Живое сердце не стучит.
Не изводи тоской себя, родной,
Ведь ты же знаешь, просто час пришел.
Не умер я, душа не умирает,
Я был в гостях и вот домой ушёл.
Не изводи себя, что не с тобой я,
От этой боли можно и сгореть.
Я не умер, я превратился во что-то бо́льшее
15 сентября.
День начался для Хёнджина совсем не так, как он ожидал. С самого утра его тело казалось скованным, словно кто-то невидимый привязал его к кровати, не позволяя пошевелиться. Голова гудела, мысли были спутанными, а душа - тяжёлой, как камень, который невозможно сбросить. Всё, что он чувствовал, - это пустота и отчаянное нежелание вставать. Он знал, что сегодня будет сложный день, даже если не мог объяснить, почему.
Звон будильника, пронзительно разрывающий тишину, заставил его вытащить руку из-под одеяла и щёлкнуть по телефону, чтобы тот замолчал. Хёнджин с трудом сел на кровати, протерев глаза. Утро выглядело так, как будто мир за окном был серым и туманным, хотя небо было чистым и ясным. Природа словно замерла в ожидании чего-то, чего Хёнджин боялся озвучить.
Он сидел на краю кровати, впившись взглядом в пол. "Сегодня не хочется никуда идти," пронеслось в его голове. Он хотел бы просто остаться в постели, спрятаться от всех и от всего. Но он знал, что это невозможно. Он знал, что должен пойти. Медленно, как будто каждое движение давалось с трудом, он натянул штаны, потом футболку, ощущая, как каждый предмет одежды давит на него, как тяжёлая броня. Затем, собравшись с силами, он поднялся и подошёл к полке, где лежали его вещи.
На этой полке, среди старых фотографий и маленьких сувениров, стоял его старый плёночный фотоаппарат. Он взял его в руки, провёл пальцами по холодному металлу корпуса, ощущая, как с этим предметом связаны тысячи воспоминаний. Фотоаппарат, который они с Феликсом использовали, чтобы запечатлеть самые лучшие моменты - и самые простые. Эти снимки были их маленькими сокровищами, которые говорили гораздо больше, чем можно было выразить словами. И сегодня, как и всегда, он собирался взять его с собой.
Закончив собираться, Хёнджин вышел из дома, накинув на плечи куртку, хотя погода была ещё тёплой. Он взял свой велосипед, шлем из макарон - подарок от Феликса, который всегда заставлял его улыбаться - и поехал к дому друга. Дорога, обычно приносящая ему удовольствие и спокойствие, в этот раз показалась длинной и тяжёлой. Внутри его грызло тревожное предчувствие, но он старался не поддаваться ему. "Всё будет хорошо," повторял он про себя, словно мантру, хотя в глубине души не был в этом уверен.
А вот у Феликса в этот день всё было совершенно по-другому. Когда Хёнджин наконец добрался до его дома и зашёл в комнату, он не мог поверить своим глазам. Феликс, которого последние дни всё больше изматывала болезнь, сегодня выглядел удивительно бодрым и жизнерадостным. Его лицо светилось счастьем, а глаза блестели, как звёзды. Он сидел на кровати, окружённый своими любимыми вещами - пледами, заколками, наклейками. Сегодня не было ни следов усталости, ни боли, ни кровавых следов на губах. Даже приступы, которые постоянно сопровождали его последние месяцы, куда-то исчезли.
- Ликс? - Хёнджин осторожно подошёл ближе, не скрывая своего удивления. - Ты как... себя чувствуешь?
Феликс посмотрел на него и широко улыбнулся, как будто этот день был самым обычным, без всякой тени страха или боли.
- Я... Хён, я сегодня чувствую себя как никогда хорошо, - сказал он с такой радостью в голосе, что Хёнджин на мгновение забыл обо всех своих тревогах. - Мне кажется, у меня столько сил, столько энергии. Как будто всё это просто исчезло... как будто я снова здоров.
Он встал с кровати с лёгкостью, которой не было уже многие месяцы, и, покачиваясь на носках, подошёл к Хёнджину.
- Смотри, - Феликс поднял руки и сделал несколько шагов в сторону, словно демонстрируя свою свободу от боли. - Никаких приступов, никакой усталости. Сегодня я как новый.
Хёнджин смотрел на него в изумлении. Это казалось чудом. Феликс, который буквально на днях был прикован к постели, теперь сиял здоровьем. Но где-то в глубине души Хёнджин чувствовал лёгкую тревогу. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком резко, слишком неожиданно.
- Родители сегодня обещали сходить со мной в парк аттракционов после работы!
- Ты уверен, что всё хорошо? Боли нет? Голова не болит?
Что-то внутри Хёнджина не отпускало.
- Я как-будто заново родился...будто сегодня и правда мой день рождения и я родился, новый и здоровый, - он сиял, правда сиял, огонь в глазах вернулся, тело двигается с лёгкостью.
- Что ж, я рад за тебя, клубничка, - Хёнджин улыбнулся, - а смотри, что у меня есть.
Черничка улыбнулся и протянул коричневую картоновую коробку.
Феликс с сияющими глазами аккуратно открыл её.
- Свитер?
- Сам вязал
- Мой?
- Твой
И тот просиял, не успев и глазом моргнуть, Хёнджин застал Феликса уже в свитере.
Фиолетовая вещь в крапинку мелкой вязки.
И клубничное чудо уже носится по всему дому в подарке от самого Хёнджина.
- Ладно , тихо, а то как полегчало сразу бегать, - черничный парень немного рассмеялся и приостановил пробегающего рядом Феликса рукой.
- Пошли гулять! Сто лет на улицу не выходил!
И конечно таким радостным воплям было трудно отказать.
Феликс и Хёнджин вышли на улицу, хотя в воздухе витало что-то неуловимо тревожное. Феликс шагал уверенно, подставляя лицо лёгкому ветру, который шевелил его волосы и чуть трепал края фиолетового свитера. Они двинулись по знакомой дорожке, ведущей к зелёной лужайке за домом. Всё вокруг казалось таким ярким и живым, словно сам мир знал, что для Феликса этот день особенный.
- Так странно снова гулять, да? - заметил Феликс, глядя на свои ноги, которые, казалось, шли сами по себе. - Как будто я это делаю впервые за долгое время.
Хёнджин тихо кивнул, прислушиваясь к его словам. Феликс выглядел здоровым, почти беззаботным, но что-то всё равно не давало ему покоя. Может, это была интуиция, а может, просто страх потерять своё сокровище. Своего феникса. Но он не позволил себе об этом думать сейчас. Феликс был рядом - и этого было достаточно.
Не успели они дойти до ближайшего поля, как прямо на них налетела знакомая компания. Хан с шумным смехом обнял Феликса, чуть не повалив его на землю. Минхо и Чан Бин посмеивались в стороне, но тут же подскочили, чтобы поздравить.
- Да как ты вообще тут стоишь, Ликс? Ты же болел, - шутил Хан, заглядывая Феликсу в глаза с искренним удивлением. - Ты просто супергерой!
- Да, я всегда знал, что ты не сдашься, - добавил Минхо, похлопав его по плечу.
Чан Бин подхватил его за руку, кружил вокруг и весело смеялся.
- С днём рождения, Феликс! Ну что, пойдём в парк? Или в футбольчик сыграем?
Все радостно смеялись и поздравляли Феликса, удивляясь его неожиданной бодрости. Все, кроме одного - Сынмина. Он стоял в стороне, чуть прикусив губу, и старался не показывать свои эмоции. В его глазах была грусть, которую он пытался скрыть за дежурной улыбкой, но стоило Феликсу заметить друга, как вся эта маска разлетелась вдребезги.
- Сынмин? - Феликс подошёл ближе, глядя на него с лёгкой улыбкой. - Ты что, не рад?
Сынмин поспешно вытер глаза рукавом, делая вид, что просто зевнул. Но он не мог скрыть свои чувства от Феликса, который знал его слишком хорошо. Этот день был последним, и Сынмин знал об этом. Это рвало его изнутри, заставляя чувствовать себя бессильным.
- Рад, - тихо ответил Сынмин, пытаясь вернуть улыбку на своё лицо. - Конечно, рад...
Феликс прищурился, но не стал больше давить. Он понимал, что происходит, даже если не говорил этого вслух.
- Ладно, ребята, хватит тут стоять! - вдруг воскликнул Хан, вытягивая всех в центр поля. - Давайте сыграем в футбол! Я взял мяч!
- Эй, а как насчёт пикника? - предложил Чонин, доставая из рюкзака плед и свёртки с едой. - Я сделал сэндвичи! А если повезёт, наберём пару персиков с того старого дерева.
- Отличная идея! - подхватил Чан Бин. - А потом пофоткаемся! У Хёнджина же камера!
- Откуда знаешь? - удивился Хёнджин
- Хёнджин без камеры - это не Хёнджин, - посмеялся Хан.
Все с радостью согласились, и через минуту они уже расположились на траве, раскладывая еду и болтая обо всём на свете. Феликс смеялся и чувствовал себя счастливым. Его окружали друзья, он был полон сил, и этот момент казался бесконечным.
Они ели, рассказывали истории, пускали друг другу смешные комментарии и делали фотографии на старую плёночную камеру Хёнджина. Время текло плавно, и в воздухе витало чувство лёгкости. Казалось, будто ничего плохого не могло случиться, как будто мир остановился в этом моменте их беззаботного веселья.
- Давай поиграем в прятки, как в детстве, - вдруг предложил Хан, встав на ноги и хлопнув в ладоши. - Кто последний - тот водит!
- Я не проиграю! - крикнул Чан Бин, устремляясь к ближайшему дереву.
Феликс тоже попытался бежать, но его остановил Сынмин, схватив за руку. Он крепко сжал её, как будто боялся отпустить.
- Пожалуйста, будь осторожен, Ликс, - тихо сказал он, глядя прямо в его глаза. - Я не хочу терять тебя.
Феликс посмотрел на Сынмина с мягкой улыбкой, его взгляд стал серьёзнее, и он понял, что этот момент был для друга очень важен.
- Не потеряешь, Сын, - шепнул он, стараясь успокоить. - Мы ещё столько всего сделаем вместе. Ты не представляешь.
Сынмин опустил голову, борясь с нахлынувшими эмоциями, но всё-таки кивнул и отпустил Феликса, дав ему возможность насладиться этим последним днём.
И они продолжили веселиться, как будто это был обычный день, как будто впереди у них ещё было много времени.
Они стояли посреди поля, в окружении шелестящих трав и ленивых облаков, которые, казалось, медленно тянулись над головой. Все друзья уже начали расходиться, оставляя за собой следы веселья и смеха. Кто-то убежал домой, кто-то, увлечённый погоней за бабочкой, так и не вернулся. Но Сынмин не отступал ни на шаг. Его взгляд был прикован к Феликсу - его сиянию, его бодрости, той энергии, которую невозможно было ожидать от того, кто совсем недавно был так слаб. Сынмин крепко держался за Феликса, словно боялся, что если хоть на секунду отпустит, его друг исчезнет.
С каждым взглядом на Феликса Сынмин чувствовал, как что-то внутри него надламывается. Сегодня всё казалось таким нереальным, но реальность этой сцены убивала его изнутри. Феликс - по-настоящему счастливый, жизнерадостный, словно никогда и не болел, - танцевал по полю, смеялся, шутил с друзьями. Но Сынмин знал правду. Он знал, что этот день будет последним.
Когда все остальные ушли, остались только они трое: Сынмин, Феликс и Хёнджин. Сынмин, обычно не тактильный, неожиданно для всех подошёл к Феликсу и обнял его крепко, как никогда раньше. Это объятие было наполнено тихим отчаянием, болью и любовью. Феликс чувствовал это, хоть и не знал всей правды. Он молча стоял в этих объятиях, принимая всё, что Сынмин не мог выразить словами. Когда они наконец отпустили друг друга, Сынмин ушёл. Слёзы так и не прорвались наружу, но внутри что-то уже давно плакало. Сегодня он проведёт весь день укутанный в плед, он возьмёт фотографию Феликса, прижмёт близко к сердцу, даст волю слезам и тихо заснёт под шум собственных мыслей.
- Хёнджин, - тихо произнёс Феликс, его голос был словно ветер, едва слышный. - Отведи меня к нашему вишнёвому дереву.
Хёнджин лишь кивнул в ответ. Он не мог найти слов.
Под ветвями вишнёвого дерева всё казалось таким тихим и неподвижным. Время словно замедлилось, оставляя их двоих в этом мире наедине. Лёгкий ветерок перекатывался по листьям, но даже он не мог нарушить их уединение. Хёнджин сел, опираясь спиной о ствол, и рядом с ним устроился Феликс, укладывая голову ему на плечо. Было так привычно и естественно, как будто ничего и не изменилось, хотя они оба знали, что всё теперь по-другому.
- Помнишь ту легенду? - внезапно заговорил Феликс, его голос был хрипловатым, но спокойным. - О светлячках?
Хёнджин, задумавшись на мгновение, кивнул. Он вспомнил, как недавно они услышали эту историю - о том, что светлячки это души, которые блуждают по миру, стремясь вернуться к тем, кого они любили. Сказка из детства, ставшая странным символом их последних дней.
- Ты говорил, что хотел бы стать светлячком, - усмехнулся Хёнджин, вспомнив этот момент. - Чтобы всегда быть рядом со всеми нами.
Феликс тихо засмеялся, хотя смех его звучал устало. В его глазах на мгновение вспыхнула искорка, но быстро погасла.
- Да... - протянул он. - Я думал, что если стану светлячком, то смогу снова найти тебя, не важно, как далеко меня забросит.
Хёнджин не смог сдержать улыбки, но в ней была скрыта боль.
- И ты всегда меня найдёшь, - сказал он тихо, чувствуя, как сердце сжимается от тяжести этих слов. - Даже если ты станешь светлячком, я найду тебя.
Молчание повисло между ними. Феликс закрыл глаза, глубоко вдыхая свежий воздух, как будто пытался впитать в себя последние мгновения этого дня.
- Я так рад, что ты здесь, Хён, - Феликс улыбнулся, его глаза постепенно закрывались. - Ты всегда был со мной... даже в самые трудные моменты.
Немного подумав, клубничное чудо продолжило.
- Я знаю, что когда уйду... это не будет концом. Мы всегда будем вместе, верно?
Хёнджин знал, что сейчас слова не могли передать всю боль и любовь, которую он чувствовал.
- Ничто не сможет нас разлучить, - прошептал он, опуская руку на голову Феликса и ласково проводя пальцами по его волосам. - Ни смерть, ни время.
Дерево шепчет им что-то на ухо, как древний мудрец. Молчание между ними стало таким плотным, что слова теряли свою силу. Феликс вздохнул, и его тело тихо расслабилось, как будто наконец нашло покой. Они сидели так несколько минут, погружённые в тишину, будто само дерево над ними защищало их от внешнего мира.
- Ликс? - тихо позвал Хёнджин через некоторое время, почувствовав, что что-то изменилось. Он заглянул в лицо Феликса, но тот не ответил.
Феликс уснул.
Вечный сон окутал его лицо, оставив на губах мягкую улыбку. Теперь он больше не откроет свои сияющие глаза, те, что всегда смотрели на Хёнджина с любовью и теплом. Тишина вокруг стала ещё глубже, и только звук шуршания листьев нарушал её, словно сама природа тихо плакала с ним.
По щеке Хёнджина скатилась слеза. Он осторожно, с трепетом, почувствовал, как тело Феликса стало безжизненным, лёгким, словно его душа уже улетела, как светлячок, которого они так и не видели, но всегда мечтали поймать.
Слезы катились по щекам Хёнджина. Он осторожно прикоснулся к холодеющей руке Феликса, но не смел пошевелиться. Не мог. Всё внутри него застыло, словно мир вокруг внезапно остановился. Теперь это тело - лёгкое, тихое, бездыханное - больше не принадлежало этому миру. Оно стало частью чего-то бо́льшего, чем эта маленькая жизнь под вишнёвым деревом.
Хёнджин продолжал сидеть неподвижно, ощущая в руке безжизненную ладонь любимого. Его сердце сжималось от боли, но он не мог заставить себя что-то сделать. Не мог отпустить.
- Ликс... - прошептал он снова, но теперь это было больше похоже на молитву, чем на зов.
Он знал, что Феликс всегда будет с ним. В этих воспоминаниях, в этих последних словах о светлячках и вечности. Но это не облегчало потери. Не облегчало тишины, которая теперь окутала их двоих, словно холодный осенний ветер, который шевелил листья над их головами.
И звёзды в небе, к которым они так часто смотрели вместе, теперь забрали его.
Забрали под тёплое одеяло неба. Теперь оно будет согревать его вместо Хёнджина.
Он так и останется семнадцатилетним мальчиком, навсегда застрявшем в детстве.
Самосожжение произошло быстро, безболезненно и тихо. Он растворился пепелом по ветру, словно феникс, которым он являлся.
Теперь ему вечно 17