3.
- Эля, тебе, вроде, не назначено сегодня, - Ваня хмыкнул, перебирая какие-то документы в руках. - Или тебя вызвали без моего участия?
- Нет, мне кое-что тебе рассказать и спросить.
- Это срочно? - безэмоционально протянул он. - Или терпит, хотя бы, до вечера?
- Иван Игоревич, - послышалось в конце коридора; Евстигнеев и Стаусова вздрогнули. - У нас через полчаса выезд, будь добры, не опаздывать.
- Вам не о чем волноваться, Мирон Янович, - кивнул он. - Я буду вовремя.
Федоров перевел взгляд до жути голубых и холодных глаз на Элю, которая уже пожалела, что появилась здесь: ни благодарственного письма, ни угроз за свое сочинение на вольную тему или эпитафии, зависит от ситуации, она не получала - сейчас предпочла промолчать - черт знает, что в голове у людей, которые видели войну и смерть.
- Элина, - Мирон кивнул. - Вы на кофе зашли или по делу?
- Хотела поговорить с Ва... Иваном Игоревичем, - ответила она, выдохнув.
- Не буду вам мешать.
Стаусова шумно выдохнула, сглотнув ком в горле - такое с ней уже было, когда не привели в мэрию впервые и привязали к стулу, а потом красочно описали, что сделают с ее родными в случае отказа - это страх, который обволакивал ее всю изнутри, распуская ядовитые шипы внутри легких, вызывая гипоскию.
- Не бойся, он тебя не тронет. По крайней мере, не здесь и не сразу.
- Он выглядит, как финальный босс в игре, перед которым обязательно нужно сохраниться.
- По сути, он и есть финальный босс в игре, но... Не думаю, что его стоит побеждать - может, правильнее сдаться. Ты зачем пришла?
- Мне кажется, этот разговор не для стен мэрии, - промямлила Эля, нервно осматриваясь по сторонам. - Давай я заеду после девяти к тебе, хорошо?
- Хорошо.
Ваня искренне не понимал такого поведения Стаусовой, которая даже в первую их встречу вела себя более-менее уверенно и спокойно - сейчас казалось, будто она ищет выход, которого нет, начиная рыть подкоп в бетоне - паника какая-то. Он посмотрел на часы, вздохнув - время отчаливать от мэрии на заброшенный завод, который не работает уже около десяти лет, но интересует нового мэра больше всего - тут два варианта: либо Мирон его снесет и построит себе виллу, что, в целом, не будет неожиданностью, либо возобновит производство, начав подрывать горы вокруг города для добычи руды, которые известным только геологам причинам, остановилась.
- Мирон Янович, почему вас так интересует этот завод? - спросил Евстигнеев.
- Горгород был промышленным сердцем страны, как Кратос - военным. Только ваше место занял другой населённый пункт, а...
- Кратос все еще занимает ведущие позиции, да. Он заброшен десять лет, там живут одни наркоманы или бомжи.
- А должен быть закрыт для посещения подобными гражданами, - Федоров пожал плечами. - Горгород превратился в один большой наркокартель.
- Это система. При всем моем уважении к вам, вы бессильны перед тем, что создавалось годами, - Ваня взглянул на него, встретившись со снисходительной усмешкой. - Можете считать меня Фомой неверующим, но ничего не выйдет.
- Мне очень приятно, что ты видишь во мне спасителя или мессию, но я здесь ни для того, чтобы сделать из вас утопию, ни для того, чтобы уничтожить вас окончательно.
- А зачем? - Евстигнеев осекся. - Простите, это не мое дело.
- Есть вещи, о которых лучше не знать. Но есть еще то, о чем лучше даже не догадываться, - Федоров кивнул. - Или вовсе не думать.
- То есть, лучше не будет?
- Будет, но вряд ли для местных демократов и радикалов, - он пожал плечами. - Вы ведь... Вы хотите, чтобы народ правил, но дай ему в руки бразды правления - не останется ничего. Слушать и слышать вас станут, но потакать - нет. Люди охотно восстали против старого правителя, надеясь на лучшее, но новый правитель редко оказывается лучше старого.
- Звучит весьма оптимистично с вашей стороны.
Мирон рассмеялся, покачав головой - все же было что-то интересное в этих забавных людях с остатками чести у власти, какие-то они были не такие привычные, но безумия любопытные с точки зрения наблюдения прогнившего до мозга костей чиновника. Он у власти не первый год и далеко не последний; он знает, что происходит с такими, как их перемалывает мясорубка, а затем обжаривает на сковороде реальность. Знает, но им такой судьбы не желает. Почему? Да черт знает, сострадание проснулось.
- Мы на месте. Добро пожаловать в прошлое Горгорода, Мирон Янович.