально, все целы. Пока. Да, пока.
Выключив трубку, Катя бросила свирепый взгляд на старшего брата, который завалился на стену и принялся самым невинным образом дремать.
— Болван! — начала Катя. — Идиот, оборванец! В свою Лизу да пошёл? Или к ней пошел, а?! Она тебя напоила, она?! — Миша лишь погрозил ей пальцем, пьяно пытаясь высказаться (мол, не ори на брата). — Ах, Миша! Тьфу ты! "Надежда семьи"-"Надежда семьи"! Фу!
Катя оставила тех двоих в коридоре, а сама убежала в комнату и впервые дала в этот вечер волю слезам, она горько заплакала.
А Аня, утирая слезы свои, попыталась увести брата в его комнату, одновременно выслушивая его тираду о том, что он Лизе доверял, а у неё, кроме него, как оказалось, ещё друзей десять и нечего удивляться, что она предпочла десять одному.
Так кончился этот день. Папа, который был в командировке, о выделке сына ничего не узнал, но мама, будучи злопамятной, без сомнений будет напоминать ему об этом до конца его дней, упрекая и угрожая вывести всё наружу, а тогда!..