обратная сторона доверия|фишер.

проснулась я рано утром.
солнечный свет пробивался сквозь щель в шторе, вырисовывая тонкую, резкую полоску на полу. квартира была тихой, слишком тихой - той тишиной, что наступает после бессонной ночи. я встала. босиком, по холодному полу. обошла комнату - жени уже не было.

на секунду что-то кольнуло внутри, но я быстро отогнала это ощущение. наверное, ушёл рано, чтобы не мешать. или не хотел будить.

я быстро собралась.

не знаю зачем, не знаю куда - просто хотелось быть готовой.
на случай, если вдруг... если прямо сейчас кто-нибудь приедет, скажет, что витю нашли, что живой, что ждёт меня. эта мысль крутилась в голове, как спасательный круг.

я пила чай, горьковатый, с остатками заварки, когда в дверь громко постучали. сердце вздрогнуло, я чуть не уронила кружку. внутри всё оборвалось на миг.

я подскочила, бросилась к двери.
открыла. на пороге стоял евгений.

он оглядел меня, взгляд у него был внимательный. я сразу поняла: заметил, что мне лучше.
не так бледна, не дрожу, держусь ровнее. он чуть улыбнулся.

- привет.
- привет. - тихо ответила я.

он шагнул внутрь.

- как ты? - спросил, не спеша снимать куртку.

- уже в порядке. - я опустила взгляд. - просто сорвалась вчера.

он кивнул.
ничего не сказал - просто понял.
как-то по-мужски, молча, по-человечески.

- я... пришёл поговорить. - сказал он чуть позже.

- проходи. - я кивнула в сторону кухни. - пошли.

на кухне всё было по-прежнему.
пустая пепельница на подоконнике. мятая скатерть.
в углу осталась та самая чашка с валерьянкой, я её так и не вылила. я снова заварила чай, поставила перед ним. сама села напротив.

он не торопился. держал кружку в руках, глядя сквозь пар.

а потом, спокойно, почти буднично, спросил:

- откуда ты знаешь сергея головкина?

я не сразу поняла. сначала просто замерла. а потом... тяжело выдохнула, накрыла лицо руками, опустила голову.

глаза закрылись сами собой.
и всплыли воспоминания.
чёткие. яркие. до мурашек.

воспоминания:

мне лет пятнадцать. может меньше. тогда казалось - уже взрослая, теперь понимаю: совсем ребёнок.

мать снова поругалась с бабушкой. точнее - наорала.
не за тем пришла, чтобы забрать меня - а потому, что органы опеки могли лишить её денег.
тогда я убежала. куда?
в конюшню.

всегда нравилось там. тихо.
запах сена и лошадей. и этот спокойный храп животных.

я сидела там, плакала. где-то в дальнем углу, напротив лошадки - рыжеватой, с белым пятном на лбу.

и именно тогда ко мне подошёл он.

парень. лет двадцать два, может чуть больше. он сел рядом, молча.
не спрашивал, что случилось.
просто сидел, показывая, что я не одна.

с того дня я начала прятаться у него. всё чаще. он слушал.
вытирал мои слёзы.
называл меня "лилечкой".
только он. только от него это звучало... по-настоящему.
по-доброму.

он учил меня кататься на лошадях. держать поводья, чувствовать шаг, не бояться.

и я - я в нём души не чаяла.
реально. он был, как старший брат, которого у меня никогда не было. опора. поддержка.

прошло несколько лет. я становилась старше. приходила реже. иногда заходила, здоровалась. но - уже не как раньше. я становилась крепче.
и мне казалось, что - взрослее.

а потом... потом был витя.

ему было лет десять. наверное.
года два назад.

он вдруг выдал, что хочет кататься на лошадях. а мать, конечно, запрещала. поэтому он начал врать, что сидит у бабушки со мной. а сам - бегал в ту же конюшню.

к нему. к сергею.

я не говорила сергею, что витя мой брат. и не говорила витьке, кто такой серёжа. не знаю почему. может, не видела смысла.
может, хотела оставить то время только в себе.

так оно и осталось.

и теперь... теперь я вспомнила.
и всё внутри застыло. потому что я забыла про него. просто вычеркнула из памяти.

а он - убийца. маньяк. фишер.

я открыла глаза. евгений всё ещё сидел напротив. смотрел на меня.
молча. ждал. не давил. не торопил.

а я - я не могла вымолвить ни слова. потому что внутри всё рушилось. не шумно. а как обвал в шахте. тихо и без шанса выбраться.

выслушав меня, евгений кивнул.
не стал ни спрашивать, ни уточнять. просто... понял. по глазам видно было. понял, что мне больно. по-настоящему.
не от чьего-то абстрактного поступка - а от поступка близкого. того, кого я когда-то называла другом.
кого защищала в своей памяти.

он выдержал паузу. потом спросил тихо, ровно, без нажима:

- ты ему доверяешь?

- я могу поговорить с ним. - выдохнула я. - мне кажется... он ответит. особенно если сам хотел этого.

женя кивнул:

- собирайся.
он чуть повернулся, кивнув в сторону двери.
- в моём присутствии. и в присутствии валеры. поговорите.

- хорошо. - сказала я просто.
без споров. без дрожи в голосе.

спустя двадцать минут я стояла возле двери в кабинет допроса.
руки были холодные. ладони влажные. ощущение странное - будто бы мне семнадцать, и я иду на экзамен, к которому не готова.
но вместо преподавателя за дверью - человек, который оказался совсем другим. не тем, кем я его помнила.

страшно было. но не так, как ночью, не как в темноте.
страшно - внутри. потому что я знала, кого увижу.

я толкнула дверь. вошла.

в помещении было приглушённо-синее освещение.
стены - матовые, крашенные, как в старых кабинетах.
большой, тяжёлый деревянный стол, потертый. два стула. на одном сидел он.

серёжа.

не в наручниках. не привязан.
просто сидел. спокойно.
даже как-то расслабленно.
руки сцеплены в замок на столе.
лицо... да, постарел. но в глазах было что-то прежнее. и это пугало.

я села напротив. не отводя взгляда. не мигнув. я смотрела прямо в глаза - искала хоть каплю сожаления. вины. раскаяния. что угодно.

он чуть усмехнулся. губы дрогнули, и прозвучало:

- лилечка... ты всё-таки пришла?
в голосе - то ли усмешка, то ли настоящее удивление.

- пришла.
я говорила холодно, отчеканено.
- и не просто так пришла.

я видела, как на секунду мелькнуло что-то в его взгляде.
что-то, похожее на легкую досаду.

- а они тут зачем? -
он кивнул в сторону стоящих позади меня евгения и валеры,
скривившись, почти насмешливо.

- шо б ты, сука, спросил. -
резко бросил женя, резко, со злостью, сделал шаг ближе,
словно готов был схватить его.

я, не поворачивая головы, тихо сказала:

- серёж, ты ответь мне. зачем?
в голосе моём не было угроз.
было разочарование. тихое. тяжёлое.

- что "зачем"? - он вскинул брови, выдал это как будто искренне.
- я ничего не делал. я никого не убивал.

я смотрела прямо в него. долго.
а потом сказала:

- тогда зачем пытался избавиться от крестика вити?
я прищурилась, чуть выгнула бровь. спокойно.

он даже не замялся:

- я его в машине нашёл.

сказал так, будто это что-то объясняет.

женя не сдержался:

- не может быть.
глухо, зло.
- не может быть такого совпадения.

я чуть подалась вперёд:

- у нас есть все доказательства. ты ответь только на одно: где дети? живы ли они?

в голосе звучала надежда.
возможно, последняя.
натянутая, как тонкая нить.

серёжа усмехнулся, склонил голову к плечу:

- тебе - отвечу.
- а им - не отвечу.

в голосе была какая-то задорность, как будто он играл.
как будто всё это - не допрос,
а игра в кошки-мышки.

я резко повернулась к жене и валере. сказала тихо, но твёрдо:

- выйдите, пожалуйста.

они оба возмутились,
я слышала, как женя уже начинал:

- ты шо?!

но взгляда моего было достаточно. я не собиралась уступать.

женя сжал кулаки. прошёл чуть ближе к серёже. наклонился к нему и сказал хрипло, в ухо:

- хоть пальцем тронешь её - я тебя убью. понял меня?

потом выпрямился. и, вместе с валерой, вышел, оставив нас наедине.

- дети где, отвечай? - я снова начала.

голос дрожал, но не от страха - от ярости. я уже не была готова слушать его игры, уходы от ответа, эти фальшивые вздохи, паузы, фразы "я не помню".
мне нужно было слышать правду.
любой ценой.

он медленно вдохнул. выдохнул.
отвел глаза. в пол. словно прятался. словно пытался избежать.

- и ты им веришь? - спросил он почти с обидой, разочарованно, будто я его предала.

я не сдержалась, прищурилась, наклонилась чуть ближе:

- я не им верю. я верю себе.
- каждое доказательство, каждую улику - либо я видела своими глазами, либо сама нашла, понимаешь?

слова звучали глухо.
и в этом голосе была уже не просьба, а приказ.

- ответь уже честно. закончи этот цирк, фишер грёбаный.

он вскинулся. в глазах - злость.
чистая, серая, как металл.

- не называй меня так! я не фишер! - рявкнул он, подняв ладонь, словно хотел ударить по столу, но сдержался. всё-таки он знал меня лучше, чем кто либо. знал как напугать, как расстроить.
- не называй меня фишером!

- а кто ты, если не фишер? -
я смотрела прямо в глаза. без страха.
- кто ты?

на миг он замер. а потом - тише, почти шепотом, как будто умолял:

- для тебя... я не хочу быть фишером.
- помни меня... другом...

он сказал это так, будто ещё жил в прошлом. в тех днях, когда всё было нормально. где он не был чудовищем. где я... где я ему верила.

я сделала паузу. а потом, холодно и жестко:

- а татьяна михайловна в курсе?
- в курсе всего этого?

удар пришёл точно в цель. он вздрогнул. весь как будто сжался, и лицо вдруг стало настоящим -
растерянным, испуганным, как у мальчишки. всё же и я его знала достаточно хорошо. только он пытался меня не напугать, а я давила на все его больные точки.

- нет... не говори ей!
- она не должна знать!
- не говори маме! -
он крикнул, почти всхлипнул, и это было даже мерзко.

- тогда отвечай! - я рявкнула, обдав его холодом своего гнева.

он сжал губы. а потом произнёс глухо:

- я всех убил.
- где трупы - я не знаю.

тишина. такая глухая, как будто и стены, и воздух перестали существовать. мне показалось, что всё остановилось.

- всех? - я переспросила.
не веря. хотя должна была.

он кивнул. коротко. буднично:

- всех.

сердце упало. будто кто-то ногой толкнул его в пустоту. но я не дрогнула. только пальцы чуть побелели, когда я сжала кулак на коленях.

- не ври. - прошептала я.
- ты фишер. пока одиннадцать жертв не убьёт - не уйдёт. а ты похитил двенадцать, - я смотрела прямо в него.
не мигая.
- кто-то лишний. кого ты оставил?

он усмехнулся. на губах - кривая, неприятная улыбка.
как будто гордился.

- а ты умная. слишком умная.
- это я из тебя такую сделал.

я ударила кулаком по столу:

- отвечай! живо отвечай!

он чуть отклонился, а потом...
медленно поднял глаза. голос стал тише. какой-то... усталый.

- а ты не смотри на меня как на монстра.
- я не монстр. по крайней мере... для тебя - я не монстр.

- витя. - я спросила, прищурившись:
- у тебя был мальчик по имени витя?

- не знаю. не помню имён. -
он отвернулся. всё ещё уходил от прямого ответа.

и тогда я сказала:

- последние трое мальчишек, которых ты увёз... там есть мой братик.
- понимаешь ты, сука?! -
я вцепилась глазами в его лицо.
- мой. братик.

он будто задохнулся.

- братик?.. твой?.. - повторил он.

в голосе - испуг.
настоящий.
он впервые испугался.

- да! мой! ты убил его?!
я почти вскрикнула,
в груди всё сжалось.

он начал говорить тише, сбивчиво:

- не знаю... лилечка... не знаю...
в голосе - растерянность, как будто он и сам уже не понимал, где правда.

слёзы выступили у меня на глазах. я не хотела плакать. но они просто... катились. одна за другой.

- я тебе, уроду, брата доверила!
- ты учил его на лошади кататься!
- он тебе доверял, сука! -
я кричала, уже не сдерживая ничего.

и он замер. а потом... тихо произнёс:

- один мальчик...
- один из трёх жив.
- не знаю кто.

я сделала шаг вперёд.
перехватила его взгляд:

- где?

он посмотрел на меня. долго.
словно что-то решал внутри.
и потом - глухо:

- не скажу.

я вскинулась. вся злость и боль прорвались в голосе:

- говори!
- либо я сделаю так, чтобы тебя увезли прямо сейчас.
- я мать твою сюда позову. чтоб видела она всё.
- и я к тебе больше не подойду. никогда. пока ты тут находишься.

он наклонил голову. в глазах - насмешка, изломанная улыбка.

- а если скажу, где он... что тогда?

- а что ты хочешь? - спросила я.
ровно. уже без эмоций.

- разговор. - он выдохнул.
- разговор с тобой... как раньше.

- хорошо. - я кивнула.
- сначала покажи, где ребёнок.

он посмотрел на меня -пристально, цепко:

- я могу показать. тебе.
- только тебе.

я не выдержала. сделала шаг назад, резко развернулась к двери и крикнула:

- евгений! валерий! войдите! срочно!

через минут пятнадцать мы уже ехали в машине.

я сидела сзади, прямо рядом с сергеем, по его же условиям. решётка полицейского бобика - тонкая, тусклая, с пятнами ржавчины. мы были разделены ею физически, но эмоционально я чувствовала, как он по-прежнему старается быть рядом, смотреть, наблюдать, ловить каждый мой вдох. его плечо - совсем близко, и даже несмотря на наручники, он будто не был пленником. он просто... ехал со мной.

евгений сидел спереди, рядом с водителем, за ним - валерий. я видела их лица в отражении стекла. напряжённые, сосредоточенные. они оба молчали, как будто боялись сказать что-то неправильное. может, боялись меня. может, боялись фишера.

- почему ты ей рассказал всё? - спросил евгений, не поворачиваясь. голос его звучал глухо, будто сам не верил, что говорит это вслух.

я услышала, как сергей чуть повернулся в его сторону.

- слёзы её увидел, - неожиданно ответил он.

на секунду машина как будто замерла. даже двигатель стал звучать тише, будто прислушался к этим словам.

- и всё? только из-за этого? - уточнил валерий, с лёгкой усмешкой в голосе, но в этой усмешке было что-то сухое, усталое.

- её слёзы я видеть не хочу... - выдохнул сергей. - будьте ей благодарны.

в машине снова стало тихо. я не говорила. не смотрела на него. держала руки на коленях, сжатыми кулаками, ногти впивались в кожу - чтобы не дрожать, чтобы не сорваться, чтобы не выть.

он диктовал, куда ехать. уверенно, спокойно. без надрыва. будто знал, что в этот момент все ему поверили, потому что я поверила. я, чёрт побери, снова ему поверила.

мы подъехали к болоту. знакомое место. проклятое место.

я уже была здесь. я находила кости. я ощущала этот запах - прелой тины, мокрой травы, старой, невыносимой сырости, которой пропитался воздух, как гнилой пеленой. болото было молчаливым свидетелем, которому плевать, кого здесь хоронили.

- всех туда скидывал, - сказал он, когда машина остановилась.

водолазы начали работать. слаженно, быстро, с ледяной тишиной, будто каждый шаг был отмерен страхом. один за другим вытаскивали чёрные мешки. я видела, как у евгения сжались губы, как валерий отвёл взгляд.

а сергей... сергей рассказывал. про каждого. голос ровный, будто читал вслух архив.

- а витя? - спросила я. мой голос прозвучал неожиданно даже для меня самой. севший, сорванный. - где мой витя?

- не знаю, - ответил он. - не помню.

и тут - открыли очередной пакет. я увидела голубую футболку. такая же, как у вити. его любимая. с маленьким динозавром у горлышка, с дырочкой на рукаве, которую я зашивала.

я отшатнулась.

валерий успел поймать меня, прежде чем я упала. я почувствовала, как его руки обвили меня крепко, по-отечески. я не сопротивлялась - только шептала:

- витя... витя...

и смотрела на сергея. его глаза. его лицо. такое знакомое. и такое чужое. мне захотелось убить его, разорвать, растоптать, плюнуть в эту вину, которая будто просила прощения, но даже на это не имела права.

я вырвалась из рук валерия. подошла чуть в сторону. болото шумело тишиной. воздух дрожал. трава колыхалась. небо низко висело над водой.

- нужно постоять одной, - бросила я через плечо.

они не пытались меня остановить.

я подошла к другому краю. там, где глубина. там, где даже дно не видно. болото пахло смертью. но для меня это уже не имело значения. недолго думая - шагнула в воду.

мне не хватило ни секунды, чтобы пожалеть.

я только погрузилась - как будто вода сама меня подхватила - и услышала:

- тонет! вытаскивайте! быстрее!

это кричал сергей. голос сорвался, сорвал себе горло. его крик - отчаянный, дикий, разрывающий пространство.

евгений и валерий побежали ко мне. без раздумий. забыли о фишере. просто побежали.

но и он - он, чёртов убийца - тоже рванулся. с наручниками. с паникой на лице. он ничего не мог, но кричал, рвал голос:

- это не витя! жив витя! я покажу! я покажу где он!

меня вытащили. грязная, мокрая, дрожащая - я чувствовала, как хлюпает вода в ботинках, как липнут волосы к лицу. я смотрела на него. он хотел подойти - но ему не дали.

- где он?! - закричала я. - где витя?!

- я покажу! только не оставляй меня! не оставляй меня одного! - почти выл он, почти молил.

мы снова сели в машину. я рядом с евгением. решётка. за ней - он. и он смотрел на меня. и я смотрела на него.

- где он? - сорвалось у меня. - отвечай, где... сука, пожалуйста!

- он там... в гараже, - тихо сказал фишер.

- мы там были! не было его там! - крикнул валерий.

- в подвале, - спокойно, уверенно. - я покажу... я покажу тебе, лилечка, - сказал он, не отрываясь от меня взглядом.

он говорил так, словно мы всё ещё друзья. словно ничего не случилось. он не понимал, кем стал. но я понимала. и мне было достаточно.

мы подъехали к гаражу, его завели внутрь.

валерий резко открыл дверь и почти впихнул сергея внутрь, тот споткнулся, но поймал равновесие, как будто уже знал, где что.

- ну и где? - валерий почти зарычал, голос от напряжения прорезал тишину.

внутри пахло ржавым железом, бензином и старыми тряпками. в углу - коробки, инструменты, какие-то банки. стены были облуплены, на полу пятна масла, бетон местами был сырой.

- вы же следователь, так исследуйте! - фишер с ухмылкой повёл плечами. - все говорят, что конюх тупой, а я не тупой! - он засмеялся резко, коротко, глаза метались по углам.

я сделала пару шагов назад, нарочито громко, чтобы каждый шаг отозвался в их ушах. подняла голову, дёрнула плечами.

- так, всё! - выкрикнула. - я ухожу. и зовите его родителей. смотрите сами!

это было театрально, да. но это сработало.

- не уходи! - сергей бросился вперёд, его тут же дёрнул козырев за руку, напомнив о наручниках. - никого не зови! я покажу всё! сам! всё сделаю! не надо! не уходи...

- ну давай, - прошептал женя. - сам всё сделаешь.

- там... там подвал! там! - кричал сергей, - там мало воздуха, только они уже синие!

внутри у меня всё сжалось. сердце словно попало в кулак и кто-то начал медленно сдавливать его.

- где? - евгений подошёл к нему вплотную, губы сжаты, глаза чёрные.

- там, под сливом люк! только его надо резко дёргать! - задыхаясь, как будто от собственных слов, выпалил фишер.

валера и женя тут же подбежали к сливу, начали тянуть. руки у обоих дрожали.

- вы ребёнка убили... вы чувствуете кровь? - вдруг опять завёл своё сергей. - вы его убили... у вас руки в крови...

в ушах у меня звенело. это было как фон - его крики, шорохи, металл по бетону. я видела, как валера и женя тянут люк, но мне казалось, будто всё идёт в замедлении.

- стоп! - выкрикнула я так резко, что они оба замерли. и он замолчал.

- жень, тут верёвка. отреж! он повесил его там! - я говорила, почти не дыша. - там кто-то кричит. он жив, значит! а если потянуть - то задушить можно!

сергей снова начал кричать, будто срываясь, будто сломался. орал что-то о крови, о смерти, о том, что "они всех убили", но я уже не слышала. я видела, что люк открыт.

я первая начала спускаться.

- стой! - евгений схватил меня за плечо. - я первый, ты не знаешь, что там!

я просто вырвалась.

- не трогай. я иду.

его рука ещё секунду держала мою куртку, потом отпустила.

ступени были скользкими, узкими. пахло сыростью, плесенью и чем-то прелым, гниющим. сердце било в горле, как будто вот-вот выпрыгнет. я почти скатилась вниз, держась за стены.

в темноте - тусклый свет из щели под потолком. и...

- витя... - голос сорвался.

он сидел у стены, сжавшись, как зверёныш. глаза огромные, серые, в них столько ужаса, что я не выдержала - подбежала, упала перед ним на колени.

- витя! это я! всё, слышишь? всё! - руки дрожали, я обняла его, он прижался ко мне.

я нащупала верёвку на его шее. плотная, натянутая.

- сука... сука, сука... - я судорожно пыталась её снять, пальцы скользили, сердце грохотало.

- лика! - евгений и валерий спустились, подошли быстро. витя отшатнулся, вцепился в меня. начал кричать, прятаться.

- всё хорошо. это свои. это дядя валера. это дядя женя. они хорошие. они спасли нас, слышишь? всё закончилось.

он не сразу, но кивнул. медленно, будто проверяя. потом повернулся к ним. они подошли, аккуратно сняли с него верёвку, осторожно.

- дядя женя тебя поднимет, - я гладила витю по голове, шептала, - он понесёт тебя в машину. а потом мы поедем домой. ко мне. домой, слышишь?

он кивнул, прижался к моей груди, потом поднял ручки к жени - и пошёл на руки.

евгений взял его, крепко, как своего. и медленно начал подниматься вверх. я - за ним.

и вот мы уже на поверхности.

свет ударил по глазам.

и тут фишер - громко, словно издевался, сам того не понимая:

- ну вот мы и встретились, витя!

витя начал кричать. отчаянно. истерично. визг в самом сердце.

евгений крепче прижал его к себе, я видела, как он шепчет ему, качает, успокаивает.

я подошла к сергею. резко, быстро. опустилась на колени прямо перед ним. глаза в глаза.

- замолчи. пожалуйста. ты пугаешь его. умоляю, сергей. просто замолчи.

и он замолчал. впервые - просто, тихо, опустил голову, после того, как я схватила его за рубашку.

витю уже отнесли в машину.

через пару минут в гараж вернулся женя. но уже без вити.

он появился в проёме, немного запыхавшийся, лицо сосредоточенное, будто всё ещё держит напряжение в теле, хотя ребёнка уже не было на руках.

- я витю отдал валере, - сказал он тихо, почти шёпотом. - вроде он его не сильно боится... но плачет. пойдём быстрее.

я кивнула, молча, и сделала шаг к нему. руки дрожали, как будто только сейчас организм начал понимать, что мы вытащили его. живого. дышащего.

женя подошёл ко мне, снял с себя куртку - потёртую, тяжёлую, пахнущую его табаком, дорогим одеколоном и чем-то железным - и накинул мне на голову, прикрыв лицо.

- голову закрой. - он говорил спокойно, но в голосе чувствовалась тревога. - там людей много, с камерами. держи меня за руку, иди быстро. я сам буду тебя вести. главное, лицо закрой.

я послушно прижала куртку ближе к лицу и взяла его за руку. крепко. как будто это был единственный якорь между мной и реальностью.

мы вышли.

свет ударил по глазам - фотовспышки, крики, чужие голоса. толпа как море - колышущееся, шумное, непредсказуемое. я услышала, как кто-то выкрикнул моё имя, как будто знал. кто-то пытался дотронуться.

я сжалась. но женя шёл вперёд, не останавливаясь, расчищая путь как танк. его рука крепко держала мою, он расталкивал людей, заслонял меня собой.

я шла, будто в туннеле. слышала только его дыхание, чувствовала его спину перед собой, знала: пока он рядом - мне нечего бояться.

мы дошли до машины, быстро сели внутрь.

женя сразу дал команду:

- пидора этого в участок. но сначала - на адрес улица арбатовская, дом десять. надо ребёнка с ликой отдельно везти.

я опустилась на сиденье рядом с ним. дыхание всё ещё сбивалось.

у него на руках снова был витя - прижался к нему всем телом, крепко, не отпускал. его пальцы вцепились в куртку жени, а лицо уткнулось в грудь.

я смотрела на них. и в первый раз за всё это время позволила себе почувствовать... победу.

да, настоящую. ту, которая приходит после ада. я знала, что завтра будет снова больно, что придётся разбираться, снова вспоминать, снова говорить. но сейчас - он жив. витя жив.

женя молча смотрел в окно. лицо напряжённое, но спокойное. я смотрела на него - и будто прощалась со страхом.

через пятнадцать минут мы были дома.

дверь захлопнулась за нашими спинами, тишина внутри квартиры казалась чужой, нереальной после того гула.

витя, не говоря ни слова, прошёл в дальнюю комнату. прямо в грязной одежде лёг на кровать и сразу уснул. будто отключился.

мы с женей остались на кухне.

всё было, как всегда: табуреты, белая скатерть, на которой пятно от чая, кружка на плите, за окном - вечерняя улица, уже начинавшая темнеть.

а внутри меня - впервые за сутки начали подниматься слёзы. медленно, без истерики, просто... из глубины.

женя посмотрел на меня.

- пойдём на балкон, покурим. нервы надо нам с тобой успокоить.

я кивнула.

мы вышли. балкон был прохладный, пахло улицей, пылью, никотином. я встала напротив него, облокотившись на перила. он закурил, я следом.

дым скользил в воздухе, медленно.

стоя напротив него стало... спокойно. внутри будто стало теплее. не страшно. не одиноко. я смотрела на него - его руки, лицо, глаза. он был здесь.

я сделала шаг.

обняла его. крепко. всем телом, всей собой. уткнулась в плечо.

- спасибо, жень... спасибо за помощь... - выдохнула я, тихо-тихо.

он молчал. просто держал меня. сильно, так, как держат самое важное, что есть.

- я буду должна тебе вечно, - добавила я, прижимаясь ближе.

- просто будь рядом. будь под моей защитой, моя отважная пташка... - сказал он почти шёпотом. - этого мне будет достаточно.

и обнял в ответ. крепко. будто боялся меня потерять.

хочу попросить вас ткнуть на звёздочку и оставить свое мнение в комментариях, мне будет приятно!) спасибо за прочтение главы до конца! пока!