не любимый но мой.

Неделя прошла после нашего откровенного разговора, и, казалось, мир вокруг меня не был таким, как раньше. С Диланом всё стало иначе, но что-то внутри меня не давало покоя. Чувства, которые я начала испытывать, были пугающими, как водоворот, в который я уже не могла не погружаться. Мы все чаще проводили время вместе, и между нами росло напряжение, которое я не могла игнорировать.

Лаурен сразу заметила, что я не была такой, как прежде. Она всегда могла считывать мои эмоции, и я не скрывала от неё свои переживания.

— Ты что-то не то говоришь, Ванесса, — заметила она, когда мы сидели в кафе и обсуждали нашу старую привычку — набираться сил на непростую неделю. — Ты не такой, как была ещё неделю назад. Что-то изменилось.

Я вздохнула. Молчание растянулось, и я почувствовала, как мои собственные слова даются мне с трудом.

— Я не знаю, как это объяснить, — сказала я наконец, глядя в чашку с кофе. — С Диланом стало... по-другому. Он стал... близким. Я не могу точно сказать, что это. Но мне страшно, потому что это слишком много для меня.

Лаурен чуть-чуть помолчала, а затем мягко сказала:

— Это любовь, Ванесса. Не пытайся себя убедить, что это что-то другое.

Я покачала головой. Слова "любовь" всегда были слишком тяжёлыми для меня, и я не была готова их принять. Но с каждым днём я всё больше ощущала, как мои стены начинают рушиться.

Когда я вернулась домой, Дилан снова ждал меня. Он был у меня дома не по расписанию, и это уже стало обычным делом. Он был рядом, и я больше не могла сказать, что это просто обязательство или фиктивный брак.

— Ты выглядишь усталой, — сказал он, когда я вошла в комнату. Его взгляд был глубоким, и я видела, как он переживает, хотя обычно он скрывал свои эмоции за маской.

— Много работы, — отмахнулась я, но я знала, что он понимает, что это не только работа. Он чувствовал, что я что-то скрываю.

Он подошёл ко мне, его рука осторожно легла на моё плечо, и я почувствовала, как его тепло пронзает меня насквозь. В его прикосновении было нечто большее, чем просто забота. Я знала, что он хочет быть рядом, но мне было сложно дать ему то, что он так отчаянно искал.

— Ванесса, — его голос стал тише, почти шёпотом. — Мы больше не можем продолжать играть в эти игры. Мы оба чувствуем, что между нами есть что-то настоящее, и я не могу больше ждать, пока ты осознаешь это.

Я сделала шаг назад, почти инстинктивно. Мне было слишком тяжело признаться себе, что он прав. Мы оба были на грани, и не только физически.

— Я не готова, Дилан, — я почти закричала эти слова, хотя и сама не верила в них. Я не знала, почему я боялась всего этого. Возможно, это было связано с тем, что я не доверяла ему до конца, или это было связано с тем, что я боялась потерять себя в этом потоке эмоций.

Он тихо вздохнул, но вместо того, чтобы отступить, как я ожидала, он сделал ещё один шаг ко мне. Его лицо было серьёзным, но в его глазах был мягкий огонь, который я не могла не заметить.

— Ты не потеряешь себя, Ванесса, — сказал он, почти убеждая меня. — Я не хочу, чтобы ты потеряла себя. Я хочу, чтобы ты была настоящей. Рядом со мной.

Я почувствовала, как мои колени ослабевают, и я села на диван. Это было слишком много для меня. Я не могла скрыться от него, потому что в его присутствии я теряла контроль. Он был не просто частью моего мира, он был моим миром.

Я подняла взгляд и встретила его глаза. Я поняла, что не могу больше ничего скрывать. Всё, что я чувствовала, становилось очевидным.

— Ты прав, Дилан, — я вздохнула и встала, подходя ближе к нему. — Я боюсь. Я боюсь того, что это всё будет не так, как я хочу. Но я хочу быть с тобой. Это правда. Я не могу продолжать убегать.

Его лицо осветилось улыбкой, и я почувствовала, как его рука снова коснулась моей. В этот момент я поняла, что я больше не могу возвращаться назад.

— Мы не будем убегать, Ванесса, — его голос был полон уверенности. — Мы будем идти вместе. Ты не одна в этом.

В этот момент я поняла, что это было именно то, чего я боялась и чего так долго избегала. Мои чувства к нему уже стали чем-то реальным. Я не могла остановиться, и я не хотела.

С каждым днём Дилан становился для меня не просто партнером в этой игре, но кем-то гораздо важным. С ним я не боялась быть собой. Мы оба знали, что это не просто игра. Это было начало чего-то настоящего, и в тот момент я была готова принять его как свою правду.