4
🤍هُنَاكْ عَالَمْ حَيْثُ تَشْعُرْ رُوحِي نَفْسَهَا كَأَنهَّاَ فِي بَيْتِهَا...وَ هَذَا الْعَالَمْ هُوَ عَالَمْ عُيُونَكْ الْمُتَأَمِّلَة فِي التَّفْكِير
Есть один мир, в котором моя душа чувствует себя, как дома... Это мир твоих задумчивых глаз...🤍
***
Мансур входит в мрачную прихожую своей двухкомнатной холостяцкой квартиры, громко захлопывая за собой железную дверь. Он кидает ключи на тумбу и небрежно скинув обувь, направляется в маленькую кухню освещенной тусклым светом лампы. Садится за стол, который кажется слишком маленьким на его фоне и устало закрыв глаза, кладет голову на сложенные перед собой руки. Ему кажется, будто она вдруг стала тяжелой от избытка мыслей не оставляющих его в покое в течении дня. Слышит, как кто-то входит и начинает хлопать дверцами шкафа.
— Лапшу будешь? — спрашивает его друг, на что Мансур качает головой в разные стороны, не поднимая её.
— Ты клининг вызывал сегодня? — наконец посмотрев на него, спрашивает он, когда тот наполняет водой электрический чайник, чтобы приготовить себе лапшу быстрого приготовления.
— Вызывал. — отвечает Мохьмад, окидывая взглядом кухню.
— По-твоему они тут так убрались? Я вернулся в тот же свинарник, откуда ушел утром.
— По-твоему, что я мог сделать?
— Ладно, забей... — тяжело вздохнул Мансур.
— Ты мне лучше расскажи, что планируешь делать дальше? Я говорил с Аядом, он просил меня вставить твои мозги обратно.
— Передай ему, что они на месте.
— Что-то я начал в этом сомневаться, когда услышал о твоих планах.
— Ничего криминального в моих планах нет. Просто приструнить нашего старого друга, который заигрался в детектива.
— И ты нашел самый лучший способ: отыграться на его сестре. — бесшумно хлопает в ладоши Мохьмад, а затем продолжает трапезу.
— А ты чего так быстро переобулся? Сам же недавно хотел её сдать Абдулаеву. Сейчас, что?
— Значит, я тоже дурак, от тебя далеко не ушел.
— В любом случае все решено. Абдулаев получит предательский удар в спину... от своей сестры.
— И, что потом?
— Посмотрим... — пожал плечами Мансур — для начала я поиграю немного, чтобы в правильный момент, я смог сделать нужный шаг.
— Что за «нужный» шаг?
— Это будет зависеть от обстоятельств. Пока у меня нет четкого плана действий, но есть оружие, которое я должен тщательно изучить, чтобы сделать смертельный выстрел. Ты понимаешь о чем я?
— Я то все понимаю, но вот ты узко мыслишь, брат. Пока ты строил планы, я немного узнал о твоей жертве. Эта девушка единственная сестра троих Абдулаевых, она даже не посмотрит в сторону, куда ей запретили смотреть братья, не заговорит с тем, кто не нравится им и ни за что не предаст их. Ты, конечно, красиво все спланировал, но есть одна трещина в твоей задумке — и это сама девушка. Они не позволят ей даже дышать с тобой одним воздухом.
— Ты так в этом уверен? — усмехнулся Мансур, загоревшись уверенной речью друга.
— Более чем! Я разбираюсь в девушках лучше тебя, поверь мне, эта не поведется.
— Значит, заключим пари?
— Ты тупее, чем я мог предположить!
— Слушай, нам терять пока нечего. Я все равно буду готовить её для нужного мне дня, но если ты заключишь со мной пари, на это будет гораздо интересней посмотреть. — Мохьмад сверлит его ехидным взглядом, затея друга явно пришлась ему по душе.
— Согласен... — протягивает руку, которую тот тут же пожимает. — на твой байк.
— Нет. — отрезал парень.
— Куда же делась твоя уверенность? Или ты сам осознаешь ничтожность своих шансов на победу?
— Хорошо... — тяжело вздыхает — сроки?
— Два месяца.
— Мох, у меня мозг высохнет за это время. Два месяца играть роль влюбленного клоуна? Не много ли?
— Там нечему высыхать, поверь мне, но раз ты так уверен в своих силах, пусть это будет месяц.
— Сносно! — пожал плечами Мансур и отпустил руку друга.
От лица Элоны.
Я сидела на подоконнике, скрестив ноги по-турецки и вглядывалась в небо будто пытаясь в нем что-то отыскать. Порывы ночного ветра, что влетал в распахнутое окно комнаты, развевал тёмные пряди моих влажных после душа волос; огонь ароматической свечи стоящей на туалетном столике дрожит, а затем гаснет от резкого дуновения ветра. Полная луна ярким светом освещает улицы спящего города, а миллиарды золотых звёзд придают ночному небу таинственность с примесью волшебства. Эта ночь кажется мне сказочной.
Невольно разум рисует образ молодого человека, который по-хозяйски поселился в мыслях и завладел моим сердцем. Казалось, будто он персонаж моих любимых сказок или диснеевских мультфильмов, но играющий отнюдь не роль прекрасного принца. Он таил в себе зло и опасность, которые должны были отпугнуть меня, заставить убежать и спрятаться, но сердце странным образом тянулось и привязывалось к нему прочными невидимыми нитями. Я боялась той боли, которую он мог причинить мне, но и жаждала коснуться каждой струны его темной души.
Телефонный звонок вырывает меня из вечерней идиллии. Вижу неизвестный номер на экране и взволнованно беру в руки телефон. Где-то в глубине подсознания слышу греющий душу шёпот, что это может быть тот самый обладатель угольных глаз. И эта мысль подобно тёплой солнечной истоме разлилась по всему телу, затрудняя его элементарные функции. Будто оно вдруг стало слишком непослушным и тяжелым, не позволяя даже поднять руку или же повернуть голову. Я прихожу в себя, когда поступает уже третий звонок, отвечаю и со вздохом подношу к уху телефон.
— Ало, Элон, это ты? — голос Альви проникает в лёгкие, лишая меня воздуха. Чувствую, как сжимается горло и сердце отчаянно вопит.
Почему мне до слёз обидно? Почему чувствую себя обманутой своим собственным сердцем?
— Элон, ты слышишь меня?
— Да... кхм-кхм, извини, Альви. Я... просто не ожидала услышать тебя... — обретя голос, отвечаю я.
— Ждала кого-то другого? — будто заранее зная ответ, спрашивает он.
— Нет, просто не ожидала и все.
— Элона, я будил тебя? — с акцентом произносит он и улыбка рождается на устах. Ох уж эти чеченцы!
— Будил! — отвечаю с тем же акцентом.
— Ну прости, если будил!
— Этот прикол все еще актуален?
— Ну, если я смог вызвать твою улыбку, то это уже неважно.
— Смог, — вновь улыбнулась я. — так зачем ты звонишь мне в столь позднее время?
— Раз мы стали друзьями, думаю, нам стоит получше друг друга узнать.
— Разве так легко стать кому-то другом?
— Можно ведь попробовать?
— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
— А ты всегда загоняешь в тупик своими вопросами?
С этого нелепого разговора, который продлился около часа и началась наша дружба. Я почувствовала душевное тепло этого человека, его искренность. И после этого неожиданного звонка, то чувство разбитой надежды свернувшееся в жалкий комок на душе постепенно прошло. Поэтому, как только моя голова коснулась мягкой подушки, я моментально уснула.
— Ну, что? Как написала тест? — Мадина ставит на стол бутылку холодной воды и взволнованно смотрит на меня.
— Не знаю. Вроде все вопросы были мне знакомы, кроме двух задач все сделала. Я не могу снова его завалить, Дин, или на экзамен меня не допустят.
— Все будет хорошо. Настрой себя на позитивную волну, несомненно, в этот раз у тебя будет высший бал.
— Если бы вы поменьше сидели в телефонах, может были бы более уверены в своих силах. — прозвучал голос Альви.
— Может ты будешь меньше хвастаться?
— Мадина, не завидуй. Уверен, я получу, как минимум, девяносто баллов.
— Да что ты говоришь? Чтоб ты знал, я лучшая в группе и каждый...
— Вы можете прекратить? — со злостью проговорила я, обхватывая руками голову. — С утра голова от вас трещит.
Наконец Мадина и Альви успокоились и уселись по обе стороны от меня. Мы продолжаем беседовать о предстоящем проекте, который нам задан парно, но внезапно в столовую ввалилась шумная компания, привлекая внимание всех студентов, включая и нас. Они громко и заливисто смеясь что-то обсуждали на чеченском, совсем не беспокоясь о том, что несколько десятков пар глаз с любопытством наблюдают за ними. Мой интерес пропал к ним, как только мне пришло смс от брата, который просил по дороге домой купить торт Наполеон, он с детства безумно его любит. Я с улыбкой пишу ответ Умару, но телефон выскользнул из моих рук на стол, когда Мадина резко дернула меня за руку.
— Да что такое?! — недовольно бурчу я и смотрю на подругу, а она застыла подобно греческой статуи, глядя в одну точку. Проследив за её взглядом, чувствую, как воздух медленно покидает лёгкие.
— Ты видишь то же, что и я? — шепчу и боковым зрением вижу, как Дина нервно кивает головой. — Что он здесь делает?
Это был он! Тот, кого я столько времени пыталась выкинуть из головы. Он проходит вместе с друзьями к огромному столу в центре столовой и садится, продолжая что-то усердно печатать в своём телефоне. Кажется ему неинтересно все, что происходит вокруг него, а сидит он здесь по принуждению. Я не отрываясь, жадно изучаю идеальные черты его лица и время для меня останавливается. Что-то мне вовсе не знакомое заставило сердце забиться ускоренно, даже надавив пальцем на кисть руки и послушав пульс, можно было заметить его взволнованный ритм. Этому глупому сердцу хватило всего пару мгновений, чтобы предать меня. Вдруг он будто почувствовав мой взгляд, поворачивает голову и наши глаза встречаются, мои небесно-голубые и его угольно-чёрные. Я громко выдыхаю и до боли сжимаю в руках телефон. Этот взгляд проникает в самые лёгкие, которые и так с трудом функционируют. Нервы натянуты до предела, мои руки дрожат и я дёрнувшись под его пронзительным взглядом, роняю чашку горячего чай, заставляя друзей вскочить со стола, но сама прихожу в себя только когда горячая жидкость обжигает кисти рук.
— Господи, Элона, ты обожглась!
Дина тянет меня за руку и я поддавшись встаю с места, чувствуя жгучую боль в руке.
— Тебе больно? — слышу взволнованный голос подруги сквозь странный шум заложивший уши. Сейчас мое внимание вновь сосредоточено на парне, который скучающим видом наблюдает за всем этим представлением, затем он смотрит мне в глаза и насмешливо улыбнувшись, отворачивается. Это безразличие и высокомерие действуют на меня похлеще ушата холодной воды или звонкой пощечины. Я сжимаю губы в тонкую полоску, краснея от стыда за своё поведение, которым выдала все свои чувства и волнение, и быстрым темпом покидаю столовую. Чувствую, как реальность плывет в глазах от накапливающихся в них слез, но не останавливаюсь до тех пор, пока Мадина у самого выхода из университета резко развернув к себе, не заключила в свои тёплые объятия.
— Ни он, ни сотня других не стоят ни единой твоей слезы, Элон. Ты его не знаешь, а он тебя. Не смей лить слезы. — угрожающе говорит подруга и я соглашаюсь с ней, кивая головой. Подавляю ком в горле и собираю всю свою волю, чтобы придти в себя. Ведь повода для грусти нет!
— Девчонки, я совсем не понял, что сейчас произошло? — догоняет нас Альви. Мы с Диной смотрим друг на друга и посмеиваясь над бесконечными вопросами парня, направляемся на следующую пару. Появление Мансура в университете выбило мне почву из под ног. Говоря откровенно, я ждала встречи с ним, но не ожидала, что она состоится в столовой моего университета. И вновь сотня вопросов, каждый из которых был связан с ним и его неожиданным появлением, не давали мне покоя всю последнюю пару.
— Только не говори, что тебе кто-то из них нравится! — прошептал Альви, сидевший позади меня.
— Не глупи, нет ничего такого.
— Да ладно тебе! Я, конечно, тот еще сердцеед, но такой реакции на меня не было ни у одной из моих бывших.
— Может потому, что они считали тебя слишком скромным? — встряла в разговор Мадина.
— А ты автоответчик что-ли?
— Нет, личный секретарь. — недовольно сощурилась Дина.
— Вижу, вам большой перемены было мало для разговоров? — подошёл к нам преподаватель.
— Нет, что вы... просто...— растерянно проговорила я, пытаясь прикрыть руками свою тетрадь, в которой была только тема лекции. Какой позор!
— И это все, что вы записали из нашей лекции? Конечно! Разве успеете вы и учится и поболтать! Лодыри. Сейчас же покиньте аудиторию. Я посмотрю, как вы запоете на экзамене.
Мы с чувством вселенского раскаяния покинули аудиторию и направились к выходу.
— Это все из-за тебя! — кипя от злости, говорила Мадина обращаясь к Альви.
— Что из-за меня-то? Меня вообще несправедливо выгнали. Я всю лекцию писал, это одна влюбленная девушки витала в облаках.
— Я не влюбленная девушка! — прошипела я, не оборачиваясь.
— Ага, мне не рассказывай. Что вы только в этих бойцах находите? Груда мышц и ноль интеллекта.
— Ты сказал бойцах? — игнорирую его вопрос и задаю встречный. Кажется, он уже привыкает к стилю нашего общения.
— А ты не знала? Здесь недалеко открыли огромный спорткомплекс ещё два месяца назад. Странно, что вы не в курсе! Хотя будь это салон красоты, вы уже давно пользовались бы карточкой постоянного клиента. Так вот, эта кучка головорезов с недавних пор тренируется там и готовится к легендарному бою, который должен состояться в ближайший месяц.
— Легендарный? — подняв одну бровь, надменно спросила Мадина. — Любите же вы мужчины все преувеличивать. Ну запустят в клетку двух головорезов, как ты их назвал, набьют друг другу рожи и получив за этот цирк кругленькую сумму денег, разойдутся по домам.
— Мадин, порой меня терзают смутные сомнения по поводу наличия в твоем маленьком черепе чего-то наподобие мозга.
— Уверяю тебя, Альви, касательно тебя у меня и сомнений нет.
Да, уж за ответом в карман, Дина точно не полезет. Альви закатывает глаза на острый язык подруги и тяжело вздохнув, продолжает:
— Этот бой считается легендарным, потому что кто-то из новичков в сфере профессионального спорта будет биться с Дэвидом.
— И? — продолжали мы играть на его нервах.
— И то, что у этого парня за 13 лет карьеры нет ни единого поражения, а его оппоненты покидают октагон либо покалеченными, либо без сознания.
— Кошмар! Что вы в этом находите, раз уж платите такие деньги за это зрелище? — продолжала Дина заваливать его вопросами.
— Вам не понять, а мне объяснить! — пожал он плечами.
— И, кто же решится на такой бой?
— Тот, кто очень нуждается в деньгах. — вновь беззаботно пожал он плечами.— Пока рассматривают две кандидатуры: один из них Мансур, он был сегодня в столовой, а второй — его друг Мохьмад.
— Что? — слишком резко воскликнула я, хранившая до этих пор молчание. — Он ненормальный? Как можно, зная жестокость этого человека соглашаться на бой с ним?
— У Мансура также, как и у его друга чуть больше шансов, чем у других. По моим сведениям они оба имеют большой опыт в подпольных боях, а там правил нет никаких и жестокости, кстати, куда больше. Они закалены, и скорее всего, Дэвиду будет нелегко лишить их чувств или покалечить, как прежних оппонентов.
— А, если все же?
— Тогда придётся кому-то из них отлеживаться в больнице и восстанавливать переломанные кости.
Больше вопросов у нас с подругой не было, казалось, будто своей последней фразой брошенной так непосредственно и легко, он пресёк весь наш интерес к этому жестокому виду спорта. Хотя можно ли сказать, что этот интерес был к спорту? Солгу, если скажу, что это так. Меня интересовал только один человек, который мог сильно пострадать в этой ужасной истории, которую они называют «легендарным боем». Что-то в моем сердце сжалось от страха и переживаний за человека, наградившим меня только безразличием и высокомерный взглядом.
Поток моих нескончаемых мыслей привел к резкой головной боли уже ближе к ночи. Мы сидели за столом с братьями и отцом, попивая горячий чай и поедая купленный мной торт. Чувствую, как виски давят, отдавая болью в глазах и сжимаю голову руками, пытаясь немного её унять.
— Элон, ты в порядке? — слышу взволнованный голос Умара. — Что у тебя болит?
— Все нормально, просто голова разболелась.
— Иба, аптечку неси. — бросает он быстрый взгляд на младшего брата и садится ближе ко мне. — Ты и побледнела... что-то ещё болит? Головокружение или тошнота?
— Нет, просто головная боль. — улыбаясь через силу, отвечаю я.
— Чего лыбишься? Ты могла отравиться тортом. Больше магазинное кушать не будем. Ну, где ты там застрял, Ибрагим?
— Нашёл! — Умар самым серьёзным видом достаёт из аптечки аппарат и начинает мерить мне давление. Перевожу взгляд на родных и вижу их взволнованные лица.
— О Аллаh, да что с вами? Все со мной нормально!
— Шшш! — шикает Умар, злобно глядя на меня. — Давление в норме, если нет признаков тошноты и головокружения, — выжидающе смотрит он на меня, а я тут же отрицательно качаю головой. — то выпей таблетку от головной боли — протягивает мне. — и ложись спать.
— Если только головная боль вас так пугает, что с вами станет, когда я умру! —ляпнула не подумав, вызвав у них тем самым только необузданную ярость.
— Я надеюсь, не застать это время. — буквально прорычал Умар и вскочив со стола, вышел из кухни. Чувствую щемящую боль в груди, когда до меня доходит смысл его слов. Нет. Нельзя о таком даже думать! Аллаh сохранит нас друг для друга. Я начинаю собирать посуду, как отец хватает меня за руку и аккуратно тянет в сторону от стола.
— Я сам загружу посуду, иди. — произносит младший брат, мои глаза наполняются слезами. Чем я заслужила вашу любовь? — хочется мне спросить, но знаю причину этой привязанности. Я получила двойную порцию их любви, то, что должно было достаться другой женщине, чьё имя мы не произносили в этом доме на протяжении нескольких лет. Интересно, знает ли она о ценности того, что потеряла? Я никогда не пойму тебя, женщина, которая подарила мне этих прекрасных мужчин. Что бы не было в твоей жизни сейчас, ты никогда не сможешь найти замену моим братьям и отцу. Я захожу в комнату Умара, которая была на цокольном этаже нашего дома. Раньше здесь жил Висхан, но как только он съехал после свадьбы, расположился Умар.
— Впустишь? — тихо спросила я. Он поднял на меня взгляд и закрыл крышку ноутбука, призывая меня к себе жестом.
— Ты же знаешь, что у тебя самая глупая сестра? — устаивая голову на его плече, проговорила я. — сначала скажу, а потом подумаю.
— Твоего предательства я уже не вынесу.
— Смерть — это предательство? — удивилась я.
— Если она твоя, то да!
— Я никогда не предам тебя намеренно.
— Только об этом я молюсь Аллаhу.
— Если бы мы не остались без неё, ты бы также меня любил?
— Ты думаешь от неё хоть что-то зависит в моей жизни? Я люблю тебя больше отца и братьев, а они с нами были всегда.
— Ты думаешь грех любить кого-то больше родителей?
— Если да, то я очень грешен... — грустно улыбнулся брат.
— Мы оба грешны в равной степени — произнесла я.
Мою привязанность к среднему брату сложно объяснить. Он единственный человек, который знает мою душу наизнанку. Я была маленьким ребёнком, когда осталась под его опекой. Висхан учился, Ибрагим хоть и старше меня, но тоже был мал. Когда я не могла понять уравнение по математике, не запоминала огромный конспекты по биологии, не хотела носить школьную форму и часто притворялась больной, чтобы прогулять уроки, когда и в самом деле болела, когда плакала и говорила, что вижу морских чудищ по ночам, и сжималась от страха, когда за окном был гром, когда училась готовить и ставила на стол подгоревшие блины, когда мои галушки получались слишком большими, а мясо не доваренным, когда становилось собой, той, кем я являюсь сейчас — всегда был рядом Умар. Я связана с ним на психологическом уровне. И, если любить своего брата больше, чем я смогла бы полюбить отца и мать, то я признаю этот грех за собой.
Между нами повисло молчание, которое не угнетало ни его ни меня, и в тишине этой огромной комнаты, я отчетливо услышала сопение и лёгкое дыхание мужчины на своей макушке, явно уснувший измотанный сегодняшним днём. Я слегка надавила на его плечи, чтобы он принял лежачее положение, закинула ноги на диван и укрыв одеялом брата, вышла из комнаты.
— Пусть Аллаh Хранит тебя и твой сон... — сказала я, прежде чем закрыла за собой дверь. Зашла к Ибрагиму и застала его спящим с ноутбуком на кровати. Я убрала его на стол и укрыла одеялом второго брата.
— Пусть Аллаh Хранит тебя и твой сон, Ибрагим. — также прошептала и направилась к отцу в его кабинет, где он читал Коран. Поцеловала его в щеку и стараясь меньше шуметь, чтобы не отвлекать от чтения, тихо удалилась, уловив быстром взглядом тёплую улыбку на устах отца.
☜♡☞
Ассаламу алейкум, девочки💗 всем привет!🫶
Я надеюсь, что и в этот раз вы дадите о себе знать. Скажите, как вам глава? Что вы думаете о Мансуре и его действиях? С нетерпением жду вашего мнения❣️
С любовью и уважением, ваша Имашкин✨