Пробуждение крови

Холодный ночной ветер пробирался сквозь тёплые одежды монаха, словно пытаясь дотянуться до самого сердца. Он сидел на верхней террасе храма, задумчиво глядя вдаль. Могучие горные хребты, укутанные в белые саваны снега, тянулись вдоль всего горизонта. С их далёких пиков ветер приносил мелкую снежную пыль. Ледяные кристаллы впивались в незащищённую кожу лица, обжигая, словно маленькие иглы.

Одинокая фигура, застывшая на вершине мира, окружённая безграничным простором. На первый взгляд это место казалось мёртвой пустошью, но даже здесь жизнь присутствовала повсюду. Он ощущал пульс всего живого вокруг, словно их сердца били в унисон с его собственным. Но, не замечая ничего вокруг, он всем своим естеством стремился за горизонт.

С северным ветром доносилось нечто странное — предчувствие, которое невозможно передать словами. С тех пор, как ему явилось первое видение, прошёл полный лунный цикл. С каждым разом они становились всё сильнее, словно грядущая буря уже касалась его сознания своими когтистыми лапами. И вот, полная луна вновь осветила белоснежные пики, и монах всем своим существом чувствовал надвигающуюся беду. Признаки перемен он улавливал в каждом шорохе, в каждом порыве ветра.

Монах медленно накинул на плечи шкуру яка и привычным движением подтянул кожаные перчатки. В последние годы он всё чаще сидел здесь, размышляя о смысле прожитой жизни. Почти забытое имя — Лю Фэн — всплыло в памяти. В монастыре его называли иначе. Уже много лет он возглавлял их, став верховным старейшиной и последним хранителем печати.

Яркое воспоминание вспыхнуло из глубин его сознания, как это часто бывало в такие моменты.

Он был ещё ребёнком, когда однажды ночью в их деревню пришла беда. Изменённые до неузнаваемости монстры — язык не поворачивался назвать этих существ людьми — обрушились на беззащитное селение, погрузив его в кровавый хаос. В ту ночь он потерял всё: родных и близких, друзей, свою прежнюю, мирную жизнь.

Он помнил звериную, четырёхпалую лапу гуя*, скребущую деревянные доски прямо у его ног. Кровавое безумие, застывшее в глазах чудовища, которое пыталось вытащить его из укрытия. И крики — сотни воплей терзаемых тварями людей — словно в укор доносились ему из далёкого прошлого.

«А ведь тогда гуи пришли именно за мной. Словно маяк, их привлек свет пробудившейся во мне силы. Впрочем, как и того, кто пришёл вслед за ними — того, кто прикончил их всех.»

Сквозь щель в досках погреба он видел, как пришелец одним точным ударом навсегда упокоил монстра, который упорно пытался достать его. Сверкающим лезвием он пронзил голову гуя, погасив в нем неудержимую жажду крови. Не замечая творящегося вокруг безумия, незнакомец пристально смотрел в испуганные глаза мальчишки, будто знал о нём всё.

Немолодой мужчина был одет как обычный монах. Время от времени Фэн видел таких — они проходили через его деревню, следуя по своим делам.

С доброй, человеческой улыбкой монах протянул ему руку, и маленький Фэн, не задумываясь ни на мгновение, схватился за тёплую ладонь, словно утопающий за спасательный круг.

Затем, стоя за его широкой спиной, он зачарованно наблюдал, как странный монах расправлялся с оставшимися в деревне тварями. Гуи, почувствовав смерть своего собрата, бросились на него всем скопом. Но монах был готов. Словно горячий нож, пронзающий кусок свежего тофу, он прошёл сквозь их роящуюся толпу, не оставляя в живых ни одной твари. С каждой вспышкой его клинка обрывалось уродливое подобие жизни.

Придав огню опустошённую деревню, монах забрал с собой и оставшегося сиротой мальчика. Да, это был не простой монах, и их встреча не была случайной. Фэн осознал это намного позже; то воспоминание врезалось в его память как яркая вспышка, возвращаясь к нему спустя десятилетия и заставляя пережить всё заново.

Вернувшись к настоящему, Фэн вздохнул. Эти события навсегда изменили его жизнь. Он подозревал, что в них сокрыта какая-то так и неразгаданная им тайна. Но могло ли это хоть что-то изменить? Обретёт ли он спасительное утешение? Ответа у него не было.

Прошло долгих семьдесят лет. Он уже с трудом мог вспомнить лица родных. Братья монастыря стали его новой семьёй. Их скромная обитель была далека от цивилизации, и даже пути паломников не проходили через эти места. В относительной близости жили лишь несколько семей, которые из поколения в поколение разводили яков. Хотя в последнее время в горах появлялось всё больше людей, кочевники оставались единственными соседями на сотни километров вокруг.

Мало кто по своей воле выбрал бы этот суровый край для жизни. Их захолустье в предгорьях Гималайских гор было словно отдалённым оазисом, затерянным во времени. Цивилизация осталась где-то невообразимо далеко, так и не коснувшись этого места. Для постороннего их маленький монастырь ничем не выделялся среди множества подобных, разбросанных по всей территории этого края.

Несмотря на стремительные перемены во внешнем мире, их уклад оставался неизменным веками. Здесь не имело значения ни происхождение, ни вероисповедание, ни культурные различия — всё это теряло смысл перед лицом открывшейся им истины. Они были воинами, и случайных людей среди них не было.

О таких как они в народе слагали легенды, передавая их шёпотом, словно священное знание. Люди передавали эти истории из поколения в поколение — рассказы о бессмертных воителях, якобы охраняющих древние артефакты. Некоторые, особенно впечатлительные, даже утверждали, что они стоят на страже входа в мистическую Шамбалу. И как ни странно, в этих выдуманных историях скрывалась крупица истины, известная лишь посвящённым. Артефакт действительно существовал, хоть и был совсем не тем, что могло представить богатое людское воображение. Монахи бережно хранили и крупицу истинной истории о появлении людей в этом мире.

В мифах и религиях почти всех культур и народов упоминается о каком-то другом, лучшем мире. Фэн догадывался, что Шамбала, Олимп, Рай, Валхалла — это, возможно, места, откуда люди и пришли на эту землю. Был ли то единый мир или множество — теперь точно сказать невозможно, вернуться никому так и не удалось.

Фэн всю свою жизнь искал приемника, но среди многочисленных учеников так и не нашёл достойного. Вспоминая слова своего наставника, он всё чаще размышлял о заложенной в них мудрости:

«Придёт время, и он сам себя найдёт. Даже если ты этого не захочешь, вы обязательно встретитесь. Однажды предчувствие заставило меня продолжить путь ночью, ведомого словно самой судьбой. К сожалению, я не успел спасти твоих близких. Но в ту ночь я нашёл тебя — того, кто в итоге стал одним из избранных. Так и твой будущий ученик, предназначенный тебе судьбой, явит себя, и ты сразу это поймёшь,» — сказал учитель, отправляясь в своё последнее паломничество.

Век Фэна неумолимо клонился к закату, а обещанный приемник так и не появился. С тех пор как мастер Ян Шен открыл ему тайну печати Великого Духа и ушёл, подходящего кандидата так и не нашлось.

— Может, таких людей больше нет? — тихо спросил он, глядя на застывшую в небе луну, которая, в такие секунды, обычно становилась его молчаливой собеседницей.

В наше время редки даже те, кто способен просто увидеть силу. И хоть знания и умения можно приобрести, даже если источник слаб, для удержания печати внутренняя сила претендента должна быть достаточной. Иначе, как он хорошо помнил, последствия будут печальными. В своё время он сам лишь чудом справился с ответственностью, которую на него возложили.

Сегодня лунный цикл завершится. Всё это время Фэн пытался разобраться, что с ним происходит. Он провёл в хранилище бессчётные часы, изучая свитки, оставленные предшественниками, но даже в архивах не нашлось ничего, что пролило бы свет на происходящее.  С каждым новым днем его беспокойство только нарастало. Глядя на горы, раскинувшиеся по всему горизонту, он продолжал неспешно размышлять.

Но не только красота долины заставляла его часами сидеть на морозном воздухе. Сегодня он ждал очередного видения. Фэн чувствовал, что именно в них можно разглядеть суть происходящего. Порой в эти моменты он словно птица парил над землей, видя невероятные пейзажи, стремительно меняющие друг друга. Он видел острова, парящие в небе; леса, где исполинские деревья затмевали небо; горные хребты невероятных размеров и города, населенные не только людьми. Существа, не поддающиеся описанию, вызывали одновременно восторг и отвращение.

Но каждое его видение заканчивались одинаково — всё это захватывающее дух великолепие сгорало в огне, превращаясь в пепел. Было ли это предсказанием будущего или прошлого, оставалось для него загадкой.

Другие братья монастыря, хоть и не видели ничего подобного, как Фэн, но и они ощущали нависшую угрозу. В их вопрошающих взглядах он видел тревогу.

— Неужели, я всё-таки что-то упустил? — задумчиво проговорил он, вновь обращаясь к хозяйке ночного неба.

Словно в ответ на его вопрос, он наконец-то почувствовал нечто — мощное колебание силы, словно порыв сильного ветра заставил его содрогнуться. Он рывком вышел из тела и воспарил над храмом, поднимаясь всё выше и выше.

Небо на севере переливалось алым, словно полярное сияние. Он замер в секундной нерешительности. Никогда прежде он не делал того, что задумал.

«Я должен узнать», — подумал Фэн, и его дух рванул с места со скоростью метеора.

Он понимал, что нужно спешить, ведь происходило что-то очень важное. Горы быстро остались позади и мелькающий внизу пейзаж намекал о просто колоссальной скорости перемещения. Но когда его дух завис над большим неизвестным городом, Фэн вдруг осознал, что всё равно опоздал. Понять, что произошло или где был эпицентр, было уже невозможно. Отголоски того энергетического всплеска расползалась вокруг, алым туманом накрывая спящий город.

Полностью погрузившись в него, он мгновенно понял его природу. Колоссальное количество магии крови было высвобождено буквально минуты назад. Кто-то совершил тёмный обряд такой мощи, что это не поддавалось даже осмыслению. Предчувствие беды стало осязаемым.

Внезапно монах почувствовал что-то еще — мощная искра силы, словно маленькая звёздочка, пульсировала где-то рядом. Он невольно потянулся к её яркому свету. Нырнув в стену дома, увидел то, что притягивало его внимание. Молодой мужчина застыл в дверном проёме, рассматривая Фэна в ответ. Его звериные глаза были полны страха. Их взгляды встретились всего на несколько мгновений, как вдруг чья-то сила впилась в неосязаемое тело монаха, резко дёрнув его обратно.

Открыв глаза, он со стоном повалился набок, обессилено упав на холодные каменные плиты. В его глазах плясали искры, а звёзды кружились хороводом, не давая сфокусироваться. Тело занемело и с неохотой оживало вновь.

«Кто-то не хотел, чтобы я это видел... Но почему? Или...» — размышлял Фэн, медленно приходя в себя. Когда чувствительность вернулась, он смог повернуть голову и посмотреть на чужака, чей пронзительный взгляд он ощущал на себе с момента возвращения в тело.

Белая сова сидела на ритуальной каменной пирамиде, пронзая его большими жёлтыми глазами. Сходство с парнем было поразительным, и в голове Фэна мелькнула ошеломляющая догадка. «Неужели я ошибался в своих суждениях?»

— Ууууу, уууууу, — словно в ответ, сова издала протяжный звук и расправив большие крылья, спрыгнула в пропасть, улетая на север.

— Что ж, надеюсь, я понял всё правильно, — сказал Фэн вслух, медленно поднимаясь на ноги. За его спиной стояли все братья монастыря, застывшие словно каменные изваяния.

— Время пришло, — тихо произнёс Фэн, проходя мимо склонивших головы монахов.

Он шёл по каменным плитам в сторону скалы и, ступив на узкую, затёртую миллионами ног тропу, начал долгий подъём вверх. Высокие каменные ступени с каждым шагом поднимали его всё выше. Тропа тянулась вдоль отвесной скалы узким серпантином. Братья следовали за ним, словно тени.

В конце пути тропа расширилась, выводя монахов на широкую каменную площадку. Подойдя к гладкой скале, Фэн стянул перчатки, бросив их на каменные плиты. Воздев руки, он прикоснулся к стене ладонями и ощутил её ледяное касание. Прикрыв глаза и сосредоточившись, он отправил импульс своей силы прямо в камень. Мелкие серебристые чешуйки на его руках причудливо переливались в лунном свете.

От его ладоней по стене побежали сияющие узоры, принимая форму объёмной двери в два человеческих роста. Фэн мысленно приказал ей открыться. Массивная плита начала медленно втягиваться внутрь и разъезжаться в стороны, открывая проход в глубь скалы.

Монахи молча втянулись вглубь широкого коридора, продолжая путь. Лунный свет проникал сквозь толщу кристаллических стен, заливая помещение сказочным серебром. Войдя в просторный зал святилища, монахи расходились в разные стороны, каждый занимая своё место. Они медленно опускались на пол и застывали без движения в позе лотоса.

В день посвящения Великий дух, испытывая претендента, отводил каждому его место. Восемь старых монахов — всё, что осталось от когда-то великого ордена. Сотни свободных мест вокруг. Раньше каждое из них было занято.

Пройдя в центр святилища, Фэн опустился у основания золотой пирамиды, испещрённой мелкими письменами и рисунками. Всё это великолепие было делом рук его предшественников. В навершии пирамиды был инкрустирован небольшой дымчатый кристалл, испускающий слабое пульсирующее свечение, словно внутри билось живое сердце.

Коснувшись основания пирамиды, Фэн воззвал к Великому Духу и мгновенно ощутил внимание со стороны древнего разума. Мысленно передавая всё, что он увидел, он словно проживал своё путешествие ещё раз.

Несколько секунд ничего не происходило, но затем кристалл засиял как никогда прежде. Его энергия волнами расходилась в разные стороны, наполняя окружающий камень своей силой. По полу святилища побежали причудливые рисунки, то сплетаясь воедино, то вновь расходясь в стороны. Монахи затаили дыхание, ощущая эмоции духа: смятение, печаль, надежда сменяли друг друга яркими вспышками. И чёткий приказ незамедлительно отправляться в путь.

Но на этот раз, впервые с момента единения, Великий Дух пожелал покинуть своё святилище, отправившись вместе с ними. Поднявшись и приблизившись к пирамиде, Фэн протянул чешуйчатую руку и коснулся холодного кристалла, потянув его вверх. Кристалл легко вышел из своего держателя. На ладони Фэна лежал небольшой сверкающий осколок, пульсирующий в такт с его сердцем.

Подойдя сзади, брат Ли Янхай протянул расписанный узорами шёлковый платок. Фэн аккуратно обернул им кристалл и убрал во внутренний карман тоги. Как только осколок скрылся в его одеянии, волшебство и краски святилища начали медленно меркнуть, постепенно сходя на нет.

Монахи с фанатичным огнём в глазах покинули свящённое место, запечатав за собой дверь. Не теряя ни минуты, они отправились в далёкий путь. Предчувствие подсказывало Фэну, что обратно он уже не вернётся.

Гуй* (鬼, guǐ) — согласно китайской мифологии, так называли существо, дух или призрак, связанный с миром умерших.