Напоминание

Артем сидя на потертом кресле задремал. Время уже повалило за полночь. В полу пустую палату зашла женщина средних лет. Мама Розмари. Она осторожно поправила волосы у спящей дочери, а затем перевела свои любопытные глаза на парня. В ее голове возникло множество вопросов, на которые пока никто не мог дать какой-либо ответ. Она не знала кем он приходится ей, и кем она приходится ему. Но она знала, что он ею дорожит. И как оказалось это было взаимно. Она присела на рядом стоявшее кресло. Глухой стук разбудил, задремавшего Артема.

- Ты можешь пойти домой. Совсем не обязательно оставаться здесь вторую ночь, - ласково, но беспристрастно произнесла женщина, - Я Лорелейн. Кажется, мы так и не поговорили за все это время.

Говорили они тихо, боясь обеспокоить Розмари и разбудить ее.

- Как долго вы знакомы с моей дочерью?

- Месяца два, - чуть задумавшись сказал Артем, - Я переехал в соседнюю квартиру.

- Вы близки?

Вопрос в лоб, выстреливший довольно резко, смутил Артема. Он растерялся. Будь обстоятельства иначе, открыться ей было бы легче. Но все словно не так. Не так как должно быть. Он боялся. Боялся обмолвиться о чем-то, что вероятнее всего сможет пробудить в ней отвращение к нему.

- Насколько это возможно, - твердо прошептал он, - Я...

- Я в курсе. Ты знал Григория. Райан обмолвился об этом.

Ее холодные глаза перевелись на него. Он весь съежился под этим взором. Сердце готово было пробиться сквозь грудную клетку. Глупо было надеяться, что она не может быть в курсе этого. Он виновато опустил свою голову, ощутив себя ответственным за произошедшее.

- Вы находитесь в отношениях? - украдкой, совсем растерявшись, спросила Лорелейн. Поставленный вопрос глухо отозвался где-то там. В груди. В области сердца. Там, где находится эта девушка.

- Нет, - произнес он твердо, - Мы хорошие друзья.

- Ясно, - на выдохе выпалила женщина. Артем заметил то, как постепенно ее волнение начало испаряться и комната снова обрела былую атмосферу.

**

Спустя месяц

Розмари поставила тяжелую коробку на журнальный столик и обернулась к Артему. В его руках была такая же коробка, но немного больше. Девушка устало вздохнула, внимательно засмотревшись на свои вещи.

- Уверен, все наладится, - добавил тихо парень, поставив коробку рядом, - По крайней мере, суд закончился.

- Ты прав, - она обхватила свое лицо руками, - И все же, что мне теперь делать? Я всегда думала, что буду работать в полиции до конца своих лет. А теперь когда у меня отняли эту возможность, я просто не имею представления... что же делать дальше?

Он слабо улыбнулся, нежно прикоснувшись ее плеча.

- Ты не пропадешь. Я не позволю, - все так же уверенно проронил он, - Мы справимся.

- Тебе вовсе не обязательно возится со мной, - выдавила из себя девушка, - Учитывая, что у тебя сгорает твоя виза, тебе своих проблем будет хватать.

- Кто давал тебе право думать о моих проблемах? - он усмехнулся, - Сфокусируйся на своей жизни, ладно? А Дарсия молодец, смогла найти новую квартиру за такой короткий срок.

- Согласна. Без ее помощи, я бы наверное затонула.

- Кто знает, может через время тебе дадут шанс вернуться на свою должность.

- Для любого полицейского обвинения в убийстве остается жирным пятном при трудоустройстве.

- Но привязать дело к тебе так и не смогли.

- Оправдали не равно очистили, верно? - она засмотрелась на его взнолнованные серые глаза, что так неистово блуждали по ней. Он усмехнулся. Ситуация оказалась до боли знакомой ему самому. Артем обогнул столик и присел рядом с ней на мягкий диван. Был вечер морозного декабря. Где-то за окном в доме напротив горели рождественские гирлянды. Нью-Йорк понемногу начинал обретать свой волшебный шарм. Приближалось Рождество, а значит и приезд родителей Артема. Чему он не мог не радоваться. Их приезда он ожидал больше всего.

- Я недавно присмотрел одну здоровенную ель. Как только получу завтра зарплату, куплю и мы поставим ее воот туда, - он указала дальний угол, где сейчас одиноко стояло небольшое комнатное дерево, - У вас ведь есть украшения, да?

- Ты собрался купить нам рождественскую ель? - удивленно спросила Розмари.

- Будет моим подарком к вашему новоселью, - мягко добавил он, - Она была действительно очень красивой.

- А себе? У тебя есть ель?

- Я же один живу. К чему мне это? А так, будет хоть поводом чаще к вам заглядывать, - он аккуратно переместил свой взгляд на свои вспотевшие ладони. Его что-то волновало, будоражило. Что-то в нем переменилось с того самого дня. Он изменился, изменилось и его отношение. Артем стал более открытым по отношению к ней. Весь судебный процесс он был с ней. Был до конца. Был на ее стороне, как если бы он выступал в качестве ее адвоката.

Розмари смущенно покачала головой.

- Спасибо тебе, - проронила девушка, - За все.

Она аккуратно коснулась его руки, заставив его поднять на нее свой взор. Тусклый свет торшера освещал лишь малую чать просторной комнаты. Однако это не стало приградой ему так бесстыдно рассматривать черты ее лица. Он больше не мог оспаривать и так яростно отрицать свои чувства к этой девушке. Ему было страшно, боязно. Ему было страшно рисковать и ставить все на кон, ведь в случае неудачи, он потерял бы и близкого ему человека. А ему этого не хотелось. Не хотелось ее терять. Ни при каком раскладе. Он хотел всю ее себе. Эгоистично ли было это с его стороны, он не знал или не хотел знать вовсе.

В ней было что-то живое, родное, что-то близкое ему. По-началу он спутал это ощущение с крепкой дружбой, что сложилась между ними в последствии. Однако теперь, когда она сидит перед ним искря своими глазами, он, наконец, осознал, как сильно он ошибался все это время. Она была его родственной душой.

- Розмари, - прохрипел он, сильно разволновавшись, - Ответишь мне на один вопрос?

Она покачала головой.

- Я все еще тебе нравлюсь?

Вопрос липко завис в воздухе. Это расстояние между ними оказалась ничтожно маленькой. Все, читалось в этих глазах. В этом выражении лица.

- И не переставал, - она улыбнулась, - А что? Хочешь снова отшить меня?

- Давай попробуем, - он сжал ее хрупкую ладонь, - Начать строить наш с тобой совместный путь. Не смотри на мое нынешнее состояние. Я обязательно встану на ноги. Я обещаю тебе. И это не пустые слова, - он аккуратно опустился на колени перед девушкой, что сидела в полном смятении перед ним, - Я не самый лучший вариант. Знаю. Принимаю. Учусь. Будет тяжело. Сложно. Но никто и не говорил, что будет легко. Отношения это бремя ответственности друг перед другом. И я готов вверить в твои руки всего себя. Все мое прошлое, настоящее, будущее.

- Подожди, - перебила его девушка, испугавшись накала слов, - Ты... же все сам прекрасно видел, прошел через все вместе со мной и неужели после всего случившегося ты хочешь остаться со мной?

Всплыли короткие вечерние разговоры. Арест Розмари. Тюремные камеры. Процесс суда. Куча адвокатов, прокуроров и офицеров. Тяжелые бессонные ночи вместе с Райаном и Дарсией. Судебный приговор. Облегчение. Смирение. Громкие заголовки в журналах, новостных пабликах, репортеры у здания суда. Увольнение. Сборы вещей Розмари. Трогательное прощание Райана со своим напарником. Переезд Розмари и Дарсии со старой квартиры.

Утекло много воды. Произошло много событий, которые оставили осадок на душе каждого. Изменило траекторию жизни. Навсегда. Бесповоротно. Они разговаривали о случившемся. Говорили о том, что произошло той ночью. Он не винил ее в произошедшем. Не осуждал. Не боялся. Вероятно никто даже не сможет предположить, что это именно ему удалось остановить чистосердечное признание Розмари, к которому она хотела придти в процессе суда. Она хотела понести наказание за содеянное, но ее остановили. Он ее остановил.

- И на солнце бывают пятна, - добавил негромко он, - Я тоже далеко не самый святой человек. Но порой... жизнь подставляет такие бесповоротные моменты, что нам ничего не остается, кроме как просто принять произошедшее и идти дальше. Я уже говорил, что прошлое нам уже не изменить. Но у нас есть будущее, которое подвластно лишь нам одним.

- Думаешь, мы справимся?

Они затихли. Молча разглядывали друг друга в этом слабом освещении. И впервые казалось, словно они думали об одном и том же. Все, наконец, казалось на своих местах. Все идет как должно идти.

- Обязательно, - прошептал он, - Иначе и быть не может.