Любовь - это слепота. А брак - это лекарство от слепоты.

"Ответственность - это внутреннее ощущение обязанности отвечать за свою жизнь, свои действия, решения и готовность отвечать за их последствия. Быть ответственным - значит взять под контроль свои мысли, состояния и поступки, влиять на свои мысли, чувства, поведение, быть автором своей истории жизни, управлять ею".

***

Видео, которое сейчас просматривал доктор Фуран на экране своего монитора вызывало в нем только отвращение. Мужчина, обнаженный, лежащий на кровати в полной прострации, будто выпил не меньше двух, а то и трех бутылок крепкого горячительного напитка, небрежно укрытый белой простыней и красивая статная блондинка, поглаживающая его размеренными движениями.

Он знал, что этим закончится. Знал, что в итоге победит ее алчность и чувство превосходства над сильными мира сего. Но продолжал в нее верить. И это было невыносимо. Разница двух полюсов сейчас в его сознании - любовь и ненависть к одному человеку столкнулись в борьбе за право выиграть.

Испытывая сейчас что-то больше похожее на взрывную смесь, где имело место и ярость, и злость, и ненависть, и жгучее желание убить кого-то, Фуран рывком поднялся с рабочего вращающего стула так, что тот упал навзничь, издав при этом слишком громкий звук. Но его не смутило и это. Внутри кипела настоящая лава.

Эта женщина, вторая, не заслужила всего этого. Ее красивые глубокие глаза и жажда справедливости, так поразившие его, ее непримиримость с жестокостью и неидеальностью мира - вызывали восхищение. А теперь она стала разменной монетой в чужих руках, женщины, которая готова была идти по головам.

Подойдя к подоконнику, он вгляделся в пейзаж за окном. С шестого этажа здания простирался больничный парк, вдоль которого шли прямые дорожки, пересекаясь с узкими отсыпанными мелкой галькой тропинками. Между ними в середине сейчас распускались огромные охапки тюльпанов всех цветов и мастей, призывая чувствовать начало самого прекрасного времени года. По дорожкам неспешно прохаживались больные или посетители, кого-то привезли сюда в колясках, кто-то переставлял костыли.

Фуран глубоко вздохнул, восстанавливая свое равновесие, крепко ухватившись руками за край подоконника. Он был обязан что-то предпринять. Для начала, спасти одну из них.

***

- Что это? - повторил свой вопрос Омер, глядя на фотографии, тогда как все его тело было охвачено странным холодным оцепенением.

- Вы не видите, господин Омер? Красивые фотографии, правда? - приторно улыбнулась Элиф, слегка затронув кулон на своей шее. - Вы фотогеничны.

Ощущение ужаса сейчас заполняло все его существо, парализуя мысли и чувства. От этого немого оцепенения он терялся в словах и попытках найти хоть что-то вразумительное для этой женщины. Его разум словно погружался в вязкую темноту, где образы и звуки той ночи сливались в бессвязный хаос. Он не помнил. Не помнил, что произошло той ночью, сколько бы ни пытался восстановить события. Но он не мог быть с этой женщиной.

Омер нервно рассмеялся, беря в руки одну из фотографий. Хаотичные мысли сейчас образовывали вакуум в его голове, тогда как Элиф требовался ответ. Женщина напротив самодовольно наблюдала как уже несколько минут лицо мужчины меняется в своих проявлениях, ведомым из которых был ужас и страх. Только это от него и требовалось сейчас.

- Зачем Вам это? - наконец спросил Омер у Элиф, чувствуя, как горло пересохло от жажды и оглядываясь на графин, стоящий на столике перед диваном.

- Вы либо слишком глупы, господин Омер, либо слишком наивны, - рассмеялась она злобно, отчего Омеру стало не по себе. - Все очень просто. Мое молчание стоит денег.

Не шелохнувшись за последние десять прошедших минут в кресле, Омер сейчас поднял руку, отодвигая узел на галстуке и сглатывая слюну в попытке смочить горло, которое отказывалось ему повиноваться. Стены кабинета как будто давили в этот момент, сужаясь до пределов его восприятия. Пытаясь вернуть себе хоть каплю самообладания, Омер отложил фотографию на стол и медленно опустил руки на него, замечая их дрожь.

- Денег, госпожа Элиф? - тщательно пытаясь скрыть липкий страх в своем теле, сказал он, обретая хотя бы голос. - Перед кем же вы собрались меня шантажировать?

- Ну, например, Вашей жене будет интересно посмотреть на эти фотографии, - невинным голосом продолжила она. - Как думаете, она не поверит? - добавила Элиф, усмехаясь и намекая ему на прежнюю ситуацию.

- Думаю, Элиф, что у нас с Вами ничего не было, - резко отрезал вдруг Омер, стараясь не выдать своих сомнений. - Я не поведусь. Вы хотите поступить со мной так же, как с господином Беркером? - догадываясь о ее намерениях вдруг, спросил Омер.

- Уличать Вас в домогательствах? - улыбнулась она улыбкой анаконды. - Зачем так сложно, если у Вас есть другая болевая точка - Ваша жена, - озвучила она такую простую истину.

Омер кинул на нее цепкий продолжительный взгляд, ухватив в ее глазах что-то помимо алчности. Она была слишком хитра, чтобы он смог понять, что еще он увидел, однако Омер был уверен, что не в одних деньгах заключался ответ.

- Господин Беркер не поддался на Ваши провокации, - вдруг обретая способность мыслить, начал рассуждать Омер, - и Вы решили найти новую жертву, я прав? - усмехнулся он, в осознании такой простой, но такой доступной истины.

- Господин Беркер избрал не правильный путь со мной. Спасибо Вашей жене, теперь я на полном основании могу привлечь его к ответственности официально, - явно врала сейчас женщина напротив, больше напоминая Омеру змея искусителя, чем здорового человека.

Омер слегка отодвинулся от стола на стуле и скрестил руки на груди в закрытой позе, однако сейчас чувствуя перевес на свою сторону в моральном поединке взглядов, который сейчас происходил между этой неприятной особой и им. Окинув взглядом большое помещение кабинета и буквально заряжаясь его энергией на правах хозяина, он резко выдохнул и дал ей ответ:

- Я не дам Вам денег, Элиф, - сказал Омер, вскидывая бровь в ожидании ее реакции.

- Думаете, Ваша жена станет на Вашу сторону?- нахально кинула она.

Стараясь ничем не выдавать сейчас глубокое ощущение обрушившейся на него лавины, Омер направил на Элиф стальной взгляд, играя желваками на скулах.

- У нас с Вами ничего не было, - сверкая глазами, жестко ответил он, взглядом и жестом указывая ей на выход.

Элиф усмехнулась, предвидя первую реакцию мужчины и запасая все козыри в рукаве до следующего раза. Ей было, чем ему ответить. Ей было, чем ответить и его жене в случае провала. Она могла убить двух зайцев сразу, но сначала давала ему шанс.

- Я бы на Вашем месте, господин Омер, - начала она, вставая с кресла и направляясь к двери, - не была столь уверена, - отвечая на его последнюю фразу, сказал Элиф, бросая насмешливый стальной взгляд на Омера. - Думаю, видео будет убедительнее. До встречи, господин Омер.

Элиф вышла из кабинета, оставляя после себя приторный едкий запах своих сладких духов, и Омера, который сейчас был готов обрушить на себя весь мир, понимая, что не смог оправдать обещаний.

***

Фуран шел по коридору больницы, сжимая телефон от злости в руках так, что казалось сейчас треснет стекло экрана. Его шаги эхом раздавались в гулком пространстве, глаза горели яростью, а брови были нахмурены, словно он пытался удержать в себе бурю эмоций. Удивленный персонал больницы расступался перед ним, буквально вдавливаясь в больничные стены, от изумления в котором пребывали, видя доктора в подобном настроении.

Распахнув дверь своего кабинета, мужчина внезапно застыл, словно обдаваемый в секунду ледяным паром.

- Ты здесь? - стараясь говорить как можно спокойнее, не показывая своих истинных эмоций, сказал он, проходя в кабинет и закрывая за собой дверь, в надежде, что никто не видел, как Элиф входила к нему.

- Ты ожидал увидеть кого-то другого? - медленным томным голосом , сказала блондинка, поднимаясь с кресла за его столом и направляясь к нему.

Подойдя ближе, она ухватила его за галстук, который был под халатом и резко подтянула его к себе, впиваясь в тонкие губы мужчины каким-то неистовым поцелуем. Фуран тут же сделал шаг назад, пытаясь отступить от нее, в попытке сохранить остатки разума над первыми эмоциями, когда он чувствовал ее тело так близко.

- Судя по твоему поведению, - сказал он, внимательно смотря на ее реакцию и вытирая губы рукавом халата, - тебе все удалось. Не так ли?

- Ну конечно, - рассмеялась Элиф. - Этот святоша не мог сказать даже слова поначалу, - продолжила она, забавляясь от собственных ощущений внутри себя: азарта и наглости. - Конечно, он все отрицал.Но мы-то знаем, что это не так.  Нужно дать ему совсем чуточку времени. В отличие от Беркера, у меня есть еще больший козырь в рукаве - его ненаглядная жена. Вот уж кто пойдет ради нее на любые жертвы, - хищно улыбаясь говорила Элиф. - Дам ему немного времени и пойду за ответом.

Фуран прошел к своему столу, стараясь не до конца реагировать на слова женщины и устало опустился в кресло. Закрыв и открыв глаза, он видел всю ту же картину - одержимая жаждой денег женщина, которой не давали покоя чужие успехи или счастье. Он бы мог ее вылечить. Когда-то. Когда безумно любил, но не сейчас.

С тех пор, как он познакомился с Кывылджим, что-то изменилось. Ее трогательные переживания за свою мать, ее непримиримые глаза, готовые вступиться за любого, кто в этой жизни оказался слаб, ее взрывной характер и обаяние, теперь удвоенные и обострившиеся в связи с положением - все это сейчас пересилило его больную любовь к этой женщине. Фуран не давал себе шанса на то, чтобы быть с такой, как Кывылджим, видя, как борется за нее Омер, но он не мог отрицать, что больше не готов участвовать в интригах когда-то любимой им женщины.

- Зачем ты здесь, Элиф? - чувствуя, как усталость сжимает ему горло, тихо спросил Фуран. - У тебя все склеилось. Зачем тебе я? Получишь деньги, уедешь из города, а может из страны.

- Разве ты не поедешь со мной, Фуран? - изумилась женщина, распахивая свои большие голубые глаза, сейчас выражающие неподдельную тревогу.

Фуран глубоко вздохнул, бросив на Элиф короткий взгляд, сейчас уже ничего не выражающий.

- Ты заигралась, Элиф, - сухо сказал он ей, понимая, что сейчас - Я выхожу из твоих игр, прости. Дальше без меня.

Элиф расширила глаза казалось до максимума, смотря на мужчину перед собой и пытаясь понять, когда вдруг он стал таким холодным. Сопоставляя факты в своей голове, она сейчас своим цепким умом собирала все пазлы в единое целое. И наконец, озвучила предположение, извергая в пространство максимально ледяной голос:

- Я просила отвлечь эту блогершу, а ты что в нее влюбился, Фуран?! - змеиным голосом, отчего даже у мужчины побежали мурашки по коже, спросила она, наклоняясь к нему через стол и ухватывая его за галстук.- Ты смеешься? В нее?!

Аккуратно расцепив своей рукой ее хватку вблизи от своей шеи, Фуран долгим холодным взглядом посмотрел ей в глаза.

- Пошла вон, Элиф, - твердо сказал он, чувствуя, как холодный пот прошиб его от того, что он только что увидел в ее глазах.

*** тем же вечером

Находясь среди толпы высокопоставленных лиц высшего общества, Омер чувствовал себя слишком неуютно сегодня. Он не смог предупредить Кывылджим, когда его так резко вызвали на благотворительный вечер "özgür doktorlar ", где выступали представители медицинской сферы, руководители и владельцы клиник, именитые врачи и ученые в сфере медицины. Он был здесь как один из владельцев клиники Unal, внеся благотворительный взнос в поддержку неврологических больных, и сейчас стоял возле одного из столиков, с бокалом крепкого напитка в руке, слушая выступление владельца фонда под заливистые звуки джазового оркестра, исполняющего медленный фокстрот. Обстановка не позволяла ему отключится и поразмыслить над сегодняшним визитом к нему Элиф.

К нему то и дело подходили знакомые, владельцы смежных клиник, представители фонда и их жены. Ощущая себя не в своей тарелке, Омер бегал глазами по залу, не вникая в то, что ему говорят подходящие люди, не слушая звуков музыки, находясь в прострации.

Ему нужно было оценить, насколько опасна и серьезна была Элиф в своих угрозах. Он проводил параллель между собой и Беркером, нуждаясь в разговоре с этим человеком и собираясь наведаться к нему завтра во второй половине дня. Омер не мог оценить его скрытых намеков, предложений о работе его бывшей жене и лихорадочно соображал сейчас, как во всем этом был замешан сам Чобан и что может предпринять Элиф. Пока она требовала денег, у него было время в запасе, чтобы попытаться объяснить ситуацию своей жене, прежде, чем все рухнет. В этот раз он не собирался скрывать ничего, но ничего и не помнил. Мог ли он действительно переспать с этой женщиной под воздействием каких-либо веществ, которые она, судя по всему подмешала ему в чай? Он боялся даже допустить этой мысли, но ее последние слова, которые Элиф бросила, выходя из кабинета, заставили его испытать шок от собственного возможного поведения.

Глаза Омера наконец привыкли к приятной полутени, создаваемой приглушенным светом двух больших ламп на потолке, выполненных в стиле модерна из покрашенных в черный стали. Крепкая, наполненная парами забвения, жидкость сейчас обжигала его внутренности, заставляя отпустить все напряжение. Омер перехватил еще один бокал у проходящего мимо официанта и залпом опрокинул в себя. К этому моменту он уже начал различать звуки доносящегося джазового оркестра и даже пытался отбивать ритм ногой. Ему нужно было сбросить это надрыв, что поселился в его теле.

Опустив в себя четвертый бокал, он оглянулся по сторонам зала, в надежде найти какого-нибудь собеседника на сегодняшний вечер и застыл, сжимая бокал в руках. Что это сейчас было перед его глазами?

В проеме больших белых дверей, отделанными позолотой, сейчас показалась его бывшая жена. Одетая в простое черное платье на бретелях, которое не подчеркивало ее фигуру, но зато слегка облегало проявившую округлость живота, и в туфли на среднем каблуке, она сейчас заходила в этот зал в компании доктора Фурана, который выглядел будто готовился к этому мероприятию под руководством стилистов. Мягко улыбаясь организаторам и представителям фонда, которые встречали гостей в дверях, Кывылджим и Фуран почти рука об руку проследовали к столику возле большого окна, очевидно, находясь в приятной непринужденной, судя по их улыбке, беседе.

Глаза Омера налились кровью. Если бы сейчас можно было убивать, не боясь не взять своего ребенка на руки, он бы обязательно сделал это. И кажется, не с одним Фураном. Что эта женщина вытворяет на его глазах, да еще и находясь в положении, которое он ей устроил?!

Алкоголь в его крови сейчас придавал решимости и ярости, которую он обычно не показывал Кывылджим. Выпустив из рук стакан, который грозился хрустнуть под его пальцами, он нацепил на себя маску благодушия и направился к сладкой парочке, что сейчас приятно улыбалась друг другу.

Омер подошёл ближе, стараясь не выдать своего гнева. Его шаги были уверенными, насколько это было возможно по влиянием четырех выпитых бокалов, но внутри всё кипело. Он хотел спросить, что она себе позволяет, но слова застряли в горле. Вместо этого он остановился рядом с их столиком и, поравнявшись в ними, произнёс:

- Жизнь моя, - начал Омер, ловя изумленный взгляд бывшей жены, явно говорящий о том, что она не ожидала встретить его здесь, обнимая ее за талию и демонстративно целуя в щеку, задержавшись губами дольше обычного, - какое совпадение. Ты тоже здесь?

- Омер? - брови Кывылджим взлетели вверх, а глаза выпустили искрящиеся стрелы прямо в него. - Ты разве не собирался сегодня весь вечер провести в офисе?

- Здравствуйте, господин Фуран, - намеренно игнорируя ее слова, обратился он к мужчине, которые сейчас оставался абсолютно невозмутим. - Я понимаю, почему Вы здесь, но почему Вас сопровождает моя ...моя жена, - стальным тоном добавил он, пока алкоголь бушевал в его нутре, - я не понимаю.

- Омер? - еще больше удивилась сейчас Кывылджим, услышав прямой вызов от него в сторону доктора, что было совершенно не похоже на ее бывшего мужа. - Ты что пьян?! Что ты здесь делаешь в таком виде?

- Жизнь моя, - еле сдерживаясь от того, чтобы не схватить ее прямо здесь, проходясь по ее открытой шее, на которую сейчас так небрежно падал локон ее пушистых волос, и не дать ей прочувствовать всю свою ярость, разгоняющуюся под воздействием горячительных напитков, - ты разве забыла, я иногда бываю владельцем клиники, в которой работает господин Фуран. Вот ведь совпадение, не правда ли? - ехидно заметил он, выражая открытую борьбу в сторону доктора.

- Здравствуйте, господин Омер, - спокойно ответил Фуран, бросая на него слегка наглый твердый взгляд. - Как вы правильно сказали, я здесь - потому что это прямая моя обязанность. Меня пригласили не только как врача-невролога, но и как постоянного участника этого фонда. Что касается госпожи Кывылджим , я лично попросил включить ее в список. Своей программой, в которой мы осветили новейшие открытия в области борьбы с болезнью Альцгемера, Кывылджим ханым взбудоражила наше медицинское сообщество. Я посчитал, что вашей супруге будет приятно сделать пожертвование и завести новые знакомства в нашей сфере для дальнейшей работы.

Речь господина Фурана была настолько вызывающей, что трудно было представить себе нечто более дерзкое и холодное. Кывылжим, услышав его слова, широко раскрыла глаза и бросила на Омера взгляд, полный мольбы о молчании. Она чувствовала, как рука, лежащая на её талии, впивается жёсткими пальцами в кожу. Тревожное состояние, в котором находился её бывший муж, пугало её больше, чем откровенная грубость его слов.

- Вы, - уточнил Омер, еле сдерживаясь от гнева, который сейчас шумно кипел в каждой его клетке тела, обращаясь к Фурану, не сводя с него свирепого взгляда. - Посчитали.

Не совсем понимая, что сейчас с ним происходит и почему Кывылджим продолжает испытывать его на прочность, общаясь с этим человеком, Омер пытался найти в своем затуманенном сознании хоть каплю спокойствия, что сейчас сможет потушить пожар, горящий внутри него. Элиф, Фуран, меняющееся настроение Кывылджим, проблемы в компании, поведение брата, скрытность Фатиха, болезнь госпожи Сонмез, странное поведение невестки, Чобан - все вертелось сейчас перед глазами, с силой давя на спокойную и рассудительную часть внутри него. А алкоголь лишь усугублял то, что он тщательно подавлял.

- Омер, - дернула его за руку Кывылджим, пытаясь снизить градус конфликта, бросая извиняющиеся взгляды в сторону Фурана, - давай выйдем, прошу тебя.

- Господин Омер, - с вычурным спокойствием продолжал Фуран, не отводя взгляда от Омера, будто не давая ему возможности продавить себя в этом противостоянии, - мне кажется, что Вы перебрали. Иначе мои слова не возымели бы такой реакции. Это всего лишь деловое предложение для госпожи Кывылджим.

Он что сейчас смеется над ним? Еще один нахальный тип предлагает свои услуги по поиску работы для Кывылджим! Омер тут же выпустил талию Кывылджим из своей хватки и сжал кулаки. Не в его правилах устраивать спектакли, но этот мужчина переходил сейчас все возможные границы так откровенно насмехаясь над ним.

- Деловое предложение? - деланно отозвался он, ледяным взглядом окатывая мужчину напротив с ног до головы.

Кывылджим в ужасе переводила взгляд с одного мужчины на другого, один из которых оставался совершенно спокойным и невозмутимым, продолжая держать руки расслабленно вдоль тела, а второй буквально излучал из себя надрывное состояние, с сжатыми в кулаки руками облокотившись на стол. Что сейчас происходило с ее сдержанным и понимающим бывшим мужем? В какой момент вдруг он превратился в этого недалекого павлина, который сейчас демонстрировал совсем не лучшие его качества?

- Господин Омер, - раздался голос вправа от них и все трое одновременно резко повернулись в сторону исходящего звука, вырванные из ауры разгорающегося конфликта.

Возле них стояла приятная молодая девушка, которая сегодня отвечала за организацию благотворительного вечера и слегка напугано смотрела на троицу, в надежде, что взгляды, которыми обменивались сейчас мужчины были лишь временным наваждением.

- Господин Омер, - повторила организатор, слегка извиняющимся голосом. - Вас ждут на сцене, чтобы произнести речь. Но, - кидая взгляд на доктора и снова на Омера, - если что-то не так, мы можем пропустить доктора Фурана вперед.

- А, - рассмеялся Омер, выдавая свое опьяненное состояние. - Так доктор Фуран тоже собирается произнести речь сегодня. Еще одно совпадение. Пожалуй, мы сделаем это вместе, - добавил он, ловя на себе вспышки огненных сейчас глаз любимой женщины, которая явно была на пределе понимания поведения своего бывшего мужа. - Мы ведь теперь так тесно общаемся, господин Фуран, не так ли? - поворачиваясь к нему, сказал Омер.

Фуран едва заметно улыбнулся и слегка склонил голову в ответ на реплику захмелевшего собеседника, который, казалось, вызывал его на некий невидимый поединок. Сохраняя спокойствие и невозмутимость, он подал знак молодой особе и направился к сцене, где его ждал микрофон.Омер как мог улыбнулся Кывылджим, что, однако, выглядело как абсолютный фарс с его стороны.

- Омер, - хватая его за руку, направляющимся к сцене, с возмущением в голосе сжимая губы, сказала Кывылджим. - Что ты творишь?!

- Жизнь моя, - бросил ей Омер, поворачиваясь к ней всем телом и целуя ее руку, - я всего лишь на минуту, постарайся за эту минуту не найти себе нового работодателя!

Поражённая его словами и взвинченным пьяным состоянием, Кывылджим отпустила его руку, оставшись стоять с широко раскрытыми темными глазами, полными мрачного ожидания, и безмолвно наблюдая за битвой, разворачивающейся перед её взором между двумя мужчинами.

Оказавшись на сцене Фуран и Омер, бравым шагом достигли микрофона, который стоял почти близко к краю, и переглянулись друг с другом.

- Прошу Вас, господин Фуран, - указывая на микрофон, сказал Омер, расплываясь в максимально ехидной улыбке. - Я даю Вам право первого голоса.

Фуран слегка рассмеялся, видя поведение Омера и проследовал к микрофону, ничуть не смущаясь быть первым.

Фуран, взяв микрофон, окинул взглядом зал, полный заинтересованных лиц. Его речь была уверенной и вдохновенной. Он говорил о том, как современные технологии могут помочь в борьбе с нейродегенеративными заболеваниями, такими как болезнь Альцгеймера и Паркинсона. Фуран подчеркнул, что развитие новых методов диагностики и лечения требует значительных инвестиций и междисциплинарного подхода.

Когда Фуран закончил, зал разразился аплодисментами. Омер, все еще с ехидной улыбкой, подошел к микрофону и начал свою речь.

- О, спасибо, господин Фуран! - начал он, стараясь говорить с сарказмом, чувствуя что алкоголь давит на связанность его речи. - Ваши слова были настолько вдохновляющими, что мне захотелось немедленно начать инвестировать в новые методы диагностики и лечения. Думаю, госпожа Арслан любезно предоставит Вас свою помощь, как эксперт в области PR, и поможет создать потрясающий пресс-релиз о ваших удивительных открытиях! Ведь без качественного освещения в СМИ, все эти технологии так и останутся незамеченными, не так ли? - сверкнул глазами Омер и перевел насмешливый взгляд на свою бывшую жену.

Готовясь сейчас убить этого незнакомого ей человека, Кывылджим бегала глазами по залу, подыскивая необходимое ей оружие.

- Наша клиника любезно согласится предоставить вам место для проведения Ваших исследований и интервью, господин Фуран, - не унимался Омер, чувствуя как взгляд жены сжигает его заживо, а весь зал уже воспринимает картину не столь радужно, как до этого момента.

- Господин Омер, - процедил Фуран еле слышно возле него, изображая улыбку для всех, кто сейчас их слушал, - остановитесь.

- А если Вам понадобятся пациенты, то их несомненно можно найти прямо у нас дома! - совершенно слетая с тормозов, добавил Омер, пытаясь отыскать глазами бывшую жену.

Не в силах сейчас больше смотреть на этот спектакль, Кывылджим развернулась в сторону выхода и решительным шагом направилась прочь из зала .

"Почему эта женщина все время от меня убегает?", клокотало внутри у Омера, когда он широкими шагами догонял свою бывшую жену, которая сосредоточенно шла по направлению к своему автомобилю на парковке, находящейся позади здания. Предварительно, остановив официанта на полдороги, он уже успел пригубить очередной стакан, пытаясь подавить в себе гнев и напряжение, в котором он находился. Алкоголь не помогал, лишь усиливая то, что копилось у него внутри.

Отмеряя мягким шагом пространство впереди себя, Кывылджим сосредоточенно шагала по тротуару, пытаясь вернуть себе самообладание. Внутри все кипело. Это был не ее Омер. Ее Омер не пил. Ее Омер не бросал человеку прямые оскорбления. Ее Омер всегда понимал и был спокоен. Дурацкое чувство какой-то неизбежности, которая снова надвигалась, не покидало ее, когда она вдруг услышала:

- Кывылджим! - окрикнул Омер ее, пытаясь достигнуть ее раньше, чем она откроет свой автомобиль и ускоряя шаг. Его голос звучал нетрезво и слишком вызывающе.

Женщина оглянулась, вскидывая брови, но продолжила идти, не в состоянии воспринимать мужа таким - грубым, нетрезвым и слишком...напористым?

- Кывылджим, - выдохнул он, нагнав любимую женщину и хватая ее за запястье. - Послушай меня! - слишком резко разворачивая ее к себе за руку.

- Нет это ты меня послушай, Омер Унал, - выставляя ему указательный палец прямо перед носом, вскипела Кывылджим, - хватит делать свои грязные намеки на мое отношение к этому доктору! Я устала от твоей глупой ревности!

Омер слегка опешил от такого напора женщины и тут же выпустил ее руку, даже сквозь затуманенное сознание пытаясь вспомнить, что его жена сейчас носит ребенка.

- А что мне сделать, Кывылджим, если этот докторишка раздевает тебя глазами каждый раз в моем присутствии?! - поднимая плечи и разводя руками, выдохнул он в ее сторону.

- Ты в своем уме, Омер?! Что за гадкие вещи ты мне сейчас говоришь? - Бросая колкий и колючий взгляд на него и обнажая зубы в едкой ухмылке, бросила ему Кывылджим.

- Кывылджим, я же не слепой! - парировал ей Омер, пытаясь прикоснуться к ее лицу, чтобы убрать локон, закрывающий его.

Кывылджим резко отдернула его руку, буквально ударив по ней, давая понять, что не нуждается в его ласке сейчас.

- Ты не только слепой, ты еще и глухой раз не слышишь, что я тебе говорю! - продолжала давить она, бросая в него бессмысленные аргументы.

- Жизнь моя! - вспылил Омер вдруг, голос которого сорвался в момент и стал на порядок громче. - Я устал извиняться! Но если тебе так будет спокойнее, то извини, я погорячился!

Глаза Кывылджим полезли на лоб, как только она услышала последнюю фразу. Это ей сейчас Омер говорил? Или алкоголь, который очевидно превратил ее бывшего мужа в какое-то подобие животного?

- Устал извиняться, Омер?! - вскричала Кывылджим, бросая взгляд на парковку, и искренне надеясь, что ее никто не слышит. - Кто я по твоему?! Та, кто заставляет тебя все время прогибаться?!

Омер тут же осекся, усмехаясь от ее слов и выражение его лица в миг приобрело теплый оттенок, а взгляд стал нахальным и дерзким.

- Госпожа, - поднимая руки вверх, от того, что Кывылджим была совсем недалека от от истины, ответил ей Омер, лукаво поглядывая на ее реакцию.

- Офф, Омер, офф, - сквозь смешок от его слов, кинула ему Кывылджим. - Оставь меня, Омер. Я сейчас не готова с тобой разговаривать, иначе могу наговорить гадостей, - добавила она уже чуть спокойнее, разворачиваясь к своему автомобилю и доставая ключи из сумочки.

- Ну вот, ты снова просишь меня сделать так, как хочешь ты, - не имя ввиду ничего плохого, а лишь пытаясь пошутить, сказал Омер, пытаясь дотронуться до ее плеча.

Эти слова током ударили ее, заставляя выпустить злобный выдох. Сверкнув глазами, женщина развернулась к бывшему мужу, который уже стоял слишком близко и оказалась зажатой между ним и дверью своей машины. Омер стоял так близко, что его горячее дыхание, смешанное с парами алкоголя сейчас колыхало волосы возле ее лица.

- Омер Унал, - снова выставляя свой указательный палец в его сторону, жестко сказала Кывылджим. - Если ты сейчас же не уберешься с моей дороги, клянусь Аллахом, один из нас сегодня не выживет. "И это буду не я", - облекая свои мысли в осознанную фразу внутри себя, произнесла Кывылджим.

Красная тряпка подействовала на Омера раньше, чем он успел это осознать. Он с силой прижал ее к машине, буквально прижимая своим сильным телом и грубо впился в ее пухлые зазывающие его губы. Его рука схватила ее за подбородок, не давая возможности выдохнуть и увернутся от поцелуя. Животное желание, которое было совмещено с яростью, ревностью и накопившимся стрессом, не давало ему трезво оценить свои действия, заставляя двигаться ощущая только отравляющую его похоть.

Второй рукой, он захватил запястье ее правой руки, которая в миг попыталась подняться вверх и оттолкнуть Омера от себя. Прижимая ее все сильнее, чувствуя, как его мужское естество упирается прямо ей в живот, Омер покрывал ее шею поцелуями, не отпуская своих рук с ее кожи, от которой сейчас пахло только желанием.

Почти не давая Кывылджим сделать вздох, не видя сейчас ничего, кроме ее огромных горящих глаз, Омер продолжал пытку с поцелуями, выпустив ее руку и снимая пальто с ее плеча. Проходясь горячим языком по ее ключице, он захватил ее шею сзади в свою руку, склоняя ее голову набок и провел влажную дорожку по ее шее от плеча и до уха, чем вызвал необузданный яркий стон у своей женщины.

Злобно ухмыляясь, второй рукой, Омер провел по ее бедру, задирая платье, добираясь до ее белья, проводя пальцами по ее интимному месту и чувствуя ее желание, ярко проявившееся через ткань.

- Что ты делаешь, Омер? - задыхаясь от своих ощущений еле выговорила Кывылджим, для которой его открытое поведение было совершенно в новинку.

- Хочу любить тебя, пока это не сделал кто-то другой, - сквозь волну желания, ответил ей Омер, одной рукой грубо захватывая ее набухшую гормонами грудь, а второй проникая внутрь белья и углубляя пальцы в нее.

Кывылджим охнула от неожиданности и взрыва впечатлений, но Омер не дал ей возможности завершить вздох, закрывая ей рот слишком грубым поцелуем, проникая языком между ее зубами и находя ее сладкий язык.

- Эй вы там? - раздался голос в самом начале парковки, очевидно, охранника, который заметил парочку, вытворявшую запрещенные для этой страны вещи в общественных местах.

Глаза Кывылджим распахнулись от ужаса и стыда. Омер тут же закрыл ее собой, руками облокачиваясь на машину, оставляя ее в защите своего тела.

- Ключи, Кывылджим, - прорычал он ей прямо в ухо. Садись за руль.

Послушно повинуясь вдруг такому резкому животному голосу, Кывылджим нащупала ключи, которые оказались в ее кармане и разблокировала сигнализацию. Закрыв за ней дверь, Омер быстрым шагом достиг пассажирского сиденья и нырнул в машину.

 - Поехали,жизнь моя - нахально сказал Омер, кладя руку ей на бедро и запуская новую волну желания. - Едем прямо, дорогу я покажу.

***

- Куда ты меня тащишь, Омер? - еле поспевая за ним, почти бежала Кывылджим, направляемая его рукой, которую держала в своей.

Они только что остановились возле какой-то дешевой гостиницы сразу после выезда из Стамбула. Весь ее убогий вид заключался в потрескавшейся вывеске, грязном дворике с выгоревшим забором вокруг и тоннами железяк, валяющихся ногами. Обшарпанные стены, отделанные горизонтальной вагонкой, нелепо сочетались со ставнями возле окон, покрашенными в зеленый цвет с облупившейся краской на углах. Одноэтажное здание вызывало лишь страх, вместо ощущения комфорта, присущего гостиницам.

- Кывылджим, - голос Омера звучал гортанно и вызывающе, - неужели еще не поняла?

Женщина бросила изумленный взгляд на бывшего мужа и в сердцах сейчас подумала, что лучше было бы если бы он сегодня напился до чертиков и уснул где-нибудь в углу зала, в котором проходило мероприятие, чем тащить ее в эту убогую забегаловку.

- Омер Унал, если ты планируешь остаться здесь на ночь, то сразу предупреждаю, что спать ты будешь один! - вспылила Кывылджим, останавливаясь возле угла гостиницы и вырывая свою руку из его хватки.

Омер резко остановился и развернулся в ее сторону, бросая на нее слишком вожделенный взгляд, от которого у Кывылджим тут же побежали мурашки. Притянув ее к себе за талию и облокачиваясь на ту самую обшарпанную стену, Омер провел рукой по ее волосам.

- Я хочу ночевать с тобой всегда, Кывылджим, - на выдохе слишком интимным голосом сказал он, проходя кончиками пальцев по ее уху и спускаясь к шее. - И мне все равно, что ты сейчас об этом думаешь, жизнь моя, - нахально целуя ее возле ключицы, заявил он.

 -Омер?

- Что, жизнь моя? - обводя пальцами круги возле ее груди по платью, отозвался Омер. 

-Сколько ты выпил, Омер? - сгорая от этих прикосновений нечетко спросила Кывылджим.

- Тебе нравится видеть меня пьяным? - нахально продолжил он, проходясь руками по ее бедру вниз и тут же сжимая его через черную ткань.

- Ты не в себе, - дыхание Кывылджим перехватило от желания, - Омер.

- И это к лучшему, жизнь моя, - смакуя ее реакцию, возле ее уха произнес Омер, запуская пальцы в ее волосы и запрокидывая ее голову назад одной рукой, а второй скользя плотными движениями сквозь ткань по ее телу вниз от груди.

Внезапно, резко расцепив объятия, Омер снова ухватил Кывылджим за руку и повел ее за собой к входу в задрипанный одноэтажный мотель с маленькими окнами в каждом номере, больше похожими на окна в общественных банях.

Предъявив документы молодой девушке, с интересом поглядывающей на них, Омер перехватил у нее ключ-карту от номера и потащил Кывылджим за собой, не расцепляя их рук.

Они прошли через темный коридор, где все двери были одинаково неприметны, и Омер, найдя нужную им,  резко распахнул дверь номера.

Грубым движением он затянул Кывылджим внутрь, пригвождая ее прямо к стене в коридоре и не давая ей сказать ни слова, в мгновение накрыл ее губы жаждующим поцелуем, находя ее язык и сплетая со своим.

Покрывая ее шею, плечи и зону декольте яростными жесткими поцелуями, повинуясь только первобытным инстинктам, Омер откинул ее пальто куда-то вглубь номера и, не двигаясь с места, развернул ее к себе спиной, прислоняя к стене. Кывылжим тут же вскрикнула и Омер инстинктивно приложил руку к ее чуть выпуклому животу, стремясь оградить плод их любви от своих же проявлений. Рукой руководя ее телом, Омер выгнул ее в районе поясницы, образов идеальную дугу в спине, и движениями пальцев провел по ее позвоночнику, по ткани платья.

Кывылджим шумно вздыхала, уже не понимая, что делает Омер и почему она не может оказать ему сопротивление. Грубо ухватив ее платье снизу вверх, он потянул его через голову Кывылджим и бросил в сторону, куда еще недавно полетело черное пальто. Вернув ее идеальный для него изгиб в позвоночнике, он подошел к ней вплотную так, что бы она почувствовала все его желание в набухшем внизу естестве и наклонясь к ее спине провел губами вдоль изгиба тела. Нахальный животный взгляд прожигал ее казалось насквозь со спины. Кывылджим облокачиваясь руками о стену сейчас вонзила в нее свои ногти, желая хоть как-то передать волну возбуждения, которую сейчас испытывала в пространство.

- Если я буду груб, Кывылджим, останови меня, - последнее, что сказал Омер, перед тем, как скинув с себя костюм, высвобождая свою набухшую плоть, он резко и безапелляционно вошел в Кывылджим со спины, заставив ее выпустить шумный вздох и тут же прикрывая ей рот своей рукой. Не давая ей опомниться, он совершал быстрые грубые движения, пытаясь насытиться своей женщиной на всю длину своего естества. В попытке остановить это жесткое сумасшествие, Кывылджим оглянулась, заводя руку назад, но Омер тут же перехватил ее за запястье в свои оковы, прижимая ее руку к ее спине и не давая ей возможности повлиять на процесс. Его животная грубость и желание доминировать и подчинять ее здесь и сейчас, проявлялись с каждым толчком все сильнее и сильнее. Кывылджим потерялась в собственных ощущениях быть в его рабстве. Не заботясь сейчас о ее состоянии, о ее чувствах, Омер с силой распалялся с своих движениях, пока не услышал невероятно страстный звук своей жены и не почувствовал сокращения внутри нее. Злобно рыкнув, он сделал еще пару жестких толчков и разом высвободил все напряжение, что сковывало его последние часы.

Продолжая оставаться внутри нее, Омер наклонился над Кывылджим, почувствовав, как его излишняя грубость сейчас уступает место нежности.

- Кывылджим, - выдохнул он, выходя из нее и давая ей обрести вертикальное положение, развернув к себе, - Прости, я был не сдержан, - сказал он, задыхаясь от теплоты сейчас своих чувств к ней.

Кывылджим провела рукой по изгибам его лица, едва дотрагиваясь кончиками пальцев до его щетины, губ и подбородка.

- Кажется, ревность делает из тебя зверя, Омер Унал, - довольно сказала она, ничуть не смущаясь его напора.

- Это так, - ответил он, оставив нежный поцелуй на ее губах и увлекая ее на кровать, которую они только что заметили в номере.

Вокруг них царило полное безумие. Оглянувшись по сторонам, Кывылджим и Омер расхохотались от уведенной картины того, что сейчас находилось в помещении.

В комнате царила атмосфера запустения: старая деревянная кровать, покрытая потёртым бельём, покосившийся торшер, который, казалось, доживал последние дни, цветастое кресло в углу, всё в пятнах от возможных воздействий, пара ветхих деревянных тумбочек по обе стороны от кровати. В воздухе витал запах пыли и затхлости, смешиваясь с лёгкими нотками плесени. Свет от фонаря снаружи, проникающий через грязное окно, едва освещал комнату, оставляя углы в тени. Всё это не создавало атмосферы, располагающей к романтической ночи.

Увалившись на кровать, Омер вытянул из-под них одеяло и бережно накинул его на Кывылджим. Его рука осторожно скользнула по ее животу, словно защищая что-то драгоценное. Наклонившись ближе, он нежно приложил голову к ее животу, слушая тихое биение жизни внутри. Наклонившись еще ближе, он начал медленно целовать ее живот, ощущая, как дыхание обоих становится более глубоким и учащенным. Его руки нежно скользнули вверх по ее телу, ощущая каждую линию и изгиб.

- Ты не дашь мне сегодня передохнуть, - рассмеялась Кывылджим, сквозь сбившееся дыхание.

- Ни сегодня, ни в ближайшую нашу жизнь— ответил Омер, глядя в ее глаза с любовью и страстью.

Теряясь в собственных ярких ощущениях, не понимая уже сколько раз за эту ночь она достигала оргазма, Кывылджим полностью отдалась во власть Омера, забывая о том, что было сегодня вечером.

*** на следующий день

Тихо заходя сейчас открывая дверь в квартиру матери, Кывылджим все еще пребывала в сладком послевкусии их с Омером ночного приключения. Стараясь делать аккуратные шаги, чтобы никого не разбудить, она мельком взглянула в зеркало и расплылась в улыбке, прикасаясь к опухшим губам, которые стали еще ярче и больше после огненных поцелуев Омера. Глаза женщины сияли нежностью в самом лучшем ее проявлении, щеки алели от румянца, вызванного откровенными воспоминаниями ее раскованности в моменте его прикосновений.

Слегка поправив растрепанные волосы, она обратила внимание, что туфли, которые обычно носила в их доме Элиф стоят на привычном месте возле выхода и нахмурилась. Кывылджим покрылась мелкой дрожью. Была ли Элиф сейчас дома или мама вдруг осталась одна? Чувствуя как приятные воспоминания тут же рассеялись, уступая место животному страху за свою мать, Кывылджим направилась в ее комнату.

- Кывылджим? - вдруг услышала она голос Мэри позади себя и резко обернулась. Ее сестра сейчас выходила из двери комнаты Чимен, протирая заспанные глаза и держа пустую детскую бутылочку в руках. Все еще продолжая с игривой улыбкой сквозь сонное лицо смотреть на Кывылджим, Мэри явно ждала сейчас от нее объяснений, почему женщина крадучись заходит домой на рассвете, да еще и с опухшими губами.

- Мэри? - пряча глаза от нее в веселом замешательстве и медленно выдыхая от того, что в доме была ее сестра, сказала Кывылджим. - Ты здесь?

- Я-то здесь, беглянка, а вот откуда ты пришла такая.., - Мэри попыталась подобрать слово, усмехаясь над растрепанным видом сестры, - загадочная, мне остается только гадать.

- Мэри! - тут же вспыхнула Кывылджим, еще больше краснея от намеков. - Почему здесь ты? И как мама? Где Элиф?

- Милая, успокойся для начала, - подтрунивала над ней сестра, нежно улыбаясь, - с тетушкой все в порядке. Кажется, Элиф заболела, по крайней мере, мне так сказала наша Севиляй, когда вчера вечером не смогла дозвониться тебе и оставить тетушку одну.

- Элиф заболела? - в сомнении повторила за ней Кывылджим, вспоминая, как еще вчера утром видела ее в добром расположении и тут же осознав, что вместо того, чтобы быть с матерью вчера вечером она творила безрассудство с Омером в постели, добавила, - офф, Мэри, прости, что потревожили тебя. Наверное, мой телефон разрядился, когда я была на благотворительном вечере.

- Вечере? - рассмеялась добрая Мэри. - А вечер всегда переходит в рассвет, Кывылджим? - добавила она, игриво поднимая брови. - Ладно, - видя как сестра умирает сейчас от смущения, - я встала, чтобы покормить Алев. Воспользовалась вчера случаем и привезла внучку нашей тетушке, - пояснила она. - Приведи себя в порядок, путешественница, а потом выпьем с тобой чашечку кофе.

Кывылджим улыбнулась своей сестре, будучи благодарной, что ей удалось избежать всех неловких ситуаций и направилась к себе в комнату, все еще притрагиваясь к своим губам. Возможно, такой Омер, каким он был вчера, ей понравился даже больше.

- Как обстановка в доме госпожи Пембе? - спросила Кывылджим у Мэри, делая глоток кофе, которое приготовила ей сестра, пока она была в душе, смывая предательски стойкий запах пота Омера.

- Я ожидала худшего, Кывылджим, - честно призналась Мери. - Господин Апо почти не появляется дома, несмотря на Алев. А госпожа Пембе целыми днями проводит в приюте. Уходит с рассветом, приходит почти ночью.., - задумчиво сказала она.

- Ночью? - удивилась Кывылджим, раздумывая, стоит ли сейчас рассказать сестре про ту встречу в ресторане с госпожой Пембе и Беркером.

- Ну да, Кывылджим, я сама удивляюсь, - заговорчески сказала она и добавила,наклоняясь к ней, - мне кажется, у госпожи Пембе появился какой-то поклонник.

- Мэри! Да что ты говоришь такое! - смущенно ответила Кывылджим, хотя перед ее глазами сейчас очень четко всплыли картинки волнения Пембе и спокойствия Беркера в том ресторане.

- Ну а что, Кывылджим, - улыбнулась Мэри, - думаешь она совсем потеряна для мужчин? - и тут же рассмеялась, выдавая в пространство максимум доброты своей улыбкой.

- Мэри, хватит меня смешить! - откликнулась на ее призывный хохот Кывылджим. - Я прошу тебя, давай не будем обсуждать эту женщину. Я не хочу ничего знать об их тайных жизнях вместе с Абдуллой беем, - добавила она и ее взгляд тут же принял горький оттенок.

- Как у тебя с Ишил? - вкрадчиво спросила Мэри, чувствуя перемену в настроении сестры. - Она сказала, что вы с ней поговорили.

- Поговорили, - усмехнулась женщина. - Меня пытались убедить в том, что сейчас происходит - это нормально. Ты тоже так считаешь, Мэри?! - в испытующем взгляде посмотрела на нее Кывылджим.

- Кывылджим, - аккуратно начала сестра, накрывая ее руку своей ладонью - я не думаю, что я вправе судить человека. Осуждать человека - гыйбат, это как поедать мясо мертвого человека. Думаю, что со временем все страсти утихнут и они сами поймут, что же сделали.

- Но Мэри, - горячо возразила ей Кывылджим, - тогда может быть поздно и снова все перевернется с ног на голову! О, Аллах, почему я не смогла выиграть опеку над Алев, - сокрушалась Кывылджим. - Сколько ты еще будешь оставаться в этом доме? Господин Абдулла не балует Алев своим присутствием, так стоит ли оставаться там?!

- Возможно, ты права, Кывылджим. Пока я поживу у вас, все равно ваша сиделка заболела. А после, поговорю с Адбуллой беем и постараюсь прояснить ситуацию. Думаю, сейчас он будет менее категоричен, - ответила Мэри в раздумьях.

Она и сама понимала, что оставаться в доме Уналов в такой ситуации было глупо и опрометчиво. Отец почти не видел дочку, она старалась устроить их общение, приезжая в офис компании или в отель к Ишил, но тогда не видела смысла нахождения в доме, где постоянно царила атмосфера напряжения и склочности. Теперь, когда и госпожа Пембе стала сама реже бывать среди семьи, а Фатих и Доа жили отдельно, Нурсема сбежала с Фиразом, Мэри не могла больше выносить глупых намеков Нилай, которая отравляла ей каждый день своими гадкими словами или поведением. Поэтому вчера, когда так неожиданно Севилай позвонила ей, рассказав, что Элиф пожаловалась на здоровье и вынуждена взять выходные, она с радостью согласилась несколько дней пожить в привычной ей доброй и нежной атмосфере тепла родного дома.

Кывылджим вздрогнула, когда на ее телефон пришло сообщение и он завибрировал. Посмотрев на отправителя, она выдала открытую улыбку на своем лице и тут же разблокировала экран.

- Ты так светишься, что сразу понятно, кто сейчас тебе пишет, - расхохоталась Мэри от счастья за сестру. - Наш заботливый папочка уже переживает, хотя вы расстались пару часов назад? - подколола она сестру.

- Офф, Мэри, - усмехнулась ей в ответ Кывылджим. - Пишет, что у него есть какой-то сюрприз для меня днем.

- Я надеюсь, он будет хорошим, от плохих мы слишком устали, - сказала ей Мэри, даже не подозревая как близка была к истине.

***несколькими часами позже

- Ты готова, жизнь моя? - расплываясь в блаженной улыбке, Омер держал руку на полуприкрытых глазах Кывылджим, остановившись перед дверью их нового дома и вспоминая последний разговор за ужином с Сонмез ханым.

Щенячее чувство восторга рисковало сейчас слишком радужные картинки, несмотря на то, что над его головой висел дамоклов меч и волос был готов порваться в любую минуту. Но ничего сейчас не могло снизить градус его радости, когда он предвкушал счастливые глаза своей любимой женщины, искрящиеся теплом. Могло ли быть в жизни что-то более чудесное, чем его жена, которая так нежно улыбалась сейчас, чувствуя руку на своих глазах?

- Оме-е-ер, - протянула Кывылджим, поднося свою ладонь к его руке на своих глазах и нежно притрагиваясь к ней, - ты сумасшедший, ты знаешь об этом?

- Ну, жизнь моя, - притворно изобразил недовольство Омер, - кем я уже только не был в твоих словах. Разве что рабом, - рассмеялся он, утопая в запахе ее волос, которые сейчас были собраны в низкий хвост и изучали нежный запах.

- Прекрати, Омер Унал! - так же театрально вспылила она, - или ты снова хочешь, чтобы я разозлилась?!

- Мне нравится, когда ты злишься, - сказал Омер, прислоняясь к ее затылку и вкрадчиво говоря ей на ухо эти слова. - Может повторим наше ночное приключение? Ради этого я напьюсь еще больше, душа моя.

От этих слов, Кывылджим тут же почувствовала давление внизу живота и ощутила безумное волнение в груди. Слабость в руках от возбуждающих слов отдалась сейчас в ее движениях и она слегка вздрогнула рукой, которой все еще придерживала руку Омера у своих глаз. Почувствовав это движение, мужчина усмехнулся, понимая, какой эффект произвела на нее последняя фраза.

- Я так и знал, - развеселился он, - что госпоже Кывылджим нравится погорячее, - слегка проводя пальцами по ее шее в ложбинке и целуя ее вслед за ними, добавил он.

- Омер! - ощущая, что чувствует мурашки по всему телу и частое дыхание, проговорила Кывылджим, - это и есть твой сюрприз?!

- О! - ухмыльнулся он, - таких сюрпризов будет полно здесь, любовь моя, - загадочным голосом добавил он.

В нетерпении следующего шага, Омер открыл дверь, и они шагнули внутрь. Слегка направляя Кывылджим по коридору, он привел ее в гостиную и убрал руку с ее лица. 

Глаза Кывылджим широко раскрылись, увидев залитую мягким светом полуденного солнца комнату, который проникал через большие панорамные окна с потрясающим видом на Босфор. Возле окна стояли два белых округлых кресла, которые позволяли наслаждаться взглядами друг друга уютными теплыми вечерами.

Омер почувствовал, как Кывылджим, словно завороженная, медленно обводит взглядом комнату. Её дыхание стало ровным и глубоким, а на лице появилась нежная улыбка. В этот момент он понял, что все его усилия были не напрасны. Здесь, в этой уютной и наполненной светом комнате, они могли забыть обо всём, что их тревожило.

— Это наш дом, — прошептал Омер, обнимая Кывылджим за плечи. — Здесь мы будем растить нашего ангела и строить наше будущее.

Кывылджим кивнула, не отрывая взгляда от Босфора. В её глазах отражались блики полуденного солнца, и Омер понял, что она чувствует то же самое. Он переплёл их пальцы и, притянув её ближе, прошептал:

— Я так рад, что привёл тебя сюда. Это место станет нашим, нашим маленьким миром, где мы будем счастливы, - не в силах сдержать эмоции, произнес он.

- Аллах, - наконец собирая мысли в слова, прошептала Кывылджим, прижимаясь к нему спиной и все еще продолжая разглядывать невероятный вид как завороженная, - это очень красиво, Омер!

В этот момент время словно остановилось. Они стояли в тишине, наслаждаясь присутствием друг друга и уютной атмосферой комнаты. За окном шумели звуки улицы, искрился Босфор ,слышался крик пролетающих чаек, создавая успокаивающий ритм. Омер вдыхал запах своей жены, который медленно сводил его с ума, задевая все возможные рецепторы его тела, и думал только о том, что не может сдержаться вопреки тому, что задумал дальше.

- Не хочешь посмотреть, как я обустроил детскую? - наконец нарушил счастливое молчание он, поворачивая ее к себе и утопая в глубоких темных глазах, которые излучали нежность.

- Ты и это успел, Омер бей, - произнесла Кывылджим, поднимаясь на носочки и обхватывая его зе шею. Ласковым поцелуем она прильнула к его ямочкам на щеках, так ею любимыми, отчего была сразу притянута к широкому крепкому мужскому телу. - Спорим, ты начал ремонт здесь именно с детской комнаты, - подтрунивая над ним, добавила Кывылджим.

Омер рассмеялся и в ответ прикоснулся в долгом поцелуе к ее лбу. Увлекая Кывылджим за руку за собой по коридору, он показывал ей все комнаты в их новом доме, тая от удивленных и восторженных возгласов своей любимой женщины. Каждая деталь интерьера была продумана с любовью, и он видел, как ее глаза загораются от восхищения.

Они остановились у двери в детскую, и Омер открыл ее, пропуская Кывылджим вперед. Комната была светлой и просторной, с мягкими игрушками, заботливо разложенными на стеллажах, светлыми, почти белыми обоями и уютным уголком для чтения. Возле окна стояла маленькая детская колыбелька на изогнутых ножках, застеленная кремовым постельным бельем и такого же цвета мягкими бортиками. Кывылджим замерла на пороге, не веря своим глазам.

— Это невероятно, Омер, — прошептала она, оборачиваясь к нему с сияющей улыбкой. — Ты сделал это для нас.

- Все, что угодно, жизнь моя. Для тебя и нашего ангела, - ответил Омер, обнимая ее за талию и прижимая к себе. - Ну же, Кывылджим, я не хотел, чтобы ты плакала, - увидев ее влажные искрящиеся глаза, - добавил он, нежно смахивая пальцами дорожку слезы на ее щеке.

- У меня нет слов, Омер, - растроганно ответила Кывылджим, утопая на груди своего мужчины.

Омер приятно усмехнулся.

-Погоди, милая, - начал он, слегка отодвигая ее от себя и понимая, что более трогательного момента ему не выбрать.

Он подошел к простому белому комоду, стоящему возле стены и открыл первый ящик, доставая небольшую бархатную зеленую коробочку. Кывылджим, увидев то, что сейчас он держал в своих руках, открыла глаза в изумлении и замерла от осознания, что же произойдет дальше, все еще не веря своим глазам.

- Ты уже испугалась, жизнь моя, - рассмеялся Омер, внимательно наблюдающий за ее реакцией. - Это не так страшно, как ты думаешь.

Омер подошел к ней, не сводя счастливого взгляда и, выдержав небольшую паузу, открыл крышку коробочки. Внутри лежало миниатюрное кольцо, на котором вместо камня красовался небольшой очень тонкий узор в виде стремящихся друг к другу рук.

Омер глубоко вздохнул, сглатывая комок в горле, и начал говорить, где каждое слово звучало искренне и нежно:

- Я знаю, Кывылджим, что часто не оправдывал твоего доверия. Что иногда так боялся тебя оттолкнуть, что совсем переставал бороться за тебя, за нас. Благодаря тебе я ощущаю этот мир наполненным красками. Не важно какими - светлыми или темными. Ты - мое сердце, без звучания которого я, наверное, не смогу чувствовать жизнь. С тобой я готов идти по жизни, преодолевая любые трудности. А еще, мне действительно нравится быть твоим рабом, - слегка отшутился он, чувствуя как дыхание сбивается от переполнявших его чувств. - Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы подумать, — продолжил он, чувствуя, как его голос слегка дрожит от волнения. — Я готов ждать столько, сколько потребуется, лишь бы ты была счастлива. Ведь для меня нет ничего важнее твоего счастья, твоего спокойствия.

Кывылджим опустила глаза, пытаясь собраться и осознать то, что сейчас слышала. Она понимала, что пауза сейчас становится для него и для нее испытанием. И наконец сказала:- С тобой я готова на всё.

*** в обеденное время

Разбирая сейчас всевозможные подарки, которые она пообещала раздать нуждающимся детям и их родителям в ближайшие дни, Пембе с усталостью опустилась на стул, покрытый яркой разноцветной подушкой.

На самом деле, сегодня в Доме было не много дел, да и те были не слишком важные, позволяющие ей выделить дополнительное время и прочитать новые молитвы. Ее обещание Аллаху до сих пор довлело над ней, напоминая о себе горечью разрыва и счастливым лицом Абдуллы бея, которое она вчера лицезрела на предварительной встрече с адвокатами в преддверии суда. Мужчина светился от счастья, полностью опустошая их прожитые годы, которые они провели под одной крышей и которые были для нее смыслом ее мирского существования. Лучше бы она умерла, думала Пембе, сгорая от стыда перед своими знакомыми и оставляя мокрую от слез подушку каждое утро, когда поднималась на молитвы. Понимание, что он мог быть счастлив с кем-то другим давалось ей с трудом, тогда как она продолжала вести закрытый и пустой образ жизни, по максимуму ограничив контакты с прежними знакомыми, запирая свои чувства в далекий ящик и оставляя слово лишь молитве.

Делать вид перед детьми становилось с каждым днем все сложнее, поэтому она все чаще сбегала к сестре Халиме, где никто, кроме нее самой не мог осуждать за ее мысли, а иногда и действия. Она нагружала себя работой, сбрасывая мысли о своих детях, которые сами вершили свои судьбы совершая одну ошибку за другой. Новый брак Фатиха и Доа, ветреность Нурсемы, не допустимая для дочери семьи Унал, недовольство невестки Мустафой и их браком, все смешивалось в единый узел, не позволяя ей находить верные решения и показывать в неразберихе ее истинные чувства.

Она должна была быть правильной. Она не могла допустить этих отношений Фираза и Нурсемы, когда Ильхами настаивал на религиозном браке. Она должна была быть правильной, когда Ниляй клянчила новый дом или подозревала мужа в измене. Она должна была быть правильной, не допуская этого отделения Фатиха из семьи, находящегося под чарами одной из Арслан.

Должна. Но иногда больше не могла. Как, например, сегодня, когда еще на рассвете покинула семейный дом, не сказав даже прислуге, и в задумчивости гуляя по старому своему району. Воспоминания о беззаботной молодости проносились перед ее глазами, когда она проходила мимо знакомых с детства домов, сейчас раскрашенных в абсолютно другие цвета, когда она видела развешанное белье между домами, как когда-то помогала маме после стирки, когда находила взглядом балконы, с которых они с друзьями звали друг друга в гости.

И сейчас, смотря на часы, которые показывали уже час дня, она все еще находилась в том же немощном состоянии сделать что-то, что остановит в ошибках хотя бы детей. 

Неожиданно для нее самой раздался настойчивый стук в дверь, заставляя ее поспешно повязать свой розовый платок на голову, впопыхах спускаясь к входу в дом.

Открыв дверь, глаза Пембе расширились от смеси удивления и стыда. На пороге стоял господин Беркер, слегка улыбаясь своей привычной вальяжной улыбкой, расположив крупные руки в карманах брюк. Карие глаза слегка вспыхнули интересом, когда Пембе слегка поправила платок, отогнув его край от шеи и оголив участок кожи.

- Добрый день, госпожа Пембе, - звучным протяжным и твердым голосом поприветствовал ее Чобан, излучая полную уверенность в себе. - Могу я войти?

- Здравствуйте, господин Беркер, - абсолютно не ожидая его увидеть и сейчас выглядывая из двери в разные стороны, в надежде, что никто из соседей не видит ее грехопадения - принимать постороннего мужчину без сопровождения семьи в молитвенном доме, ответила Пембе. - Не ожидала Вас здесь увидеть, - добавила она, бегая глазами и никак не пересекаясь с ним взглядом.

- Мне казалось, я достаточно предсказуем, - ответил Беркер с ухмылкой, продолжая стоять не шелохнувшись и не вынимая рук из карманов. - Но если я оказался для Вас сюрпризом, то я польщен, - склонив голову и слегка поднимая уголки губ, продолжил он. - Так я могу войти?

- Да, да, конечно, - освобождая ему пространство для прохода внутрь и снова подмечая двух сопровождающих его людей, сказала Пембе. - Вы пришли за чем-то конкретным? - спросила она, глядя как мужчина степенно отодвигает стул и садиться на него, явно давая ей понять, что пришел на длительный срок.

- Удивительно, - усмехнулся Беркер, обнажая зубы и смотря прямо на ее бегающие глаза. - Вы видите во всем выгоду, да, господа Пембе? Неужели я так похож на человека, который не может просто так прийти на дружескую беседу с интересным человеком?

- На дружескую беседу? - удивилась Пембе, усаживаясь напротив него за стол и опуская руки на колени, совершенно забыв предложить человеку чай или кофе.

- Как интересно вы фильтруете слова, госпожа Пембе, - вдруг искренне рассмеялся Чобан, открывая ей глубокий гортанный смех и, бросив взгляд на положение ее рук, напротив укладывая свои на стол. - Я сказал Вам комплимент, а Вы даже не обратили на него внимание.

- М-мне...комплимент? - еле выговаривая буквы, в стеснении скашивая глаза в пол, спросила Пембе.

- Мне кажется, мы сейчас здесь одни, - явно насмехался над ней Беркер, отвечая на ее стеснение. - Поэтому да. Я сделал Вам комплимент, - так быстро и сухо бросил он ей.

- Спасибо, - не зная что еще говорят в таких ситуациях, ответила Пембе. Все это было для нее слишком странно.

- Я вижу Вы не слишком привыкли к ним, - очевидно, испытывая ее на прочность, уточнил Беркер свою фразу. - Думаю, нам придется поработать над этим.

- Господин Беркер! - вдруг выдала взрыв эмоций Пембе, хватаясь руками за край стола и сжимая его слишком сильно. - В-вы..в-вы...слишком много себе позволяете!

Беркер, сейчас слегка удивленный ее всплеском, вскинул одну бровь, бросая заинтересованный взгляд на Пембе, от которого в довесок к его словам женщине стало не хорошо. Что сейчас хотел этот мужчина? На что намекал? И главное, как ей побыстрее от него избавится? Пембе рассеянно искала ответ, петляя глазами по всей комнате, в которой они сейчас находились.

- Госпожа Пембе, прошу Вас, - продолжая забавляться над красивой женщиной, сказал Беркер, - не стоит так бурно реагировать, когда мужчина сделал Вам комплимент. Для женщин - это должно быть в порядке вещей. А вот удивить красочностью речи комплимента - удел мужчин, - размеренно пояснил он, слегка меняя тон своего голоса на более холодный и рассудительный. Вы спросили меня хотел ли я что-то конкретное? - продолжил он, наблюдая за реакцией женщины напротив. - Да. Я пришел предложить Вам помощь.

- Помощь мне? - не осознавая, что каждое его предложение с момента их знакомства удивляет ее своей непредсказуемостью, спросила Пембе. - Но...какую помощь?

- Я привез вещи, подарки, называйте их как хотите, - вполне серьезно ответил Беркер ей. - Мои люди подготовили все необходимое для организации раздачи этих вещей на улице. Кажется, там есть столы и даже небольшие сладкие угощения., - добавил он, вспоминая, что видел в смете, которую сегодня утром принес ему помощник. - Как Вы смотрите на то, чтобы заняться благотворительностью на свежем воздухе? - сказал Беркер и Пембе вдруг, сквозь его речь, ощутила слова самого обычного человека, которому были не чужды простые человеческие радости или действия.

Женщина посмотрела на него с еще большим изумлением, как когда он нахально сделал ей комплимент, не совсем понимая сейчас, что движет им, когда он вот так запросто предлагает ей помощь.

- Но зачем мне Ваша помощь? - вдруг почувствовав уязвленное самолюбие, от того, что кто-то, кроме нее еще мог заниматься благими делами, так еще и делал это вот так запросто, спросила она Беркера.

-Госпожа Пембе, разве Важно от кого приходит помощь? - надменно вскидывая бровь, парировал ей Беркер. - Не важно, откуда или от кого. Аллах возвращает человеку его благое деяние в увеличенном объеме. Я чту волю Аллаха, - акцентируя внимание на этих словах, продолжил он, наблюдая за изменениями лица Пембе.

Пембе в миг изменилась в лице от его последнего замечания, выражая благоговение при упоминание о Боге. Этот человек определенно знал, как может на нее воздействовать, и умело пользовался ее растерянностью и почитанием религии.

Пембе, рассудив, что пауза, с которой она сейчас смотрела на мужчину напротив, затягивается, несмело взглянула ему в глаза и скромно кивнула, выражая согласие. Беркер снова ехидно улыбнулся, понимая, что сумел сделать правильный выпад в ее сторону и поднялся со стула, чтобы отдать дальнейшие распоряжения своим людям о начале установки всего необходимого на улице.

- Составите мне компанию, госпожа Пембе? - спросил он, глядя на нее любопытным взглядом, выражая нахальство от дальнейшего действия и протянул ей руку, согнутую в локте.

- Это лишнее, - резко ответила женщина, не удостоив его ответным взглядом, тоже отодвигая стул и, пропустив его жест мимо, направилась к двери.

- Зачем же было так тратится? - глядя как помощники вкупе с грузчиками фургона выгружают столы и размещают на них вещи и лимонады со сладостями, спросила Пембе у Беркера, поворачиваясь к нему и жмурясь от яркого солнца, что сейчас находилось в пике своего свечения.

Они стояли на улице возле крыльца дома и сейчас Пембе наблюдала, как молодые и не очень молодые люди с долей аккуратности выносят из припаркованного неподалеку небольшому грузовика весь необходимый антураж, необходимый для создания небольшой уличной ярмарки, которую ей только что предложил устроить Чобан. Солнце ярко светило, уже абсолютно по весеннему пригревая каждый уголок Стамбула, находя свое завершение на углах домов, превращаясь в незамысловатые прямые тени.

Пытаясь сохранять самообладание и цвет лица, когда ее многочисленные знакомые, проходя по улице видели Пембе с незнакомым мужчиной возле себя, да еще и устраивающей, по всей очевидности, какое-то показное шоу благодаря Чобану, женщина нервно теребила сцепленными руками.

Вокруг туда-обратно ходили четыре человека, двое из которых были помощниками своего хозяина и всегда сопровождали его на любые встречи. За полчаса возле крыльца, вдоль тротуара выросли около 5 столов, в центре которых возвышались лимонадники и одноразовые стаканы, были собраны кульки с конфетами, и небольшие коробки с детскими игрушками. Остальные вещи размещались позади в больших коробках в ожидании того, кто подойдет за ними.

Пембе старалась не замечать косых взглядов прохожих, чувствуя, как напряжение сковывает ее плечи. Она знала, что слухи быстро распространяются по Стамбулу, и уже завтра утром все будут обсуждать, что она затеяла на своем крыльце. Но она отчего-то не смогла отказать Беркеру и оставалось только надеяться, что все пройдет гладко.

Легкий ветер приносил с собой аромат распускающих садов, создавая ощущение весны и надежды, в воздухе витало ощущение странной легкости, первый раз в присутствии кого-то рядом возле госпожи Пембе, которая сейчас, несмотря на все обстоятельства, на лице выражала легкую улыбку.

- Вы не обретете благочестия, пока не будете расходовать, - многозначительно ответил ей Беркер, смотря как легкий ветер раздувает концы ее платка возле лица, борясь со внутренним желанием поправить его. - Думаю, этот только начало нашего плодотворного сотрудничества, - добавил он, ухмыляясь.

Пембе вновь вспыхнула, что случалось с ней слишком часто, когда Беркер появлялся в ее пространстве. Видя, как он отдает распоряжения своим помощникам, она украдкой бросала легкие заинтересованные на него взгляды, что не ускользало, однако от внимания мужчины, который все чаще сейчас проявлял какие-либо эмоции на лице, нацепив на себя плутоватый взгляд и слегка вздергивая бровями.

Когда все было готово, на столах воцарился порядок, Пембе и подошедшая к ним сестра Халиме, что вопросительно смотрела на свою воспитанницу сейчас, ожидая объяснений, подошли к столам, к которым уже начинал стекаться народ, в особенности много становилось детей. Помощники господина Чобана сейчас стояли за самодельными прилавками, ловко разливая лимонад всем желающим и с добром отдавая подарки тем, кто просил.

- Что это такое ты здесь утроила, Пембе? - сурово глядя на женщину, прошипела Халиме ей на ухо, стараясь с виду никак не дать понять своих истинных эмоций.

- Я решила устроить праздник, сестра Халиме, - будто оправдываясь, начала объяснять ей Пембе, на самом деле, сгорая от стыда.

- Милостыню следует раздавать скрытно! - возмутилась сестра Халиме, вспоминая Аллаха. - "Если вы раздаете милостыню открыто, то это прекрасно. Но если Вы скрываете это и раздаете ее нищим, то это еще лучше для Вас".

- "Те, кто жертвует из своего имущества ночью и днём, открыто и тайно, найдут свою награду у Господа» , сестра Халиме, если я не ошибаюсь? - вдруг услышали голос женщины возле себя и резко обернулись в сторону говорящего.

Беркер стоял позади них, улыбаясь от уха до уха, что было слишком непривычно для его образа. Сняв пиджак и закатав рукава рубашки до локтя, он только вышел из-за стола, где вместе со своими помощниками, раздавал детям сладкие угощения и, увидев, как в момент напряглось лицо Пембе при разговоре с подошедшей к ней женщиной, решил разбавить тон беседы и принять удар на себя.

- Кто Вы такой? - со сталью в голосе спросила Халимэ у мужчины. - Я Вас раньше здесь не замечала.

- Стоит привыкнуть к моему присутствию, - убрав открытую улыбку, сказал Беркер Чобан. 

- Нет ничего такого, чтобы не только порадовать местных жителей подарками, но и создать им поле для чудесного общения, - заметил он сестре Халиме, обращая ее взор на людей, сейчас собирающихся вокруг столов в группки за легкими беседами и обменом новостями.

- Все это слишком вызывающе! - прошипела сестра Халиме, демонстративно глядя на Пембе. - Мы должны быть скромны и благочестивы!

- В чем же здесь бахвальство, сестра Халиме? - расхохотался Беркер, полностью выключая Пембе из неприятной ей беседы, - Мы делимся счастьем с другими, не надеясь на взаимность.

Сестра Халиме буквально испепелила мужчину взглядом, сжимая тонкие губы и выразительно кинув взгляд на Пембе, которая тут же поняла, что ее ждет не простой разговор с наставницей. Развернувшись и, обдав, Беркера и Пембе слишком пряным запахом своего нахождения, Халиме со стуком захлопнула дверь, скрываясь в доме и не желая участвовать в столь пагубном мероприятии.

- Вам понадобиться помощь не только в благотворительности, - многозначительно сказал Беркер, кивая в сторону двери. - Ее законы слишком строги, не находите госпожа Пембе?

- Нет, господин Беркер, я сама поговорю с сестрой Халиме, постараюсь ей все объяснить. Не стоит вмешиваться, - спокойно ответила Пембе, не отвечая на взгляды Беркера и продолжая смотреть на столы, возле которых суетился народ.

- Что ж, Ваша воля, - улыбнулся ей мужчина, с игривыми нотками во взгляде. - Но если вдруг понадобится моя помощь, Вы всегда можете набрать мой номер, - добавил он, довольно улыбаясь в ее сторону и снова возвращаясь к обязанностям по раздаче вещей.

Пембе кинула в сторону удаляющего мужчины прямой глубокий вгзгляд и тут же почувствовала, как ее щеки предательски наливаются румянцем. Никогда. Никогда еще никто вот так просто и без особых требований, не предлагал ей свою защиту.

*** часом позже

Беркер отошел в сторону от стола, ныряя рукой в карман брюк, пытаясь достать до ревущего внутри телефона и посмотрел на экран. Бывшая жена. Он слегка повел сжатыми губами в стороны, бросая взор на окружавших его сейчас людей, как бы невзначай, на самом деле оценивая, сможет ли он при такой толпе адекватно поговорить с этой женщиной. Убедившись, что вокруг слишком плотное прилегание человека к человеку, а также многочисленных звуков округи, он, кивнув своим помощникам, направился внизу по улице.

Выбрав глазами небольшой уютный дворик с кованной оградой и оазисом из зелени, он степенно прошел к нему и опустился на лавочку, продолжая смотреть на экран телефона. Пара пропущенных вызовов от помощника Керема, который вдобавок скинул ему документацию по новому проекту казино на территории Северного Кипра, пара писем с согласованием бюджета на социальную политику компании в предоставлении служебного жилья среднему менеджменту на правах не высокой аренды и одно уведомление от давнего знакомого с приглашением на закрытое мероприятие светского общества. Это могло быть интересно, заключил Беркер о последнем, если там соберутся нужные ему люди. Однако, теперь ему было не с кем идти на такие вечера. Негласная договоренность с женой, несмотря на их натянутые отношения в последнее время, где она присутствовала как его пассия, автоматически прекратила свое существование с момента их развода. В голове у мужчины вдруг возникла интересная сакральная мысль, и он пообещал себе подумать над ее воплощением чуть позже.

Редко что либо кто могло вывести его из стойкого равновесия и звонок бывшей жены не стал исключением. Набрав ее номер, он в который раз за сегодня удостоверился, что с сыном все хорошо, если можно было так говорить о человеке, прикованном к кровати неврологическим диагнозом. Беркер не помнил, когда они с женой стали друг другу чужими людьми и действительно ли сын развел их по разным комнатам в доме. Говоря себе честно, он и женился-то только исходя из выгоды сотрудничества с будущим тестем, лишь приумножив большое состояние. Любовь в его жизни уже была, когда-то, задолго до женитьбы, яркая, пламенная, горячая. А дальше - был просто бизнес и переживание за единственного ребенка, сделавшего из него такого человека, кем он был сейчас - властный, честолюбивый, не умеющий проигрывать.

Подняв голову наверх, Беркер испустил долгий вздох, выпуская усталость от сегодняшнего обилия людей вокруг него, и поднялся с лавочки, в намерении вернутся обратно к своим помощникам и госпоже Пембе, которая сейчас хлопотала возле импровизированной ярмарки. Внезапно, он увидел молодого человека, несколько всклокоченного с немного глуповатым видом и обросшей бородой, идущего в направлении Дома госпожи Пембе. Нахмурившись, Беркер внимательно вгляделся в его сторону и на секунду замешкался в шаге, пытаясь восстановить легкое сбившееся дыхание.

- Молодой человек, - окликнул он его, когда тот поравнялся с местом его укрытия, выходя к нему на тротуар.

Мужчина остановился, придав себе невозмутимый вид и удивленно посмотрел на собеседника.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался он с Беркером. - Мы знакомы? Я могу чем-то помочь?

Бегая сейчас глазами от неловкости ситуации, что было с ним, пожалуй, впервые за долгое время, Беркер слегка поднял уголки губ и ответил:

- Нет, мы не знакомы, - сказал он, внимательно изучая лицо мужчины, восстановив себя прежний властный образ на лице. - Но вижу, Вы направляетесь в дом госпожи Пембе, не так ли?

- Эмм...ну...в точку, - состроив жест из пальцев виде пистолетика, отрапортовал он. - Вы знаете эту ...милую, - тут в его словах проскользнул сарказм, - женщину?

- Вы забавный, - ухмыльнулся молодому человеку с яркими живыми карими глазами Беркер. - Действительно, я ее знаю. К добру ли Ваш визит к ней? - прищурил глаза Чобан с хитрым взглядом.

- О, брат, как ты попал в точку, - отозвался молодой человек. - Эта женщина скоро станет моей тещей, а я до сих пор не заслужил ее расположения! - с тонким чувством юмора, бросил ему черноволосый молодой человек.

- Вашей тещей? - изумился Беркер, хотя на самом деле не испытывал ничего подобного. - Можно узнать, как зовут Вас, мой забавный друг?

- Фираз, - ничуть не стесняясь, а будто бы преподнося себя, ответил мужчина. - Когда это мы успели стать друзьями, а, брат? - спросил он, услышав последние слова Беркера.

- Ценю Вашу внимательность, господин Фираз, - улыбнулся Беркер, искренне любуясь Фиразом. - Кажется, Вы не в лучших отношениях с госпожой Пембе, я прав?

- Не в лучших, - усмехнулся молодой мужчина. - Да я просто в замечательных отношениях с ней! Таких, что она, наверное, может убить меня одним только своим взглядом! Но это ничего, ничего! Моя любовь победит их всех! - продолжал нести поток мыслей Фираз, в глазах у которого сейчас была какая-то туманность от одолеваемых его чувству любви. - Послушайте, - вдруг пришла ему в голову идея и он ухватил Беркера за предплечье, отчего тот несколько вздрогнул, - раз Вы тоже знаете эту женщину-дракона, помогите наладить мне контакт с ней?

- Я?! - искренне изумился Беркер. - Позвольте, господин Фираз, - начал Чобан, пожимая плечами, - но как я могу помочь Вам в этом? Очевидно, что Вы жених Нурсемы, если я правильно Вас понял. И так же очевидно, что жених Вы не желанный, - с долей иронии, сопровождая смехом свои слова, продолжил он. - Но разве я могу помочь Вам убедить госпожу Пембе, в том, что Вы - достойнейший из достойных?

- О, и ты, брат, отказываешь мне в этом нелегком деле, - сокрушался Фираз деланно, что заставило Беркера от души рассмеяться над таким непосредственным молодым человеком, однако чувствуя в нем железный стержень. - Ну да ладно. Я буду не я, если не смогу добиться руки красавицы у матушки дракона! - добавил он, улыбаясь взрослому мужчине. - Счастливо оставаться, брат!

Фираз хлопнул Беркера по плечу и легкой походкой направился к Дому Пембе, что-то напевая себе под нос. Беркер лукаво улыбнулся. Он многое знал об этом молодом человеке, но видел его впервые в жизни и, кажется, ничуть в нем не разочаровался.

*** несколькими часами позже

На середине размышлений, Омера прервал стук в дверь кабинета и ручка тут же опустилась вниз, открывая щель, куда просунулась голова Метехана.

- Папа? - раздался неуверенный голос сына, - к тебе можно?

Омер тепло улыбнулся, вставая из-за стола, разминая мышцы, и кивнул сыну в знаке согласия. Метехан вошел в его кабинет с несколько растерянным и немного нервным видом. Напряжение, которое вместе с ним вошло в пространство сразу стало ощутимым, наполняя комнату плотным ощущением не легкого разговора. Омер, который так хорошо знал своего сына в миг нахмурился и собрался, соображая сейчас, что могло снова случится теперь еще у Метехана. Последние его дни были слишком мучительными для него, чтобы сейчас еще решать вопросы порой такого непутевого сына.

Бессонная ночь, когда он любовался безмятежным, наконец за долгие дни, сном жены, сменилась днем, наполненным нервами, пока он собирался с мыслями о том, как лучше будет рассказать все, что он теперь знал про Элиф и объяснить возникновение этих кадров. Его разрывало на части от боли, которую она могла ощутить в эффекте дежавю от этих снимков, которые так жестко и прямо бросила вместе со словами эта бесчестная женщина.

Он до сих пор не мог понять, как же так, он, такой внимательный к деталям, аккуратный и дотошный, смог попасться на удочку сиделки, буквально сдавая себя ей с потрохами. Но больше всего его напрягало то, что он не помнил. Не помнил, было ли что-то между ним и Элиф в действительности. Он заявил, что не верит, но в глубине души сомневался уже сам в себе, пытаясь не допустить этой разрушительной мысли.

Если бы он мог повернуть время вспять, он бы обязательно прислушался к своим первым ощущениям при виде этой блондинки. Он бы не стал помогать ей, он бы не впустил ее тогда в свой дом. Бы, бы, бы - махал он кулаками после драки в бессмысленности этого действия.

Уже несколько часов, он пытался собраться с силами и найти слова, чтобы все рассказать любимой женщине, в надежде, что сейчас, пройдя вместе с ней столько за последнее время, она поймет его и больше не станет убегать, отталкивая и бросая колкие и едкие слова в его адрес. Он раз за разом прокручивал варианты разговора, расставляя акценты, пытаясь минимизировать последствия, прежде всего, для Кывылджим. Он знал, как важна для нее правда. Омер пообещал больше не подрывать ее доверия. Пообещал. Но на деле оказался пустословом. Если бы можно было ненавидеть себя больше, он бы ненавидел. Страх, сковывающий сейчас каждое его действие, движение, слово, был главенствующим в нем, от осознания того, что может сделать с ними Кывылджим в ответ на его правду.

Время шло, ответы не приходили, а Элиф все еще продолжала оставаться бомбой замедленного действия. Кто знает, может быть Беркер Чобан тоже стал жертвой ее махинаций? Сейчас Омер был почти уверен, что Беркер, как и он сам, был пойман Элиф по той же схеме и даже пытался предупредить его, обличая свои слова в замысловатые так присущие ему фразы.

Омер тяжело вздохнул, пытаясь не показать свою тревогу, и жестом пригласил сына сесть. Метехан, всё ещё нервничая, опустился в кресло напротив отца, его взгляд метался, словно он искал слова, но не находил их. Омер заметил, что сын избегает его взгляда, и это усилило его беспокойство.

- Метехан, — начал он мягко, стараясь не давить, — я вижу, что ты пришёл с чем-то важным. Я готов выслушать тебя и помочь, чем смогу.

Метехан нервно сглотнул и наконец поднял глаза на отца. Его голос дрожал, когда он заговорил:

-Папа, -не зная с чего начать разговор, начал Метехан. - Как...как у вас дела с сестрой Кывылджим? Как ребенок?

Омер слегка напрягся, когда Метехан затронул такую тему, обычно не составляющую большую часть времени их бесед .

- Все порядке, сынок, - отозвался он, на самом деле далеко не уверенный в этом, и пытающийся сейчас прочитать во взгляде молодого человека ответы на свои вопросы. - С ребенком тоже все хорошо. Почему ты спросил?

- Па-а-ап, - протянул Метехан, нащупывая в кармане пиджака предмет, который он собирался ему предьявить и чувствуя, как краснеет от своих раздумий. - Я не знаю с чего начать. Когда я в то утро пришел к нам в прежнюю квартиру, в поисках тебя, я...я нашел вот это, - продолжил он.

На своих последних словах, Метехан достал руку из кармана, в которой сейчас находился черный кружевной лиф, найденный к ванной комнате Омера и положил его на столик, разделяющий кресла между отцом и сыном.

Чувствуя, как земля уходит у него из под ног, Омер сглотнул слюну,боясь поднять глаза на сына и прожигая дыру в этом лифе, который сейчас так ярко оголил следы его позора. Чувствуя огромное напряжение, Омер поднес руку ко лбу, будто пытаясь унять поток бессвязных мыслей в попытке что-то объяснить сыну, и тут же опустил руку обрано.

- Не хочешь ничего объяснить? - спросил Метехан с усмешкой глядя на потерянный вид отца, явно означающий, что он был обескуражен и пойман с поличным. - Мне казалось, ты любишь сестру Кывылджим...или нет?

Омер вздохнул, выпуская полные щеки воздуха.

- Сынок, - начал он и тут же запнулся, не зная, что сказать дальше и стоит ли вообще упоминать имя Элиф. - Я рад, что ты прямо спросил у меня, а не принес это Кывылджим, - с грустной усмешкой продолжил он.

- Папа, ты о чем? - вытаращил глаза Метехан, находя сейчас ответ своего отца столь глупым и странным. - Я утром нахожу тебя раздетого в постели, а ванной комнате вот эту вот, - Метехан поддел пальцами черный предмет, - вещь. И сейчас все, что ты можешь мне сказать это: "Спасибо, что не рассказал Кывылджим?!" Папа, очнись, у тебя ребенок будет!

- Сынок!- вдруг вспылили Омер, давая понять сыну, что он ступил на запретную территорию, - Разве я давал тебе право сейчас разговаривать со мной в подобном тоне! Что это за разговор такой?

Метехан в непонимании того, что сейчас происходит расширил глаза, глядя на явные увиливания отца от ответа.

- Папа, -совсем растерялся Метехан. - Я совсем не хотел вмешиваться в твою личную жизнь, но, кажется, это не совсем то, что понимают под словом "верность". Но тебе виднее, конечно, - добавил он, опуская глаза в пол, явно чувствуя как отец увиливает от прямого ответа.

Внутри Омера клокотало чувство беспомощности.Он понимал, что должен объяснить сыну ситуацию, но слова застревали в горле. Он чувствовал, как внутри него борются стыд и ярость. С одной стороны, он был возмущен, что сын осмелился так прямолинейно лезть в его личную жизнь. С другой — Омер понимал, что ему стоит объяснить появление лифа в своей спальне, но рассказывать про Элиф он не хотел . Омер сделал глубокий вдох и попытался собраться с мыслями.

- Это не то, о чем ты подумал, Метехан, - резко ответил он, не желая продолжать разговор. - если ты не против, я продолжу работу, - чувствуя как темнота вокруг него сгущается все больше, добавил Омер.

Метехан усмехнулся, и кивнул головой в понимании, что отец просит его уйти. Внутри него зрело чувство недоверия.

***

Оставшись один в кабинете и продолжая все так же сидеть в кресле после ухода Метехана, Омер обхватил голову пальцами обеих рук, пытаясь сейчас снять напряжение. Вся его жизнь, только что так хрупко воздвигнутая, вдруг снова разваливалась на части, как карточный домик, а он не мог остановить это падение.

Он должен был поговорить с Кывылджим пока не поздно. Элиф, Метехан, все с разных сторон давали ему понять, что он сейчас должен был взять под контроль свои мысли и взять ответственность за свою будующую счастливую жизнь с Кывылджим.

Омер бросил задумчивый взгляд на фотографию узи на своем широком столе. "На Вашем месте, я бы чаще вспоминал о нем, когда придет время" , вдруг пришли ему слова Беркера в голову. Что еще знал этот мужчина и какую роль он сам играл в этом театре, разыгрывавшемся перед ним?

Он должен был поговорить и с Беркером тоже. Должен был найти ответы хоть на какие-то свои вопросы. Элиф, Фатих, Пембе. Почему все эти имена крутятся вокруг одного человека и кто он на самом деле такой?

Стараясь сохранять спокойствие и ясность ума, что давалось ему в последнее время все хуже, он вызвал на экране номер Кывылджим и набрал вызов.

- Милый? - услышал он в трубке ее нежный голос. - Как у тебя дела?

- Все хорошо, жизнь моя, - ответил Омер, представляя ее робкую теплую улыбку и нежные бархатные глаза, которые ему предстояло увидеть еще не скоро такими. - Какие у тебя планы на вечер? Как ты себя чувствуешь?

- Омер, - голос бывшей жены вдруг стал натянутым, будто она сомневалась сейчас. - Что-то случилось?

Его умная любимая женщина была слишком проницательной в отношении него, чтобы можно было что-то скрывать. Нет, он больше не должен совершать прежних ошибок.

- На самом деле, Кывылджим, я просто хочу с тобой поужинать и поговорить, - отозвался Омер, продолжая разглядывать фотографию УЗИ их ребенка, в надежде, что все будет, как прежде.

- Хорошо, заглянешь сегодня к нам? Мэри сегодня у нас с Алев, - уточнила Кывылджим, будто спрашивая разрешения.

- Непременно, Кывылджим, - согласился Омер, хотя изначально хотел поговорить с ней наедине. Мысль о том, что в доме при его глупой попытке объяснить нелепость ситуации будет та самая спасительница их любви, да еще и маленькая племянница, приятно опустилась на его воспаленное сознание.

Возможно это сможет удержать ее гнев, возможно это сможет сдержать ее реакции. Должно быть хоть что-то, что спасет его. По крайней мере, он на это надеялся.

***

- Господин Омер, - раздался возле двери голос Юсуфа, - вы просили предупредить, когда придет Элиф ханым.

Омер медленно перевел взгляд на помощника, в нерешительности стоящего возле двери, и кивнул ему, чтобы тот впустил ненавистную ему женщину. Сделав глубокий вдох, от откинулся в кресле, принимая закрытую, но расслабленную позу, в надежде выиграть это раунд и прояснить всю ситуацию.

Дверь неспешно открылась и в кабинет, распространяя приторный сладкий запах вошла эффектная блондинка, все тем же хищным взглядом прямо устремив взор на Омера. Присев напротив него в кресло, она расположила руки на коленях и слишком открыто улыбнулась мужчине, наполняя пространство максимальным напряжением, которое всегда чувствовал в ее присутствии Омер.

- Здравствуйте, господин Омер, - начала она, неспешным уверенным голосом, словно чаруя его своей манерой разговаривать. - Вы подумали?

Омер вскинул бровь, ничем не выдавая своего волнения в полной уверенности не поддаваться на провокации. Его холодный рассудок лихорадочно сейчас соображал все возможные варианты развития событий.

- Элиф, - усмехнулся Омер, -зачем Вам все это нужно?

- Это странный вопрос, господин Омер, от человека, который владеет бизнесом, -уклончиво ответила она, слегка улыбаясь.

- Что Вы подмешали мне в тот вечер? - задал ей прямой вопрос Омер, не сводя глаз с ее лица в надежде найти ответы.

- Ничего запрещенного, я ведь медик, - усмехнулась Элиф, не скрывая своих действий.

Элиф продолжала говорить, не отводя взгляда, словно гипнотизируя Омера своей самоуверенностью. Ее голос звучал мягко, но с нотками угрозы, как будто она наслаждалась его замешательством. Омер стиснул зубы, его пальцы впились в подлокотники кресла. Он пытался сохранять спокойствие, но внутри него все кипело. Эта женщина знала, как играть на его нервах, и это делало ее еще более опасной.

— Я не понимаю, чего Вы добиваетесь, — процедил он сквозь зубы. — Вы не боитесь, что я могу обратиться в полицию?

Элиф рассмеялась, и этот смех был похож на звон хрустальных колокольчиков, но в нем звучала сталь.

— Господин Омер, Вы не можете обратиться в полицию, — ответила она, ее глаза сверкнули холодным блеском. — Потому что Вы сомневаетесь, действительно ли было что-то между нами.

Женщина вскинула брови в хищной ухмылке и потянулась к сумочке, что стояла перед ней, доставая телефон. Разблокировав устройство, она вызвала необходимое ей видео и протянула телефон Омеру.

— Вот, смотрите, — ее голос стал ледяным, — здесь все, что Вам нужно, чтобы убедиться в обратном.

Омер стиснул телефон, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Его пальцы дрожали, но он старался не показывать этого. На экране телефона отображались кадры, которые, казалось, были вырваны из его самого страшного кошмара. Он увидел себя и Элиф на экране, в недвусмысленной ее позе на нем и похолодел от понимания, что неизбежность теперь стала его реальностью.

Элиф наблюдала за ним, не скрывая удовлетворения. Она знала, что эти кадры могут разрушить его жизнь, если он осмелится сопротивляться. Она знала, что он теперь в ее власти.

— Видите? — спросила она, наслаждаясь его растерянностью. — Вы не сможете отрицать, что это было. Вы не сможете доказать, что это подделка. Теперь Вы понимаете, что я имею над Вами власть?

Омер чувствовал, как его сердце колотится в груди, словно пытаясь вырваться наружу. В этот момент он осознал, что действительно оказался в ловушке. Элиф, с ее самоуверенной улыбкой и холодным блеском в глазах, держала его за горло, не оставляя ни малейшего шанса на сопротивление. Омер поднял голову, встречая ее взгляд, полный холодной ярости.

- Я не дам Вам денег. И не советую идти с этим к моей жене, - решительно ответил он, глядя убийственным взглядом ей в глаза, сейчас лихорадочно соображая, что будет делать дальше, но не поддаваясь ее влиянию.

Элиф усмехнулась. Медленно поднимаясь со своего места, словно королева, Элиф бросила ледяной взгляд нга мужчину перед ней и сказала:

- Жаль, -кивая в сторону фотографии на его столе, произнесла она.

Ее каблуки звонко застучали по полу, когда Элиф, развернувшись, проследовала к выходу из кабинета, оставляя Омера в полной растерянности.

***двумя часами позже

Беркер Чобан сидел вальяжно расположившись в офисном кресле своего кабинета и с легкой улыбкой созерцая старую фотографию в своих руках. На ней стоял молодой человек в обнимку с красивой хрупкой девушкой, глаза которых светились от счастья. Он давно перестал вспоминать это фото, но после событий последних дней снова достал его из нижнего ящика стола и сейчас уже несколько минут предавался добрым и теплым воспоминаниями.

Не в его правилах была ностальгия или сантименты, но вспоминать о прошлом было приятно.

В кабинет постучали и Беркер, быстро убрав фотографию обратно в стол, подал сигнал о том, чтобы впустили посетителя. Увидев входящего человека, лицо Беркера приобрела самодовольное и надменное выражение, ожидая приятной беседы.

- Господин Унал, - ухмыляясь поприветствовал он Омера, сейчас входящего к нему явно в состоянии раздражения.

- Здравствуйте, господин Чобан, - не протягивая ему руки, ответил Омер, продолжая стоять напротив его стола.

- Присаживайтесь, господин Унал, - кивком головы Чобан указал ему на кресло, стоящее перед столом. - Я вижу, Вы пришли ко мне с вопросами, а не с ответом на мое предложение.

Омер открыл рот, усмехаясь, но продолжил стоять на том же месте, явно находясь в состоянии полного смятения.

- Вы правы, господин Чобан, - начал Омер, чувствуя что внутри него кипят всевозможные чувства, - я привел к Вам за прямыми ответами и надеюсь на Вашу честность, раз уж Вы сделали мне предложение о сотрудничестве.

- Недостаток информации явно вызвал у вас тревогу, - ухмыльнулся Беркер, глядя на некую беспомощность, которая исходила от Омера. - Что ж, давайте я попробую ответить на Ваши вопросы. Но все же, присядьте, господин Унал, - снова указывая на кресло перед столом, добавил он.

Омер медленно опустился в кресло, его взгляд метался между Беркером и столом, пытаясь уловить малейшие нюансы. В комнате повисло напряженное молчание, лишь изредка нарушаемое едва уловимым скрипом кресла. Беркер, сложив руки в замок, внимательно наблюдал за собеседником, словно читая его мысли.

— Итак, господин Унал, я готов выслушать Ваши вопросы, — начал Беркер, придавая своему голосу нарочитую официальность. — Но помните, что ответы могут быть не всегда такими, какими Вы их ожидаете.

Омер глубоко вдохнул, пытаясь собраться с мыслями. Его голос, когда он заговорил, звучал немного хрипло:

— Господин Чобан, Вы сделали мне предложение, которое, признаться, застало меня врасплох. И я хочу понять, что стоит за этим предложением. Почему именно я? Какие у Вас цели? И, наконец, какие риски я могу понести, согласившись на сотрудничество?

Беркер улыбнулся, но в этой улыбке не было ни капли теплоты. Его глаза, казалось, проникали в самую глубину души Омера.

— Ваши вопросы, господин Унал, вполне обоснованы. И я готов на них ответить. Но прежде чем это сделать, я хотел бы узнать: Вы готовы услышать правду?

- Несомненно, господин Чобан. Мой первый вопрос касается Фатиха. Мне известно, что он покрывает нелегальное казино, расположенное в одном из наших отелей. Думаю, не стоит уточнять, кто его владелец, ведь так, господин Беркер? - внимательно наблюдая за реакций собеседника, сказал Омер. - Один вопрос, какие еще дела Вас связывают с моим племянником?

- Не сказать, что я удивлен тому, что Вы говорите, но Вы честный и прямой человек господин Омер, - надменно продолжал отвечать ему Беркер. - Сейчас, - он отчетливо подчеркнул это слово, - господин Фатих лишь исполнитель нашего договора, - в своей витиеватой загадочной манере ответил ему Чобан.

Омер продолжал повышать градус своего напряжения, явно раздражаясь от ответов, которые он сейчас получал.

- Что Вас связывает с госпожой Пембе? - кидая ему прямой и четкий вопрос, продолжил Омер, пытаясь из последних сил сохранять самообладание, которое улетучивалось на глазах.

- Хм, господин Омер. А вот здесь, ответа Вы не получите, - хищно рассмеялся Беркер. - Скажу только, что Ваша невестка очень интересная женщина. Я ценю таких женщин, господин Омер. На сегодняшний день, мы с ней партнеры, - добавил он, изучая реакцию Омера на свои слова.

Не получая до сих пор четких ответов, Омер нахмурился, его раздражение переросло в гнев. Он резко поднялся с кресла, его глаза сверкали.

- Господин Беркер, наш разговор становится слишком бессмысленным, хотя и Вы и я прекрасно понимаем, о чем говорим, - бросил ему Омер, сжимая кулаки от собственных чувств.

-Господин Унал, - начал Беркер, его тон стал еще более официальным, - Вы должны понимать, что в нашем мире не все вопросы имеют простые ответы. Иногда ответы скрыты за фасадом, и чтобы их увидеть, нужно уметь смотреть глубже.

- Расскажите мне про Элиф - наконец собираясь с мыслями и приходя в себя, сказал Омер, снова опускаясь в кресло.

- Ха, господин Омер, - зловеще улыбнулся Чобан. - Кажется, я пытался Вас предупредить. Неужели Вы допустили большую ошибку, чем я? - всматриваясь в мужчину, совершенно обычно спросил сейчас Беркер.

Омер продолжал молчать, не в силах сейчас ответить на такой прямой вопрос.

- Вижу, я прав, господин Омер, - ответил за него Чобан с легкой улыбкой. - Ваша желание помочь сыграло с Вами злую шутку. Мне жаль. Но это всего лишь женщина, жаждущая денег и довольно мстительная. Она сделала запись моего разговора с ней и предъявила Вам, то, что не являлось правдой. Я никогда не склонял эту женщину к чему-бы то ни было. Однако, она ударила меня по моей болевой точке - моему сыну. Мой Вам совет, господин Омер, - с усталостью глядя ему в глаза, что изумило мужчину напротив, сказал Чобан. - Ваша бывшая жена, как никто заслуживает правды. То, что скажете Вы, могу подтвердить ей и я, хоть это и не в моих интересах. Вопрос в том, поверит ли она именно Вам? - бросая слегка наглый взгляд на Омера, добавил он.

Омер внимательно слушал человека напротив, его взгляд скользил по лицу собеседника, словно пытаясь уловить мельчайшие детали и оттенки эмоций. Он взвешивал каждое слово, оценивая не только смысл, но и подтекст, интонацию и жесты.

В кабинете повисла долгая пауза, среди которой как гром разразился телефон Беркера звонкой трелью. Ответив на телефонный звонок, без особых слов в адрес собеседника, Беркер ни говоря ни слова пультом вызвал меню на экране проектора и включил социальную сеть, где шла запись эфира.

- Боюсь, Вы опоздали, господин Омер, - сухо произнес Чобан, указывая ему в сторону экрана и делая звук на максимум.

" - Госпожа Элиф, - говорил интервьюер, обращаясь к блондинке, натуженно сидящей в кресле, - Расскажите об этом подробнее.

- Непременно. Я хочу принести свои извинения господину Беркеру, так как оболгала его, находясь под влиянием господина Омера Унала. Дело в том, что мы с господином Уналом....состояли в отношениях. Склоняя меня к близости, господин Омер намеренно предложил мне сделать запись, в которой господин Чобан сказал о домогательствах в отношении меня. Скорее всего, это игры большого бизнеса, в котором я выступила лишь пешкой, так как любила господина Унала.

- Как со всем этим может быть связана госпожа Кывылджим?

- Госпожа Кывылджим в сговоре со своим бывшим мужем выпустили программу со мной, возможно, что оказать давление на господина Чобана, -предположила Элиф.

- Есть ли у Вас сейчас доказательства Вашей правды и могу ли я обнародовать их?

- Да, конечно, - несколько замявшись, сказала Элиф. - Надеюсь, эта программа не будет транслироваться среди детского возраста?

Увидев отрицательный кивок, Элиф дала согласие и на экране тут же возникли те самые фотографии, которые Омер держал в своих руках, сопровождаемые записью его разговора из кафе, где он в первый раз встретился с Элиф.

"-Элиф, вот как мы с вами поступим, Вы запишите разговор с господином Беркером , где своим поведением ВЫНУДИТЕ сказать господина Беркера о том, что он предлагает Вам непристойные вещи, а также степень его угроз относительно его сына. Потом пришлете мне этот файл".

Омер застыл, пригвожденный к полу. Он перевел полный неподдельного ужаса взгляд на Чобана и в один момент понял, что лавина сошла, накрывая его с головой. 

 ______________________________________________________________________

Ну, что, дорогие читатели! Жду Вашей обратной связи, пишите в комментариях, что Вы испытали, даже если это совсем негативные впечатления). Ваши предположения, мысли и, по традиции, что же с Омером)

Ваша обратная связь помогает и заряжает писать дальше) Как Вы знаете, в моих двух историях разные персонажи и наполненность и без вашей поддержки, несомненно, будет труднее).