ГЛАВА 17. Между строк
После того поцелуя в кабинете Шарлотты воцарился лед. Она избегала меня, как чумы. На совещаниях сидела с каменным лицом, отвечала односложно и старалась не пересекаться со мной взглядом. В коридорах ускоряла шаг, едва завидев меня. Забавно, но эта ее показная неприязнь только подпитывала мой интерес. Я знал, что за этим маскарадом прячется нечто большее.
Я решил положить конец этому балету. Долго ждать не в моем стиле.
Сегодня утром я вызвал ее к себе в кабинет. Секретарю дал указание никого не пускать, независимо от важности дела. Когда Шарлотта вошла, в ее глазах читалась смесь тревоги и раздражения.
— Присаживайтесь, — произнес я, стараясь говорить как можно мягче, но не теряя при этом властности в голосе.
Она села на стул, не отрывая взгляда от своих рук, словно там было что-то невероятно интересное.
— Что-то не так? Вы какая-то напряженная, — спросил я, притворяясь обеспокоенным.
— Все в порядке, мистер Дюваль, — ответила она сухо, даже не взглянув на меня.
— Правда? Мне кажется, что после того, что произошло вчера вечером, говорить, что "все в порядке" — это немного… лицемерно, — парировал я, намеренно провоцируя ее.
Она, наконец, подняла на меня глаза. В них было столько всего: смущение, гнев, любопытство… И, как я надеялся, то самое "нечто большее", которое я так стремился разглядеть.
— Габриэль, пожалуйста, давайте оставим это в прошлом. Это была ошибка, и я хочу просто забыть об этом, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
— Забыть? Шарлотта, вы действительно верите, что можно просто так забыть о поцелуе? Особенно о таком поцелуе, — произнес я, приближаясь к ней.
Она вновь откинулась на спинку стула, стараясь увеличить расстояние между нами.
— Это...это не профессионально. И я не хочу, чтобы это повторилось.
— А чего вы хотите? Чего вы боитесь? Признаться самой себе, что вам это понравилось? — наседал я, зная, что каждое мое слово заставляет ее нервничать все больше и больше.
Она молчала. Я видел, как она борется с собой, как слова застревают у нее в горле.
— Хорошо, я скажу это. Да, мне было… приятно. Но это ничего не меняет. Я не хочу вступать в отношения на работе. Это неправильно, — выпалила она, словно выплюнула что-то неприятное.
Вот оно! Признание. Не полное, конечно, но уже что-то.
— Я понимаю ваши опасения. Но давайте будем честными. Дело не в карьере. Вы боитесь своих собственных чувств. Боитесь, что если поддатитесь, то потеряете контроль.
Она встала со стула.
— Я не буду это обсуждать. Я должна идти. У меня много работы, — пробормотала она и направилась к двери.
— Шарлотта, — окликнул я ее.
Она остановилась, но не обернулась.
— Я знаю, что вам нужно время. Но знайте, что я не сдамся. Я буду ждать столько, сколько потребуется. И буду готов, когда вы будете также готовы, — сказал я ей в спину.
Она ничего не ответила, лишь молча вышла из кабинета.
Я откинулся на спинку кресла, ощущая прилив удовлетворения. Сегодня я сделал большой шаг вперед. Она призналась, пусть и неохотно, что ей было приятно. Она открылась мне, хотя и совсем немного. Но я чувствовал, что между нами больше нет той стены отчуждения.
Я знал, что она все еще сопротивляется. Знал, что ей нужно время, чтобы переварить все, что произошло. Но также знал, что она начинает сдаваться. Постепенно, шаг за шагом, она поддавалась моему обаянию. И рано или поздно она будет моей.
Я улыбнулся. Игра продолжалась, и мне нравилось, как она развивается. Каждая победа, даже самая маленькая, приближала меня к цели. И я был уверен, что рано или поздно выиграю эту партию.
Я буду наслаждаться каждым моментом, каждым шагом на пути к этой победе. Потому что, в конце концов, именно процесс соблазнения доставлял мне наибольшее удовольствие. А Шарлотта оказалась не просто красивой женщиной, но и достойным противником. И именно это делало ее такой желанной.