Мой секрет

Утро Арисоль всегда начиналось не с будильника, а со щебетания птиц за окном и маминого поцелуя в щёку. Она выпрыгивала из кровати и бежала на кухню, где её уже ждали фирменные папины блинчики в форме солнышка с глазами из изюма и улыбкой из клубничного джема.

В её мире каждый день был приключением. Она могла часами играть в принцессу, спасающую мир от злого дракона, используя в качестве замка старый диван, а в качестве меча - деревянную ложку. Друг приходил к ней во двор, и тогда начинались настоящие сражения с воображаемыми монстрами.

Коленки всегда были сбиты, а щеки были красными, но её это не волновало. Она знала, что мама всегда поцелует больное место, и оно сразу заживёт. А папа расскажет смешную историю, которая заставит её забыть о любой царапине.

Вечером, уставшая и счастливая, она засыпала на руках у мамы, слушая её тихий голос, читающий книжку о путешествиях. Арисоль тоже мечтала отправиться в путешествие с родителями.

Она могла часами смотреть на облака, придумывая, на что они похожи - на зайчиков, на корабли, на огромных динозавров. Арисоль верила, что если загадать желание, глядя на падающую звезду, то оно обязательно сбудется.

Её смех был звонким и беззаботным, он разносился по двору и заражал всех вокруг. Она бегала босиком по траве, ловила бабочек, собирала цветы в букеты, и её сердце наполнялось радостью. Она была уверена, что так будет всегда.

Но, как правило, в жизни, не всегда бывает всё радужно.

Отец был болен. Психически болен. И, он старался как можно дольше молчать об этом, и не беспокоить Агнесс, что уж говорить об Арисоль. Она была его маленькой принцессой, о которой он мечтал 3 года. Он не мог позволить болезни взять над его эмоциями вверх.

В один из моросистых дней, Арисоль качалась на качелях во дворе, пока ветер играл с её волосами. Она ждала отца, он всегда возвращался с работы примерно в это время. Она всегда бежала встречать его, чтобы получить порцию крепких объятий, и интересных историй из взрослой жизни.

Но сегодня было что-то не так. Когда отец появился вдали, он был другим. На его лице не было той самой широкой улыбки, вместо этого Арисоль разглядела его пустой и отстранённый взгляд.

- Папа? - отец, молча, прошёл мимо, не обратив на дочь никакого внимания.

Арисоль застыла, она прежде никогда не видела отца таким. Обычно, заметив её издалека, он тут же бежал к ней на встречу, и раскрывал руки для объятий. Сегодня же всё было по другому. Что могло случиться? А вдруг его уволили? Или, вдруг ему нужно уехать в командировку?

Юнги вошёл в дом и направился прямиком в спальню, где отдыхала жена. Агнесс сразу поняла, что с мужем что-то не так, закрыв за ним дверь, она поняла его без слов. Неужели болезнь начала снова прогрессировать? Неужели он снова совершил какой-то проступок? Юнги поднял на жену глаза полные слёз, и кивнул. Убил. Он снова убил человека.

Арисоль подошла ближе, и прислонила ухо к двери, пытаясь разобрать хоть что-то из их разговора. Слышались лишь приглушённые голоса, а затем отец заныл от боли, держась за сердце. Сквозь щель в двери, Арисоль увидела, как отец закрыл лицо руками, и начал повторять одну и ту же фразу:

- Только бы она не услышала.

Арисоль испуганно отскочила, она сразу поняла, что речь идёт о ней. Но почему папа не хочет рассказать ей? Почему он прячется и не хочет делиться секретом?

На следующий день, мать вела себя так, словно не разговаривала с отцом. Арисоль её ни о чём не спрашивала, а лишь помогала вытирать пыль с нижних полок. Она слышала обрывки их разговора, доносившиеся с кухни. Мать говорила тихо, но в её голосе слышалось раздражение и боль.

- Так больше продолжаться не может. - услышала Арисоль оборванную фразу матери. - Ты должен лечь в клинику.

Клинику? Значит, отец действительно болен? Арисоль застыла на месте, сжимая в руках мокрую тряпку. Сердце начало бешено колотится, а по спине пробежал холодный пот.

- Я не могу оставить вас, на что вы будете жить? - внезапно спросил отец. Мать развела руками и ответила всё с тем же раздражением.

- Это уже не мои проблемы, Юнги. Я просила тебя пойти на лечение и не раз. Ты говорил, что всё образуется. - она сделала паузу, и закрыла дверь кухни. - И где же образовалось? Ты ведь понимаешь, что тебя могут посадить?

Арисоль закончила уборку, и лишь заметила, как родители в очередной раз разругались. Пыль вытерта, а на душе - тяжесть и боль. Она не знала, как заглушить эту боль, поэтому решила выйти на улицу. Но на улице её встретила такая же унылая картина, как и дома. Моросил мелкий противный дождь, от которого хотелось спрятаться в тёплое одеяло. Серые тучи затянули небо, намекая на то, что скоро пойдёт сильный ливень. Арисоль шла уже по знакомой ей тропинке к детской площадке.

На горке, под навесом крыши сидел её лучший друг Юджун. Он сидел, обхватив колени руками, и тоже выглядел потерянным и одиноким. Арисоль неловко улыбнулась, хоть кто-то знакомый в эту моросистую погоду вышел на улицу. Она медленно подошла к нему и тихо села рядом, не говоря ни слова. Она просто хотела, чтобы он знал, что она рядом и что она чувствует себя такой же потерянной и одинокой.

Юджун словно не заметил её появления, он продолжал смотреть на землю пустым взглядом. Дождь усиливался, а мелкие капли стекали по его щекам. Они частенько сидели рядом и молча, поддерживали друг друга. Через некоторое время Юджин, словно очнувшись, слегка приобнял её за плечи. Это был обычный дружеский жест, но Арисоль уже чувствовала себя лучше.

- Что случилось?

- Отец, он... - Арисоль шмыгнула носом, а глаза наполнились слезами. - Он болен, а мама не хочет говорить причину.

- Арисоль, мне...

- Я видела как ему плохо, Юджун. Я видела боль в его глазах, но я не знаю, чем он болен, и мне тяжело. - Арисоль закрыла лицо руками, по щекам текли слёзы. Она боялась за отца, за его здоровье.

Юджун крепко обнял Арисоль, прижимая её к себе так сильно, как только мог. Он не знал, что сказать, чтобы утешить её. Юджун молча, гладил её по волосам, пока она не перестала плакать. Потом, осторожно отстранившись, он вытер её слёзы и посмотрел прямо в глаза.

- Может, тебе стоит поговорить с отцом?

- Нет. - тут же выпалила Арисоль. - Отец ни за что не скажет. Он скажет, что всё хорошо, чтобы я не переживала. - Юджин нахмурился. Он понимал что ситуация лишь усугубляется, нужно было что-то предпринять и как можно скорее.

В одно прекрасное солнечное утро, мама собирала вещи Арисоль, она не понимала что происходит. Неужели родители разводятся, и ей придётся жить с матерью? Или ещё хуже, мама решила бежать от проблем и не помогать папе с его болезнью? Мать с такой злостью бросала вещи дочери в чемодан, что вещи снова приходилось складывать.

- Мама, что ты делаешь? Мы куда-то уезжаем? - спросила Арисоль сонным голосом.

Мать, не останавливаясь, продолжала собирать вещи. Её лицо было напряженным, брови нахмурены, губы сжаты, а взгляд отстранённым.

- Одевайся быстрее, нам нужно уходить.

Арисоль послушалась. Она не знала, что происходит, но чувствовала, что спорить бесполезно. С тех пор как отец заболел, всё пошло наперекосяк. Арисоль надела то, что первое попалось под руку: свитер с джинсами, а после вышла в коридор. Там стоял отец. Он смотрел на них, прислонившись к стене, его глаза были всё так же пусты, как и в тот вечер. В горле Арисоль пересохло. Она не могла уйти, не попрощавшись с ним. Ей было всё равно на то что ним произошло, ей было всё равно, что он болен. Он был её папой, и она любила его. Словно зачарованная, она подошла к нему и, не поднимая глаз, обняла его за ноги. Она почувствовала, как он напрягся, замер, словно не ожидал этого.

Она прижалась к нему, боясь оторваться. Она чувствовала запах его одежды, такой знакомый и родной. Она хотела запомнить этот момент навсегда. И тут, словно сквозь толщу льда, Арисоль почувствовала ответное движение. Отец, словно очнувшись, опустил на нее дрожащие руки и обнял. Это были неуверенные, робкие объятия, но они были полны любви и боли. Арисоль почувствовала, как он сдерживает слезы. В этот момент она поняла, что теряет его. А вдруг они видятся в последний раз? Он уедет в клинику, и больше его не выпустят. Страх снова играл с ней, заставляя сердце сжаться от невыносимой боли.

- Хватит! - крикнула мать, прерывая их идиллию. Она грубо схватила дочь за руку, отрывая её от отца.

Арисоль почувствовала, как отчаяние захлёстывает её. Она в последний раз посмотрела на отца, словно прощаясь, и покинула дом вместе с матерью. Мать тащила ее за собой, не давая опомниться. Арисоль обернулась, но отец остался стоять в коридоре, словно статуя, наблюдая за их уходом.

Солнечный день, который казался таким прекрасным, теперь казался мрачным. Он перестал приносить радость и превратился в настоящий кошмар. Они шли, молча, мать крепко держала её за руку, словно боялась, что она убежит. Арисоль не знала, куда они направляются. Ей было страшно, но она молчала, боясь ещё больше разозлить мать. Наконец-то они остановились у знакомого домика, это был дом Юджуна и его бабушки. Старушка была доброй, отзывчивой, весёлой, и всегда была рада прийти на помощь семье Арисоль. Стоило бабушке Юджуна увидеть их, как ее лицо помрачнело. Она без лишних вопросов впустила их в дом, словно и так все понимала. Внутри было тепло и уютно, пахло свежей выпечкой и травами. Мать, обращаясь к бабушке Юджуна, произнесла тихим усталым голосом:

- Пожалуйста, присмотри за Арисоль, пока мы с Юнги будем в отъезде.

Бабушка Юджуна нахмурилась, внимательно посмотрела на Арисоль, а затем кивнула.

- Всё настолько серьёзно? - мать устало выдохнула, смахивая слёзы с глаз. - Не беспокойся, дорогая. Поезжайте, Арисоль будет в безопасности.

Слова матери звучали в голове Арисоль как приговор. Она уедет с отцом, оставляя её на попечении бабушки Юджуна. Бабушка Юджуна обняла Арисоль, а мать, бросив на нее короткий прощальный взгляд, молча, вышла из дома. Арисоль смотрела ей вслед, пока дверь не закрылась за ней, отрезая ее от всего, что она знала и любила.

Бабушка Юджуна ласково провела рукой по волосам Арисоль, пытаясь хоть как-то успокоить дрожащего ребёнка. В её взгляде читались глубокая печаль и сочувствие, но Арисоль словно не чувствовала её прикосновений. Она застыла на месте, уставившись на закрытую дверь.

В голове у нее крутились мысли. Родители уехали. Значит, отец уезжает в больницу? Надолго? И если он уедет в больницу, а мама останется... Значит, она вернется одна? Неужели их объятия в коридоре были последними? Неужели она больше никогда его не увидит? Внезапно ее пронзила страшная мысль. Что, если он никогда не вернется? Что, если он... умрет? От этой мысли у Арисоль перехватило дыхание. Сердце бешено заколотилось в груди, а на глаза снова навернулись слезы.

- Папочка...

Страх снова сковывал её изнутри, она боялась узнать от матери самую ужасную новость: твой папа больше не придёт к тебе.

Как бы, не пыталась бабушка Юджуна утешить Арисоль, всё бесполезно. Девочка сидела у окна, и разглядывала каждую деталь на улице. Она всё пыталась разглядеть папу и маму сквозь толпу, она надеялась, что всё что произошло за последние несколько недель неправда. Папа вернётся, обязательно вернётся, и они снова будут все вместе. Сидеть у камина, пить горячий шоколад и рассказывать друг другу смешные истории.

У родителей была ситуация не легче, атмосфера больничных стен давила со всех сторон. Агнесс нервно теребила края своего платья, что не скажешь о Юнги. Он был на удивление спокойным, будто не переживал, а знал всё наперёд. Наконец врач, мужчина средних лет с усталым взглядом, тяжело вздохнул и отложил папку с анализами в сторону. Он долго смотрел на них, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы навести на здравый смысл.

- Результаты обследования показали, что помимо шизофрении, у Юнги ещё целый ряд психических расстройств. Они прогрессируют, и... - на мгновение врач замолчал, и посмотрел на Агнесс. - Если ваш муж не ляжет в ближайшее время в психиатрическую клинику, это может плохо кончится.

Агнесс закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слёзы. Юнги по-прежнему молча, смотрел в окно.

- Я понимаю, это тяжёлое решение, но подумайте о своей дочери. Ваш муж нуждается в постоянном наблюдении и лечении. Если мы упустим время, последствия могут быть необратимы. Ещё раз повторюсь, ваш муж может стать опасен для общества.

В кабинете снова воцарилась тишина, тяжёлая и напряжённая. Агнесс плакала, Юнги молчал, а врач ждал ответа, понимая, что от этого решения зависит их будущее, будущее их семьи, будущее их дочери.

Агнесс медленно протянула руку и осторожно коснулась Юнги. Он вздрогнул, словно от прикосновения к чему-то горячему, и медленно повернулся к ней. В его глазах читались боль, страх и отчаяние. В ответ он сжал её руку так крепко, словно хватается за последнюю надежду на жизнь. Это был жест отчаяния, жест мольбы о помощи.

- Я не хочу, - тихо прошептал он, глядя ей в глаза. - Я не хочу туда.

Врач попытался что-то сказать, но Юнги перебил его, повысив голос:

- Я знаю, что вы скажете! Я знаю, что вы мне предложите! Уколы, таблетки, терапия... Я всё это видел! Я знаю, чем это заканчивается!

Он отпустил руку Агнесс и сжал виски руками, пытаясь остановить поток мыслей.

- Юнги, подумай о нашей дочери! - выкрикнула Агнесс, поднимаясь со стула.

В этот момент что-то изменилось в лице Юнги. Он словно протрезвел, очнулся от ночного кошмара. Его взгляд перестал быть пустым и отстраненным, в нем появилась искра осознания, которая в миг потухла.

- Малышка... - совсем тихо сказал Юнги, вытирая слёзы с щёк.

- Не уж то, ты хочешь, чтобы она видела в тебе монстра? Чтобы она боялась тебя? - голос Агнесс дрожал, но она продолжала говорить, пытаясь достучаться до его разума. - Если не ради меня, то ради нашей дочери, Юнги. Я прошу тебя. - врач протянул Агнесс салфетку, чтобы она вытерла свои слёзы.

- Доченька... - Юнги начал тяжело дышать, его тело било мелкой дрожью, но он заставил себя выпрямиться и посмотреть на врача. - Я согласен. - Юнги подошёл к Агнесс, и взял её за руки. - Дорогая...

- Юнги, ты должен отправиться на лечение сегодня, и это не обсуждается. - мужчина кивнул, и снова подошёл к окну. Машина психиатрической помощи уже стояла на улице.

- Господин Юнги, прошу, пройдите с нами. - в коридоре показалось несколько врачей и санитаров. Посмотрев на жену, Юнги с Агнесс вышли в коридор, а затем их ждала машина.

Бригада медиков довольно быстро уложила Юнги на носилки, фиксируя ремнями его руки и ноги. Он не сопротивлялся, он был словно в трансе. Все происходящее казалось ему каким-то страшным сном, от которого он никак не мог очнуться. Юнги понимал, что это необходимо, но страх все равно брал над ним вверх. И в этот момент он вспомнил о своей дочери. О её улыбке, о её смехе, о её глазах, смотрящих на него с любовью и восхищением. Он начал вспоминать: как она любила, когда он подбрасывал её в воздух, как она смеялась, когда он её щекотал, как она засыпала у него на руках, слушая его сказки. Мысли об Арисоль наполняли его сердце теплом и надеждой. Он понял, что всё это - лечение, - он делает ради неё. Чтобы она могла жить нормальной жизнью, чтобы она могла быть счастлива, и могла гордиться им.