наверно
Гримёрка после концерта напоминала сауну на колёсах - влажный воздух, запах пота, адреналина и свежего пластика от только что сорванных гитарных струн. Басовые вибрации, которые ещё несколько минут назад трясли пол клуба, теперь всё ещё звенели в ушах, и это чувство было странно приятным.
Сережа, разгорячённый и мокрый до нитки, стоял посреди комнаты с голым торсом, вытирая лицо краем полотенца. Волосы у него были тёмные и тяжёлые от пота, отдельные пряди прилипли к шее, и он машинально откидывал их назад рукой.
Агата, всё ещё на адреналине, сунула в руки Диме полотенце, а потом подошла к Серёже.
- На, вытирайся нормально, - она слегка хлопнула его по плечу, подталкивая к стулу.
- Ага, щас, - он ухмыльнулся, но не двинулся, продолжая лениво проводить полотенцем по груди.
- Ну хоть спину вытри, - не выдержала она, забрав у него полотенце. Подошла ближе, встала почти вплотную, и начала проводить тканью по его плечам и лопаткам. Движения были вроде бы деловыми, но в воздухе явно витало что-то ещё - слишком близко, слишком тепло, слишком тихо для обычной дружеской помощи.
- Вот это, конечно, сервис, - он повернул голову и глянул на неё через плечо с прищуром. - А я думал, ты только Диме полотенца подаёшь.
- Я вообще-то универсальная, - парировала она, улыбнувшись. - Иди, не зазнавайся.
В этот момент Дима, сидевший на диване, с приподнятой бровью наблюдал за ними.
- Всё, всё нахуй ясно... - он театрально вздохнул и приложил ладонь к груди. - Серёжа, ты окончательно разбил мне сердце.
Агата прыснула, а Сережа, не оборачиваясь, крикнул:
- Заткнись, придурок старый!
- Да завали свое ебало, - возмутился Дима, но это только усилило смех.
- Иди к своей Агате, - продолжил Дима, качая головой. - Я, значит, тут, как дурак, в тебя верил, а ты...
- Да ты мне нужен был только для разогрева, - Серёжа ответил мгновенно, а в глазах блеснуло что-то дерзкое. - Главный номер - вот.
Он кивнул на Агату, которая закатила глаза, но при этом почему-то не отодвинулась.
Потом он, как бы между делом, протянул руку над её головой, будто что-то поправить на полке, и оказался прямо над ней. Она почувствовала, как от него идёт жар после концерта, запах его парфюма смешивался с чем-то более живым - потом, кожей, металлом гитары.
Дима, не выдержав, выдал:
- Ну, всё. Я пошёл, вы тут сами...
- Иди, иди, - бросил Серёжа, даже не посмотрев. - Закрой дверь, чтоб мы тут без свидетелей.
- Ах ты... - Дима отыграл обиженного и хлопнул дверью, но в голосе всё равно проскальзывала улыбка.
Как только дверь закрылась, тишина между ними стала гуще. Серёжа опустил руку и чуть наклонился к её уху.
- Ты понимаешь, что он теперь будет неделю ныть, да?
- Пусть ноет, - она улыбнулась, глядя на него снизу вверх. - Может, поймёт, что не всё в жизни про него.
- Ну, значит, теперь всё про нас, - он сказал это с ленивой уверенностью, и хотя в голосе звучала шутка, глаза были совсем не шуточные.
Она фыркнула, но почувствовала, как его ладонь на секунду коснулась её талии - вроде бы невзначай, но достаточно, чтобы сердце сбилось с ритма.
- Всё, хорош, - она отстранилась, сунув ему полотенце в руки. - Вытирайся сам, герой сцены.
- Да я бы вообще без одежды остался, если б знал, что ты так заботишься, - он сказал это с тем самым полузадорным, полусерьёзным тоном, от которого её всегда подмывало либо посмеяться, либо толкнуть его в плечо.
И в этот момент дверь снова приоткрылась, и Дима высунул голову.
- А я вас спалил. Всё. На весь автобус расскажу.
- Попробуй, - Серёжа кинул в него полотенцем, но промахнулся, и они оба рассмеялись.
---
Автобус тихо урчал мотором, качаясь на неровностях дороги. За окнами тянулись ночные огни - то редкие фонари маленьких посёлков, то тёмные силуэты леса, а где-то далеко мерцали окна жилых домов. В салоне стоял лёгкий полусонный шум - кто-то из ребят в наушниках листал телефон, кто-то дремал, уткнувшись в куртку.
Агата сидела у окна, поджав ноги, и смотрела на дорогу. Серёжа - через проход, на соседнем кресле, - развалился почти лёжа, но не спал. Периодически он поглядывал на неё, будто хотел что-то сказать, но откладывал.
Они подъезжали к отелю, где Агата должна была забрать вещи и поехать в Москву. С каждой минутой она понимала, что времени почти не осталось.
- Ну что, - Серёжа первым нарушил тишину, потянувшись и облокотившись на спинку её кресла, - всё-таки сваливаешь от нас?
- Я бы сказала «временно исчезаю», - она повернулась к нему и улыбнулась, - но, кажется, ты не слишком веришь в такие обещания.
- Ага, - он хмыкнул, - знаем мы ваши «временно».
Автобус остановился у входа в отель. Они вышли первыми, прохладный ночной воздух ударил в лицо. Агата подняла капюшон серого худи, а он, наоборот, только сильнее распахнул свою джинсовку, словно мороз его вообще не касался.
Дальше они почти не говорили, только обменялись парой фраз. Она поднялась в номер, быстро собрала сумку, и через десять минут он уже ждал её внизу.
- Ну, всё, - она поставила сумку на пол, - сейчас за мной приедут.
- Значит, это прощание? - он прищурился, чуть улыбнувшись, но взгляд у него был нешуточный.
- Наверно, - повторила она, но на этот раз голос её был тише.
Серёжа шагнул ближе, взял сумку и переставил её в сторону, как будто она мешала.
- Ну так... - он чуть склонился, и прежде чем она успела что-то сказать, легко коснулся губами её щеки. - Чтобы было, что вспомнить.
От него пахло чем-то тёплым, смешанным - немного сигаретами, немного парфюмом, и совсем чуть-чуть - сценой, светом, потом и шумом концерта.
- Тёплый ты, - она усмехнулась, чтобы скрыть, как сердце дернулось.
- А ты холодная, - он щёлкнул её по капюшону. - Греешься хоть?
- Справлюсь, - она шагнула назад, но задержала взгляд на его лице чуть дольше, чем собиралась.
На улице уже ждал чёрный автомобиль, фары резали тьму.
- Ладно, езжай, - он взялся за ремень своей сумки, но в последний момент снова посмотрел на неё. - И... если вдруг заскучаешь, помни - я всё ещё тот самый Серёжа, который тебя за футболки ругал.
- Ага, - она фыркнула, - и который позволяет мне их забирать.
- Вот и возвращайся за следующей.
Она села в машину, и дверь мягко закрылась. Серёжа остался стоять, засунув руки в карманы, и смотрел, как автомобиль медленно уезжает. Он вернулся в автобус уже молча, сел на своё место, устроился поудобнее и, не заметив как, уснул.
Только его ладонь, всё ещё пахнущая её духами, лежала на колене.