𝑺𝒉𝒍𝒆𝒑𝒏𝒊 𝒗𝒆𝒅𝒎𝒚! 𝑰𝒍𝒊 𝒈𝒐𝒍𝒚𝒊𝒚 𝒎𝒂𝒈 - 𝒆𝒕𝒐 𝒌 𝒔𝒗𝒂𝒅𝒃𝒆.

Вот, даже абсолютно бесполезный, на первый взгляд, в хозяйстве красавчик-маг может пригодиться, если подойти к делу с умом и выдумкой! Я удовлетворенно кивнула, когда к вечеру, отвлекшись лишь на обед и полдник, мы закончили финансовые дела, наведя в них идеальный порядок. Думаю, платежные документы моей семьи никогда не были столь совершенны. Папа бы мной гордился!
— Самое время вспомнить о том, что кое-кто обещал в качестве награды, – муж потянулся ко мне. – Баланс сошелся, ведьмочка!
— Тогда ты можешь, так уж и быть, попросить поцелуй – как я и обещала!
— Прошу! – жарко выдохнул он, и меня окатило изнутри каким-то приятным, очень приятным чувством.
— Согласна, – томно шепнула в ответ.
Он сложил губы «уточкой» и потянулся ко мне, но чмокнул лишь воздух.
— Ты куда? – обиженно спросил, когда я ускользнула за стол.
— Подальше от чересчур приставучего мага!
— Сама же обещала!
— Обещала, что разрешу тебе попросить поцелуй, – уточнила, усмехнувшись. – И выполнила это.
— Но ты согласилась на поцелуй! – упорствовал обманутый в лучших ожиданиях супруг.
— Но когда он состоится, оговорено не было! – я показала ему язык и расхохоталась.
— Ах так? – он ухмыльнулся. – Играешь нечестно? – начал обходить стол. – Тогда и мне можно поступать также!
— Что ты делаешь? – начала отступать. – Я не играю нечестно, просто немного хитропоплю!
— Вот сейчас я эту хитропоплю поймаю! – он в один прыжок перескочил через стол и прижал меня к себе. – И накажу!
Я не успела ничего ответить, ведь к моим губам прижались его губы – горячие, жадные, они требовательно раскрыли мой рот, вторгаясь в него, подчиняя, наслаждаясь. Наверное, нужно было оттолкнуть, отчитать и что-то там еще из того, что надобно делать настоящей леди, угодившей в ловушку коварного искусителя.
Но я не леди, и могу прильнуть к нему так тесно, чтобы заурчал довольно, еще сильнее стиснув объятия, пробуждая невероятный тайфун ощущений в супруге. Могу ответить на поцелуй, посасывая такие вкусные губы мужа, и насладиться его стоном и дрожащим телом. Ведь это так приятно!
— Ла… – он содрогнулся, проглотив половину моего имени, и выдохнул уже окончание, уткнувшись лицом в шею, – Ли…
— Лали? – переспросила шепотом, все еще оставаясь в его объятиях. – Так еще никто не звал. Мне нравится!
— Соблазнительница Лали, – уточнил муж, поглаживая мою спину.
— Ты опять чем-то недоволен, супруг? – я прищурилась.
— Конечно! – посмотрел в мое лицо. – Хотел наказать одну хитропоплю, но вышло совсем по-другому.
— А мне понравилось твое наказание, – лукаво улыбнулась.
— Правда? – глаза Чонгука просияли.
— Потом скажу, – высвободилась из его рук и поспешила к двери.
— Почему потом? – вскинулся маг, бросившись вдогонку. – Лиса, стой!
Он догнал меня уже в гостиной.
— Не убегай, ведьмочка, по… – осекся, увидев сидящих в гостиной мать и сестру.
— Чонгук, как ты себя ведешь? – тут же прицепилась к нему первая, лузгая на пару с дочерью семечки. – Взрослому женатому мужчине не подобает бегать, как плюгавая собачонка – особенно, носиться по собственному дому за женой. Ты должен ходить степенно и размеренно.
Ага, с важным видом и таким огромным пузом, будто джентльмену вот-вот рожать!
— Иногда и взрослые бегают, леди Ланьюн, – возразила я, сев в кресло у камина. – Да еще так шустро, что обгоняют ветер.
— Это что же за причина должна быть, позвольте полюбопытствовать, дабы примерный муж и отец семейства позабыл про условности и стыд? – процедила свекобра, мусоря шелухой на ковер. – Как ни ломаю голову, мне такая на ум не приходит!
— А вот мне – запросто, – я хихикнула. – Коли джентльмена пробрал понос, то и он весьма шустро понесется, как раненый олень, на поиски клозета, дабы не опростоволоситься у всех на глазах!
— Что у вас за сравнения, милочка, фи! – родственницы Чонгука дружно сморщили носы.
— Зачем стесняться естественных отправлений организма? – я пожала плечами.
— Ну да, ну да, – закивала Ланьюн. – Просто все время забываю делать поправку на ваше происхождение, милочка.
— Что, уже возрастные изменения начались? – я сочувственно покачала головой. – Ах, как жаль, неужели вас склероз одолел? Теперь буду делать поправку на ваш возраст, непременно. И начну прямо сейчас, дорогая свекровь!
— О чем это вы? – побледневшая от злости женщина с опаской на меня глянула.
Нет уж, улизнуть от обещанного я тебе не позволю, и не мечтай!
— О том, леди Ланьюн, что сейчас самое время принести свои глубочайшие и искренние извинения той горничной, которую вы – по чистой случайности, как мы уже выяснили, обидели, – я улыбнулась девушке, сметающей на совок шелуху от семечек с ковра. – Сьюзи, отвлекись, пожалуйста, на минутку. Мама Чонгука хочет тебе кое-что сказать.
Лицо свекобры стало непроницаемым, будто я с нее огромный долг потребовала, который та и не собиралась никогда отдавать. Щеки и лоб пошли пунцовыми пятнами, словно кто-то ей засосов наставил.
— Я прошу прощения за ту случайность, – процедила она, вперив взгляд в сторону.
— Сьюзи, ты принимаешь извинения? – я посмотрела на покрасневшую девушку.
— Конечно, Лалиса – пробубнила она, не поднимая глаз. – Можно мне идти?
— Разумеется, – я посмотрела ей вслед. – Очень надеюсь, что впредь подобных инцидентов в моем доме не будет.
— Вы придаете слишком большое значение чувствам слуг, – фыркнула свекровь. – Они должны бояться хозяйку.
Ага, и каждое утро плевать ей в чай, а то и что похуже!
— А вы с ними запанибратски обращаетесь. Распустите совсем, сядут вам на шею и ножки свесят. Почувствуют себя ровней госпоже, наплачетесь! Работать перестанут, начнут по углам обжиматься, выходные просить. Потом и вовсе воровать примутся, весь дом растащат!
Ага, непременно. Я усмехнулась. Каждый судит о других по себе. Поэтому у одного все воры и убийцы, ходи да оглядывайся, бей первым, а у другого все милейшие люди, душевные, готовые помочь и защитить. Правда, конечно, посередине, в мире полно и хорошего, и плохого, от этого никуда не деться.
— Если бы я была в этом поместье хозяйкой, – глаза Ланьюн затуманились мечтательно, – то живо навела бы тут порядок, вот как их всех держала бы! – она так стиснула кулак, будто кого-то пыталась задушить. – Они бы все у меня по струнке ходили, как миленькие, дышать бы боялись!
И через неделю в доме бы никого не осталось, все слуги сбежали бы подальше, проклиная, на чем свет стоит, такую мегеру! Пришлась бы госпоже самой свои туфли чистить, трусы стирать и, какой кошмар и ужас, чистить клозет!
— Вы молоды, Лалиса, вам простительно, – свекровь великодушно «отпустила грехи» нерадивой невестке. – Но я готова вам помочь и обучить всем тонкостям, которые надобно знать леди с таким хозяйством!
Кажется, я влипла – по самый замуж! Вот точно, заклинанием усыплю эту парочку и посылкой отправлю тому эльфу, с которым она греховодничала! Я открыла рот, чтобы ответить нахалке, но она вскрикнула, будто ее наша букараха за непотребное место укусила.
— Что случилось, матушка? – заволновался Чонгук.
— Там! – она указала дрожащей рукой под стул, стоявший неподалеку.
— Что? – я метнула взгляд в ежика, который сидел там и старательно поправлял бигудюшки.
— Там пусто, мама, – подыграл мне муженек, невинно улыбаясь.
— Поня-я-я-ятно, – протянул колючий субъект, вздохнув. – Уже мальчика попортила? Вот ведь ведьма!
— Он говорящий! – потрясенно выдохнула леди Ланьюн и схватилась за грудь. – Но ведь не фамильяр… Мне дурно!
— Вам, наверное, мерещится, матушка, – Чонгук притворно вздохнул. – Переизбыток магии в организме сказывается, должно быть!
В ее организме переизбыток кое-чего другого, с усмешкой мысленно отметила я. Того, на чем прекрасно растут овощи и фрукты!
— Такое веселье, да без меня? – на моем плече проявился Кактус Валерьяныч. – А почему на фамильяров так не реагируют, кстати? – шепнул он мне на ушко, запустив коготки в кожу.
— Все же видят ауру фамильяра, царапучее ты существо, – пояснила я. – Не мешай развлекаться!
— Надоели вы мне, – вздохнул тем временем ежик. – Как будто никогда ежа говорящего не видели, в самом деле! – бурча себе под нос, он потрусил дальше.
— Ох, и примерещится же такое, да еще на ночь глядя! – свекровь достала веер, с щелчком его раскрыла и глянула на притихшую Розэ. – А ты чего молчишь? Тоже видела этого ежа?
— Нет, – не моргнув глазом, соврала девица. – Я пока что в здравом уме. Еж в бигудях – это только ваше воображение могло такое придумать, мама! – она отсела подальше с невозмутимым видом и снова принялась за семечки.
О как! Шустро маман в сумасшедшие записала, открестилась от нее и все, знать не знаю эту женщину, не родственники мы! Далеко пойдет эта эльфийка-полукровка!
Я уже хотела признаться, что никто не сбрендил, но тут через открытое окно донеслось:
— Хи-хи-хи, ха-ха!
— Опять этот милаха бежит! – Чонгук улыбнулся.
— Только не это! – прошептала я, вскочив. – Прячьте быстрее!
— Что прятать? – свекровь нахмурилась. – Что происходит, Лалиса? Да объясните же, в конце концов!
— Быстрее! – я схватила плошку с семечками и, не придумав ничего иного, высыпала их в декольте Ланьюн.
Если оттуда подкладки, имитирующие пышную грудь, вытащить, можно целый мешок картошки спрятать!
— Вы сбрендили совсем?! – проорала та. – Это платье стоит дороже всей мебели в вашей гостиной!
— Рада за вас, – пробормотала я, прислушиваясь.
Неужели пронесло?
— Приветики! – донеслось из раскрытого окна. – Чего это вы тут делаете? – наш недавний знакомец, хомяк Хохотундель, запрыгнул на подоконник. – И почему, – он заводил носом, – тут так чудесно семечками пахнет?
— Хохошечка, тебе показалось, – пропела я, прикрыв собой Ланьюн.
— Сомнительно, – протянул он, подозрительно прищурившись. – Этот запах везде узнаю! Сладенькие мои, только что пожаренные! Вку-у-у-усненькие!
— Хома, нет! – я предостерегающе выставила вперед руки. – Хомочка, не надо!
— С-с-сему-у-у-уш-шки-и-и-и! – низким басом протянул Хохотундель, начав разбухать на глазах.
Да чтоб вас всех, ежкин бобрик! Проклятая свекобра, угораздило же ее запрещенку где-то найти и сесть хомячить прямо в гостиной!
— Что происходит? – прошептал Чонгук, подбежав ко мне. – Лиса?
— Прости, объяснять некогда, – бросила я. – Спасайся, кто может!
А кто не спрятался, сам виноват, если что!
— Мамочки! – Кактуся метнулся к комоду.
Я толкнула Чонгука за папино кресло, а сама рыбкой нырнула следом.
— Мои бигудя! – завопил ежик и начал карабкаться на лестницу.
— Помогите! – завопила Розэ.
— А-а-а-а-а! – громче всех протрубила, словно слон, леди Ланьюн.
А предмет переполоха, хомяк Хохотундель, дорос до размеров хорошо раскормленного бегемота и бросился на поиски семечек. Которые прятались в корсаже моей свекобры. От его скачков по гостиной люстра закачалась, как маятник, мебель посыпалась на пол, а половицы застонали столь жалобно, будто были живыми.
Мать Чонгука пустилась наутек и, должна признать, развила немалую скорость для воспитанной леди, которой подобает ходить степенно и с важным видом. Хомка, рыча, как озверевший тигр, большими скачками понесся за ней, изрыгающей такие ругательства, которые и в порту редко услышишь.
Дорожки из вожделенных «се-е-е-му-у-у-ше-е-ек», которые оставались на полу, несколько притормаживали погоню, ибо каждое семечко Хохотундель трепетно всасывал, как хобот слона. Правда, он делал это слишком быстро, чтобы моя свекобра смогла успеть сбежать.
— К дивану тесни его! – вдруг пронесся по бедной гостиной громкий крик.
— Тэхён! – радостно вскрикнула я.
— Чего это ты так радуешься? – тут же надулся супруг, которого вполне устраивало, что я лежу на нем.
— А то, что одна я бы с этой зверюгой не справилась, – ответила, привстав. – Но вместе с драконом – запросто!
— Заходи справа! – послушалось с другой стороны.
— Чимин! – едва не захлопала в ладоши от радости. – Теперь успех гарантирован!
— Ну знаешь, тут не только они магией владеют! – Чонгук вскочил на ноги и, не успела и слова сказать, запустил в нашего самую малость подросшего хомячка магическим шаром.
— Только не это! – простонала я, но было уже поздно – магия, врезавшись в бело-рыжую тушу, окутала ее голубым облаком.
Из которого выскочил тот же Хохотундель, только в два раза крупнее.
— Как, однако, любопытно, – пробормотал маг.
— Идиот! – бросил Тэхён, зыркнув на него. – Лиса, зачем ты за него замуж пошла?
— Я попросил бы… – начал Чонгук, но замолчал, увидев, несущегося на нас хомяка. – Лиса! – он переместил меня за свою спину.
— Не мешай, – я обогнула его по дуге, добежала до леди Ланьюн, которая грохнулась в обморок, и начала шарить у нее за корсажем.
— Ты такой шалун, эльвовище мое ненасытное! – пробормотала она, начав приходить в себя. – Иди же ко мне, поиграем в жезл и гостеприимную пещерку!
— Попозже поиграете, – фыркнула я и, собрав горсть семечек, подняла кулак вверх. – Хохотундель, беги сюда, тут вкусняшечки!
— Бегу-у-у-у! – зычным рыком пронеслось по гостиной, и чудище побежало ко мне.
— Давайте! – крикнула я.
— Даем! – Чимин пробормотал заклинание в ладошку.
Диван, заскрипев, подпрыгнул и метнулся к Хохотунделю. Врезался на лету в бок нашей зверюги и уронил его на пол.
— Тэ! – скомандовала тут же, и дракон отправил сверху массивный шкаф.
— Держите! – я подскочила к этой мебельной куче, под которой уже начал приходить в себя хомячок.
— Держу, – Пит обвился телом вокруг лап Хохотунделя.
— Спасибо, червячок, – облегченно выдохнула и, упав на колени, начала читать заклинание, во время которого хомка должен был быть неподвижен – насколько это возможно.
— Твоя мама не могла придумать лекарство покороче? – пробурчал Тэхён, навалившись на шкаф, чтобы не дать ворочающейся зверюге вскочить.
По его лицу пошла волнами проявляться чешуя, и я краем глаза успела заметить, как зачарованно глазеет на нашего красавчика Розэ. Вот ведь любвеобильная ящерица, даже эту ледышку зацепить своим обаянием успел, ни капли не стараясь!
— …обратись, как был! – закончила я и с силой дернула на себя Пита – за секунду до того, как шкаф впечатался в пол. – Все живы? – вынула из колец питона хомяка. – Хохошечка, ты как?
— А что было? – он, такой маленький, что казался невесомым на ладони, открыл глазки-бусинки. – Неужто я опять? – оглядел царящий вокруг разгром. – Ой-е-еушки, неужели это моих лапок дело?
— Ага, мышка пробежала, хвостиком махнула, – хохотнул Тэхён.
Я посмотрела по сторонам. Кот сидел на крохотной полочке на стене. На руках у него испуганно хлопала глазенками та самая мышка, от которой он в последнее время драпал во все четыре магические лапы. Ежик раскачивался на люстре и, кажется, ему эти покатушки нравились. Как он там оказался, любопытно? Остальные, слегка помятые, были живы и даже здоровы.
Отделались минимальным ущербом, стало быть. Вокруг, конечно, бардак такой, будто… огромный хомяк носился! Ну, бывало и хуже. Ничего, приберемся. Вот когда у нас однажды индюк научился открывать порталы, была беда! А сейчас ничего, мелкие шалости.
— Не переживай, – я улыбнулась Хохотунделю, которому было не до смеха – в глазах малыша стояли слезы. – Будем считать, что сделали перестановку. Хоть картина уцелела! – я с любовью посмотрела на портрет нашей семьи, висящий над камином.
Хрясь! Картина, которая будто только и ждала, когда на нее обратят внимание, рухнула прямо на канделябры, проткнувшие полотно насквозь.
— А-а-а-а-а-а-а! – Хохотундель разрыдался в три ручья.
— Теперь еще и потоп, – вздохнула я, и отдав малыша Чимину, подняла остатки портрета.
Вещи – всего лишь вещи, так меня учил папа. Не стоит придавать им большого значения. Это же не близкие и любимые, которых не заменить никем. А стул, шкаф, диван можно и новые купить, невелика беда!
— А что это было? – шепнул Чонгук, подойдя ко мне.
— Хохотунделя один злой маг сделал оружием, – пояснила я. – Когда рядом семечки, он… Ну, ты видел. Моя мама долго снимала это заклятие, но смогла лишь немного уменьшить. Тогда придумала блокирующее заклинание. Я его произнесла только что, и хомка стал нормальным.
— Мне жаль, что среди магов встречаются такие ублюдки, – помрачнев, ответил муж.
— Кстати, магией ударной против них нельзя, запомни на будущее, – добавила я. – Они ее как бы впитывают, и все только усугубляется.
— Понял.
— Чимин, Тэхён, спасибо вам огромное! – улыбнулась гостям, которые нагрянули как раз вовремя. – А теперь пойдемте ужинать, жаркое Джису ждет! Мы заслужили вкусняшки!
***
— И что это ты делаешь? – поинтересовалась я у супруга, который начал снимать рубашку, войдя в спальню после ужина.
— Раздеваюсь, – ответил он и принялся за брюки.
— Уговор был другой, – я прищурилась. – Нами был достигнут компромисс, дабы, как ты выразился? Чтобы даже куры не ржали, узнав, что жена выперла тебя из опочивальни в первую брачную ночь!
— И чтобы тебе не пришлось объяснять, почему от тебя муж в такую ночь сбежал! – напомнил маг.
— Не увиливай, – не повелась я. – Ты провел ночь в постели с женой…
— Как звучит! – перебил он, ухмыльнувшись.
— А теперь проваливай спать в другую спальню!
— Это звучит гораздо хуже! – вздохнул.
— Ничего и слышать не хочу! Вон! – указала на дверь.
— Пожалуйста, разреши мне остаться, я буду себя хорошо вести, честное слово! – маг скорчил умильную мордашку.
— Ты уже взрослый, не занимайся ребячеством!
— Лиса, это важно, – он посерьезнел.
— Ну, что еще придумаешь? – склонила голову на бок, приготовившись отметать его аргументы.
У моего супруга неистощимая фантазия, воистину!
— Ничего не буду придумывать, скажу правду, – он сел на край кровати. – Моя мать будет презирать меня, если узнает, что наш брак фикция. Она и так меня не любит, – он усмехнулся печально, – ты сама все видела. А так и вовсе презирать начнет.
Нет, это нечестно! Я закусила губу, глядя на него, такого грустного, потерянного, никогда не знавшего материнской любви. К тому же, Гук прав, если я выпру его из супружеской опочивальни, леди Ланьюн на удобрения изойдет. А ему, как любому ребенку, пусть даже великовозрастному, нужна любовь матери и ее одобрение. Даже если крайне не повезло заполучить волей жестокой судьбы именно такую родительницу.
— Можно мне остаться? – прошептал, заглянув в мое лицо. – Я, правда, ничего не буду делать. – Подумав, несмело улыбнулся и добавил, – если только ты сама не захочешь.
— А ты оптимист! – рассмеялась в ответ.
— Так можно?
— Можно! Но… ай, что ты делаешь? – вскрикнула, когда он подхватил меня и закружил по комнате. – Поставь ведьму туда, откуда взял, немедленно!
— Спасибо, хитропопля моя! – прошептал маг, бережно опустив меня на ноги. – Спасибо!
— Это кто еще хитропопля, большущий вопрос, – я погладила кожу на его груди.
Такая гладкая и приятная! С запозданием поняла, что стою и глажу мужа, а он замер и явно наслаждается этим!
— Так, спать! – скомандовала, отступив. – Денечек выдался – врагу не пожелаешь!
— Это уж точно, – маг нырнул под одеяло. – Мне этот хомка в кошмарах теперь сниться будет!
— Ничего, привыкнешь, – я задула свечи и тоже легла, думая о том, что предпочла бы хоть всю ночь спасаться бегством от Хохотунделя, лишь не вернулся тот кошмар с братом и жуткими воронами, клюющими мои руки.
Все, что угодно, только не это.