[GL] От чёрного и белого израненное сердце

!Перевод не наш. Разрешение на публикацию перевода получено!
Переводчица: Тело Тимады.

Решив, что Ци Янь молчит, потому что потрясена сложной системой столичного чиновничества, Гунъян Хуай похлопал её по плечу, шёпотом утешая:

- Многие правила двора разрабатывались и накапливались веками, даже я не могу до конца понять, как они работают. Течжу не стоит беспокоиться, мы можем знакомиться с ними постепенно, решая проблемы по мере поступления.

Ци Янь кивнула: теперь план заключался в том, чтобы просто выжидать и наблюдать, реагируя в зависимости от ситуации.

Великое дело её мести было прямо перед глазами. Она только что вошла в ворота, которыми грезила десять лет, и не собиралась сдаваться на полпути.

Более того, этот инцидент напомнил ей, что то, что она собиралась сделать, было так же невозможно, как взмыть в небеса. Но она не просто собиралась достичь небес; она проткнёт это небо и, полное дыр, оно рухнет на тлеющую землю.

Вошёл евнух, и все разговоры разом прекратились.

- Передаю слова Его Величества, все цзиньши вызываются в зал!

Одетый в придворный наряд Наньгун Жан восседал выше всех. Войдя, учёные преклонили колени и трижды прокричали:

- Да здравствует император.

Столичные чиновники третьего уровня и выше также присутствовали на банкете. Они сидели в правой части большого зала, а цзиньши - в левой.

Наньгун Жан взмахнул широким рукавом:

- Да начнётся пиршество!

Зазвучала музыка и зал наводнили дворцовые служанки, подающие яства.

Хотя это был императорский банкет, меню было очень скромным: всего три вида фруктов, небольшая порция риса и тарелка нарезанного кубиками белого мяса с коричневым соусом.

Восемь евнухов внесли большой сосуд с благоухающим вином.

С помощью половников служанки разливали вино по множеству чарок, затем ставили на поднос и разносили чиновникам и учёным.

Одна из служанок опустилась на колени перед Ци Янь и поставила чару и сосуд с вином на её стол.

Ци Янь никогда раньше не видела такого сосуда. Он был сделан из бронзы, а высота его составляла пятнадцать сантиметров. У него было две ручки, на стенке вырезан двухголовый зверь, три ножки, крышка, а на одной из ручек висел бамбуковый ковш для вина.

Блюда были расставлены, вино подано. Наньгун Жан первым придвинул к себе палочки для еды. За ним последовали чиновники, а затем и цзиньши, сидевшие по левую сторону.

Во время банкета император обсуждал политику с группой министров, время от времени спрашивая мнение чжуаньюаня Лу Бояня и банъяна Гунъян Хуая.

Оба они происходили из знатных семей, в зале присутствовали их отцы. Они отвечали, тщательно обдумывая каждое слово, и были осторожны в каждом суждении. К счастью, Наньгун Жан лишь слабо улыбался и кивал в ответ. Тем не менее, после нескольких вопросов, на их спинах выступили капельки пота.

Наньгун Жан время от времени бросал взгляд на Ци Янь, но так ни разу и не обратился к ней.

Вино продолжало литься рекой, многие выпили уже не одну чашу. Ци Янь, «не употреблявшая спиртное», налила себе чару, но лишь делала вид, что пьёт, прикрывая рот рукавом.

Наньгун Жан погладил бороду. Он сказал Лу Цюаню, сидевшему по правую сторону от него:

- Дорогой сановник не просто принёс мир Нашему царству, но и воспитал для двора два таланта: гражданского и военного. Мы очень довольны.

Лу Цюань встал. Он вышел, держа в руках нефритовую скрижаль, затем поклонился и сказал:

- Этот старый чиновник смеет просить милости Вашего величества.

Наньгун Жан прищурился и сказал с улыбкой:

- О? Дорогой сановник может говорить.

- Этому дряхлому подданному уже за пятьдесят, и у него всего два сына. Моему второму сыну Чжунсину уже за двадцать. Он ещё не женился и не брал наложниц. Этот подданный осмеливается просить...

- Ха-ха-ха! - Наньгун Жан хлопнул в ладоши, громко рассмеявшись. Твёрдым голосом он прервал Лу Цюаня:

- Дорогой сановник Лу, мы и правда, словно братья с разными фамилиями, думаем об одном и том же.

- Ваше Величество, этот дряхлый подданный...

- Таньхуа Ци Янь, выйди вперёд.

В большом зале мгновенно повисла тишина. Все устремили свои взоры на Ци Янь. В глазах Гунъян Хуая мелькнула тревога. Ци Янь поджала губы, бесшумно встала и опустилась на колени в центре комнаты.

- Этот учёный здесь.

- Ци Янь, внемли Нашему указу.

- Слушаюсь.

- «Избранный талант» восьмого года Цзинцзя, учёный из провинции Цзинь, Ци Янь. Несмотря на скромное происхождение, ты образован, талантлив и красив. У Нас есть любимая законная дочь, принцесса Чжэньчжэнь, четырнадцати лет, ещё не обручённая. Мы решили, что ты станешь её избранником.

Ци Янь почувствовала, что мир вокруг неё рушится. Она стояла на коленях на ледяном полу, замерев словно статуя. Тем временем Наньгун Жан безразлично отвернулся, заговорив с Лу Цюанем:

- Мы давно знаем о намерениях дорогого сановника, и слышали, что Наш второй племянник хорошо ладит со второй принцессой Шунюй. Лу Цюань, внемли Нашему указу!

- Этот дряхлый подданный слушает.

- Второй молодой господин из поместья Великого коменданта, Лу Чжунсин, сведущ в литературе и военном деле, талантлив и красив; Мы с дорогим сановником Лу близки с юности. Теперь наши семьи будут связаны ещё крепче. Императорским указом, Мы назначаем Лу Чжунсина мужем второй принцессы.

Морщинистое лицо Лу Цюаня дрогнуло. Разумеется, Наньгун Жан видел его насквозь, но ведь и он его тоже? Лу Цюань поднял вопрос о браке на банкете, надеясь, что Наньгун Жан, помня о прошлом, не отвергнет его предложения перед толпой чиновников.

Однако Лу Цюань никак не мог предположить, что Наньгун Жан выдаст свою любимую дочь за кого попало лишь затем, чтобы она не досталась семье Лу!

Тогда Лу Цюань почувствовал, что обречён: похоже, император и правда решил искоренить род Лу...

- Этот дряхлый подданный благодарит Ваше Величество за милость!

- Ваше Величество мудры!

- Поздравляем Ваше Величество.

***

Наньгун Жан немедленно вызвал прорицателя, чтобы выбрать благоприятную дату для бракосочетания. Таковой в течение трёх лет стал восьмой день двенадцатого месяца этого года. И хотя шесть месяцев на подготовку - срок небольшой, но, приложив максимум усилий, вполне осуществимый.

Когда дата была выбрана, Наньгун Жан присвоил Наньгун Шунюй титул Чжуохуа. Лу Чжунсин и Ци Янь получили статусы мужей высшего ранга третьего уровня.

Больше всего этому обрадовался не кто иной, как Лу Боянь. Согласно законам царства Вэй, фумы* - это подданные правящей династии. Единственное, что у них есть - это официальный ранг без реальной власти. Как и евнухи, они не могут участвовать в политике.

(П/П: Фума - муж принцессы, зять императора). То, что беспокоило его вот уже десять лет, наконец, разрешилось. Теперь он был молод и успешен, а тот, кто угрожал его будущему, должен был навсегда распрощаться с двором!

Ци Янь не могла вспомнить, что произошло после оглашения воли императора...

Голос Наньгун Жана становился всё тише, а звуки поздравлений отдавались звоном в её ушах.

Она не могла вспомнить, кто поднял её с ледяного пола, и как она покинула дворец после окончания банкета.

Когда карета, доставившая её обратно в поместье, остановилась у ворот, извозчик раздвинул шторы и несколько раз окликнул её. Ци Янь пришла в себя. Спотыкаясь, она вернулась в спальню и сразу же рухнула на кровать...

Всю ночь ей снились какие-то обрывочные сцены. Когда она открыла глаза, солнце было уже высоко в небе.

Ци Янь тихо простонала, чувствуя слабость во всём теле, её голова словно раскалывалась от боли. Горло горело; её тошнило.

Болезнь протекала тяжело. Ци Янь целый день пролежала в постели. Всех, кто приходил навестить её, польстившись на статус, дворецкий отсылал восвояси, даже Гунъян Хуая.

Тем временем две принцессы семьи Наньгун закончили смотреть парад, и вместе с Лу Чжунсином любовались праздничными фонарями. Они покатались по озеру на лодке, отведали местных деликатесов, а затем вернулись в поместье, счастливые и ни о чём не подозревающие.

Ведя старшую сестру за руку, Наньгун Цзиннюй ласково спросила:

- Ну что, сестрица сегодня было весело?

Наньгун Шунюй кивнула, и расслабила брови, наконец отпуская напряжение, скопившееся за несколько дней. Она сжала руку Наньгун Цзиннюй и искренне сказала:

- Спасибо, Цзиннюй.

Сёстры вернулись в спальню и поговорили по душам. Наньгун Цзиннюй боялась темноты, а потому спала с Наньгун Шунюй.

Указ об их двойном браке пришёл на следующее утро. Новость поразила их словно гром, однако реакции сестёр различались как небо и земля. Наньгун Шунюй долго стояла в оцепенении, после чего поблагодарила императора за милость. Она приняла указ со смертельно бледным лицом.

Её тело покачнулось, и она бы упала, если бы не подоспела Наньгун Цзиннюй.

Реакция же Наньгун Цзиннюй была гораздо более бурной. Она отбросила предназначавшийся ей указ, а затем выхватила свиток из рук Наньгун Шунюй и бросила его на пол.

Евнух, передавший указы, судорожно встал на колени и несколько раз ударился головой о пол.

- Сестрица, жди здесь! Я сейчас же войду во дворец и разыщу отца-императора.

Из глаз Наньгун Шунюй потекли горячие слезы. Прикусив губу, она остановила Наньгун Цзиннюй, схватив за руку.

Евнух продолжал унижаться, и Наньгун Цзиннюй больше не могла его слушать. Она обернулась и снисходительным тоном сказала:

- Возвращайся во дворец. Я сама объяснюсь с отцом-императором.

Евнух рассыпался в благодарностях, как будто ему объявили амнистию, а затем вышел из зала.

Толпа дворцовых служанок тоже благоразумно удалилась, оставив сестёр одних. Всё ещё держась за руку Наньгун Цзиннюй, Наньгун Шунюй, наконец, позволила себе издать горестный всхлип.

Наньгун Цзиннюй почувствовала комок в горле. Её глаза покраснели.

Когда она получила указ, первой её реакцией было сопротивление. Хотя ей рано или поздно придётся выйти замуж, Наньгун Цзиннюй чувствовала, что ещё не готова, и хочет ещё несколько лет свободы.

Но когда она увидела свою старшую сестру в таком состоянии, её слезы уже невозможно было остановить.

Видя беспомощность Наньгун Шунюй, отчаяние и печаль в её миндалевидных глазах, а также сильную хватку сестрицы, которая всегда была такой нежной, в голове Наньгун Цзиннюй внезапно промелькнула фигура Ци Янь.

Тот хрупкий учёный, что растянулся на спине лошади, от страха не смевший пошевелиться. Складной веер, которым так дорожила её сестра, и каллиграфия, которая привлекла внимание Шунюй с первого взгляда. У Наньгун Цзиннюй отвисла челюсть. В этот момент она вдруг поняла. Её сестрица по уши влюбилась в этого пастуха-отшельника!

Она с усилием вырвала руку из цепкой хватки Наньгун Шунюй, подняла императорский указ, лежащий на полу, и слова «Избранный талант Ци Янь из провинции Цзинь» обожгли глаза Наньгун Цзиннюй.

Внезапная помолвка ничто по сравнению с тем, что ей придётся выйти замуж за того, кто был по сердцу её сестре!

Может быть поэтому сестрица заплакала от отчаяния? Из-за того, что её возлюбленный женился на её младшей сестре?

Наньгун Цзиннюй хотела вытереть ей слезы, но её ноги были словно прикованы к земле. Она не знала, как взглянуть ей в глаза.

- Сестрица, не плачь. Я сейчас же разыщу отца-императора! - даже если Его Величество был непреклонен, она все равно должна была попытаться уговорить отца-императора выдать её замуж за Лу Чжунсина, а Ци Яня вернуть сестрице!

Наньгун Шунюй кинулась на Наньгун Цзиннюй и крепко обняла её. Крупные капли слёз одна за другой катились по её щекам:

- Не уходи...

- Почему? - непонимающе спросила Наньгун Цзиннюй.

Наньгун Шунюй ответила, подавляя всхлипы:

- Указ уже издан, император не отказывается от своих слов. Сестрёнка... Прошу, услышь меня на этот раз! Отец-император... Отец-император не станет тебя слушать, - Наньгун Шунюй плакала всё сильнее, но её отчаяние было вызвано не только неразделённой влюблённостью в Гунъян Хуая.

Она плакала о том, как несправедлива жизнь. Она оплакивала собственное бессилие; несмотря на то, что в её сердце были тысячи возражений, она никогда не сможет быть такой же свободной, как её младшая сестра. Конечно, Наньгун Цзиннюй хотела заступиться за неё, но Шунюй уже думала о последствиях.

Она прекрасно понимала: хоть они и были сёстрами по отцу, их статусы разнились как небо и земля.

Отец-император никогда не стал бы наказывать Цзиннюй. Скорее он решит, что Шунюй заставила просить за себя младшую сестру, и тогда ей одной придётся нести ответственность.

Всю жизнь Шунюй не могла вздохнуть свободно. Её мать, будучи наложницей, не пользовалась благосклонностью во дворце, так что отвечать Шунюй должна была не только за себя. Она не могла позволить себе втянуть в конфликт её мать.

Лучше выйти замуж, просто выйти замуж!

Такова судьба Наньгун Шунюй.

- Сестрица умоляет тебя, не уходи, не уходи... Я, я выйду замуж! Я согласна выйти за него!

***

В поместье Ци стоял стол, полный блюд, которые уже успели остыть. Но Ци Янь по-прежнему лежала на кровати и смотрела прямо перед собой, не двигаясь.

Она пролежала вот так уже почти полмесяца. Всё, что она ела - это немного жидкой каши.

Нет большего горя, чем потеря надежды. С тех пор как в восьмилетнем возрасте на племя Чэнли обрушилось несчастье, последние десять лет каждый день она проживала с мыслью о мести.

Как бы суровы ни были тренировки женщины в маске, Ци Янь никогда не жаловалась. До тех пор, пока она могла взыскать кровавый долг, всё это было пустяком.

Преодолевая ненависть и отвращение она изучила культуру и манеры царства Вэй, без колебаний глотала странное снадобъе, уродовавшее её тело, тщательно изучала мышление и личность каждого экзаменатора, и писала, обдумывая каждое слово!

Она сблизилась с семьёй Гунъян, завоевала доверие Наньгун Вана, притворяясь льстивой и послушной. Она просчитала каждый шаг, её план был безупречен.

И всё это рухнуло из-за одного императорского указа. Не успев отомстить, Ци Янь уже ждала неминуемая гибель.

Вдруг в глазах Ци Янь вспыхнула яростная решимость: Наньгун Цзиннюй, по-видимому, была самой дорогой дочерью Наньгун Жана. Тогда... день свадьбы - её последний шанс! И пусть она не сможет убить всех врагов своими руками, она хотя бы даст Наньгун Жану почувствовать, каково это - потерять семью!

В дверь постучала служанка:

- Господин, из дворца прислали императорского лекаря. Он ждёт в гостиной.Ци Янь заставила себя сесть:

- Впусти его.

Вошедший был очень молод. Он был одет в аквамариновый халат имперских врачей, а на спине у него был медицинский чемоданчик. Он подошел к Ци Янь, затем опустился на колени, расправив халат:

- Господин фума, Его Величество был крайне обеспокоен, услышав, что Вы нездоровы; он послал этого скромного подданного, чтобы поставить Вам диагноз.

- Благодарю Его Величество за милость. Смею Вас потревожить, - Ци Янь протянула руку, затем сказала служанке: - можешь идти.

- Слушаюсь.

Как только шаги служанки затихли, императорский лекарь, который всё это время держал голову опущенной, наконец, поднял её. Он с упрёком сказал:

- Ты действительно заболела?

Ци Янь поджала уголки губ:

- Зато у тебя, как я погляжу, всё неплохо.

Оказалось, что этот молодой императорский врач - тот самый Дин Ю, которого она не видела четыре года.

Тогда Дин Ю уехал, чтобы принять участие в отборе в императорский госпиталь, который проводился раз в пять лет. Он занял первое место благодаря своим выдающимся медицинским навыкам, и его повысили с должности ассистента до императорского лекаря.

Ци Янь похлопала по месту рядом с собой:- Садись.

- Будет лучше, если я останусь стоять на коленях на случай, если кто-то войдет. Позволь мне сначала взглянуть...

Дин Ю прочитал пульс Ци Янь, нахмурился, а затем вздохнул:

- Тревога, перенапряжение. Тебе пришлось нелегко.

Ци Янь усмехнулась и печально сказала:

- Всё кончено. Ты... Будь осторожен.

Услышав слова заботы от обычно холодной Ци Янь, когда она сама была не в лучшем положении, сердце Дин Ю наполнилось теплом. Он наклонился и прошептал:

- Передаю слова наставницы.Ци Янь выпрямилась. В её глазах вспыхнул блеск надежды.

Дин Ю продолжил:

- Наставница просила передать: «чем сильнее оборона, тем слабее тыл. То, что ты - фума, может быть как благословением, так и проклятьем, всё в твоих руках».

Лицо Ци Янь прояснилось, она пробормотала:

- Но я...

Дин Ю наклонился ещё ближе:

- Судя по моим наблюдениям за последние несколько лет, этот старый вор Наньгун привязан к своей законной дочери даже больше, чем к принцам. Для тебя будет большим преимуществом стать её мужем. Что касается твоей личности, я уже придумал, как справиться с этим.

- Как?

- Наньгун Цзиннюй всего четырнадцать лет, и Наньгун Жан очень опекает её. Она молода и ничего не знает о мире. После брачной ночи вы будете жить порознь. Ты будешь навещать её только по праздникам и в день её рождения. Кроме того, чтобы остаться на ночь, принцесса должна дать своё разрешение, - они обменялись понимающими взглядами, и Дин Ю продолжил: - судя по всему, Наньгун Цзиннюй и сама не горит желанием выходить за тебя замуж. Если брачная ночь не состоится, как она узнает, что ты девушка?

Ци Янь улыбнулась, внезапно прозрев.Дин Ю был ослеплён этой улыбкой, подобной приходу весны*.

(П/П: 冰消雪融 bīngxiāo xuěróng - тают льды, сходят снега)

- Ты знаешь, как это сделать?Дин Ю кивнул. Он медленно достал бутылочку из медицинского чемоданчика; казалось, он не решался передать её.

Ци Янь без колебаний взяла её, откупорила флакон и понюхала, почувствовав странный аромат.

- Что это?

- Это снадобье, которое я разработал специально для тебя. Сам по себе приём этого препарата уменьшает воспаление и улучшает кровоток. Но если в течение двадцати четырех часов принять алкоголь, у употребителя возникнет головокружение, рвота и даже... остановка дыхания и обморок.

Ци Янь поняла: если она примет это снадобье в день свадьбы, то отключится, после того, как выпьет церемониальное вино. Так у неё будет веская причина избежать брачной ночи!

Она улыбнулась, собираясь убрать бутылку за пазуху, но Дин Ю остановил её, быстро схватив за руку.

Ци Янь спокойно посмотрела на него:

- Что случилось?

- Я сделал это лекарство в спешке, и пока не знаю, есть ли у него другие вредные побочные эффекты. Я придумаю, как быть на дежурстве в день твоей свадьбы, но всё равно советую тебе не рисковать, если только это не чрезвычайная ситуация.

- Поняла. Спасибо.

- Теперь, когда ты внутри дворца, тебе невыгодно заводить связи с придворными чиновниками. Гораздо лучше завоевать доверие принцев. Ты... используй все шансы.

Ци Янь кивнула:

- Так и сделаю.

Дин Ю встал:

- Уже поздно. Я пропишу тебе рецепт, чтобы уменьшить стресс и напитать жизненную силу.

- Дин Ю.

- Мм?

- Как наставница получила вести так быстро? - скачи гонец дни и ночи, всё равно понадобилось бы как минимум десять дней, чтобы добраться из столицы в безымянную долину. Неужели женщина в маске покинула своё пристанище? Она затаилась где-то рядом? Но это должно быть невозможно, учитывая её происхождение!

Дин Ю серьёзно взглянул на Ци Янь:

- Ты не понимаешь? Если даже ты не можешь додуматься, то как могу я?

Ци Янь улыбнулась, не говоря ни слова, и Дин Ю продолжил со вздохом:

- Ци Янь... С уверенностью я могу сказать лишь одно: мы не единственные пешки наставницы. Кто знает, сколько у неё приспешников на всех уровнях власти... Можешь пообещать, что не будешь слишком рисковать?

Ци Янь молчала.

Дин Ю глубоко вздохнул, и написал в диагнозе «перенапряжение, непривычка к климату». Прежде чем уйти, он снова сказал:

- Теперь можешь быть спокойна. Согласно правилам императорского госпиталя, врач, с которым у тебя была первая консультация, несёт полную ответственность за твоё здоровье. Я буду приходить раз в несколько дней, чтобы проверить пульс и передать вести от наставницы.

Ци Янь смотрела, как Дин Ю уходит, затем её взгляд потяжелел.

Хотя наставница скрывала свою личность все эти годы, Ци Янь всё равно смутно догадывалась, кто она такая.Конечно, она знала, что была не единственной пешкой. Четырехсотлетнее наследие предыдущей династии было большим деревом с глубокими корнями. Кто знает, сколько людей во всем дворе, или даже императорской свите всё ещё ей верны.

Но она здесь не для того, чтобы мстить за предыдущую династию; она делает всё это ради степей, и не пожалеет ради этого и тысячи смертей.

Как только указы были опубликованы на императорском совете, новость об одновременной свадьбе двух принцесс распространилась по всему городу.

Второй молодой господин семьи Лу был хорошо известен публике. В их глазах его союз с принцессой Чжуохуа был заключён на небесах.

О Ци Янь простой люд знал много меньше. Некоторые считали, что Его Величество, позволяя своей любимой законной дочери выйти замуж за учёного со скромным происхождением, показывает, что монарх и его народ - одна семья.

Число чиновников при дворе, которые могли разгадать истинные намерения Наньгун Жана, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Большинство считало, что для Ци Янь возможность жениться на Наньгун Цзиннюй - это удача трёх жизней.

Лишь те немногие, кто действительно восхищался талантом Ци Янь, например, братья из семьи Гунъян, испытывали к ней глубокую жалость.

Ци Янь заняла первое место на столичном и провинциальном экзаменах, получив титул «избранного таланта». Войти в тройку лучших уже было мечтой, к которой многие учёные стремились даже во снах. Жаль только, что из-за этого императорского указа у Ци Янь больше не было возможности реализовывать свои способности.

Однако был один человек, который ненавидел Ци Янь до мозга костей - законный второй молодой господин поместья Великого коменданта, Лу Чжунсин.

На следующий день после оглашения императорского указа Лу Чжунсин ушёл с должности главного стражника дворца, чтобы остаться дома и изучать этикет.

Теперь у дома Лу Чжунсина стояли десятки слуг с дубинками. Они охраняли его покои, откуда время от времени доносились яростные рыки Лу Чжунсина и звон разбитого фарфора.

Лу Цюань, как только императорский совет был распущен, решил посетить сына. Услышав крики, он нахмурил брови и толкнул дверь.

Внутри комнаты царил беспорядок. Лу Чжунсин только что пытался поднять стол. Увидев отца, он медленно опустил предмет мебели и с досадой воскликнул:

- Отец.

Взгляд Лу Цюаня посуровел. Лу Чжунсин тут же опустился перед ним на колени, и в муках произнёс:

- Отец, этот сын не хочет жениться.

Лу Цюань словно постарел на несколько лет за одну ночь. Он сурово сказал:

- Волю родителей и слово свахи нельзя отрицать. Кроме того, это указ Его Величества. Ты не имеешь права не хотеть этого.

- Но отец обещал...

Лу Цюань с яростью отвесил сыну пощечину.

Изо рта последнего потекла кровь, но он всё ещё жаждал спорить. Видя это, Лу Цюань с силой пнул его, а затем вернулся к двери:

- Все свободны!

- Да, хозяин.

Лу Цюань закрыл дверь и указал пальцем на Лу Чжунсина:

- Как ты можешь быть столь неблагодарным? Хочешь свести всю семью в могилу?

Лу Чжунсин понял, что оплошал, поэтому вновь преклонил колени и взмолился:

- Но этот сын никогда не любил её высочество Чжуохуа! Отец, этот сын не идиот, этот сын хочет войти в императорскую семью, чтобы брат мог быть спокоен. Но сердцу не прикажешь. У брата уже двое детей, но у этого сына никогда не было даже наложниц. Отец, прошу, пойми своего никчёмного сына - Его слова укололи Лу Цюаня. Он опустился на единственный в комнате целый стул и тяжело вздохнул.

- Отец подвёл тебя.Лу Чжунсин подполз к Лу Цюаню на коленях, словно не чувствуя осколков фарфора на своей коже:

- Папа, почему император так обращается с нашей семьей? Неужели он забыл, как взошёл на трон? Разве он забыл, что наша семья сделала для него?

- Ты!.. - Лу Цюань снова занёс ладонь, но когда увидел покрасневшую и распухшую щёку своего дорогого сына, то не посмел вновь ударить его.

- Как смеешь ты злословить на императора? Хочешь на корню разрушить всё наше поместье? Если бы я знал, что из тебя вырастет, я бы не пожалел твою мать! Жаль, мне не хватило мужества утопить тебя!

Видя, что отец трясется от гнева, Лу Чжунсин, рыдая, начал стучать головой о пол:

- Отец, пожалуйста, уйми свой гнев, этот сын признаёт свои ошибки. Ты должен заботиться о своем здоровье, я... я женюсь!

Лицо Лу Цюаня слегка смягчилось:

- Будь покорным оставшиеся шесть месяцев в поместье. Читай книги и изучай этикет. Будь хорошем мужем, постарайся как можно скорее произвести на свет мальчика, а потом девочку, чтобы развеять сомнения Его Величества.

- Да, отец...

Наньгун Шунюй вернулась во дворец. Свадьба была не за горами, поэтому она хотела больше времени провести со своей матерью-наложницей. В спешке началось строительство поместья принцессы Чжуохуа.

Несколько раз издавался императорский указ, призывающий Наньгун Цзиннюй вернуться во дворец, но та так и не сдвинулась с места. Наньгун Жану ничего не оставалось, кроме как смириться. Во всей империи только один человек смел противиться воле императора.

***

Благодаря этому браку статус Ци Янь уже не был таким, как раньше.

В царстве Вэй разные сословия вертелись в разных кругах. В круг фумы входили императорская семья, крупные купеческие семьи, а также «золотая молодёжь» - бесполезные потомки титулованных предков. Люди, унаследовавшие дворянские звания, но не занимавшие официального положения.

Большинство придворных чиновников по разным причинам старались избегать эти три типа людей, а потому со временем они и вовсе постепенно обособились.

В день оглашения императорского указа к воротам поместья Ци стекался нескончаемый поток посетителей, но дворецкий всем и каждому отказывал в приёме, ссылаясь на внезапную болезнь Ци Янь. Несколько раз приезжал и Гунъян Хуай, но отец, категорически запретивший ему иметь какие-либо связи с Ци Янь, всегда возвращал его обратно.

На банкете чжуаньюань Лу Боянь был назначен чиновником шестого уровня в министерство доходов, а банъян Гунъян Хуай в министерство кадров. Теперь, когда он получил должность, не стоило заводить тесных связей с членами императорской семьи, чтобы не навлечь на себя подозрений в кумовстве.

У Гунъян Хуая не было иного выбора, кроме как с безграничным сожалением похоронить в глубине души эту студенческую дружбу.

Наньгун Жан направил помощников из министерства обрядов, министерства по делам императорского рода и канцелярии внутреннего двора в поместье Ци Янь. Они должны были обучить её дворцовому этикету и "долгу" фумы.

С этих пор посетители поместья Ци благоразумно притихли.

Лето сменилось осенью. Вновь выпал первый снег. Наконец, наступил восьмой год Цзинцзя, двенадцатый месяц и восьмой день.

Благоприятнейший день за три года, который лучше всего подходил для заключения брака.

Фонари и серпантин украсили столицу, а улица, по которой должна была пройти свадебная процессия, уже за несколько дней до этого усиленно охранялась.

Решение о свадьбе было принято слишком поспешно; Министерство труда, как ни старалось, не могло завершить строительство усадьбы принцессы и двух усадеб мужей в течение полугода. К счастью, Наньгун Жан отнёсся к этому с пониманием; он приказал им направить все силы на строительство усадьбы принцессы Чжуохуа. С поместьями мужей можно было пока повременить.

За месяц до свадьбы Наньгун Жан лично отправился в поместье принцессы Чжэньчжэнь, чтобы вернуть Наньгун Цзиннюй во дворец. Он приказал фумам, чьи резиденции всё ещё не были достроены, переехать в поместье принцессы. В день свадьбы они должны были отправиться оттуда во дворец за своими невестами.

В назначенный день, ещё до восхода солнца, дворцовые служанки надевали на Ци Янь сложное и пышное одеяние жениха.

Как только те отвлеклись, она незаметно приняла лекарство, которое дал ей Дин Ю. Когда же подошло время отправляться, в её комнату вошла тётушка-учительница и дала ей множество наставлений, прежде чем отпустить.

Ци Янь восседала верхом на лошади, в ушах у неё звенело от звука барабанов и праздничных мотивов, но сквозь шум она всё равно отчётливо слышала хруст снега под лошадиными копытами.

Зимним днём девять лет назад она вернулась в степь, в надежде вновь увидеть стоянку племени Чэнли. На месте ханского шатра стоял загон для скота.

Но сегодня она здесь, чтобы выйти замуж за дочь своего врага.

Сколь может быть жестоким колесо сансары?

Ци Янь снова и снова повторяла про себя девиз из шести слов, которому научила её наставница. Теперь она окончательно поняла: то, к чему она стремилась, никогда не было столь простым, как ей казалось.

После полугода тренировок Ци Янь стала ещё спокойнее, ещё тише, тогда как одержимость лишь сильнее укрепилась в её сердце.Даже если ей придется положить всю свою жизнь, она заставит царство Вэй и императорский род Наньгун заплатить кровью за кровь!

На территории императорского дворца запрещено было ездить на лошадях без веской на то причины. Ци Янь пришлось идти пешком, наравне с музыкантами.Через час они прибыли во дворец Вэйян. Свадебная процессия остановилась перед императорской лестницей. Ци Янь в одиночку взошла по белым мраморным ступенькам, а затем направилась к входу в зал.

Переступив и пройдя три шага через порог главного зала, она опустилась на колени, расправив халат, и трижды поклонилась. Снова встала, сделала ещё три шага и опять преклонила колени...

Она повторила это действие три раза. Три коленопреклонения и девять поклонов считалось величайшей вежливостью подданного; исполнивший этот ритуал заявлял перед императорской семьей и вельможами, что он - муж, всё тот же верный слуга императора.

Ци Янь встала на колени в центре большого зала. Она трижды прокричала «да здравствует», а затем громко и четко сказала:

- Этот подданный, Ци Янь, встречает суженную Её Высочество Чжэньчжэнь согласно указу.Дворцовая служанка направилась во внутренний зал. Мгновение спустя, одетая в свадебные одежды, расшитые узором феникса, Наньгун Цзиннюй медленно подошла, поддерживаемая старой служанкой.

- Ваш подданный, Ци Янь, встречает суженную Ваше Высочество Чжэньчжэнь согласно указу.

Заглянув в щель под красной вуалью, Наньгун Цзиннюй увидела лишь уголок шпильки жениха. Она неслышно вздохнула: человек, стоящий перед ней на коленях - возлюбленный её сестры.

- Не стоит формальностей, встань, - её голос нёс в себе сладость, свойственную юным девушкам, но тон был крайне холодным и отстранённым.

- Благодарю Ваше Высочество.

Как только Ци Янь встала, Наньгун Цзиннюй ответила неглубоким поклоном, чтобы показать, что она признала в ней своего мужа.

Они вместе подошли к входу в зал. Ци Янь первой переступила порог и тут же присела:

- Прошу, Ваше Высочество, залезайте.

***

Наньгун Цзиннюй, будучи очень лёгкой, тем не менее почему-то отказалась забираться на спину Ци Янь. Вместо этого она обеими руками надавила на её плечи.

Ци Янь пришлось опуститься ещё ниже, и она с большей силой ухватилась за ноги Наньгун Цзиннюй. Услышав недовольное цоканье девушки на спине, Ци Янь сказала мягким и спокойным тоном:

- Ваше Высочество, пожалуйста, держитесь крепче. Тут лестница.

До сегодняшнего дня к Наньгун Цзиннюй никогда так не прикасался мужчина. Когда этот «незнакомец», поднял её за ноги, она чуть было не выбранила его.

Он, очевидно, тоже почувствовал это, поэтому утешил её нежным голосом.

Его голос был очень своеобразным, не похожим на низкий и хриплый голос взрослых мужчин. Должно быть, из-за возраста.

Твёрдый и ласковый; две черты, которые, казалось, противоречили друг другу, каким-то образом слились воедино.

Не успела Наньгун Цзиннюй как следует задуматься, Ци Янь уже начала идти.

Из-за большого расстояния между их телами Ци Янь шла очень медленно и осторожно, останавливаясь на каждом шаге, чтобы не подвергать опасности Наньгун Цзиннюй. Ци Янь больше не сказала ни слова, но её руки, державшие Наньгун Цзиннюй, сжимались, когда она спускалась со ступеньки, и тут же разжимались, когда она снова замирала.

Цзиннюй чувствовала, что ему тяжело, но думала, что Ци Янь - возлюбленный Шунюй. Пусть её и заставили выйти за него замуж, она все равно хотела сохранить дистанцию.

Когда она услышала отдышку Ци Янь, в её памяти невольно промелькнула сцена, как во время парада он обнимает шею лошади, не смея шелохнуться. Тогда она вдруг вспомнила, что этот человек был всего лишь слабым учёным.

Очнувшись от воспоминаний, Наньгун Цзиннюй, сама того не заметив, уже опиралась на спину Ци Янь, обхватывая руками её шею.

Мягкий и нежный голос снова прозвучал у её ушей:

- Благодарю Ваше Высочество, - Наньгун Цзиннюй собиралась отстраниться, но по необъяснимой причине передумала.

Когда они наконец спустились по императорской лестнице, Наньгун Цзиннюй села в паланкин, украшенный узорами феникса, который несли шестнадцать человек, а Ци Янь шла справа от неё.

***

Наньгун Жан, одетый в придворный наряд, возвышался на троне. Новобрачные вместе вошли в главный зал, чтобы послушать наставления Его Величества.

Наньгун Жан встал и спустился с помоста. Для него Ци Янь была не более чем пешкой, защищающей его любимую дочь:

- Подними голову.

- Слушаюсь.

Впервые он увидел лицо Ци Янь вблизи. У Наньгун Жана перехватило дыхание: у четвероногого зверя, который ехал верхом на облаке в его сне, были такие же янтарные глаза!

- Твои глаза...

Ци Янь притворилась испуганной, опустившись на колени:

- Ваш подданный в детстве перенёс тяжёлую болезнь, а когда оправился, его глаза приобрели необычный цвет. С тех пор ночью и при ярком свете он теряет зрение. Лекарь наказал этому недостойному ни в коем случае не употреблять алкоголь.

Наньгун Жан кивнул, но не велел ей подняться:

- Мы разрешили Нашей любимой дочери выйти за тебя замуж. Ты должен относиться к ней как к госпоже. Если Наше дитя будет несчастливо в браке, не вини меня в безжалостности.

- Этот подданный сделает всё, как приказано.

- Мм. Я просмотрел твою прописку. Есть ли у тебя старшие в клане?

- Отвечаю Вашему Величеству. Во время первого года Цзинцзя в провинции Цзинь разразилась эпидемия; девять из десяти домов были опустошены. Этот подданный был слишком мал, чтобы осознать происходящее в тот год. Оба моих родителя погибли на пути к спасению. На данный момент, этот подданный потерял все контакты со старшими в моём клане.

Наньгун Жан снова спросил:

- Получил ли ты второе имя?

- Нет.

Он посмотрел на Ци Янь, затем бросил взгляд на Наньгун Цзиннюй, лицо которой было скрыто вуалью:

- Раз так, пусть принцесса Чжэньчжэнь выберет его для тебя.

Все присутствующие были шокированы, когда прозвучало это предложение, даже Лу Чжунсин, который ненавидел Ци Янь, выглядел ошарашенным.

На протяжении веков только старшие давали младшим вторые имена. Неслыханно, чтобы жена обладала подобной привилегией!

Но если задуматься, смысл лежал на поверхности. Император указывал Ци Янь на различие статусов фумы и принцессы. Второе имя следовало за человеком всю жизнь; Ци Янь будет слугой императорской семьи до тех пор, пока жив.

Тонкие брови Наньгун Цзиннюй слегка изогнулись. Она не одобряла, что отец-император так унижает Ци Янь, но едва она приоткрыла рот, чтобы отказаться, то услышала стук лба о пол:

- Благодарю Ваше Величество.

Наньгун Цзиннюй вздрогнула. Она не ожидала, что Ци Янь окажется таким бесхребетным, но при дальнейшем размышлении она начала ему сочувствовать. Что ещё он мог сделать, кроме как поблагодарить императора за милость?

Лу Чжунсин украдкой взглянул на Наньгун Цзиннюй. Она стала выше с тех пор, как он видел её в последний раз полгода назад; теперь перед ним стояла высокая и изящная девушка.

Однако произошедшее заставило его серьёзно задуматься. Если бы он был Ци Янем, как бы он это воспринял? Возможно, отец был прав, говоря, что женитьба на законной любимой дочери императора может оказаться не лучшей затеей. Но даже так, он не мог смириться...

Стоя на коленях с прямой спиной, но опущенной головой, Ци Янь смотрела на туфли Наньгун Жана, расшитые золотом. Её янтарные глаза были словно лужи со стоячей водой, неподвижны и безмолвны.

Гордый принц степей мёртв. Теперь она всего лишь чернь, обязанная безропотно сносить что ни придётся.

Паланкин, украшенный изображением феникса, покинул дворец и вернулся туда, откуда прибыл. Под оживлённую музыку барабанов Ци Янь понесла Наньгун Цзиннюй обратно в комнату невесты.

Свадебный банкет был очень пышным. Присутствовали все члены императорской семьи, а также столичные чиновники третьего ранга.

Гунъян Хуай подошёл к Ци Янь с кубком вина в руке. С глубоким сожалением и сочувствием в глазах он произнёс несколько поздравлений.

Ци Янь заменила вино чаем. Она равнодушно улыбнулась:

- Рад, что Байши смог приехать. Пусть при дворе ты покажешь себя с лучшей стороны и добьешься всего, к чему стремишься.

Гунъян Хуай в конце концов не выдержал. Он ответил:

- Теч... Господин фума... несмотря ни на что, Вы самый верный друг Гунъян Байши.

- Спасибо.

Тут Ци Янь почувствовала, как её похлопали по спине. Она обернулась, изобразив удивление:

- Вы... брат Шухань?

Перед ней стоял третий принц Наньгун Ван. На банкете в поместье Се он использовал псевдоним Сюй Ван, вежливое имя Шухань.

Наньгун Ван громко рассмеялся:

- Как здорово, что шурин все ещё помнит меня. Тогда мы с тобой только познакомились, было бы неуместно сразу говорить тебе, кто я такой. На самом деле я третий принц, первое и единственное имя Ван.

Гунъян Хуай ещё раз взглянул на Ци Янь, затем повернулся и ушёл.

На Ци Янь «снизошло озарение» и она вежливо поклонилась:

- Так это было Ваше третье высочество, прошу простить Ци Яня за грубость.

- Ай, шурин. Отныне мы с тобой семья, не гоже обращаться ко мне «Высочество».

- Третий императорский брат.

Наньгун Ван громко рассмеялся, привлекая внимание остальных гостей. Казалось, он не собирался скрывать тот факт, что был старым знакомым Ци Янь:

- Пошли кого-нибудь известить меня, когда будешь свободен. Твой императорский брат устроит в поместье банкет, чтобы тебя развлечь.

- Благодарю третьего императорского брата.