дом который болит «9 часть»
1. Обычный день
Я проснулась от тишины. Не от звука — от его отсутствия.
Это был уже третий день подряд, когда Йост не ушёл из квартиры. Он не напивался до беспамятства, не ломал мебель, не устраивал истерик. Только лежал на диване, вытянувшись, будто выброшенный на берег тюлень, и смотрел в потолок.
— Ты голодная? — спросил он, не глядя на меня.
Я села на краю кровати. Моя левая рука ноет. Пару дней назад он сжал её слишком сильно, когда я случайно выключила свет в комнате, где он спал. "Ты хочешь, чтобы я сошёл с ума в темноте, да?" — шипел он тогда.
— Немного, — ответила я осторожно.
Он кивнул, всё ещё не поворачивая головы.
— Я сейчас принесу. Ты только не смотри на меня так... осуждающе.
Я не смотрела. Уже давно научилась.
Через пять минут он вернулся с двумя бутербродами. Один протянул мне. Второй начал есть молча. Мы сидели на полу у дивана, ноги поджаты, словно дети, наказанные в детском саду.
— Я был вчера в аптеке, — сказал он неожиданно. — Там бабка какая-то всё на меня пялилась. Думает, если у меня руки дрожат, значит, я наркоман. Может, я просто нервничаю, а?
— Конечно. Она не знает тебя.
— Вот именно. — Он резко повернулся. — А ты знаешь?
Я сглотнула.
— Знаю.
Он долго смотрел. Словно проверял. Потом улыбнулся: будто бы по-настоящему.
— Вот и хорошо. Ты — моя. Моя, слышишь?
Я кивнула. Это был "хороший" день. Он мог закончиться просто. Без крика. Без страха. Без крови.
2. Комната тени
Йост стал чаще молчать. Его молчание не было нейтральным — в нём что-то ползало, звенело, гудело. Оно делало воздух тяжёлым, как перед бурей.
Вечером он снова пришёл ко мне и лёг рядом. Просто лёг. Положил голову мне на грудь. Как будто мы в другой жизни, где всё ещё можно начать сначала.
— Я хотел бы тебя рисовать, — пробормотал он. — Ты похожа на забытый портрет.
— Почему забытый?
— Потому что выцветаешь. А я даже не помню, как ты выглядела до того, как стала такая.
Я замолчала. Я знала, что изменилась. Лицо в зеркале — чужое. Постоянные синяки под глазами. Худоба. Руки дрожат даже без кофеина.
— Раньше ты смеялась, — сказал он. — Когда я рассказывал тупые истории, ты всегда смеялась.
— А ты их больше не рассказываешь.
— Так ты не смеёшься.
Мы замкнулись в этом круге. Он хотел, чтобы я вернулась к прежней себе. Я хотела, чтобы он перестал быть тем, кем стал. Но каждый из нас держал другого в клетке: своими ожиданиями, страхами и виной.
Он прижался ко мне сильнее. Уткнулся носом в шею.
— Не оставляй меня, ладно?
— Не оставлю.
И я снова солгала.
3. Порог
Через день всё изменилось.
Он ушёл днём — на полтора часа. Вернулся со стеклянными глазами. Никакой запах не скрыл бы того, что теперь струилось в его крови. Он шатался. Уселся на пол, прямо у входа.
— Знаешь, что я понял? — пробормотал он, покачиваясь.
— Что?
— Что ты бы меня всё равно бросила. Если бы я не держал тебя. Тебе просто удобно быть здесь. Пока не надо решать ничего. А потом — уйдёшь, как все.
— Я не уйду, Йост.
Он рассмеялся. Сначала тихо. Потом громко. Потом резко встал и подошёл ко мне.
— Ты врёшь! — выкрикнул он и схватил меня за шею.
Я не закричала. Только зажмурилась.
Он держал недолго. Руки дрожали. А потом резко отпустил и сел обратно на пол. Заплакал.
— Прости. Прости, прости... Ты же не должна так смотреть. Я... я просто...
Я не ответила. Я боялась, что если произнесу хоть слово — он сломается окончательно. Или я.
Он заснул прямо там, на полу.
Я сидела рядом. Не смела двигаться. И думала: может, в следующий раз он убьёт меня случайно. А может — специально. И всё закончится.
И в этом была мысль, от которой мне стало... легче.