Оттенок Ненависти

Если ноша даётся, то, видимо, что по
силам.
Я люблю в тебе всё, что чуть раньше
меня бесило.
На рожон буду лезть, забывая про
осторожность.
Мы друг другу сказали уже всё, что
только можно - мы друг другу вообще ничегошеньки не
сказали.
Я в твоей голове, если спишь, если очень занят.
Ты везде для меня: в очертаниях лиц и зданий.
Ты всегда появляешься там, где тебя не ждали.
Будет проще, наверно, каким-нибудь
сентябрём всё.
Никогда до конца мы друг с другом не разберёмся.
Никому друг от друга уже никуда не
деться.
Я прощаю тебе отрешённость, а ты мне -
детство.
Круг замкнулся, приедь, я с ума схожу, я скучаю.
Просто каждый финал обречён стать другим началом.

***
31 декабря, 2020.

- Проснись и пой!

О, Боже, он ещё и с утра сюда припёрся!

- Заткнись и спрыгни с крыши! - запустила в блондина подушкой.

- Не злись, а то прыщи полопаются, именинница. Будешь некрасивой.

- Вероника, забери свою псину! Умоляю!

- Закрой бункер, дорогая.

- Лизни розетку, милый!

Камилла заглянула в комнату:

- Уже с утра собачитесь? Ну ничего-ничего, до свадьбы ещё много времени.

- Отстань! - кинула вторую подушку.

- Ха-ха, с днём рождения, Дашка!

- С днюхой! - без колебаний запрыгнул ко мне на кровать и потрепал по волосам.

Вспомнилось далёкое детство.
Идиот.

***

Моё сегодняшнее утро выдалось очень насыщенным. Миша налетел на меня с объятиями, чуть не сбив с ног. Алиса за столом всё запугивала меня её сюрпризом, который я увижу только вечером. А Паша с Сашей ввалились в квартиру с пакетами и небольшой пушистой ёлкой. Их чёрные шапки были усыпаны полурастаявшими снежинками.

Новогодняя атмосфера влетела в дом после того, как последняя гирлянда засветилась яркими огнями, а звезда начала переливаться оранжевым.

«Интересно, это моя последняя счастливая зима?»

***

Всё небо заволокло серыми снежными тучами. Люблю такое. Почему-то создаётся такое странное чувство уюта и спокойствия. Разнообразные белые хлопья падали на скучающий тёмно-серый асфальт. Люди с белыми универмаговскими пакетами спешили домой. Обожаю новогоднюю суету. Мимо медленно проезжали машины, иногда фуры и камазы — на дорогах гололёд. Сигналы светофоров сменяли друг друга. Замёрзшие стёкла украшали различные новогодние наклейки в виде снеговиков и яркие красивые гирлянды. В некоторых окнах можно было разглядеть уютно горящий камин, неподалёку от которого стояла пышная украшенная ель. Создавалось впечатление, будто я гуляю по улочкам какого-нибудь суматошного городка Америки, где когда-то в детстве мечтала побывать. Практически в каждом доме горел свет — некоторые всё же уехали отмечать к родителям.

В голову прилетел снежок.

— Е-е, прямо в яблочко!

— Наших бьют! — Вероника среагировала первая и, слепив снежный комок, бросила в Сашу, но тот попал в Мишу.

—Ой, Миша, прости!

Тёмно-фиолетовая шапка с бубоном вмиг оказалась на асфальте. Саша улыбчиво подмигнул мне, уворачиваясь от обстрела.

— Ха, попала!

— Ну всё, теперь тебе не жить, Воробьёва! — со страху спряталась за спиной брата, показав язык.

— Выйдем поговорим?

— А давай, — Саша подмигнул другу.

Они бросились валить меня в неглубокий снежный сугроб.

— А-а-а-а-а, мне же холодно, придурки!

Прохожие оборачивались на нас с умилением, некоторые — как на дураков. Снег всё сильнее сыпался с неба. Зажглись фонари. В жёлтом свечении снежинки будто заискрились и стали похожи на звёзды.

Блин, я обязана это сфоткать!

— С днём рождения! — брат помог подняться.

— Ага, спасибо!

Отряхнулась от налипшего на джинсы снега. Расстегнув молнию рюкзака, сняла перчатки.

Раз.

Настроила камеру.

Два.

Ракурс.

В спину прилетел очередной снежный комок.

— Р-р, не мешай!

Три!

Щёлк, щёлк, щёлк!
И вот я снова оказалась где-то в Зазеркалье, где только фотоаппарат, пейзажи и свобода.

Пересмотрела. Идеально. Правда, один снимок смазался, но так вышло даже лучше.

А теперь пришло время того, что все терпеть не могут - селфи на память!

— Ненавижу фоткаться!

— Господи, заткнись!

— Ах, безбожница!

— У-у-ух, Воронцов, не было бы сто пятой статьи уголовного кодекса, убила бы тебя к чертям! Не вертись!

Уныло натянул шапку на лицо и сделал Веронике рожки:

— Эх, ладно. Тогда фоткай меня так.

— Даун...

— Весь в тебя.

Намасте-е, Даша, намасте.

— Паш, ты приёмный, что ли, скажи мне? Нет? Ну стань поближе тогда! — осторожно навела объектив. — Ага, вот так! Прекрасно!

Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк! И снова это чувство. Вспышки яростно вылетали.

— Выдыхайте, — махнула рукой, пролистывая результат. На некоторых снимках с нами становились фоткаться весёлые ребята, корча милые рожицы.

За целый вечер у меня собралась нехилая стопка фотографий. Фотографий, которые будут греть в любую погоду. Наверное, ради этого фотографы и снимают.

— Что у нас дальше по плану?

***

В кинотеатр мы пошли на фильм «Пальма». Хороший, ничего не скажешь. Наша компания заняла первый и второй ряд. Саша с Вероникой по билетам должны были сидеть на верхнем ряду, но я, немного построив милые глазки, уговорила их поменяться. Терпеть не могу низ.
В течение последних пятнадцати минут мне стало нудно, и я решила своровать небольшую горстку сладкого попкорна сначала у Миши, а потом у заинтригованого Саши. Как ребёнок, ей-богу.

— Эй, ты, воришка! А ну отдала обратно!

— Ха-ха-ха, да щас, могу дать тебе только пластиковую ложку!

— Ну спасибо. Никогда не сомневался, что набор суицидника у тебя всегда собой, но позови как-нибудь в следующий раз, — выхватил мою картонную коробку со сладкой кукурузой.

— Чтоб ты поскользнулся на моих слезах, скотина!

— Так, а ну заткнулись оба!

— Что за молодёжь пошла! — проворчала какая-то тётка сзади.

Мы, переглянувшись, заржали.

— Да заткнитесь уже! — Миша кинул в нас попкорном.

***

Парк — моё самое любимое место в детстве, куда я иногда сбегала, чтобы побыть наедине с собой. Это место, где я не боялась, что меня кто-то ударит, место, в котором пахло сырой почвой и вишнёвыми ветками, а не антисептиками или табаком. В Санкт-Петербурге парк находился совсем неподалёку от улицы, на которой мы жили. Но оставаться дома, где практически ежедневно царила ругань родителей, было невозможно. Редко мы сбегали сюда с Камиллой.

Сейчас на белых ветвях деревьев красовались яркие новогодние гирлянды. Снег поскрипывал под подошвой. Снежные малютки кружились в вальсе и плавно падали на проезжую часть, бесследно исчезая.

— Ладно, ребят, нам уже пора.

Мы попрощались с ними.

Красный, жёлтый, зелёный.
Саша с Вероникой скрылись за углом.

***

— Капуша! Давай живее!

— Отвянь!

***
23:00.

— А-ха-ха, Дашка, ну я ж не виноват, что ты такая неуклюжая, — оправдывался брат, печатая что-то в телефоне.

«Выходите.»

Отряхивая рюкзак от очередного белого налёта, угрюмо качала головой. Бедный мой фотоаппарат. Один день я точно прикончу своего брата.

— Не дуйся.

Осталось только перейти дорогу, пройти пятьдесят метров, и мы будем дома.

Снова знакомая мелодия светофоров: красный, жёлтый, зелёный.

— Кам, ключи у тебя? — проверил пустые карманы.

— Ага.

В лицо неожиданно прилетело что-то липкое. Сняла варежки, облизнула.

— Почему не торт? — я еле разлепила ресницы.

— А я, может быть, ещё торт поесть хочу, — нашёлся Саша.

— Кто-нибудь знает как мне теперь подняться? — убрала измазанными пальцами остатки сливок со стёкол.

— Флаг тебе в руки, барабан на шею, топор в спину и электричку навстречу. Шагай.

Это самый лучший день рождения за все мои двадцать лет. Лучше и придумать нельзя. Такое ощущение, что у моей жизни сменился режиссёр, а прошлый сценарий оказался просто каким-то кошмаром. Но разве такое бывает?

— А-а-а-а, Миша-а! — завопила я, когда брат поднял меня на руки и, залетев в подъезд, начал подниматься по ступенькам. — Лучше дай на спину залезу! Ну-у-у, Мишка! — зажмурилась.

Хотя, даже если это последняя счастливая сцена в моём фильме, я счастлива.

***

23:55.

Гирлянды на ёлке радостно сверкали своими огнями в предвкушении Нового года. В квартире стоял такой ярко выраженный запах еловых иголок, что, казалось, он успел въесться даже в ковёр в прихожей. На кухне ещё витали ароматы выпечки.
По всем каналам как всегда передавали новогоднее обращение Путина. В эту ночь оно стало другим. Интересно, что же принесёт этот Новый год?

Заядлый звон Курантов. Все засуетились. И вот, за считанные минуты, мой стакан наконец наполнился вишнёво-яблочным соком. К сожалению, чисто вишнёвого мы не нашли. Боже, в который раз замечаю, насколько я теку по этой ягоде.

Двенадцатый удар.

— Ура-а-а, с Новым годом!

— И с днём рождения!

Звон стаканов. Можно этот долгожданный 2021-ый будет всегда таким ярким и тёплым? Без смертей.

— А, ой! Саш, мы ж забыли Дашке тоже подарок подарить! Склерозный! А говорил, мол, да я не забуду, да я не забуду, — передразнила блондина девушка.

— А кто виноват, что у меня чуть руки не отвалились? — Саша зашёл в Алискину комнату, а вышел уже с букетом.

О, Боже, цветы? Да он издевается!

— Да не цветы это, не бойся.

— А-а-а, это роллы! Божечки! — перевела восхищённый взгляд с букета на Веронику: — Ника, а как ты узнала? Вообще как тебе терпения хватило? Это ты на зубочистки их? Спасибо большое! — подбежала и крепко обняла.

Та взглянула на парня. Он быстро закачал головой.

— Да так, просто вспомнила, как ты мне один раз рассказала, что всегда мечтала такой получить. Я-то знаю, как Сашка тебя с цветами мучил, — подмигнула.

Воронцов закатил глаза.

Я хихикнула.

Да, определённо самый лучший день в моей жизни.

— Как насчёт просмотра фильма?

— Чур, я выбираю!

— Да щас! Нет, я!

***

Неисправные часы плиты показывали два часа ночи.
Мне не спаслось. Кровать казалась ужасно неудобной, а одело колючим и холодным. Да ещё и кошмары...

В окне давно померкло солнце. Его сменили луна и тысячи мерцающих звёзд. Будто кукурузные хлопья залили шоколадным молоком и забыли съесть. Внизу ещё изредка проносились машины. Через открытую форточку веяло озоном, сыростью, запахом шин. Мама всегда любила этот ненавистный мне запах, запах озона. Он всегда так ощутим летом... Последнее лето ночами только им и пахло...

Как же я скучаю, мама...

***
- Мама, - слёзы кристальными водопадами лились из опухших красных глаз рыжеволосой. - Я не хочу прощаться...

Одна лямка выцветшего джинсового платья на пуговице расстегнулась и небрежно спадала с плеча вниз. Девушка, изучая свою мать в её последние минуты жизни, крепко вцепилась в худую холодеющую ладонь. Как бы она не старалась утереть хрустальные капли, наровящие политься с новой силой, получалось плохо. Кожу стягивало от соли. Единственное, что могла голубоглазая блондинка - срисовывать своими глазами облик родной матери и навсегда запечатать его в памяти.

Все бабочки в животе до последней минуты были съедены пауками.

За окном кучевые облака сгущались в огромные чёрные тучи.

- Мне ужасно страшно, мам...

- Знаю, Дашуль, знаю, - женщина накрыла своей хрупкой ладонью руку дочери.- Тогда давай сыграем в одну игру, чтобы было легче попрощаться, - губы растянулись в слабой улыбке, а в сердце вонзили бензопилу.

- Я не смогу попрощаться...

«Не хочу.»

- Люблю запах сырого асфальта.

«В детстве мы всегда играли в эту игру, когда я начинала капризничать и не хотела идти в садик...»

- Люблю запах вишнёвых веток, - джинсовая ткань сарафана вмиг покрылась крупными каплями.

- Люблю Дашины волосы.

После неровного смешка:

- Люблю красивые глаза своей мамы.

«Боже, если ты существуешь, услышь. Прошу..»

- Не люблю Дашины слёзы.

Хватка ослабел.
Слёзы бесконтрольно текли по молодым щекам.

Тик-так...

- Не люблю прощаться...

Тик-так...

- Мы не прощаемся, я всегда буду рядом с тобой, - перешла на шёпот, закашлявшись. - Вот здесь... - докоснулась до груди дочери.

Тик-так...

***

Услышав чьё-то шарканье, в спешке вытерла мокрые дорожки. Обернулась. Саша, очевидно. В детстве, когда мы с Камиллой оставались на ночёвку у Саши и Алиски, нам с ним часто не спалось по ночам. Меня тогда мучали панические атаки. Один раз мы в четыре утра умудрились найти в морозилке недоеденное мороженое. Во втором классе он был таким низким, что даже на стуле едва доставал до верхних кухонных шкафчиков. А сейчас я ему только по плечи достаю.

— Воробьёва, чего тебе не спится? Два ночи, — достал из холодильника остатки от торта.

Его сонный вид за столько лет ничуть не изменился: растрёпанные волосы, любимая смятая футболка с надписью: Seek what sets your soul on fire¹, съехавшая шапка деда мороза, разноцветное стёганое одеяло за спиной, похожее на плащ какого-нибудь супергероя и мягкие тапочки.

Вытащив нож, с маньяческой улыбкой развернулся ко мне. Что ж, думаю, стоит промолчать о том, что у него всё лицо в зубной пасте и белой гуаши. Вот сто процентов — Камилла с Алиской.

— Красного шарика только не хватает, — подперев руку, ковырялась ложкой в бисквите.

— Чего?

— В зеркало по ночам тоже смотреться надо, Сашенька, — отправила горку шоколадного торта в рот.

Направился в ванную. Шёпотом выругался.

Я засмеялась:

— Ну как тебе макияж Пеннивайза? По-моему, тебе очень идёт.

— Тогда тебе тоже стоит взглянуть, — выглянул из ванной комнаты.

— В смысле? — вскочила со стула.

— А тебе грим Шрека, смотрю, тоже. Ну прям одно лицо, — тот заржал. — Не, ну Алиска с Камиллой на славу постарались.

— Да какого...

— Цыц, маленьким девочкам нельзя материться. Это тебя всё дядя Миша научил, да?

— Ну я же не спала совсем! Когда они успели? — возмущалась я, с ужасом разглядывая свое зелёное отражение в зеркале.

Саша пошёл на кухню, раздражающе шаркая.

— Ох, не шаркай. Будто дед старый.

Полез в шкафчик, видимо, ища чего-нибудь сладкого.

— Интерефно, и как мне это фсё шмывать теперь? — с набитым ртом, вновь залилась я возмущением.

— Ничего страшного... Шмоешь, — пригляделся, что-то достал. — О, нашёл.

В руках у него были две шоколадки. Молочная пористая и просто белый шоколад. Протянул мне пористый. Не очень его люблю, ну да ладно. Сойдёт. И я до сих пор не понимаю, как можно любить белый шоколад.

— Бе, ты что, маленький?

— А ты что, больно старая и умная? — закинул очередную дольку белого шоколада в рот.

— Ну уж поумнее тебя буду.

Он передразнил меня.

— Я всё вижу.

Показали друг другу свои языки и продолжили поедать шоколадки в тишине.

Звёзды ослепительно блистали. За окном редкие гудки машин и звук изящно падающего с веток снега. За окном мороз, а внутри давно не было так тепло. И это я сейчас совсем не об отоплении.

Всё прям как в детстве. Мне этого очень не хватало.

— Идиот.

— Отвянь.

Оторвавшись от любования звёздным пейзажем, резко заржала.
Блондин недоумённо посмотрел меня, тихо чавкая.

— Ну, блин, не чавкай! Всю романтику портишь! Алиска бы тебе уже зубы выбила.

— Хватит ржать, Воробьёва. Бесишь уже.

Облизывая свои шоколадные пальцы, не прекращала смеяться.

— А, блин, — стукнул себя по лбу, выбросив обёртку от шоколадки в ведро.

Саша тоже заржал, наконец поняв, о каком довольно забавном случае из детства я вспомнила. Однажды он так разозлил свою младшую сестру, что та не нарочно выбила ему два передних молочных зуба.

— Тормоз.

Как же всё-таки легко почувствовать, что ты счастлив. Достаточно всего лишь нужного человека напротив, звёздной ночи, запаха засохшей мятной пасты и сои. Вот и весь рецепт.

Как жаль, что после у моего счастья истёк срок годности.. Можно купить новое?

*_*_*_*_*_*_*

Seek what sets your soul on fire.¹ - ( в переводе с англ.) Ищите то, что воспламеняет вашу душу.