Глава 2. Погружение в безумие.
🌕🌖🌗🌘🌑🌒🌓🌔🌕
***
Где я? Вокруг деревья, я почему-то лежу не земле. Что я забыла в лесу?! Холодно. Я осмотрела себя. В этой одежде я заснула. Чёрт, мне нужно домой. Я поднялась. Все колени в крови. Больно. Я упала обратно. Я беспомощна? Ненавижу это чувство. Как я здесь оказалась?
— Помогите, пожалуйста! — крикнула я, но голос хрипел. Слова отдавались болью.
Что ещё мне остаётся?
Умирать?
Нет, я так просто не умру.
Но, чёрт возьми, где я? Я осмотрелась ещё раз. Вдруг я увидела что-то серое вдалеке. Я должна дойти туда. Вдруг, это транспорт?
Я попыталась встать. Поскольку я уже более-менее привыкла к боли, я смогла удержаться на ногах. Что дальше? Я сделала пару шагов. Больно. Адски больно. Терпи, Пассифика.
Я шла. Терпеливо шла, превозмогая боль, опустив голову. Когда уже оставалось несколько шагов, я, споткнувшись обо что-то, упала. Чёрт, больно!
Из ещё незаживших колен с новой силой пошла кровь. Ненавижу. Я подняла голову.
Серьёзно? Ради этого я столько шла, умирая от боли?! Это была серая статуя, заросшая мхом. В форме треугольника. Но один угол был в земле. У треугольника был один глаз, будто он живой. Руки, ноги, цилиндр и бабочка. Какого дьявола здесь вообще происходит?! Я попала в лес, колени разодраны в мясо, говорить больно!
От бессилия я просто заплакала. Что мне делать? Как попасть домой? Да и где я вообще? Слёзы обжигали щёки. Я окончательно замёрзла. Надо согреться. Но как? Костёр?
Тут эта странная статуя засветилась. Я закрыла глаза ладонями. Что это, мать вашу, такое?!
— Ого, я впечатлён! — послышался жуткий голос. Он отдавался эхом.
— Кто это? — прохрипела я. Больно говорить, не могу.
Я убрала ладони. Я посмотрела, но, отшатнувшись назад, упала на разбитые колени. Я застонала от боли, не поднимая голову, лишь смотрела на свои колени, из которых била кровь. Я увидела что-то жёлтое, но очень размыто.
— Ох, прости, совсем забыл, — засмеялся неизвестный. Мне, лично, было не до смеха.
Я услышала щелчок пальцев, и колени стали прежними. Я потёрла их руками, отказываясь верить в происходящее. Боль исчезла.
Я подняла взгляд. Это была та статуя! Я перевела взгляд на место, где её видела — пусто.
— Кто ты? — уже чётко спросила я. Хрип ушёл.
— А так ли это важно? — поинтересовался он, вновь засмеявшись.
— Где я?
— Не кажется ли тебе, юная Нортвест, что эти вопросы весьма... Типичны?
— Нет! Потому что я и вправду не имею понятия, где я!
— Да? Неужели столь сообразительная Пассифика не догадалась, что она в обыкновенном сне?
— Сне?! — удивившись, воскликнула я, — Ты хочешь сказать, что я просто сплю?!
— Да. Я — твой кошмар. Я могу связаться с кем-либо только через сон.
— Что тебе от меня нужно?!
— Свобода.
— И с чего бы это мне тебе помогать? Я даже имени твоего не знаю.
— Я Билл Шифр. Раз тебе это так важно, — отмахнулся треугольник, — Я уверен, что ты захочешь мне помочь.
— Нет! — перебила его я, — Ты хороший или плохой?
Он рассмеялся:
— А что значит понятия «плохой» и «хороший»? Ты сначала снимаешь котёнка с дерева, — начал он, подлетев ко мне. В глазе Билла появился этот момент, будто снятый на камеру. Я на дереве возле школы снимаю рыженького котёнка. Потом подхожу и отдаю его смуглой девушке, моей подруге, Эмме. — а потом проникаешь в родительскую спальню, без спроса, — сказал он, моргнув. Было темно, но я разглядела мамину и папину кровать и себя, сидящую уже у тумбочки мамы. И вот, я достаю листок, переворачиваю его, и одна-единственная слезинка падает на ковёр.
— Замолчи! Ты не знаешь, как мне было больно! Я хотела знать правду! — крикнула я.
— Я могу многое. Больше, чем ты можешь представить. Например, воскрешать мёртвых. Ставлю всё, что есть на то, что ты безумно хочешь вернуть одного человека из загробного мира.
— Не трогай Марка! — орала я, как могла, надрывая глотку. Вдруг вся ярость превратилась в боль, и я сдерживала поток слёз, как могла.
— Подумай, — сказал Билл и исчез.
В одно мгновение всё исчезло, и я начала падать в никуда, крича.
***
2 июня.
Я приземлилась на что-то мягкое. Огляделась. Комната Гидеона. Я спасена. Этот кошмар закончился. Это был просто сон. Я повела рукой по лбу, убирая капельки холодного пота. Я тяжело дышала. Страшно. Это был просто сон.
— Пассифика, ты кричала во сне, кошмар? — спросил Гидеон, сонно потирая глаза.
— Да, но уже всё хорошо, — прошептала я, не в состоянии придти в себя.
— Что тебе приснилось?
— Безумие! Всё было странное! Я проснулась в лесу с разодранными в мясо коленками. Было больно ходить! Я попыталась позвать на помощь: тщетно. Было больно говорить! Дальше я увидела вдалеке что-то странное, серое. И побежала туда. Это был мой единственный шанс на спасение! А это была статуя одушевлённого треугольника! — судорожно рассказывала я.
— Кого-кого? — переспросил мой слушатель.
— Треугольник с глазом, руками, ногами, цилиндром на голове и бабочкой! Я умирала от боли! От бессилия я заплакала. Как вдруг...
— Гидеон, Пассифика, одевайтесь и идите есть! — перебила меня миссис Глейнджер.
— В общем, сплошное безумие, — заключила я, собирая одежду.
— Да, и приснится же такое, — пожав плечами, ответил Гидеон.
Мы спустились вниз. На кухне нас уже ждала миссис Глейнджер. Она ставила последнюю тарелку омлета на стол.
— Приятного аппетита, дети, — улыбнувшись, пожелала женщина. В ответ мы кивнули.
Было вкусно. Гидеон потянулся за соком, но нечайно разлил его. Остатки вишнёвого сока попали и мне на футболку.
— Гидеон, чёрт тебя подери! — усмехнувшись, выкрикнула я.
— Ох, Пассифика, прости пожалуйста! Я не хотел, — извинился тот.
— Ох! — только и смогла сказать миссис Глейнджер, — Пассифика, скорее иди переодеваться!
— Да, миссис Глейнджер, именно это я и хотела сделать, — ответила я, слегка кивнув.
Я поднялась обратно. Футболка неприятно типа к телу. Нужно поскорее её поменять.
***
Я читала свежую газету. Там сказали, что кто-то сбежал из тюрьмы. Эдвард Бенар был посажен за изнасилование несовершеннолетней девушки. Кошмар. И теперь он ходит по улицам, как ни в чём не бывало.
— О, смотри, нашёл! — радостно воскликнул Гидеон, так же читавший газету и сунул её мне под нос, на что-то указывая...
Навсегда ваша
Dipressia_1295.
Люблю всех.
Не забывайте про звёздочку, печеньки.