Пробуждение крови

По другую сторону решётки, в потрёпанной полицейской форме, стоял человек. Хотя назвать это существо человеком язык уже не поворачивался. Половина его лица была деформирована и покрыта чёрными, словно змеиные, чешуйками. В его глазах, налитых кровью, не осталось ничего человеческого. Голодный взгляд чудовища жаждал только одного — крови.

Поняв, что я хорошо его вижу несмотря на кромешную темноту, он протянул руку через щель решётки. На раскрытой ладони лежал небольшой предмет. Мгновенно узнав до боли знакомую вещь, я резко вскочил на ноги.

— О, я вижу, ты их узнал, — мерзко оскалился тёмный, обнажив ряд изменённых магией зубов. В своей чешуйчатой ладони он держал знакомые мне очки.

— Что ты с ней сделал, ублюдок? Клянусь, если хоть волос упал с её головы, я разорву тебя голыми руками, — зло прошипел я в лицо тёмному. Не заметив, как оказался у решётки, я был готов в ту же секунду броситься на эту мерзкую тварь. Я сверлил его взглядом, полным ненависти и боли. Страх отступил, уступив место слепой, бешеной ярости.

Впервые в жизни я вплотную подступил к той черте, когда человек, забывая о собственном выживании, готов пожертвовать всем ради спасения близких. Моё воображение, словно подливая масло в огонь, рисовало кровавые картины произошедшего.

— Конечно! И я даже допускаю, что у тебя может это получиться. Но если ты хочешь сохранить им жизнь, — он сделал паузу, мерзко улыбнувшись, — то не советую делать резких движений. Поверь, мы с тобой не враги. В случае твоего добровольного, — он пощёлкал пальцами в воздухе, будто вспоминая подходящее слово, — сотрудничества! Никто из твоих близких, не пострадает. Даю тебе честное, благородное слово, — он говорил медленно, смакуя каждый произнесённый звук. Змей явно наслаждался моими эмоциями.

«Он знает обо мне всё», — промелькнула в голове печальная мысль.

— Как я понял, выбора у меня нет? — спокойно произнёс я, уже приняв решение.

— Почему же, выбор есть всегда. Например, ты можешь отказаться, и мне придётся силой доставить тебя туда, где необходимо твое присутствие. Но ты же понимаешь, что при таком, — он покрутил в воздухе пальцем, — повороте событий. Гарантий, что твои близкие будут жить, уже не будет, — подмигнул мне змей, вновь оскалив свою звериную пасть.

— Я согласен, — ответил я, не раздумывая ни секунды.

— Славный мальчик, ты принял правильное решение, — сказал змей, вставляя ключ в замочную скважину. — И если честно, я даже немного разочарован. Но нам пора в путь. Впереди нас ждут великие свершения.

От звука проворачиваемого ключа спящий в углу сокамерник беспокойно зашевелился. Перекатившись с края лежака, он полетел вниз, хорошенько приложившись головой о бетонный пол камеры.

— Бляяядь, где я? Чё происходит? — хриплым голосом простонал мужчина, ворочаясь на полу в своих же экскрементах.

Толкнув железную решётку, змей шагнул внутрь камеры. Я чувствовал, что он видел перед собой не случайного свидетеля. Нет. Он видел лишь очередное развлечение.

— Вы ещё кто такие? Чё там, сука, задумали? Да я вас щас на перо посажу, шавки мусорские, — держась рукой за стену камеры, храбрился не до конца протрезвевший мужчина.

Змей шёл мимо меня, словно хищник, готовый к прыжку. А я уже прекрасно понимал, что сейчас произойдёт и лишь безучастно смотрел ему вслед. Проснувшись не вовремя, жизнь этого бедолаги ему уже не принадлежала.

— Че молчишь, падаль? — поднялся мужчина навстречу змею. — Я тебя щас уе... — не успел договорить несчастный, захлёбываясь собственной кровью.

Тёмный, двигаясь с нечеловеческой скоростью, одним резким ударом когтистой лапы выдрал кусок плоти из его шеи. Захрипев, мужчина рефлекторно пытался зажать руками брызнувшую во все стороны кровь, но было поздно. Кровь из сонной артерии, толчками просачиваясь сквозь его пальцы, растекалась по груди. Выпучив удивлённые глаза, он сделал несколько шагов назад и упал между лежаками.

— Повтори, что ты сейчас сделаешь? — склонившись над хрипящим телом, змей наигранно поднёс ладонь к уху. Его жертва судорожно трясла ногами, постепенно затихая. — Наверное, ты хотел сказать «умрёшь»? Вот это по-настоящему человек слова, — сказал змей, продолжая свой спектакль и медленно поворачиваясь ко мне.

В его глазах я видел лишь неутолимую жажду убийства и... разочарование?

— А ты умнее, чем кажешься. Не думал, что ты сдержишься и в благородном порыве малолетнего придурка не кинешься защищать этот кусок бесполезного мяса, — он пристально вглядывался мне в глаза, подойдя ближе. Я чувствовал омерзительный запах разложения, смердящий из его пасти. Рвотные позывы предательски подступили к горлу. Чем именно питается эта тварь, когда-то бывшая человеком, не хотелось даже думать.

— Я хозяин своего слова. А что насчёт тебя? — уверенно произнёс я, наполняя слова силой. Я чувствовал жар и ярость своего источника, его готовность откликнуться в любую секунду.

Змей всё так же пристально смотрел мне в глаза, вдруг перестав улыбаться. Он явно ожидал совсем другую реакцию. То, что я сумел сохранить самообладание, выбивало его из привычной колеи, став неприятным сюрпризом. Любой другой подросток на моём месте от увиденного потерял бы дар речи или, что более вероятно, впал бы в истерику. Но благодаря памяти предков я уже не был прежним.

— И я сдержу своё обещание. Хотя, если честно, я бы предпочёл содрать с тебя кожу, — прошипел змей, злобно сверкая своими налитыми кровью глазами. — А сейчас нам нужно идти. Нас ждёт долгая дорога. И если ты не поторопишься, то сюда может заявиться кто-нибудь ещё. В таком случае мне вновь придётся заняться разделкой мяса. И это будет исключительно на твоей совести, — прошипел он мне в ухо, вернув себе прежнюю саркастичность и уверенность.

Он направился к выходу, неспешно шагая по коридору и насвистывая знакомую мне мелодию. Мелодию колыбельной прямиком из моего детства. Ту самую, что когда-то пела мне бабушка.

Змей прекрасно понимал, что я непременно последую за ним следом. Да и кто бы на моем месте поступил иначе. По пути к выходу я видел, что произошло с неудачно заступившими на службу полицейскими. Всё вокруг было залито человеческой кровью и телами растерзанных людей. Как сцена из фильма ужасов, с одним лишь отличием — всё это было моей реальностью.

Выйдя из полицейского участка, мы сели в неприметную иномарку, и быстро набрав скорость, беспрепятственно выехали с охраняемой территории. Проезжая мимо поста, я с горечью понимал, что эти люди, скорее всего, тоже мертвы. Тёмный не оставлял после себя ничего живого. И хоть я всё ещё был жив, я уже прекрасно понимал, что моя жизнь уже никогда не станет прежней.

———

Какое-то время мы ехали подо боли знакомым мне ночным улицам, а затем свернули в сторону МКАДа. По-пустому шоссе быстро доехали до поворота на г. Химки и, остановившись в неприметном дворе, сменили машину. Я прекрасно понимал, что теперь найти нас будет намного сложнее. Тёмный мастерски заметал следы. После этого мы выехали на трассу М-11 и с максимально разрешенной скоростью, не привлекая внимания, направились в сторону Санкт-Петербурга.

Всю многочасовую дорогу тёмный хранил молчание, абсолютно не подавая признаков усталости. Доехав до города, как я и подозревал, мы не стали в него заезжать, а, объехав стороной, вышли на следующую трассу, ведущую на север.

Я пытался не спать, чтобы находиться в курсе происходящего, но прилив адреналина, который был в моей крови в самом начале, по прошествии стольких часов сменился усталостью и жуткой головной болью. Я сам не заметил, как вновь провалился в череду ярких, насыщенных чужой болью снов-воспоминаний.

Кровавый калейдоскоп

Каждый раз, оказываясь в своих «особенных снах», я чувствовал происходящее настолько достоверно, словно всё это было реальностью. С одним лишь исключением — я не мог ни на что повлиять. Пережив уже множество таких снов, я начал осознавать, что каждый раз они непременно что-то меняли внутри меня. Вместе с ними я получал новые знания, опыт, эмоции. И этот сон не стал исключением. Память крови, будто почувствовав нависшую надо мной угрозу, начала показывать мне «особый» опыт моих предков. С первых секунд сна я окунулся в гущу кровавых событий. Лишь спустя время, я понял, что всё это было словно луч света в кромешной тьме.

———

Первое, что я почувствовал, вновь осознав себя, было колоссальное напряжение и боль во всём теле. Огонь внутри источника пылал жарким пламенем, придавая силу уставшим мышцам. Пот заливал мне глаза, мешая разглядеть происходящее. Моргнув, я наконец смог сфокусироваться на объекте перед собой.

Большими пальцами мощных рук, закованных в кольчужные перчатки, я выдавливал чьи-то глаза! Всё глубже и глубже погружая их внутрь искажённого магией черепа. Тварь ещё была жива, злобно воя в бессильной ярости. Но времени, чтобы добить тёмного, не было. Откатившись в сторону и быстро оглядевшись, я с досадой увидел то, что чувствовал и до этого. Мой брат Торчин, единственный, кто ещё держался и продолжал сражаться. Но его левая рука, висящая плетью вдоль тела, кричала мне, что счёт пошёл на секунды.

Сразу две твари, преобразившиеся во что-то, отдалённо напоминающее медведя, наседали на него с двух сторон. Торчин отмахивался от них чьим-то коротким мечом, постоянно отступая. Оборотни теснили его в направлении оврага, шаг за шагом лишая манёвра. Своё знаменитое копьё он, скорее всего, уже где-то выронил. Да и одной рукой копьём не навоюешь. Уйдя в глухую оборону, брат ловко отскакивал в сторону, уходя с траектории их стремительных атак. Но даже глупцу было понятно, что это не может продолжаться вечно.

Поднявшись и выдернув из чьих-то мёртвых рук окровавленный длинный клинок, я, забыв о собственных, ранах снова ринулся в бой. Мгновенно поняв, что расклады поменялись, Торчин, выкрикивая боевой клич нашего клана, перешёл в стремительную контратаку. Отвлекая внимание тварей на себя, он подарил мне драгоценные секунды. Моё обострившееся до предела восприятие замедлило время, как никогда прежде.

Подбежав сзади к ничего не подозревающей твари и оттолкнувшись от удачно торчащего из земли валуна, я прыгнул вперёд. Пикируя на оборотня, словно хищная птица, я занёс клинок для удара. Моё тело, прошедшее сотни битв, само знало, что делать дальше. Заранее перехватив меч хватом вниз, свободной рукой я ухватился за середину клинка. Словно орудуя пешнёй* для колки льда, замахнувшись, я целился в череп оборотня. Вложив всю силу и энергию прыжка, клинок пробил кость и погрузился в тело наполовину своей длины. Тварь повалилась на землю, мгновенно умирая.

Время, вернув свой неукротимое течение, будто в наказание на мгновение лишило меня концентрации, чем тут же воспользовался второй оборотень. Словно почувствовав смерть собрата, он резко развернулся и кинулся в мою сторону. Сильный удар когтистой лапы сбил меня с ног. Пролетев несколько метров, я ударился о тот самый «удачно» торчащий из земли валун. Жадно хватая выбитый из лёгких воздух, я перевернулся на спину. И, к счастью, как раз во время. Тварь, прыгнув и придавив своей массой, попыталась дотянуться до моего горла своей жуткой звериной пастью. Рефлекторно выставив руку, я, скорее всего, спас свою жизнь — именно это не дало её чудовищной челюсти сомкнуться на моей шее. А полоски стали, набитые поверх дублетной кожи, не давали ей перекусить мою руку. Но сила сжатия была просто колоссальна. Я чувствовал, как хрустнула кость, не выдержав давления. Как вдруг хватка оборотня начала медленно ослабевать. Торчин прикончил тварь, с облегчением осознал я. Та, истекая кровью, напоследок обильно заливала ею моё лицо и доспехи.

Мёртвую тушу скинули с меня, помогая подняться на ноги. Но, обернувшись на поле боя, я вдруг понял, что уже нахожусь в другом месте и теле.

———

Я стоял посреди поля. Лёгкий ветерок ласково трепал мои волосы. Навстречу мне галопом нёсся всадник с копьём в руках. Своим четырёхгранным наконечником он целился прямо мне в грудь. Вокруг лежали три изрубленных тела его подельников. А мой меч, как назло, застрял в черепе одного из них. Именно этим и хотел воспользоваться главарь разбойничей шайки, решив раз и навсегда покончить с никак не желающей умирать «жертвой».

Пламя источника полыхало как никогда раньше. Мое восприятие обострилось на столько, что я видел даже капельки пота, слетающие с лошади на полном скаку. Выхватив нож, я прыгнул навстречу всаднику.

Уже в полёте я отвёл копьё главаря в сторону и, сделав выпад, вогнал свой нож в глазницу разбойника.

Всё произошло настолько стремительно, что, скорее всего, он даже не успел осознать, что именно его убило.

Приземлившись, время вернулось в своё прежнее русло. А вместе с ним пришла боль. После столь стремительного рывка моё тело и мышцы горели огнём, не выдержав напряжения. Я упал на дорогу, чувствуя спазмы невыносимой боли, волнами расходящиеся по всему телу.

«Я всё ещё жив, а мои противники, лежат мёртвыми, истекая кровью. Остальное уже не имеет значения» — несмотря на боль, я продолжал улыбаться, словно впервые увидев бескрайнее голубое небо над головой. Ощущая ласковое касание ветра, мне казалось, что я родился заново.

———

Смотря в облака, я глубоко вдохнул холодный зимний воздух, спиной ощущая тысячи взглядов. Посмотрев перед собой, я ничуть не удивился вновь сменившимся декорациям. Вокруг лежал снег, а напротив меня, в двух верстах, расположилось огромное войско. Оно не спеша перестраивалось в атакующий порядок.

Развернув лошадь, я понял, что стою перед строем намного меньшего воинства. На мне была дорогая позолоченная кираса, а в поднятой руке — старый, фамильный меч. От его рукояти исходило приятное пульсирующее тепло. Словно поймав этот ритм, мой внутренний источник бился с ним в унисон, умножая наши общие силы.

— Воины, враг пришёл на наши земли. Они пришли, чтобы убивать и угонять в рабство наших детей, жён, стариков. Жечь наши города и осквернять капища наших богов, — говорил я речь, стоя перед строем, вплетая в слова всю силу своего источника. — Но сегодня, во имя наших богов, мы зальём это поле их чёрной кровью!

В повисшей тишине я видел, как в их глазах медленно разгорается искра моей силы. Как пожар, она распространяясь всё дальше и дальше вглубь рядов.

— Сегодня ваши мечи, топоры и копья не будут знать промаха. Боги даруют вам свою силу и благословение. Идите и возьмите их жизни, навеки покрыв себя славой!

Исчерпав свой источник, я махнул клинком в сторону противника, командуя атаку и устало переводя дух. Я смотрел, как мое войско, слаженно колыхнувшись, устремилось вперёд. Земля дрожала от набирающей скорость конницы. Как горная лавина, она врубилась в дрогнувший строй врага, опрокидывая его чудовищной инерцией и слаженностью. Вонзаясь вглубь чужого войска, как нож в масло, она рассекала его на две части, оставляя за спиной только кровь и перемолотые в чудовищной мясорубке тела врагов. Пехота ещё не успела добежать, когда стало понятно, что битва выиграна. Неприятель в панике бежал с поля боя, не продержавшись и нескольких минут.

Я устало, наблюдал за происходящим, окружённый резервной конницей. На лицах своих воинов я видел зависть к более удачливым товарищам, участвующим в битве и покрывшим себя славой победителей.

Движение справа привлекло моё внимание. На ветку ближайшего дерева приземлился большой ворон. Какое-то время он с интересом рассматривал меня своим кроваво-красным глазом, а затем неожиданно резко, для своих габаритов, спорхнул с ветки и стремительно спикировал, атакуя моего коня. Испугавшись, конь встал на дыбы, а я, под тяжестью своих доспехов, полетел вниз, впечатываясь в землю.

———

В глазах потемнело, рассыпаясь цветными искрами. Меня душили. Кто-то, обхватив мое горло, нависая сверху и вдавливая меня в землю. Я тщетно пытался вывернуться или сбросить с себя агрессора, рефлекторно стараясь оттолкнуть его, упираясь руками ему в лицо. Но что-то было не так. Тело неизвестного было холодным и мокрым. От вскрывшихся гнойников на его лице сквозь мои пальцы бежала какая-то липкая субстанция.

«Вот и расплата за мою беспечность. Я не смог почувствовать приближение врага. Слишком сильно я вымотался за последние дни. Неужели моя участь — быть задушенным во сне мертвыми руками этой тупой твари?» — пронеслись в голове панические мысли.

Я задыхался. У меня больше не было сил, чтобы справиться с чудовищной хваткой мертвых рук, движимых тёмной магией. Внутри всё горело от нехватки кислорода, туманя разум. Резкое осознание своей неминуемой смерти открыло во мне нечто новое. Едва тлевшая искра магии вспыхнула с новой силой, разгораясь в моей груди. По-новому взглянув на своего врага, я увидел ту силу, которая приводила в движение это мёртвое тело. Как паутиной, она пронизывала его изнутри. Движимый внутренним наитием, я направил силу своего источника к кончикам пальцев. Едва мой огонь соприкоснулся с нитями чужой воли, я мгновенно почувствовал эффект. Выгорая, они лишали его сил и энергии. Мертвец, как ему и положено, безвольной куклой откатился в сторону.

Хрипя и откашливаясь, я наконец вдохнул свежего воздуха. Меня била мелкая дрожь от подступившего холода. Мой костёр безнадёжно прогорел, и чтобы согреться, его нужно было разводить заново. Между деревьев на меня смотрела луна, освещая своим серебряным светом мертвое тело рядом.

Кто-то сзади схватил меня за плечо, потянув на себя и разворачивая.

———

Я резко очнулся. Тёмный тряс меня за плечо, улыбаясь своей омерзительной улыбкой.

— Доброе утро! Мы почти на месте. Дальше придётся пройтись пешком, — сказал он, открыв дверь автомобиля и выбираясь в белое безмолвие снегопада.

———

Пешня — это металлический штырь или шест с остриём, используемый для пробивания льда.